Леди Кровавой Луны, или Охота за магическим даром

Глава третья

Шили все же звучало гордо. Да и неловко мне было обращаться к демоническому котенку Страшилищем. Особенно в моменты, когда требовалась его помощь.

Да и котейка на новое имя откликался охотнее. Ну, оно и понятно, в принципе. Кто захочет признавать, что мордой не вышел?

Так и сосуществовали. Я мелко хулиганила, Тьма меня охраняла.

Почему же я решила, что ее никто не видел кроме меня?

Так потому что при любых моих попытках указать на котэ родственники лишь отмахивались, советуя не придумывать. Даже отец.

Тут выходило, что батюшку дар Тьмы обошел стороной. Как и моего братца. А во мне вместе с меткой раскрылся в полном своем потенциале. Оттого и расставаться с другом, что каждый день был рядом, совершенно не хотелось! А ведь придет день, когда я встану перед лицом Высшего мага, да пойду на ритуал.

Но что станет с Шили?!

Котенок перейдет с моей магией к мужчине?

Так а меня спросили, хочу ли я с ним расставаться?

Не хочу. Совершенно.

Прикипела я к этому темному существу всей душой. И даже клыкастая пасть и несуразные крылышки мне начали со временем нравиться. А хвост с помпончиком? Ну разве не прелесть? Удобно им вытирать пыль со шкафов. Причем Шили даже не нужно забираться на верхотуру, лишь поднять отросток, да пошерудить в вышине.

Удручало одно – наше общение было крайне односторонним.

Нет, разумеется, пламенные взгляды и театральное поворачивание попой шикарно, что и говорить! Но иногда мне хотелось, чтобы собеседник также откликался. Мяукал хотя бы.

По умным антрацитовым глазам было же видно, что Шили все-все понимает. А вот сказать не может. А высказаться желал! Ох, как желал!

Впрочем, о своем желании он дал явно понять в день моего совершеннолетия.

Когда мне исполнилось восемнадцать лун, баронесса Тиана, моя матушка, решила устроить в честь такого грандиозного события званный вечер. И, так как наше поместье не слишком годилось для приема гостей, а тесные дружеские отношения с семьей Диваччи позволяли периодически наведываться к ним в гости, предстоящее торжество было решено переместить в крепость виконта.

Мы всем семейством приехали загодя, желая помочь в организации праздника, поэтому я большую часть времени проводила в компании Арабеллы Диваччи, моей лучшей подруги и полной противоположности.

Арабелла была как ангел белокура, синеглаза и хрупка. Но лишь до того момента, пока не откроет рот, начав смело высказывать свои предположения, и в язвительной манере комментируя увиденное.

Пожалуй, именно своим поведением она меня и покорила. Арабелла, в отличие от меня, не обладала Даром, и ей не предстояла процедура передачи магии, однако она была на четыре года старше меня, а, значит, умудреннее опытом. В свои двадцать два она оставалась незамужней девой! Скандально! Но чета Диваччи, которая породила на свет лишь Беллу, баловали свое дитятко, да закрывала глаза на слишком избирательный вкус дочурки, которая сезон за сезоном давала отпор претендентам на ухоженную ручку.

А ведь она начала выезжать в свет как раз в восемнадцать!

И мне предстояло предстать первый раз при дворе вскоре после совершеннолетия.

– Белла, я нервничаю, – я в который раз прошлась по комнате, слушая, как за пределами голубой гостиной слуги спешно что-то чистили, намывали, переносили и выполняли поручения леди Тианы и леди Ирмы, пока лорд Арбер, мой папенька, и лорд Келван, отец Арабеллы, обсуждали дела в одном из кабинетов. С сигарами и дорогим алкоголем.

– Пусто! – Белла взмахнула ручкой, скучающе покрутившись в великолепном платье насыщенного синего цвета перед высоким зеркалом. – Это всего лишь бал. Для узкого круга приглашенных. Вот когда окажешься при дворе, тогда и стоит впадать в мандраж.

Я же говорила, что она прелесть?

Вот и доказательство.

– Как ты пережила все это? Не возьму в толк.

– Что именно? – она поправила прическу, сперва вытащив из высокого произведения локон, который озорным завитком прыгнул возле виска, а после, чуть подумав, заправила его за ухо. – Натянутая улыбка весь вечер, отчего после скулы сводит? Или желание отправить в рот хотя бы кусочек аппетитно пахнущей форели, когда приходится довольствоваться лишь отговорками, как я не голодна? А ведь голодна, словно волк! Но корсет, утянутый до умопомрачительно выпрыгивающих грудок, лишь бы показать, что «цветочек» созрел, перетягивает возможность дышать, не то, что поглощать изыски поварского мастерства. – С этими словами она попыталась оправить собственный корсет, однако он сидел намертво, служанка знала свое дело. Сморщив аккуратный носик, Арабелла все же отвернулась от созерцания своей красоты в зеркальной глади, поворачиваясь ко мне. – Ах, забыла еще упомянуть необходимость вести глупые светские беседы о погоде, модных шляпках, и последней симфонии сэра Филдруна, которую каждый третий просит исполнить на стоящем в зале фортепиано.

– Но симфония действительно прекрасна, – попыталась встать на защиту Филдруна.

– Не тогда, когда ты слышишь о нем каждую четверть часа. От совершенно незнакомых людей. Большинство из которых видят в тебе лишь возможность подобраться к отцу и заключить выгодную сделку. И речь идет далеко не о брачных документах.

Ну да, отец Арабеллы, виконт Келван, владел каменоломней и распоряжался строительством новых дорог. Что для удаленных от столицы имений, разрезанных лесами и полями, являлось Священным Кубком, испив из которого исполняются мечты. Дороги могли облегчить жизнь и выстроить торговые отношения, споро увеличив благосостояние.

Арабелле, к сожалению, пришлось столкнуться с неприятной историей. Когда за ней ухаживал молодой человек, оказывая знаки внимания, говорящие об его серьезных намерениях… Эти самые намеренияе разбились в пух и прах! Ведь стоило лишь лорду Келвану отказать в строительстве ветки дорог, ведущих в противоположные от Фарулла стороны. Мотивиров тем, что сперва хочет закончить со строительством системы путей в восточной части, прежде чем переходить далеко на запад.

Ухажер ждать, как оказалось, не мог. Или не хотел. У него после разговора с Келваном сразу же появилось неотложное дело, дела любовные были задвинуты на задний план, а Арабелла осталась с разбитым сердцем. Ведь мужчина действительно умел очаровывать. Да и был ее первой любовью. Как оказалось, ошибочной.

Так что после провального сезона подруга обросла «толстой шкуркой». И привыкая делить надвое все, что ей говорят.

Мне пока до такого умения общаться с противоположным полом было далеко.

– Допустим, – я решила не усугублять ситуацию, да не напоминать Белле о возмутительном поступке лорда. – Но о чем же говорить, если не о музыке?.. На балу!

– Боже, Стефания, ты меня удивляешь! О чем будет интересно тебе, само собой! Мой тебе совет: не стоит прогибаться под мужскую политику. Стой на своем!

– И тогда она может оказаться в таком же положении, что и ты, Арабелла. – Без стука в комнату вошел брат, на ходу поправляя идеально сидящий на нем фрак цвета ночи. – В двадцать два быть незамужней девушкой – несколько неприлично, ты не находишь?

– Неприлично врываться в покои девушек без предварительного предупреждения! – справедливо осадила его виконтесса.

– Матушка звала тебя, Стефа, кажется, хотела дать последние напутственные слова перед встречей гостей.

– Они уже начали съезжаться?

– Первые кареты прибыли еще час назад. Мажордом предложил прибывшим заранее разместиться по гостевым покоям, да утолить жажду после дороги.

– Белла?..

– Иди, Стефания. Если баронесса хочет видеть тебя, значит, на то есть причины.

***

– Мадам?

– Проходи, Стефания, – баронесса Куртайна остановила выбор на изумрудном платье, удачно оттеняющем ее глубоко посаженные глаза. В ушах – семейные бриллианты, на грудь ниспадает колье. На голове сложная прическа из переплетения маленьких косичек и завитых локонов.

Маман была во всеоружии. И не скажешь, что она отметила уже свой сорок пятый юбилей.

Гладкая кожа на лице, идеально подобранные румяна, что освежали образ, не делая его чересчур вызывающим, подведенные карандашом глаза, да немного краски на длинные ресницы.

Она могла бы составить неплохую конкуренцию, если бы захотела, с легкостью заткнув молоденьких девиц за пояс.

В матушке чувствовалась стать и изящество истинной леди.

Чего она хотела видеть и во мне.

– Я хотела обсудить с тобой грядущий прием.

Я послушно присела на кресло, постаравшись занять краешек, дабы не измять юбки. Распрямив плечи, чинно сложила руки на коленях. Под одобрительным взглядом маман, что не спешила отходить от окна, до моего прихода явно высматривая подъездную дорогу и стремящуюся к замку аристократию.

– Я слушаю.

– Я надеюсь, ты не станешь позорить наше имя фривольными высказываниями, и, не дай Бриал, недостойным поведением?

– О чем ты говоришь, мама?

– Я знаю, что вы с Арабеллой дружны. Более того, ее родители уже много лет являются важнейшими партнерами твоего отца. Благодаря построенным дорогам стал возможен сбыт вина в отдаленные уголки Дарт-Адаара. – Она все же дошла до диванчика, что стоял возле двух кресел, и, практически не шурша юбками, умостилась на мягком сидении. – Но также я ведаю, что виконтесса Диваччи мыслит для своих лет излишне… смело.

Кажется, я понимаю ее опасения. Думает, что я так же, как и Белла, буду казать нос каждому мужчине, что пригласит меня на танец?

Возможно, и стала бы вести так. Если бы это был не мой первый бал.

– Из-за вашего тесного общения я боюсь, что ты переняла некоторые привычки Арабеллы. И можешь, пусть и не осознанно, повторить их.

– Тебе не о чем переживать, матушка. Я прекрасно отдаю себе отчет, что следует вести себя в рамках приличий. По крайней мере, до дня, когда на меня укажет маг, посчитавший баронессу Рианесс достойной стать дейтисэей.

Тиана поджала губы.

– Что за формулировка, Стефания? Разумеется, ты достойна! Ты более достойна, чем многочисленные отпрыски Бронов, Деннизов, Манкарио, и, разумеется, Гиниров!

Ох уж эти Гиниры!

Ард и Сабина Гинир, маркизы Шантадес, отличались завидной плодовитостью. У пары появилось на свет две двойни и тройня, и это после рождения двух наследников. Семь очаровательных ребят, пятеро из которых были девушками, а трое из них – дейтисэями. И ходили слухи, что маркиза вновь оказалась в положении. Наверняка рассчитывая на очередную дочь и кружевной браслет вокруг левого запястья.

У Бронов дела были несколько скромнее, всего четверо отпрысков. Но все четыре девицы, и все с Даром! Вот кого Бриал благословил, не поскупившись! Да только Броны до сих пор не родили наследника. А оставлять свои состояния дочерям не позволяли патриархальные традиции.

Деннизы, графская фамилия из северной части Дарт-Адаара, кажется, из местечка со сложным названием Темплельточь, хвастались двумя дочурками, что также получили по метке. Причем старшая дочь, по слухам, управлялась с имением наравне с сыном графа, Арландом Деннизом. Что еще скажешь? Северяне!

Вот только не возьму в толк, чем матушке не пришлись по душе Манкарио? Они так же, как и мы, могли похвастаться двумя отпрысками с древней кровью. Но если у нас я была младшей, то барон Наиш выигрывал в возрасте с сестрой на целых двенадцать лет.

Я предпочла не высказываться относительно чужих семей.

Но почему матушка вспомнила о них? Сейчас.

– Они… приглашены сегодня на мой праздник?

Баронесса Таина лишь вновь упрямо поджала губы.

– Это дань приличиям, Стефания. Я не могла не разослать приглашения. Все же вам придется встретиться. Если не сегодня, так через пару месяцев, уже в столице.

Столица Дарт-Адаара, сиятельный Лимос. Место, где Его Императорское Величество, Гелиан Альтруциус Фрайспен соберет в собственном дворце отмеченных Даром Бриала и переступивших порог совершеннолетия девиц. Меня пугала перспектива оказаться в обществе прожженных аристократов, привычных к плетению интриг. Да и встреча с самим Императором не сулила ничего хорошего. О Гелиане складывалась репутация довольно жесткого и непримиримого человека. И с тем он четко соблюдал заведенные еще в стародавние времена традиции раз в год чтить Бриала и возносить ему почести. Ни разу не пропустил праздника, всегда являлся внимательным хозяином. Но вот радушным ли?..

Для девушки, которая привыкла полагаться на слова лишь после проверки их на благонадежность, я пропускала мимо ушей пробирающую до костей молву, насколько Император может быть злопаметен и бескомпромиссен. Мирным договорам он предпочитал завоевания и поглощения, наказывая не согласных с его словом грубыми и отвратительными мерами. Кого – ссылкой на рудники, лесопилку и каменоломни, кого – напрямую в темницу и виселицу.

А мне ведь предстоит встреча с ним. Каждая дейстисэя обязана представиться и предъявить знак Отбора. А после распределения по магам получить благословение на проведение ритуала.

Как именно проходит данная процедура я не знала, представляла лишь снисходительный взмах монаршьей руки, да легкий наклон головы. В конце концов, Гелиан все равно остается самым сильным Высшим магом, и передача нескольких девиц своим придворным – ничто по сравнению с тем, что ждет его самого. А на внимание Императора надеялись тысячи семей.

Вот только я здраво оценивала ситуацию и даже не стремилась попасть в ряды отчаянно цепляющихся за шанс возвыситься до Его уровня. То, что матушка уговорила рассмотреть мою кандидатуру самого герцога, являлось небывалой удачей! Куда же больше?

Да и… были у меня относительно ритуала собственные планы. Но об этом я пока умолчу.

Сейчас, согласно заведенной традиции, я должна послушно блистать, принимая поздравления от разношерстного бомонда, да в большинстве своем молчать. Держать язык за зубами, чтобы на следующий день мои высказывания не переврались, передаваясь из одного дома в другой. Ведь нужно обсудить очередную совершеннолетнюю дейстисэю, что в скором времени будет искать себе мужа?

Сразу, как только избавится от Дара, да получит соответствующий откуп от сиятельного господина.

И ведь можно заранее сделать ставки, кто именно посмотрит на баронессу!

В общем, я знала, что обсуждать меня будут вплоть до самого Дня Отбора. И на нем. Но так, чтобы приближенная к Гелиану публика смогла сформировать собственные пари.

Порой я чувствовала себя племенной кобылой, которую выставляют на скачки. Да гадают, придет ли она первым номером.

– Я услышала твои советы, мама, – я поднялась с кресла, расправляя парчу. – И выстою эту ночь достойно.

Но кто же знал, что меня ожидает?

Глава четвертая

Арабелла была права, скулы сводило беспощадно. Однако приклеенная к губам улыбка не слезала с моего лица, а постоянно повторяющиеся слова благодарности слетали с непринужденной легкостью.

Ровно до того момента, когда поздравить меня подошли маркизы Шантадес. Сестры-близняшки также отметили свой восемнадцатый рубеж пару месяцев назад, и не сочли за моветон скрывать ажурную вязь браслетов с меткой Дара на левых запястьях, как это сделала я. Словно в очередной раз хотели доказать всем, что их плодовитая семья благословлена Бриалом с разных сторон.

А ведь они будут составлять мне конкуренцию на приеме у Императора!

Пепельные блондинки, отличающиеся лишь родинками на лицах. У старшей, Алетрис, она находилась над губой, у младшей же, Розари, обозначалась возле левого глаза.

– Ох, Стефания, ты сегодня выглядишь просто ослепительно! – Трис Гинир растянула губы в улыбке. – Тебе очень идут такие… приглушенные тона.

– Освежает, – подтвердила Роза. – Этот пыльно персиковый делает из тебя такую… невинную девушку, что впору завидовать. Особенно в сравнении с темными волосами.

Сами же девушки вырядились ярко. Словно не у меня день рождения, а у них. Старшенькая облачилась в лимонную парчу, младшая предпочла остановить выбор на алом платье.

– Ну что вы, леди, – я небрежно обмахнула себя веером. – И это говорят мне те, о чьей красоте вот уже несколько месяцев ходят хвалебные речи? Ваш юбилей, признаться, затмил мой скромный праздник.

Алетрис обвела зал придирчивым взором. И явно не могла найти несоответствие торжественному случаю. Все же виконты постарались на славу.

– Я думала, вы пригласите наш в свой дом.

– Семья Арабеллы сочла за честь выступить в качестве хозяев.

– Виконты Диваччи имеют золотое сердце, – пропела Розари. – Но я не возьму в толк, отчего вы приняли это, несомненно, щедрое приглашение. Все же сегодня воспевается твой день. А в ночь совершеннолетия девушку с Даром должны окружать родные стены. Как же поверье?

Я невольно бросила веер, отчего он повис на шнуре, да дотронулась до левой руки, где под шелком слегка прижигал узор.

Метка в первый раз в жизни давала о себе знать. Это жжение началось с первыми лучами солнца, усилившись, когда наступили сумерки. Сейчас, когда на небосводе властвовала луна, начинающая набирать кровавый оттенок (но в полной мере она блеснет рубиновым блеском лишь во время Императорского бала), жжение становилось все ярче.

А спросить сестер Гинир о том, как должна метка реагировать на лунный свет, язык бы не повернулся. Только не их.

– Поверье? – признаться, я не совсем понимала, о чем она говорит.

– Ах, неужели ты не в курсе? – в ужасе округлила глаза блондинка в желтом.

– Полно, Стефания, не стоит так шутить! – подключилась та, что шуршала красной парчой.

– Может, вы просветите меня?

Близняшки переглянулись.

– Ну как же? Согласно заведенной традиции в час, когда луна наберет силу, будущая дейстисэя должна пасть на колени в фамильной часовне, да воздать хвалебную речь Бриалу. И попросить его быть благосклонным, напитав магический узор нужными силами.

Я невольно вкинула бровь.

В первый раз слышала о подобном.

Не разыгрывают ли меня маркизы?

Взгляд сам метнулся к бесстыдно выставленным на всеобщее обозрение браслетам.

У каждой из сестер витая нить, опоясывающая руку, слегка отличалась. Но оно и понятно, метки не имели идентичных черт. Каждая дейстисэя рождалась с уникальным рисунком. И сейчас я заметила, что у Трис, к примеру, узор больше напоминал ежа, с рубленными чертами, тогда как у Розы он ластился к коже, как веточка.

Моя же метка… беспорядочная и хаотичная. Как огонь. С тыльной стороны руки завихрения напоминали несколько костров на сложенных дровах, и дым, идущий от пламени, а с внутренней буйство стихии не сдерживали деревянные доски. Одна сплошная мощь. Словно грубые мазки художника, прошедшегося по руке в желании запечатлеть особенно жаркий момент.

– Отчего же лишь фамильная часовня подходит под мольбы?

Алетрис вскинула подбородок.

– Разве вы разрешаете посторонним пользоваться святыней?

Стоило ли говорить, что гости для нашего поместья – явление редкое? Даже более редкое, чем снег в июле. А ведь мы жили на юге, где средняя температура часто приближалась к тридцати градусам. В такую жару снег порой был желанным подарком.

Может, поэтому я и не задумывалась о том, сколько людей из тех, что заезжали на наши виноградники, просили уединиться в келье с изображением Бриала.

И были ли они?..

За размещение гостей всегда отвечала матушка. Я предпочитала скрываться от любопытных глаз в собственных покоях или же прогуливалась по саду (чаще, конечно, выбирала второй вариант). Да и маменька поощряла мою нелюдимость, в очередной раз показывая, как невинна баронесса, которой придется встретиться с мужчиной для передачи дара. Любую мою попытку уйти от встреч с заезжими торговцами/путниками/покупателями отца Тиана воспринимала как робость. И считала этот жест одним из самых положительных моих качеств.

А я всего лишь не видела смысла в разговорах с незнакомцами, которых я больше, скорее всего, и не увижу вовсе.

Да и… боялась, если честно. Чувств, которые могли возникнуть. Не хотелось мне оказаться на месте Арабеллы. Она же питала к негодяю-жениху нежные эмоции, привязалась к нему. И получила подлый удар в ответ.

Лучше поберечь собственную психику до времен, когда мне волей-неволей придется вращаться среди тех, кто мог заинтересоваться мной, как личностью. Ну, или дейстисэей на первых порах.

Да, пусть это было глупо, но я лелеяла идею взаимной симпатии.

Не в нашем кругу, конечно, о ней говорить. Но почему бы не помечтать?

К тому же, если мне удастся совершить то, что я задумала вот уже пару лет назад, моя жизнь резко повернет по дорожке судеб. И тогда я точно смогу самостоятельно решать, что же мне делать. Кого слушать, и кому отвечать на знаки внимания. Не страшась последствий.

Но это будет после.

– Разве часовня построена не для того, чтобы каждый желающий мог пообщаться с Бриалом? – я пыталась понять, что же девушки на самом деле думают, но близняшки умело скрывали эмоции за принятыми в высшем свете масками, по которым невозможно было определить истинные мысли.

Девушки вновь переглянулись. Да не нашлись с ответом.

И не получили то, зачем подошли – не смогли уязвить меня, указав на явно менее привилегированное положение семьи Рианесс, нежели фамилий Диваччи и Гинир.

Впрочем, задуматься о том, что мне действительно через пару часов придется уединиться перед обликом Бриала, они сумели.

Я нашла взглядом другую дейтисэю, графиню Мариэль Денниз. Ту самую северянку, что самостоятельно управлялась с имением, не полагаясь на брата.

Она также была моей ровесницей, но уже через полтора месяца графине исполнится девятнадцать лун. Сразу после того, как она примет участие на Императорском Отборе.

Значит, и в голове у Мариэль должно было быть все более… степенно. Чем у двойняшек.

Я не стала дожидаться, пока леди Денниз подойдет ко мне, а сама направилась к высокой девушке с лаконично заколотыми в кичку волосами неопределенного оттенка: не то серый, не то русый. Возможно, платье цвета серебра играло злую шутку.

Ведущий беседы с Мариэль молодой человек возвышался над графиней на голову, но схожие черты лица выдавали его. Это был наследник семьи Денниз, Арланд.

***

– Ваше сиятельство, – я присела перед Арландом, – графиня, – приветствия удостоилась Мариэль.

– Баронесса Рианесс! – мужчина склонил голову передо мной. – Вы опередили нас, – попенял он, – мы ждали очереди, чтобы воспеть вашу красоту и поздравить с днем совершеннолетия.

Я пару раз взмахнула веером, пряча довольную улыбку.

Все же граф Денниз был необычайно хорош собой. Высокий, стройный и с аристократически светлым тоном кожи.

Впрочем, откуда взяться жаркому солнцу на севере? Лишь отражением от снежного покрова можно зацепить бронзовый загар, но стоит ли оно того? Чтобы одно лишь лицо осталось темным, тогда как шею лютые морозы заставят спрятать за теплым шарфом? Слишком сюрреалистичная и комичная картина.

И все же получать комплименты от симпатичного графа было приятно.

– Стефания, присоединяюсь к брату. И хочу выразить Вам нашу благодарность за приглашение.

– Ну что вы, полно! Встречать дорогих соседей – самое малое, что мы можем сделать в ответ на наши прошлые отношения.

Мариэль слабо кивнула.

– Сожалеем, что данных встреч оказалось так мало, – вновь взял слово Арланд. – Наше поместье зачастую оказывается полностью огорожено от остального мира из-за обильного снегопада. А зима на севере предпочитает сражаться за каждый студеный день, не уступая весне порой декадами. Однако ваше вино позволяет согреваться в долгие темные вечера и добрым словом вспоминать фамилию Рианесс.

Я вновь взялась за веер.

У юноши хорошо подвешен язык. И льстить он умеет.

– Благодарю. Позвольте узнать, все ли вам нравится на приеме?

– Более чем! – Мариэль усмехнулась. – Смею надеяться, что будущий Императорский бал будет схож с сегодняшней ночью.

Как отлично, что она сама завела эту тему!

Не стоит придумывать повод завести разговор на довольно скользкие мотивы.

– Раз уж вы подняли эту тему, я хотела бы переговорить с вами с глазу на глаз, графиня.

Арланд с готовностью отступил, позволяя нам остаться в условном уединении. Все же разговаривающие вокруг гости создавали «белый шум». Да и уходить из зала виновнице торжества значило бы заставить матушку маяться головной болью. Поэтому пришлось отступить лишь к окнам, отгораживаясь от танцующих высокими колоннами, выполненными из светлого мрамора с золотыми прожилками.

– Что Вы хотели обсудить, баронесса?

Я неловко переступила с ноги на ногу, благо под платьем этот маневр был не заметен.

– Мариэль, Вы ведь старше меня, и оставили позади подобный праздник…

Девушка с серо-русыми волосами кивнула, еще не понимая, к чему я веду.

– Скажите, в день своего совершеннолетия Вы посещали часовню?

– Часовню?

– Для восхваления Бриала, который ниспослал Ваш Дар…

Мариэль изогнула бровь.

– Возможно, это южный обычай. Мы не придерживаемся большинства праздников, заведенных в Дарт-Адааре, если говорить открыто. Темплельточь оброс собственными празднествами, которые связаны больше с сезонными перепадами. Мы воспеваем весну и лето, но также поклоняемся ледяным великанам и духам природы.

Я, честно говоря, опешила.

Заметив мое недоумение, графиня легко рассмеялась.

– Мои слова кажутся Вам шокирующими, баронесса?

– Я не слышала, что ледяные великаны были замечены в Дарт-Адааре…

Девушка продолжала улыбаться, отчего на ее щеках возникли просто восхитительные ямочки.

– Ох, о появлении этих сторонников гор стараются не распространяться. Они, видите ли, подчиняются лишь магам, сумевшим обуздать не только Воздушную Стихию, но и Водную. Как понимаете, таких насчитываются единицы. Поэтому и встреча с великанами может предвещать… некоторые сложности.

Почему она говорила так спокойно?..

– Простите мое любопытство, Мариэль. Но Вы видели представителя ледяных великанов собственными глазами?

Девушка хитро подмигнула.

– Недалеко от Темплельточа расположен прекрасный лыжный курорт, владелец которого неустанно следит за тем, чтобы на склонах его владений вышеупомянутые представители древних рас не устраивали переполох. Три года назад я была представлена этому господину и смогла узнать в совместных беседах много интересного. Открытия, которые заставили меня пересмотреть взгляды на распоряжение собственным имением.

– Мне казалось, ваш брат наследует крепость.

– Арланд встанет во главу управления цитаделью, – не стала спорить графиня. – Однако северные крепости все однотипны. Стоит понять структуру управления одной, и можно с легкостью перенять основы для переноса на другую область.

Постойте, Мариэль сейчас намекала, что уже определилась с будущим мужем? Северный лорд?.. Не тот ли владелец лыжного курорта с удивительной способностью к коммуникациям с великанами и, видимо, с доступом сразу к двум Стихиям?

Отменная партия, что ни говори!

Но… как выбранный мужчина отнесется к присутствию графини при дворе? У него имеются договоренности? Если нет, Император вполне может отказать в проведении ритуала именно тем лордом. Просто потому, что посчитает претендента слишком сильным, чтобы укреплять уже имеющиеся способности.

– Я Вам завидую, графиня, – призналась, качая головой. – Хотелось бы и мне иметь столько же внутренней силы и уверенности.

– О чем Вы, Стефания? Я же вижу, что Вы не одиноки, – она кивнула мне в ноги. – А, значит, уверенности Вам не занимать. Фамильяры не придут к неустоявшимся в своих желаниях.

Она указала на Шили.

Графиня видела Тьму!