Kitabı oku: «Вторая Советско-финская война, 1941 год», sayfa 11
Глава 14. О потерях советских и немецко-финских войск на данном направлении в 1941 г.
В данной главе попытаемся оценить потери сторон в 1941 году в боях на Кандалакшском и Кестеньга-Лоухском направлениях. Причем по бронетехнике за весь год, а потери в ВВС и личном составе сравним по состоянию на 15 сентября. Примерно к этой дате, во-первых, была остановлена первая волна наступления противника под Кайралами, Кестеньгой и Ухтой – на трех основных направлениях боевых действий в северной части Карелии; а во-вторых, только на середину сентября имеются хоть какие-то цифры людских потерь по немецким и финским частям армии «Норвегия» на данном участке и более-менее приближенные к действительности потери в авиации.
14.1. ВВС.
Начнем с авиации. В северной части Карелии и на всем Кольском полуострове вся боевая авиация ВВС РККА была сведена в 1-ю смешанную авиадивизию (1сад), полки которой и отдельные эскадрильи размещались на нескольких аэродромах. На 25 июня на аэродроме Африканда (это южная часть Кольского полуострова) базировался бомбардировочный авиаполк 137ксбп (краснознаменный авиаполк скоростных бомбардировщиков) – всего 36 машин СБ. Согласно [1] 29 июня в полк прибыло пополнение – еще 18 самолетов, итого стало 54 бомбардировщика. Там же, на Африканде разместилась 4-я эскадрилья 147 истребительного авиаполка (147иап) в неполном составе в количестве 8-9 бипланов модели И-16 и И-15бис (последние могли использоваться как штурмовики) [2]. В начале июля эта эскадрилья переместилась на аэродром Алакуртти и получила три новых истребителя МиГ-3. Итого на Кандалакшском направлении наша авиация в начале июля имела 66 боевых самолетов.
Согласно отчетам штаба 1сад о потерях личного состава дивизии за период с 22.06 по 20.07.41г. не вернулись с боевого задания и признаны погибшими 14 экипажей бомбардировщиков и 5 пилотов истребителей [3], вылетавших на поддержку наших войск в Северной Карелии. Из донесений о потерях дивизии мы вычленили – по упоминающимся географическим названиям – потери авиаполков и отдельных эскадрилий 1сад, относящиеся к воздушным боям именно в данной зоне. В статье [4] перечислены поименные потери 137 бомбардировочного полка (этот полк воевал именно на Кандалакшском направлении) за все время его участия в боевых действиях, из которого дополнительно следует потеря в июле 1941 года (21.07 и 31.07) еще 3 экипажей самолетов СБ и одного Пе-2; из этого же источника следует, что далее до конца года был потерян всего один экипаж (и самолет) Пе-2. На аэродроме Африканда с 16 сентября по 22 октября базировался также 80-й ближнебомбардировочный авиаполк (80ббап); из статьи того же автора, посвященной этому полку [5], следует, что за это время в данном полку не вернулось с боевого задания 6 пилотов самолетов СБ – это экипажи 2 машин. Из статьи, посвященной 147 истребительному авиаполку [6] можно определить, что за сентябрь-декабрь 1941 года на Кандалакшском направлении и под Лоухами полк потерял всего 3 пилота (3 самолета).
Из анализа боевых действий, представленных буквально посуточно в книге А. Марданова «Воздушная война в Заполярье» [7] на 10 сентября 1941 года дополнительно к уже указанным потерям определены потери 5 самолетов СБ из отдельной разведэскадрильи, 4-х истребителей и 4-х бомбардировщиков СБ, действовавших на Кандалакшско-Кестеньгском направлениях и потерянных при налетах на наши аэродромы вражеской авиации и в авариях. Экипажи еще 7 СБ и одного И-153, сбитых ПВО и авиацией противника, тем не менее, сумели вернуться в расположение части. Всего получается боевые и небоевые потери нашей авиации на данном направлении составили на середину сентября 50 самолетов. В то же время в Википедии в статье о 137ббап сказано, что только за август и только один этот полк потерял 20 самолетов. Подтверждений такому разгрому более ни в одном источнике не обнаружено. Фактически за весь этот месяц был потерян один-единственный бомбардировщик СБ, экипаж которого остался жив. По данным из указанных выше источников получается, что с 26 июня (первая потеря) по 31 июля, то есть фактически за первый месяц войны ВВС РККА потеряли в данной зоне боев (Кандалакша и Кестеньга) по различным причинам 26 бомбардировщиков и 9 истребителей. Но затем за весь август был потерян всего лишь один-единственный, уже упоминавшийся самолет СБ, экипаж которого остался жив.
В книге Марданова о воздушной войне в Заполярье приводятся обобщенные по Мурманскому и Кандалакшско-Кестеньгскому направлениям цифры потерь [табл.5,6]. За конец июня и июль 1941 года авиация Северного флота и ВВС 14-й армии на Мурманском и Кандалакшском направлениях (это 1-я авиадивизия с отдельными эскадрильями) имели всего общих потерь самолетов 180 единиц, из них боевых 86. Люфтваффе (5-й воздушный флот и немецкие разведэскадрильи) за то же время имело потери всего 67 самолетов, из них 26 боевых. Соотношение практически 3:1 в пользу врага, но вот за август картина меняется принципиально: наши общие потери составили 50 самолетов, из них 29 боевые, а у немцев при 33 общих – боевых 28. Соотношение боевых потерь стало – 1:1. То есть, эффективность советских ВВС на Севере уже через месяц сравнялась с таковою же у люфтваффе. И в дальнейшем на все долгие годы войны господство в воздухе переходило здесь «из рук в руки», не позволяя добиться решающего преимущества ни одной из сторон. Командование ВВС РККА и его пилоты сумели быстро оправиться от первого шока при встрече с тактически более опытным и превосходно технически оснащенным противником. Чего в 1941 году не произошло на всех остальных участках советско-германского фронта.
Теперь о силах люфтваффе (финских ВВС в этой зоне не было). В начале июля на направление Кандалакша, Лоухи и Ухта люфтваффе переводит из Северной Норвегии группу пикирующих бомбардировщиков Ю-87 (это 36 самолетов при 30 исправных), которая вначале базировалась на аэродромах Рованиеми и Кемиярви, а с сентября 1941 г. в занятом немцами Алакуртти. Здесь же присутствовало несколько истребителей Ме-109 (точное количество неизвестно, предположительно 2-3 звена, или всего 4-6 самолетов), но практически сразу с началом боев на соседний с Рованиеми аэродром Кемиярви в Финляндии было дополнительно переброшено до двух эскадрилий Ме-109. В Рованиеми базировалась также эскадрилья немецких самолетов-разведчиков До-17 и Хе-117 (7 машин), которые при определенных обстоятельствах могли использоваться как бомбардировщики и штурмовики. Итого у немцев здесь было (могло быть) до 70 самолетов. Но, бомбардировочную группу Ю-87 немецкое командование периодически перебрасывало из Северной Карелии на Мурманское направление и обратно – по мере решения своих задач, «лаптежники» работали как пожарная команда.
Для понимания текущей «воздушной обстановки» в первые дни боев приведем дословно телеграмму штаба 42ск в штаб 14 армии [8]: «Крайне необходима истребительная авиация для борьбы с бомбардировщиками противника, которые обнаглели, не чувствуя зенитной обороны с нашей стороны». И еще: «Германские бомбардировщики пикируют до самой земли и не дают жить нашей пехоте и артиллерии». Все мы в любом произведении о войне начитаны о тотальном превосходстве люфтваффе в воздухе над ВВС РККА (в начальном периоде войны), когда вражеские самолеты гонялись едва ли не за отдельным человеком. Так вот, по крайней мере, в небе Заполярья было несколько иначе. На Мурманском направлении наши летчики не позволили фашисту «захватить воздух». Здесь жестокая воздушная битва продолжалась в течение трех лет с большими потерями с обеих сторон. Мало кто знает, что, начиная с сентября 1941 года, в Мурманск начали поступать первые английские истребители «Харрикейн», и вместе с ними «на Мурмане» появились британские пилоты-инструкторы, которые в составе своей эскадрильи вели воздушные бои с немецкими самолетами и имели ряд воздушных побед [9].
С начала июля 1941 года авиация РККА на Севере перенацеливается на поддержку непосредственно фронтовых операций, когда на бомбежку и штурмовку войск противника направляются значительные силы – до 20-25 бомбардировщиков за один вылет под прикрытием эскадрильи истребителей, в том числе новейших скоростных МиГ-3. Бомбардировка врага производилась, в том числе, ампульными бомбами (горючая жидкость) и гранулированным фосфором (аналог напалма). Если за август на Кандалакшском направлении отмечено всего пять массированных налетов на позиции врага нашей авиации, то в сентябре они становятся едва ли не ежедневными [7].
Под Кандалакшей англичан и «Харрикейнов» не было, только наши пилоты на СБ, И-16, И-15, И-15 бис. Но враг был здесь не менее силен, чем в небе Мурманска. Здесь дело вот в чем. Основу германских воздушных сил здесь составляли пикирующие бомбардировщики Ю-87, к началу войны вроде как устаревшие по многим техническим характеристикам. Но… Они в то же время обладали уникальной способностью практически отвесного пикирования под углами до 80, а то 90 градусов, что давало высокую точность поражения малоразмерных целей. Причем при пикировании на скорости чуть ли не под 1000 км/час самолет был малоуязвим от огня с земли: любые средства ПВО не успевали выставить нужные углы упреждения выстрелов. При выходе из пике, когда срабатывал автомат выхода, летчик и стрелок-радист испытывали перегрузки вплоть до кратковременной потери сознания, и в этот момент самолет был наиболее уязвим. А дальше в дело включался стрелок, оборонявший заднюю полусферу. Поэтому, несмотря на относительно небольшую скорость (всего до 380 км/час) Ю-87 был серьезным противником и желанным трофеем для всех ВВС союзников и РККА. Ю-87 оказался грозным оружием поля боя и оставался таковым до самого конца войны, а наряду с танковыми клиньями он стал подлинным инструментом блицкрига. Тем не менее, группа Ю-87 (IV./StG1), имевшая к началу войны 36 самолетов, лишилась к концу года 22 из них по различным причинам и надо полагать, что оставшиеся 14 требовали при этом серьезного ремонта. Это данные из упоминавшейся книги Марданова, но вот на англоязычном сайте о потерях люфтваффе в 1941 году (приведены данные по каждому самолету) можно насчитать уже 38 выбывших из строя по различным причинам пикировщиков этой авиагруппы [10].
Советский пикирующий бомбардировщик Пе-2 был таковым только по названию. «Пешка» проектировалась как дальний истребитель сопровождения бомбардировщиков, но вынужденно сама стала бомбардировщиком, несущим всего 500 кг бомбовой нагрузки (при большой сноровке столько же можно было навесить на «небесный тихоход» У-2). До 1943 года Пе-2 был обычным «горизонтальным» фронтовым бомбардировщиком, и лишь благодаря установке системы вывода бомбовой нагрузки за фюзеляж при пикировании и автомата вывода из режима пикирования он стал в каком-то приближении именно пикировщиком. Но и тогда угол пикирования у опытных пилотов не превышал 50-60 град. В основном, в 1943-1945 гг. «Пешка» работала только с пологого пикирования, то есть практически в режиме штурмовика.
Скоростной бомбардировщик СБ к началу войны оказался не таким уж «скоростным», развивая на форсаже до 450 км/час. Но, уступая немецкому основному бомбардировщику Ю-88 по отдельным показателям, он был примерно на уровне немецкого двухмоторного «Дорнье-17».
14.2. Бронетанковые силы.
Немцы располагали в Заполярье всего двумя неполными танковыми батальонами, один из которых был оснащен трофейными французскими танкам – танками средними во всех отношениях, но вполне соответствующих по ТТХ начальному периоду войны. Второй батальон состоял из немецких T-I, T-II, и чешских T-38(t) легких танков и танкеток при нескольких командирских T-III. В каждом батальоне было по 35-40 танков, итого к началу войны у немцев здесь было не более 80 изделий, которые можно отнести к разделу «танки». В разведбатах четырех немецких дивизий состояли на вооружении бронетранспортеры и бронированные тягачи, вооруженные тяжелыми пулеметами и автоматическими пушками 20 мм. Практически, это были те же легкие танки. Здесь и далее данные по бронетанковым силам приводятся по работе «Германские и советские танковые войска на Севере» с сайта «Танковый фронт» [11].
С нашей стороны в первых числах июля в боях под Кайралами (Кандалакшское направление) участвовал один танковый батальон из 1-й танковой дивизии, в котором по штату было порядка 40 исправных машин (Т-26 и БТ) Позже в схватку с врагом был брошен еще один танковый батальон, при этом оставшиеся 4 танковых батальона этой дивизии в середине июля были отправлены под Ленинград (но не доехали – об этом в следующих главах). И немцы, и наши использовали танковые подразделения только как огневую поддержку пехоты – танки сопровождения. Что для слабобронированных танков с пушками калибром 37-45мм совсем не оправданно, но выбирать было не из чего. Если верить записям в журналах боевых действий 122сд 14 армии за первые дни июля [12,13], то за несколько дней боев перед фронтом 42 стрелкового корпуса было уничтожено до 50 вражеских танков (из 80), но кто же в таком случае продолжал атаковать наши позиции через два месяца на рубеже Верман? Пополнений в бронетехнике немцы не получали, впрочем, по их отчетам они тоже умудрились за это время два-три раза уничтожить нашу бронетанковую группировку. Появление немецких танков в ограниченных количествах (единицы) отмечено в боях осенью 1941 года под Кестеньгой и под Ухтой, после чего к зиме они закончились и больше не появлялись.
Как бы там ни было, но к середине июля наши честно признались о потери без малого 70 танков, из которых 33 были подбиты противником в бою, а о судьбе остальных как-то умалчивается. Надо полагать, что 35-37 танков были оставлены при прорывах из окружений из Кайральского «мини-котла» ввиду невозможности их эвакуации по лесным тропам через болота. По сообщениям из [11] к концу 1941 года на Кандалакшском направлении в составе сводного 107 отдельного танкового батальона оставалось всего 15 танков. Вот и получается, что наши примерно 80 танков были «разменяны» приблизительно на 80 немецких? Если где-то есть ошибка в подсчетах, то она не принципиальна: если бы такой размен состоялся на всем советско-германском фронте! Были, конечно, еще в составе разведбатов советских стрелковых дивизий по роте танкеток с пулеметным вооружением на гусеничном ходу, но их не принято относить к танкам (хотя, надо честно признать, немецкие пулеметные танкетки T-I мы традиционно все же относим к танкам). К тому же в журналах боевых действий обоих дивизий Кандалакшского направления эти мехсредства упоминаются крайне редко.
14.3. Потери в пехотных и стрелковых частях.
С немецкой стороны на Кандалакшском и Кестеньго-Лоухском направлениях действовали 169пд, один полк 163пд и дивизия (бригада) СС «Норд», входящие в 36 армейский корпус, а также два батальона танков. От финской армии 6-я пд и большая часть 3пд, составляющие 3 армейский корпус армии Финляндии. По состоянию на 13 сентября потери немецкого 36ак убитыми, ранеными, без вести пропавшими составили 9463 чел. [14]. Потери финского корпуса по состоянию примерно на середину сентября по данным [15] оцениваются в 8000 чел., но это для всего корпуса двухдивизионного состава, из которого для ведения боевых действий на соседнем Ухтинском направлении была выделена дивизионная группа «F» (усиленный полк). Так что потери финнов на Кандалакшском и Кестеньгском направлениях пропорционально можно оценить в 6000 чел. Итого противник на данном участке с начала боевых действий и до середины сентября лишился 15,5 тысяч чел.
Теперь о потерях РККА. На данном направлении удар врага отражали соединения 14-й армии: 42 стрелковый корпус в составе 122сд и 104сд, 72 и 101 погранотряды НКВД), мотострелковый полк и два танковых батальона 1-й тд, Мурманский легкий стрелковый полк (прибывшее в августе подкрепление) и 88-я стрелковая дивизия (с августа м-ца). В различных источниках приводятся цифры потерь по отдельным операциям и даже боям, по потерям на определенном рубеже и на различные даты. Так, например, в [16] сказано, что только на рубеже Верман и только в «Книге памяти» учтено 2680 погибших наших солдат и офицеров, но это за все время боев, за три года. С другой стороны, на одном из местных карельских сайтов [17] о потерях на Вермане сказано так: «В ходе кровопролитных боев на рубеже Верман погибло более 22 тысяч (!) советских воинов» (правда, конкретных ссылок на документы не приводится, скорее, это эмоциональная оценка местных краеведов). Привести более-менее объективные цифры относительно потерь именно на Кандалакшско-Кестеньгском участках именно на середину сентября будет непросто.
Обратимся к донесениям о потерях штабов дивизий (122сд, 104сд, 88сд) в вышестоящие штабы и Управление кадров РККА в Москву [18]. Здесь и далее автором отсортировывались документы, в которых упоминались потери за исследуемый период, записи могли запаздывать на несколько месяцев – об этом еще будет сказано. Далее, как говорится, не для слабонервных. Речь пойдет о сухом подсчете убитых, искалеченных, замученных наших соотечественников. Автор вынужден – как хирург – невзирая на кровь и стоны, резать по живому – по нашей памяти. На каждого погибшего (умершего от ран или, в редких случаях, от болезни) в документах указаны дата гибели, краткая пометка «убит» или «погиб в бою», или, увы, «пропал без вести» (в редком случае «не вернулся из разведки»). Буквально в двух-трех словах указано место гибели и, отдельной графой – места захоронений, для которых кратко обозначены характерные приметы местности. Но это в начале боев, а затем, по мере нарастания скорбного «вала» конкретная геолокация могил упрощалась до «западнее (восточней, северней) Алакуртти» и т.п. В первые дни к этим донесениям прилагались даже схемы расположения мест захоронений, но потом, понятно, стало не до того. И очень, очень часто в графе «Место захоронения» записано просто: «Труп остался на территории противника».
Количество погибших и пропавших без вести (в дальнейшем «бвп») приходилось подсчитывать буквально по дням. Поначалу донесения согласно приказу Генштаба составлялись за каждые 10 дней, а затем интервалы становятся рваными: и несколько дней, и до полутора месяцев – согласно уточненным данным из подразделений, особенно после выхода из окружений или окончания отдельных операций. Некоторые документы по июлю 1941 года оказывались в процессе такой корректировки в донесениях января 1942 года.
По донесениям о безвозвратных потерях из дивизий на 15 сентября 1941 года: по 122сд – 1517 чел., по 104сд – 784 чел. (эта дивизия вступила в бой позже, отсюда и меньшие жертвы), 88сд- 1147 человек. 1-я танковая дивизия, воевавшая только двумя танковыми батальонами «отчиталась» о 87 погибших [19]. Всего 3535 погибших воинов за два с небольшим месяца боев. Или иначе в процентном отношении это составляет к начальной списочной численности трех дивизий (примерно 43000 человек) порядка 8-8,2%%. Цифра, конечно, неточная, потому как сами дивизионные штабисты был вынуждены корректировать эти скорбные показатели по мере поступления из подразделений и частей уточненных данных. Цифра приблизительная, но нам нужна хоть какая-то «статистическая опора». Теперь небольшой психологический шок, удар по национальной гордости: это убийственное количество «без вести пропавших» за указанный период, сравнимое с числом погибших – 2595 человек. Причем, надо понимать, что здесь и брошенные при поспешном отступлении раненые, которых финно-немцы вряд ли брали в плен, отставшие, убежавшие, сдавшиеся врагу добровольно и попросту попавшие в полон при отступлениях и окружениях. Здесь не стоит «посыпать голову пеплом» – все познается в сравнении – так мы воевали в 1941. Но 2595 без вести пропавших – это, с другой стороны, всего лишь 6% от списочного состава воевавших здесь дивизий за два месяца напряженных боев (именно боев, а не повального бегства). По данным [20], которые вполне себе официальные – на Северо-Западном, Западном, Юго-Западном и Южном фронтах к зиме 1941 г. подобных «пропавших без вести» оказалось от 50 до 150 % (!!!) списочного состава (более 100% оказались возможны из-за постоянного пополнения, которое тоже норовило разбежаться при первом вопле «Окружили!»).
Теперь о потерях в прочих частях РККА на Кандалакшско-Кестеньгских направлении, по которым задокументированных донесений о потерях нет: это два погранотряда, 1-й мотострелковый полк 1тд и Мурманская стрелковая бригада. Здесь придется использовать косвенные и расчетные данные, так как точных цифр не имеется даже по списочному составу. Но наша оценка потерь не выйдет за пределы 5-10% погрешности. Штатная численность стрелкового полка РККА накануне войны – 3168 человек, 1-я танковая дивизия была укомплектована л/с полностью, поэтому принимаем списочный состав входящего в эту дивизию мотострелкового полка (отличается от просто стрелкового только большим количеством автотранспорта) в 3000 чел. Мурманская стрелковая бригада – он же Мурманский легкий стрелковый полк («облегченный» на артиллерию, минометы, транспорт, средства ПВО) – формировалась в начале августа из ополченцев и добровольцев, а значит, из людей, в военном деле малограмотных. Эта бригада была брошена с ходу в пекло боев под Кестеньгой. Бригада, хоть и трехбатальонного состава, но на полноценный полк не тянула и вряд ли в ней было более 2000 л/с. В обоих погранотрядах НКВД изначально было 2760 человек. Итого в указанных воинских частях и подразделениях могло воевать не более 7760 человек. Далее применяем установленный выше процент потерь на этом же направлении в 122, 104 и 88 дивизиях – это 8,2% убитых и 6% пропавших без вести. Получается прибавка погибших к 15 сентября еще 780 человек и пропавших без вести 465 человек. Всего на данном направлении погибло 4315 бойцов и командиров (в том числе один генерал – командир 88сд) и пропало без вести 3060 человек.
Но, чтобы сравнить санитарные потери (это с учетом выбывших по ранению и болезни) частей РККА с имеющимися таковыми у противной стороны, нам необходимо знать количество раненых у нас. И здесь придется вновь обращаться к неким расчетным гипотетическим цифрам-коэффициентам. Принято считать, что во всех войнах XX века сохранялось примерно постоянное соотношение количества убитых к количеству раненых, а именно 1 : 3. Такая пропорция хорошо просматривается и из анализа данных по таблице «Среднемесячной списочной численности и потери личного состава действующих фронтов и отдельных армий», представленной на сайте Минобороны [21]. Показательны для нас в этом отношении столбцы «Безвозвратные потери – % к потерям» и «Санитарные потери – % к потерям». Если в 1941 году первый показатель по кварталам менялся от 75% к 59%, а в 1942 от 34% через 52% опять к 32%, то в 1943-1944 гг. он уже был в пределах 20-23%. В переводе процентов на бытовой язык надо понимать, что 75% безвозвратных потерь – это когда на 3 убитых и пропавших без вести (а проще говоря, дезертиров, разбежавшихся и попавших в плен, а также брошенных при отступлении раненых) приходился всего один раненый, попавший в госпиталь. И наоборот, 25% как раз и выражает тот самый «стандартный» коэффициент для «нормальной» войны, когда на 1 убитого приходится 3 раненых. Я хочу сказать, что в хаосе окружений, в котлах и разгромах 1941-1942 годов как раз и выходил аномальный нестандартный коэффициент соотношения различных видов потерь, и только с 1943 года после Сталинграда он становится тем самым усредненным 1 : 3.
Но именно и только в Заполярье, в зоне ответственности 14 армии командование не допустило и избежало крупных поражений, вражеских прорывов и котлов, нанеся при этом противнику поражения «не совместимые с жизнью» – немцы и финны были вынуждены на этом участке фронта прекратить наступательные действия и перейти к позиционной обороне. В знаменитой и вполне себе официальной книге Кривошеева Г.В. [22] приводится, в частности, данные о потерях всего Северного фронта за период с 26 июня по 26 августа 1941 года. В том числе узнаем, что убито и умерло на этапах сан.эвакуации 22334 наших военнослужащих (поразительная и подозрительная точность), а санитарные потери (раненые, контуженные, обмороженные, обожженные и заболевшие) составили 62905 человек. Или же соотношение убитых и раненых 1 : 2,8 – то есть практически то самое классическое 1:3 (здесь почему-то не учтены пропавшие без вести, которых надо относить к безвозвратным потерям).
В нашем случае (на Кандалакшском и Кестеньгско-Лоухском направлениях за период с 26 июня по 15 сентября 1941 года), если убитых и умерших на этапах санэвакуации было 4315 человек, то раненых должно было бы быть втрое больше – это 12950 человек. Всего потерь вместе с пропавшими без вести: 4315+12950+3060 = 20325 человек (напоминаем, что это расчетная цифра, достаточно приблизительная). У немцев и финнов за тот же период на тех же участках – 15500 общих потерь (см. выше). Соотношение потерь, таким образом составляет 1,3 : 1,0 в пользу противника. Этими долгими и нудными и не совсем этичными подсчетами я хочу показать, что летом 41-го в РККА имелись генералы и солдаты, воевавшие с вермахтом и финнами на равных. Но только здесь, в Заполярье. И совершенно не следует, опять же, «посыпать голову пеплом» – ибо все познается в сравнении. Вспомним, что происходило в это время на других фронтах. К тому же, забегая вперед, скажем: картина в полосе действий других армий Северного фронта – 7 армии и 23-й – складывалась, мягко говоря, совсем по другому сценарию.
Командующий 14-й армией генерал-лейтенант Фролов В.А. и все его подчиненные части оказались единственными в стране, сумевшими остановить наступление врага в Заполярье всего в нескольких десятках километрах от госграницы, нанеся ему при этом вполне сопоставимые потери. Фролов, назначенный с 27 августа командующим вновь образованным Карельским фронтом, закончит войну в звании генерал-полковника, но командуя «второстепенным» фронтом к фавориты к Сталину не попадет (оно, может, и к лучшему для Фролова) и останется единственным командующим фронтом, не удостоенным звания Героя Советского Союза. Его именем названы улицы в Мурманске и Петрозаводске, а надо бы еще и два памятника установить – в Мурманске и Кандалакше, на подступах к которым захлебнулось уже через три месяца боев вражеское нашествие.
Оценивая результаты боев на Мурманском, Кандалакшсом и Кестеньга-Лоухском направлениях отметим, что изначально силы сторон были примерно равны. Это миф, что немцы и финны имели «подавляющее превосходство в живой силе и технике» – по крайней мере, здесь, в Заполярье. Некоторый перевес был, все-таки, у нас – в танках, в людях… Но за немцев отменно сработала авиация, особенно пикировщики Ю-87, которые зачастую служили у немцев тяжелой артиллерией поля боя, проламывающей оборону наших войск. Правда, на Крайнем Севере в битве за Мурманск наши ВВС не позволили немцам установить господство в воздухе, что тоже сыграло немаловажную роль в остановке немецкого наступления и перевода хода боев в позиционную фазу.
И еще… С немцами воевать было – ох, как непросто во все времена! В Первую мировую войну на Западном фронте на одного убитого немецкого солдата приходилось 1,7 убитых солдата союзников (это следует из таблички в Википедии [23]). На Восточном фронте в полосе германо-российского противостояния это соотношение было 1,3-1,5 к 1,0 также в пользу немцев [24]. Хотя в той же работе со ссылками на множество источников утверждается, что российская императорская армия в Первую мировую войну имела безвозвратных потерь относительно противостоящих ей армий Центрального блока и Турции как 1 : 2,5 (!). Мало того, русская армия нанесла общих потерь противостоящему противнику едва ли не больше, чем все западные союзники вместе взятые – порядка пяти миллионов солдат и офицеров. Это была «отсталая и убогая» царская Россия.
Ну, а с финнами еще в Зимнюю войну Красная Армия потеряла втрое относительно врага. Наши солдаты во второй советско-финской войне 1941-1944 годов признавали, что с финнами приходилось еще тяжелее, чем с немцами, это были стойкие и неприхотливые (как и русские) бойцы под руководством опытных и профессиональных командиров, тем более что воевали они на своей земле, вернее, на привычных им камнях и болотах, в своих знакомых дремучих лесах. Это были выходцы из суровой дикой молчаливой и коварной природы Севера, это были ее дети… Вот и повоюй с такими!
Так что давайте еще раз отдадим должное командованию, офицерам и солдатам 14 армии. Это не «раскрученные» сталинградцы и герои-панфиловцы, но подвиг этой армии не менее велик и ценен.
Напоследок приведем высказывание немецкого генерала Фогеля, столкнувшегося с русской армией на рубеже Верман [25]: «Мы потеряли 2000 человек, взяли высоту «Лысая» на рубеже р.Войта, но с огромными потерями. Русская нация несколько иная, сражаются даже тогда, когда нет возможности сражаться. Необходимо учитывать характер русского человека в Лапландии».
Источники и литература:
1. Марданов А.А. 1941. Воздушная война в Заполярье. Глава «Расстановка сил». М., ООО «Яуза-каталог», 2015;
2. Тот же источник. Эскадрилья 147-го иап;
3. Донесения о безвозвратных потерях 1-й сад с 20.06 по 20.07.1941 г. Коды 50034196, 50034246, 50034388. [Электронный ресурс] URL:http//teatrskazka.com/Raznoe/DivDocs/DivDocs10.html;
4. Савончик В. 137-й скоростной бомбардировочный авиаполк. Потери. [Электронный ресурс] URL:http//proza.ru/2017/09/15/950;
5. Савончик В. 80-й ближний бомбардировочный авиационный полк. Потери. [Электронный ресурс] URL:http//parnasse.ru/prose/essay/history/80-i-….html;
6. Савончик В. 147-й истребительный авиаполк. Потери. [Электронный ресурс]URL:http//parnasse.ru/prose/essay/history/147-i-…html;
7. Марданов А.А. 1941. Воздушная война в Заполярье. «Отчеты за 10 сентября и за весь сентябрь м-ц». М., ООО «Яуза-каталг», 2015;
8. Тот же источник, запись за 2 июля;
9. Как британские летчики воевали на советском Севере. Глава «Строители «из леса»». [Электронный ресурс] URL:http//bbc.com/Russian/uk/2016/05/160509-britain-murmansk-force-benedict;
10.Полярный летчик. [Электронный ресурс] URL:hUttp//livejournal.com/1078.html/. Ссылка на источник: Luftwaffe sig home page. [Электронный ресурс]URL:http//Luftwaffe.no/SIG/Loses/fors41.html;
11. Германские и советские танковые войска на севере 1941-1944 гг. [Электронный ресурс] URL:http//tankfront.ru/ussr/i-action/bt-na-severe.html;
