Kitabı oku: «Собственность тирана»
Глава 1
Дана
– Зачем бабло сперла, сука?
Низкий хриплый голос. Недовольный очень.
У меня в горле застревает воздух.
Мужик огромный. Весь в татухах.
А меня только что швырнули ему в ноги два таких же бугая.
Толкнули прямо на пол. Как вещь.
Я, похоже, разодрала колени, но кого это сейчас волнует?
– Я не брала ничего! – не знаю, как удается пропищать.
В голове пульсирует кровь от страха и ужаса. Спину колют ледяные мурашки.
Буквально вчера у меня было все. А сегодня где-то впереди маячит дорога на тот свет. Такой ведь не отпустит. За деньги душу мою заберет.
– Говори, сучка, пока по-хорошему спрашиваю! – мужик хватает меня ладонью за щеки.
Уверена, я слышала, как хищно клацнули его зубы.
И это по-хорошему?
А сказали, серьезный бизнесмен из Москвы. Вот и верь после такого. Бандит натуральный!
Только в обед тут убиралась. В этом номере. Гору презервативов выкинула, чуть не стошнило. Но деньги не трогала. Честное слово!
Язык не шевелится. Я просто не знаю, что ответить! Нет у меня его бабок! Нет!
– Босс! Давай, мы сами с ней побазарим. Втолкуем, что нехорошо у чужих дядь бабло тырить, – с насмешкой и явным предвкушением раздается позади.
– Малышка у нас понятливая, и так все скажет, правда? – обращается ко мне «босс».
Уверенно киваю, насколько позволяет крепкий захват на челюсти.
Мужик близко. Очень. Отчетливо чувствую его запах. Чужой. Терпкий мужской аромат. Такой свести с ума может. При других обстоятельствах.
Страшно не согласиться. Сделать что-то не то. Потому и вру.
Бугай тут же меня отпускает.
Машинально подаюсь назад, чтобы быть дальше. Но даже на расстоянии чувствую его силу. Звериную. Жестокую. И холод, которым пронизан весь идеальный образ.
Не отпустит. Точно. Живьем шкуру сдерет, если потребуется.
– Это все розыгрыш, да?! – вдруг осеняет меня. – Пап, это ты сделал? – говорю уже более уверенно. В пустоту. Озираясь по сторонам. Я уже настрадалась достаточно, но отцу, похоже, показалось мало. – Мне не нравится этот метод! Я все осознала!
С деньгами моего папы возможно все. И даже больше. А нанять парочку головорезов для запугивания – вообще плевое дело!
После моих слов со всех сторон раздается ржач. И дальше вряд ли последует: «Улыбнитесь, вас снимала скрытая камера».
Жуткие мужланы хохочут над моей глупостью, и делают это до тех пор, пока главарь не поднимает руку.
Смех тут же прекращается. Как и заканчивается воздух в моих легких. За раз вышибает.
– Вы просто не знаете, кто мой отец! – вырывается у меня под пристальным взглядом.
Да пофиг ему. И я не в том сейчас положении, чтобы угрожать: на коленях и совсем без защиты. Вот только что еще делать? Папа ведь не бросил меня совсем?! Он же присматривает, правда?!
Мужик снова делает шаг в мою сторону. Заставляет дернуться. Но я тут же врезаюсь в чьи-то громадные ноги позади.
– Кажется, тебе недостаточно мотивации.
«Босс» чуть склоняется надо мной и рвет униформу в стороны.
Пуговицы рассыпаются по полу. В оглушающей мрачной тишине я слышу, как каждая катится, дребезжа на дорогом паркете элитного гостиничного номера.
И у меня мороз по коже.
Мужчина присаживается на корточки и с усмешкой заявляет:
– Уже возбудилась, птичка?
Работает кондиционер. Соски становятся тугими от холода. Выпирают пиками под тонким дорогим кружевом, единственным, что осталось у меня от прошлой шикарной жизни. А бандюга посчитал это возбуждением.
Его пальцы нагло обхватывают соски и прокручивают их. Резко. Умело.
Дыхание становится частым и рваным. Будто я пробежала марафон. Это от страха. Жуткого и болезненно. Еще никогда я не ощущала себя настолько беззащитной.
Живот сводит снизу, и не получается пошевелиться. Тот, что стоит сзади, свел мои руки за спиной, позволив боссу беспрепятственно лапать меня крупными загорелыми пальцами. Играть с грудью, тянуть за соски, точно он имеет на это чертово право!
От паники саднит горло. Внезапно даже для меня самой из него вырывается глухой стон.
От грязного возбуждения ноет между ног. И я понять не могу, что происходит.
– Какая отзывчивая, – усмехается нахал, и я вдруг оживаю. Будто выхожу из оцепенения. – Таких сладких шлюх у меня еще не было.
Он явно намерен продолжать! Об этом буквально кричит его стоящий под свободными спортивными брюками член! Огромный член!
А что, если эти ублюдки сейчас толпой меня поимеют?
– А, ну, отпустите! – кричу, пытаясь брыкаться. – Я отдам! Отдам деньги! – обещаю, потому что сейчас готова на все, лишь бы выбраться из цепких лап.
И только тогда все прекращается. Меня отпускают, и я тут же падаю ладонями на пол. Мне нужно отдышаться.
Главарь нежно, едва ощутимо, касается пальцами моего подбородка и поднимает голову. Заставляя смотреть в пугающую темноту его красивых глаз
– Если к вечеру не принесешь бабки, – спокойно сообщает мне мужчина, – станешь моей гребанной собственностью!
Глава 2
Дана
Мои глаза расширяются. Все еще хочется верить, что происходящее – глупый розыгрыш отца.
– Отдашь все до копейки, сука, или… – захват на моем подбородке становится жестче. Агрессивнее. Бандит хочет своих денег и хочет их любой ценой. – Глоткой своей отработаешь каждый стыренный рубль! Поняла?!
Киваю. Судорожно и часто мотаю головой.
Глаза наполняются слезами. Куда же я вляпалась?
Каша в голове. Соображаю плохо.
Мужчина отпускает меня, оставляя на коже горящий след от его жарких пальцев. Он слишком ощутим. Как клеймо. И соски все еще ноют после недавних варварских касаний.
– Из отеля бежать не пытайся, – грозно предупреждает этот зверь. – Все равно найду.
Говорит он четко. Каждое слово выговаривает.
И у меня не остается сомнений. Найдет. Притащит. Закончит начатое. А поскольку денег у меня нет…
Взгляд невольно падает на торчащий член. Там дубина у него что ли? Меня такая насмерть порвет – не зашьют. Такой в людей тыкать опасно.
Стыдно и страшно одновременно. Проклятый жар заставляет кожу гореть и плавиться.
– Ну?! Чего расселась? – дьявольская ухмылка на лице главаря обнажает белые зубы. – Брысь отсюда! Или хочешь отсосать в качестве компенсации? Глазищи горят…
Бандит кладет руку на вздыбленный бугор и не без удовольствия потирает его, явно раззадоривая себя еще больше.
– Нравится хер? – интересуется он у меня.
Быстро отрицательно мотаю головой.
И зачем я только туда смотрела?
Да, как тут не смотреть, когда он прямо перед глазами?!
– Бабло не вернешь – придется полюбить, – ухмылка превращается в оскал, от которого заворачиваются узлами органы в моем животе. – А сейчас: вон пошла из моего номера!
Повторять дважды мне не приходится.
Быстро и неуклюже сгребаю себя с пола. Буквально заставляю ноги разогнуться.
Не разбирая дороги, выскакиваю в коридор. Наспех запахиваю униформу.
Бегу и бегу, пока не оказываюсь на самом низком этаже.
Пока не ныряю в ближайший попавший на пути номер, открыв его рабочей карточкой.
Пока не сползаю по стеночке, потому что силы в моем теле больше нет, ее выдавила паника.
Пока не даю волю слезам, давящим на горло так сильно, что эту боль почти невозможно было терпеть.
Выплакав острые шипы страха, стараюсь восстановить равновесие. Умываюсь ледяной водой, чтобы взбодриться.
Нужно сосредоточиться. Собрать мысли в кучу.
Денег я не брала, как минимум потому, что у меня нет доступа к сейфу.
Черт! А я ведь даже не спросила, сколько там! Миллион? Два? Может быть, десять?
И что теперь делать? Вернуться? Уточнить?
Ну, уж, нет! Еще одной встречи с «серьезным бизнесменом из Москвы» я просто не вывезу!
А ведь утро не предвещало ничего необычного.
– Девочки! Готовьтесь выжимать трусики! – в самом начале рабочего дня влетела в хозблок возбужденная Оксана. – Там в апартаменты вчера такой мужик заселился! – девушка мечтательно закатила глаза.
И я тоже закатила. От ее глупости. Я то знаю, как все устроено. Этим курицам разве что и светит – трах на один разок. Хорошо еще, если имя их запомнят. Может, бабла подкинут на раз. Но это максимум.
Видела я таких дур. И ни раз.
Потому даже не пыталась клеиться к богатым постояльцам. К тому же, каждый день уверяла себя быть хорошей и послушной, добросовестной горничной. Надеялась, что увидев во мне перемены, папа сжалится и вернет меня в семью. Заберет обратно в мою роскошную дорогую жизнь.
Другие горничные тут же налетели на Оксану, расспрашивая всякие подробности, а я поспешила на свой этаж. И пока все девочки пускали слюни на москвича, драила номера, как проклятая, в надежде скорее уже вернуться домой.
– Почему я? – разочарованно вскинула руки, когда где-то среди дня старшая горничная сообщила, что отправляет меня убирать апартаменты.
Меня вполне устраивали мои небольшие дешевые номера, и я не стремилась на самый верх, в отличие от остальных.
– Потому что я так сказала! – рявкает недовольная тетка. – Тебе моего слова мало разве?
– У меня даже опыта нет такие помещения убирать! Я тут три недели всего работаю! – все еще пыталась возражать я.
Терпеть не могу, когда мне указывают. Не имею никакого понятия, как я удержалась и не плюнула ей в лицо тогда.
– Вот и наберешься! Надо же когда-то начинать.
А потом она просто развернулась, показав тем самым, что разговор окончен. И мне не осталось ничего, как, сцепив зубы, отправиться на самый последний этаж, где видом из панорамных окон наслаждаются сильные мира сего.
Как же мне не хотелось туда подниматься… Всегда ведь есть вероятность, что в апартаментах могут остановиться знакомые отца. Или, что еще во много раз ужаснее, – мои. Я ведь от стыда сгорела бы!
А в итоге мой позор оказался не самым страшным делом. Теперь я это понимаю. Как никогда отчетливо понимаю. Лучше уж опозориться, чем оказаться нагло облапанной и запуганной до смерти.
Руки сами тянутся к телефону. Нечего больше делать, как попросить помощи у папы.
Глава 3
Дана
Гудки. Три коротких, а затем вызов сбрасывается.
Но я упрямая – набираю снова.
Делала это уже тысячу раз раньше. Даже больше.
Плакала и набирала номер отца, но он, похоже добавил меня в черный список.
И сейчас я почему-то не теряю надежды. Наверное потому, что надежда – единственное, что осталось мне теперь.
В этом городе я совсем одна. Нет ни помощников, ни знакомых. Если папа сейчас не ответит, я потеряю возможность вернуть бандитам деньги, которые не брала.
Очередная попытка оказывается безрезультатной. Рычу от безысходности и отбрасываю телефон в сторону.
Он не ответит, кого я обманываю?
Внутренности дрожат. Я все еще сижу в том самом номере, куда забежала сразу после.
Только не плакать! Уговариваю себя этого не делать, потому что слезы – демонстрация слабости, и больше ничего.
Но ведь я слабая и уязвимая сейчас.
Не хочется об этом думать. Надо срочно решать, где брать деньги. Иначе придется отрабатывать их по-другому. Так он сказал. Только грубо.
Стать его собственностью… какого это будет? Что бандит имел в виду?
Перед глазами встает этот ужасающий бугор на его штанах. И я бы не хотела оказаться насаженной на такой.
Хотя, его обладатель очень красив. Ровно настолько же, как и пугающ. И аура, заставляющая цепенеть.
Загорелая ровная кожа, покрытая татуировками. Я почему-то успела рассмотреть ее. Вглядеться, как сильно эти черные, точно ночь, рисунки шли ему.
И я не видела еще мужчину более идеально сложенного. Точно из камня кто-то аккуратно выточил каждую мышцу, высокие скулы и мужественную челюсть. Все это приправил темными волосами, густыми бровями и глазами, цвета самой глубокой бездны.
Но при этом еще никогда и никто так не пугал меня. Не заставлял сжиматься и терять контроль над мыслями. И если я сейчас же его не верну…
Пытаюсь дозвониться подружкам. Бывшим. С тех пор, как меня сослали сюда, они почти не выходили на связь. Нищей горничной я стала для них неинтересна.
Одна из них даже берет трубку:
– О, Данюсь, привет, – с наигранной радостью отвечает она. – Как у тебя дела? Папочка из ссылки не вернул?
Дежурные вопросы, которые бесят. Я уже поняла, что всем плевать на меня. Всем им. Потому не утруждаю себя ответами.
– Мне нужны деньги, Снеж, крупная сумма… Сможешь одолжить? – закусываю губу в ожидании.
– Дан, прости… Я тебя люблю, конечно, но твой папа… Он если узнает… Он ведь запретил нам. И это не шутки! Мне тебя жаль, но за себя страшно больше. Прости, пожалуйста, дорогая…
Не хочу больше слушать эти жалкие причитания! Просто нажимаю «отбой». Зачем я вообще ей позвонила? Знала ведь…
Телефон тут же разрывается от входящего звонка.
– Где тебя носит, Тихонова? Апартаменты еще сами себя убирать не научились! – ревет в трубке старшая горничная.
– А не пойти бы тебе?! – вырывается само собой, и я скидываю вызов.
У меня больше нет времени на разговоры. У меня ни на что почти не осталось времени!
Уволят меня? Пусть! Без бабла я все равно не жилец!
Последней надеждой оказывается хозяин отеля. Он единственный здесь, кто знает, кто я на самом деле. Потому врываюсь к нему в кабинет и нагло прошу денег. Рассказываю о грубом шантаже одного из постояльцев. Прошу принять меры.
– Успокойся, Дана! – обрывает меня мужчина. – И прикройся! – имеет в виду разорванный лиф платья. – Твой спектакль мне по барабану. Станислав предупредил о том, что ты будешь готова на все ради денег, потому я не верю ни единому твоему слову.
– Так позвоните ему! Дайте мне поговорить с папой!
– Нет! – отзывается мужчина. Он спокоен. Спокоен как удав!
– Мне угрожают! – настаиваю на своем, сдерживая поток слез. – Они убьют меня, вы не понимаете что ли?
– Дана, послушай, я не дурак. И если бы в моем отеле у кого-то пропала крупная сумма, я был бы первым, кто об этом узнал. А теперь иди, мне нужно работать. Тебе, кстати, тоже. Стоимость униформы вычту из зарплаты.
Издав полный отчаяния рык, с трудом держусь, чтобы не наброситься на мужчину. Не расцарапать его наглую тупую башку! Но на это у меня тоже нет времени.
Потому бегу в свою комнату, ведь живу прямо тут, в отеле, на цокольном этаже рядом с прачечной, скидываю с себя порванную форму. В спешке облачаюсь в единственный у меня комплект одежды: футболку и джинсы. Натягиваю кроссовки. Трясущимися руками это не так просто сделать.
В рюкзак скидываю остатки своих вещей. Их почти нет. Три недели назад меня выставили из дома практически с голым задом, прямо в том, в чем была. И я не успела пока особо разжиться чем-то новым.
Когда выбегаю из здания отеля, меня встречает вечерняя прохлада. Я не знаю, куда пойду. Главное, подальше. Постараюсь вернуться в Москву. Заставлю отца поверить мне. А потом… понятия не имею.
Но я не успеваю уйти далеко. Буквально пара шагов за воротами, и меня хватают чьи-то сильные руки.
– Ты смотри, кто тут у нас! – язвительно присвистывает мужик, крепко ухватившийся за мое плечо.
Я узнаю его. Он и друган несколько часов назад бросили меня в ноги своего хозяина.
– Тащи ее к боссу, – решает второй. – Похоже, малышка хочет расслабиться.
Глава 4
Дана
В ту же секунду мне захотелось закричать. Я открываю рот, но крик так и остается в горле.
Один из амбалов ловко закидывает меня на плечо. Второй шлепает по заднице. Да так сильно, что кожу обжигает острый жар.
– Отличная жопа у тебя, Рыжуля, – мужик отвешивает сомнительный комплимент.
Раньше бы за такое охранники отца руки переломали, а сейчас мне остается лишь жалкий визг. Брыкаюсь изо всех сил, бьюсь, стараюсь укусить обидчиков. Как только в поле зрения появляются другие люди, перехожу на жалобный резкий крик:
– Помоги… – но договорить не успеваю. Резкий запах от какой-то материи, что неожиданно и плотно прижили ко рту и носу, оглушает точно дубиной по голове.
Вязкое марево заволакивает сознание, и я отключаюсь, погружаясь в темную, непроглядную черноту.
Очнувшись, не сразу понимаю где. Пытаюсь пошевелиться, но тщетно. Руки чем-то крепко перевязаны сзади. А ноги прикованы к стулу, на котором я сижу.
Все тело затекло от неудобного положения, а грудь перетянуло тугой веревкой страха.
– Это не смешно! – кричу не своим голосом. – Меня будут искать! Вы не имеете права!
Искать меня вряд ли будут, и я это понимаю. Потому не оставляю попыток развязать путы, лишь сильнее стягивающие конечности.
Только когда оставляю последнюю надежду, приглядываюсь и узнаю в темноте помещения одну из комнат апартаментов. Значит, я до сих пор в отеле.
Закричать? Да кто тут услышит? Даже в давящей тишине. У нас в отеле не принято беспокоить постояльцев в дорогих апартаментах, и те могут позволить себе любые причуды.
Ждать остается недолго. Пока голова пухнет от ударов собственного сердца, слышу звук открывающейся двери.
Я пока не вижу вошедшего, но понимаю, кто пришел. Улавливаю его запах. Дичайшую энергетику.
И вместо того, чтобы запротестовать со всей силы, начинаю считать приближающиеся шаги, что набатом отдаются в голове.
На этот раз мужчина в костюме. В полумраке комнаты я почему-то отчетлив вижу все его хищные черты. Особенно глаза. Точно горящие. Выдающие в нем властную безжалостную натуру.
– У меня нет ваших денег! – сообщаю, хотя меня никто и не спрашивал. – Нет и никогда не было! Потому что я ничего у вас не брала!
Он ничего не отвечает. Только подходит ближе.
Еще никогда беспомощность не ощущалась так болезненно. Путы резко впиваются в запястья и щиколотки оттого, как сильно я напрягаюсь.
И я ничего, вообще ничего не могу поделать! Открыта, Доступна. Беззащитна.
Бандит склоняется надо мной, хватается за горловину футболки и рвет ее.
Страх завязывается узлом в груди. Нет! Пожалуйста! Нет!
– У меня правда ничего нет! – взвываю, пока мужчина спускает чашечки моего бюстгальтера, освобождая грудь, открывая себе полный доступ.
Соски стоят торчком. Они напряжены как чертовы камешки. И от прохлады, ударившей по ним, вытягиваются больше, точно манят, притягивают взгляд мужчины.
Он усмехается, и я вижу, как усмешка обнажает краешки его зубов.
– Проверьте! Посмотрите по камерам! В коридорах полно камер! Вы поймете, что это не я, и отпустите!
– Ты не принесла мои деньги, – бандит вполне серьезен, – и теперь не тебе решать, что я буду делать со своей новой вещью.
Мрак наливается надо мной. Становится гуще. И в этой пугающей темноте вижу лишь ЕГО. И от взгляда, что прожигает до самых косточек, не скрыться.
Могу лишь судорожно вздыхать, ожидая вердикта.
Что он сделает со мной? Неужели, совсем отмороженный?
– Произошло недоразумение… – причитаю. Не оставляю попыток достучаться до бандита, как-то вразумить его.
– Недоразумение произошло, когда тупая сука решила, что может безнаказанно стащить у меня бабки!
– Вы… Вы не имеете права называть меня так!
– Я предупреждал тебя, что будет, если не принесешь бабло.
– Нет у меня ничего! – выкрикиваю. Да что же он такой тупой?!
– Предупреждал? – чувствую горячее мужское дыхание на моей шее позади.
Господи, помоги! Я никогда в тебя не верила, но сейчас мне просто не на кого больше рассчитывать!
– Так что все честно – и теперь ты принадлежишь мне. Моя собственность. И я буду звать тебя, как захочу. А ты будешь откликаться. Радостно, как собачка, бежать ко мне, виляя хвостиком, по первому зову.
– Я. Не. Стану, – выговариваю уверенно, будто у меня есть варианты. Точно я еще не потеряла веру в хорошее.
– Я не разрешал тебе говорить, – все так же стоя позади, спокойно говорит мужчина. Но в этом его голосе столько власти, что я почему-то поджимаю губы. – Моя вещь будет разговаривать, только когда я решу. Когда дам разрешение открыть рот.
Бандит замолкает и обходит меня, вырастая во весь свой рост перед моим взором.
– И поверь, как правило, я тут же заткну его своим членом.
Мужчина вдруг касается моих губ. Живот сводит странным спазмом. Мне хочется завыть.
Шершавый палец очерчивает контур губ. Оставляет пылающий след. Нажимает все сильнее, пока не начинает откровенно мять мои налившиеся кровью губы.
– А теперь, Бельчонок, позабавимся. Так уж и быть, я дам тебе последний шанс вспомнить, куда ты дела мое бабло.
Глава 5
Дана
Кровь бьет в голову. Я примерно представляю, что сейчас будет, но не хочу в это верить.
Забываю дышать, когда мужчина делает шаг ко мне и останавливается вплотную.
Кожа тут же покрывается мурашками, колючими и острыми, что заставляет ее воспалиться, а живот заныть сильнее от страха. Конечно же от страха, отчего же еще?
Бандит зажимает пальцами мои соски, ставшие почему-то такими чувствительными, что я едва не издаю стон, когда он только касается их. А потом вытягивает на себя, покручивает в пальцах, окончательно сбивая дыхание.
Я не знаю, почему не могу издать ни звука. Только смотрю вниз и дышу часто-часто.
– Ммм… смотрю, тебе нравится, сучка? – голос мужчины звучит насмешливо. – Похоже, давно никто не мял эти шикарные сиськи.
Он снова покручивает горошинки и оттягивает их. На этот раз сильнее. И я не выдерживаю, издав позорный стон.
Со мной ведь никогда такого не было. Я себя не на помойке нашла, и не готова была отдаться первому встречному. Такая королева, как я, должна была достаться самому достойному, самому лучшему.
Так почему сейчас я стону и увлажняюсь, пока какой-то бандит, привязавший меня к стулу, нагло сжимает и мнет мою грудь?
– Урод! Отпусти! – точно очнувшись от забытья, выкрикиваю я. Дергаю руками, пока режущая боль не пронизывает запястья, стянутые позади.
– Неправильный ответ, Бельчонок.
Боюсь, что он ударит меня. Опасаюсь любого действия.
– Нет у меня твоих денег! – кричу. – И не было никогда!
Но он лишь сильнее сжимает горошинки между пальцами, причиняя острую боль, а затем склоняется, облизывает одну тугую вершинку языком, и порозовевший сосок отзывается, тут же начиная пульсировать.
Возбуждение ударяет в голову.
Сопротивляюсь. Еложу на стуле, как только могу, и готовлюсь умолять… молить этого монстра отпустить меня или… не останавливаться.
От моей бесполезной возни горошинки лишь сильнее трутся об умелый язык. Буквально за минуту становятся еще более тугими и влажными. Пульсация в них становится невыносимой, как и то, что творится между ног.
А там пожар. Жарища. Адское пекло. И я не могу свести ноги, чтобы хоть как-то облегчить эти страдания.
– Нет! Нет… Пожалуйста… – причитаю вперемешку со стонами.
Пытаюсь пошевелить ногами, оттолкнуть обидчика, но лишь больше утопаю в собственной обреченности.
– Мой отец убьет тебя! Убьет!
Сейчас мне не просто страшно. Я в ужасе! Меня туго привязали к стулу, и я не контролирую ничего. Даже саму себя.
Тело как оголенный провод. Оно напряжено от кончиков волос до кончиков пальцев. Киска пульсирует. Еще никогда я не чувствовала ничего такого.
Бандит вдруг останавливается. Оставляет мою грудь в покое. Делает пару шагов, обходя меня, и оказывается сзади.
Становится лишь страшнее. Особенно, когда чужая горячая ладонь ложится на мой живот и скользит ниже. Я дергаюсь в очередной безуспешной попытке получить свободу и шлю ублюдку проклятья.
Но он не обращает внимания. Расстегивает пуговицу на моих джинсах, так же поступает с молнией. Просовывает туда руку. Прямо в трусики. Туда, где еще ни одному мужчине не посчастливилось побывать.
Чужие пальцы тут же утопают в предательской влаге между моих ног.
Содрогаюсь, точно по всему телу пронесся разряд молнии. А когда пальцы касаются чувствительного места, с трудом сдерживаю рвущийся на свободу стон.
– О! Да у моей сучки потоп в трусиках?! – шепчет хриплый мужской голос у самого уха. – А ты, оказывается, грязная девчонка, Бельчонок! – заключает этот урод, нагло протискивая пальцы дальше, игнорируя любое мое сопротивление. – А, может быть, ты специально запрятала деньги, как только услышала, что я намереваюсь как следует трахнуть тебя?
С этими словами мужик резко всаживает пальцы в мою текущую щелочку.
Я хотела выплюнуть в него какую-то грубость, что пришла в голову, но она тут же улетучилась из головы, и все, что получилось выдать:
– Божечки… – на выдохе. А потом темнеет в глазах.
Он двигает пальцами очень быстро. Большим продолжает давить на клитор. Мои свободные джинсы не чинят мерзавцу абсолютно никаких препятствий.
Умопомрачительный коктейль из смеси страха, возбуждения и ненависти сжигает изнутри.
Я хочу свести бедра, пытаюсь сделать это снова и снова, но попытки соединить широко расставленные ноги, привязанные к ножкам стула, никогда не принесут успеха.
Бандит трахает меня пальцами умеючи и жестко. А я, точно в благодарность теку, как настоящая шлюха, за которую он меня принимает. Хлюпающие звуки от движения пальцев становятся все более громкими. И я только скулю от беспомощности.
И я не понимаю, почему эта экзекуция возбуждает меня. Ведь я сопротивляюсь! Бьюсь в путах будто рыба в сетях. Противно думать, что подобные действия могут доставлять хоть каплю удовольствия.
– Не вспомнила? – рычит бандит. Его голос меняется, становится более низким и хриплым.
– Пошел к черту! – цежу сквозь сомкнутые зубы. Изо всех сил стараюсь не кончить.
– Ясно, – не вижу его лица, но понимаю – ублюдок ухмыляется. – Тогда продолжим. У меня есть более весомый аргумент.
