Kitabı oku: «Знак креста», sayfa 6

Пепел, пепел стучит в мое сердце!

Шторм стал стихать, болтанка прекратилась.

Итак, что впереди? Надо разобраться с финансовыми делами семьи. Хм, семьи! Семьи, которой уже нет! Финансовыми вопросами всегда занимался отец, но теперь его нет и, значит, предстоит заняться мне. Это первое. Второе – надо продолжить учебу и через Оксфорд, через университетскую науку и связи попытаться открыть себе дорогу в Испанию. И тогда третье, и главное – Маркес. Рата! Крыса! Я найду тебя! Пепел стучит в мое сердце!

Гранд прилег и под мерный шум двигателя наконец-то заснул. И сразу провалился в странный сон. Вот отец с матерью сидят на диване и рассматривают какой-то небольшой предмет в руках отца. Гранд приближается и видит в руке отца перстень с черным крестом на печатке. Отец протягивает ему руку с перстнем на ладони и что-то говорит, говорит, но его не слышно, а мама согласно кивает головой. По губам отца Гранд понимает, что отец, глядя на перстень, говорит: – Теперь он твой, теперь он твой.

В Лондонском порту царила деловая суета, окутанная легким туманом с едва уловимым запахом машинного масла и отработанного дизеля.

Миловидная зеленоглазая девушка в строгом форменном костюме с кокетливо сидящей на пышных светлых волосах пилоткой отвела прибывших из Испании пассажиров в офис иммиграционной службы. Когда очередь дошла до Гранда, служащий, изучив документы молодого человека, отвел его в сторону и казенным голосом объявил: – Вам придется подождать. – Та же зеленоглазая красавица отвела Гранда в один из кабинетов службы. Ждать пришлось долго. Но вот дверь открылась, и на пороге возник молодой кареглазый и светловолосый человек приятной наружности в скромном деловом костюме и папкой в руке. По его высокой, сухощавой и ладной фигуре и мягкой, пружинистой, словно готовой в любой момент к рывку кошачьей походке, можно было предположить, что этот человек не чурается игровых видов спорта, где резко меняется направление и ритм движения.

Мужчина поздоровался, уверенно проследовал к столу, по-хозяйски устроился за ним, деловито раскрыл перед собой папку, внимательно рассмотрел Гранда и представился: – Я Тим Феллби. Я представляю интересы секретной службы Его Величества. – Чуть улыбнулся и продолжил: – А вы – Теодор Хуан имярек дель Борхо. Видите, я вас знаю, правда, до сего дня я был знаком с вами лишь заочно. Если позволите, в дальнейшем я буду обращаться к вам просто – Тэд. – Гранд, соглашаясь, кивнул, а в голове пронеслось: «Быстро же они на меня вышли. И это несмотря на мое во всех смыслах новое лицо! Интересно, как им это удалось? А главное – зачем?»

– Я вижу, вы удивлены? – поинтересовался Феллби.

– Да, удивлен, – не стал кривить душой Гранд, – и спросил: – Так в чем, собственно, дело?

– Да, да, дело вот в чем. Я буду с вами предельно откровенен и рассчитываю на взаимность. Нам известно, что в 1936 году вы возглавляли в Испании Южное региональное подразделение республиканской контрразведки. Соратники называли вас Грандом, верно? Потом случилась неприятность. Вас оклеветали, вас подставили, причем так, что оправдаться никакой возможности на тот момент у вас не было. И Гранду пришлось исчезнуть. Случилось все это в Картахене. Так?

– Так, – подтвердил Гранд и подумал: «Ребята из той моей команды в Картахене могли только догадываться, что я жив. Могли предполагать это и Иван Силин, и Фока дон Паскудос – Хренов. Знали точно только двое: Алварес Вердаско и Мавр – Билл Макензи»

– А после исчезновения, – продолжил Феллби, – дель Борхо прибился к американцам и вступил в интербригаду Линкольна. Верно?

– Верно, – вновь согласился Гранд и подумал: «А вот это он мог узнать только от Мавра! Теодора Хуана Карлоса в интербригаде знали многие, а вот дель Борхо знал только Мавр. Слава Богу, значит, Мавр жив»! – Феллби, словно читая мысли Гранда, снова чуть улыбнулся и сказал: – Да, все это мне известно от Билла Макензи, от Мавра. Он же и рассказал мне о ранении, изменившем ваше лицо. Вот, взгляните, – Феллби достал из папки фотографию, – это увеличенная фотография из вашего студенческого дела в Оксфорде. И вот что я вам скажу: – нужно иметь очень богатое воображение или очень точный глаз художника, чтобы найти сходство оригинала с этой фотографией. Я сходства не вижу. Не вижу. И это хорошо!

– Что же здесь хорошего? – удивился Гранд

Феллби чуть замялся: – Извините мою бестактность, но, надеюсь, чуть позже вы меня поймете. А пока я скажу так: Теодор Хуан Карлос – боец интербригады Линкольна – для нас интереса не представляет. Интересен дель Борхо – контрразведчик. Он же Гранд. Мне кое-что известно о ваших успешных операциях по внедрению агентуры в руководящие административные и военные органы мятежников. – Феллби замолчал, видимо, давая собеседнику осмыслить сказанное.

– «Хм! А вот это он мог узнать только от четырех людей: моего шефа —начальника республиканской контрразведки Фернандо Лопеса, – моего друга Владимира Бурова, Ивана Силина и Александра Орлова. Буров погиб на моих глазах, Фернандо Лопеса убили в Мадриде полгода тому назад, значит, остаются Силин или Орлов?» И вслух: – Да, да, кое-что у нас получалось. – Феллби улыбнулся и сказал: – Тэд, не ломайте себе голову. О тех ваших делах я узнал от Александра Орлова – резидента НКВД СССР в Испании. Разумеется, бывшего резидента Орлова, он же Фельдбин, он же Блэкстон, он же теперь мистер «Х». Помните такого? Ну, конечно! Так вот. Этот товарищ в прошлом году сбежал из Испании и неплохо обустроился в Штатах. Вы не знали? Да, да, в Штатах, и там мне довелось с ним познакомиться. Но вот незадача: Орлов заявил, что помнит только псевдонимы ваших агентов, да и то не все. Я думаю, он лгал и на самом деле знает и помнит гораздо больше. Но его хозяева – янки – не проявили рвения помочь нам, а просто соблюли дружественную проформу. Орлов человек умный, он понял это, закуклился и выдал крохи. Практически – ничего. Да!

А теперь, позвольте, я перейду к сути дела. Мы, я имею в виду Службу, рассчитываем на вашу помощь. Нам нужны ваши агенты в Испании. Я не люблю высокопарные, напыщенные слова, но скажу: предстоит долгая и упорная борьба с фашизмом. Ось Берлин – Рим – Токио уже существует. Дело идет к большой войне. – Гранд нахмурился и прервал Феллби словами: – Прошу вас, меня не надо агитировать. Я воевал с фашистами, повидал многое и своими глазами видел то, что они сотворили с Герникой. – Глаза испанца сузились, а кулаки непроизвольно сжались: – Мистер Феллби, вы что- нибудь слышали о Гернике?

– Конечно! Весь мир обошли фотографии этого варварского истребления мирных граждан, этого зверства.

– А я это видел воочию! На моих глазах нацисты разбомбили и превратили в руины этот городок, в котором не было ни военных объектов, ни самих военных. Я видел сотни убитых и разорванных в клочья мужчин, женщин и детей.

Мертвая с оторванными ногами мать прижимает к себе мертвого ребенка. Забыть это или смириться с этим невозможно. Так что, прошу вас, не надо лишних слов.

– Хорошо, – Феллби, помолчал и продолжил: – К сожалению, Испания фактически стала неформальным членом этой оси, этого военно – фашистского блока и, как нам стало известно, поставками собственного стратегического сырья и активным посредничеством на мировом рынке делает всё для усиления мощи германской военной машины. Это общий план. Но есть и очень важные частности. К примеру, наша база ВМС в Гибралтаре. Мы все время чувствуем какую-то испанскую возню вокруг нее, но полагаем, что ветер дует из Берлина и Рима. Почему оттуда? Да потому, что для Гитлера и Муссолини эта наша база как кость в горле.

Есть и другие вопросы. Вот почему нам нужна ваша испанская агентура. – Феллби сделал паузу, послал многозначительный взгляд и продолжил: – К тому же, я думаю, не ошибусь, если скажу, что у вас есть желание разобраться с подоплекой трагических событий вашего недавнего прошлого. Верно?

– Верно, – ответил Гранд и подумал: «Мой друг Буров, земля ему пухом, в этом случае сказал бы: «не было ни копейки и вдруг алтын, на ловца и зверь бежит, бери быка за рога и куй железо пока горячо»

– Но, прежде всего, – продолжил Феллби, – я полагаю, вы, Тэд, думаете о том, как вам легализоваться в вашем новом качестве и, конечно, как вступить в права наследования. Так? Так. И мы можем вам помочь. Что скажете?

В голове проскочило: «А вот сейчас мой русский друг сказал бы: „каждое лыко – в строку“. Причем здесь лыко и почему именно лыко? Господи Всевышний, о чем я думаю?» – И быстро ответил: – Мистер Феллби, я согласен.

– Отлично, Тэд! И прошу вас, называйте меня просто – Тим.

Феллби посмотрел на часы: – Время у нас есть, и я предлагаю, не откладывая дело в долгий ящик, приступить прямо сейчас. Садитесь на мое место и пишите. Вот бумага и ручка. Кстати, я на машине и потом смогу отвезти вас куда скажете.

– Хорошо. Однако, Тим, касательно моих агентов. Более двух лет они находились вне моего контроля, и потому мне неизвестно живы ли они, и если да, то какое положение сейчас занимают в своре Франко.

– О, не переживайте, это мы узнаем сами, – быстро отреагировал Феллби. – А скажите, Тим, – осторожно полюбопытствовал Гранд, – наше, гм, сотрудничество предполагает мои выезды в Испанию?

– Вряд ли. Впрочем, если в этом возникнет необходимость, решение буду принимать не я. Такие решения принимаются на другом уровне. Вы меня понимаете? Хорошо. Пишите, Тэд, пишите. Максимально подробно. Вы знаете, как важны детали в нашем деле. Тэд погрузился в составление документа, а Феллби сидел, смотрел на него и думал: «Мы поможем ему легализоваться в Англии в его новом облике, поможем и с оформлением наследства. Он станет богатым человеком, даже очень богатым.

Отец Гранда в свое время получил весьма расстроенное наследство. Финансовое положение семьи было подорвано. Однако он правильно уловил тенденции развития мировой экономики и удачно вложил остатки некогда огромного семейного состояния в бурно развивающиеся отрасли металлургии цветных металлов и транспортные коммуникации. Итог его деятельности – пятнадцать процентов акций медного комбината в Эль-Теньентэ и тридцать три процента акций судоходной компании «Чилси». Это только в Чили. А еще активы в Аргентине, Перу и Швейцарии. Да и в Испании небольшая доля в компании Рио-Тинто. Доля небольшая – всего пять процентов, но компания мощная. Это очень, очень большие деньги. И все это отойдет Гранду. Захочет ли он с такими деньгами рисковать жизнью во имя британских интересов. Вопрос. Впрочем, учитывая его испанский опыт, его недавнее военное прошлое, есть все основания отнести его к так называемым ортодоксальным идеалистам, собственные убеждения которых стоят превыше всего, превыше всех материальных благ. А такие люди, если удается ненавязчиво и тонко увязать их убеждения с интересами партнера, становятся самыми преданными союзниками, верными соратниками и несгибаемыми бойцами». Феллби вспомнил свой разговор с шефом – начальником отдела специальных операций Секретной службы Джоном Ди. Когда Ди, прохаживаясь по своему кабинету, выслушал доклад по собранным на Гранда материалам и соображения Феллби, он дружески похлопал коллегу по плечу, усмехнулся и сказал: – О, Тим, вы молоды и потому еще не успели разочароваться в человеческой породе. Древние римляне говорили: «Homo homini lupus est – человек человеку – волк». Я же могу сказать вам, что человек – это иногда умное и приятное существо, в редких случаях преданное, а в массе своей это забавное, изменчивое, грязноватое, мелкое и зачастую подленькое животное. Мой вам совет: никогда не стройте иллюзии относительно людей, и тогда вас не будут мучить жестокие разочарования.

Я верю только собственной интуиции и, если говорить о делах наших скорбных, то только тем людям, кто повязан нами кровью. – Еще раз хлопнул по плечу и отпустил Феллби.

Гранд тем временем закончил свой труд, еще раз пробежал глазами текст и со словами «кажется, ничего не упустил» собрал исписанные листы в стопку и передал их англичанину. Тот тоже пробежал глазами страницы и сказал: – Благодарю вас. Возможно, после детального ознакомления потребуются некоторые уточнения.

– Пожалуйста, – с готовностью отреагировал Гранд.

Феллби сложил исписанные листы в папку, извлек из нее плоскую коробочку и раскрыл ее. В коробочке была пропитанная фиолетовым составом губка для снятия отпечатков пальцев.

– А это зачем? – спросил Гранд.

– Лицо у вас, Тэд, изменилось, а отпечатки пальцев – нет. Приступайте, да, да, вот так. Руки можете вымыть там. – Феллби взглядом показал на дверь и, когда Гранд вернулся, продолжил: – Я передам ваши отпечатки пальцев и образец почерка в Скотланд Ярд. Послезавтра все будет готово. Адрес я вам дам. Там вас сфотографируют, и вы получите официальное подтверждение того, что фото, почерк и отпечатки пальцев действительно принадлежат Теодору Хуану имярек дель Борхо. Таким образом вы будете идентифицированы. Это позволит вам приступить к процедуре оформления наследства. Но, если я не ошибаюсь и правильно вас понял, после завершения этой процедуры вы намерены остаться Теодором Хуаном Карлосом?

– Да, – коротко ответил Гранд и подумал: «Я буду носить это имя до тех пор, пока не будет поставлена последняя точка в деле семьи дель Борхо»

Феллби сложил коробочку и лист с отпечатками пальцев в папку и направился к двери: – Пойдемте, Тэд. Так куда вас подбросить?

– В Оксфорд.

– К тетушке Мэй? Начнете с нее?

– Да-а, – удивленно ответил Гранд и подумал: «И про тетушку Мэй знает! Да, подготовился он основательно. Это даже подавляет»

А Феллби продолжил: – Ваша комната свободна и, я думаю, тетушка Мэй будет рада вам.

– Не уверен. Ведь она даже не узнает меня

– Узнает, узнает, – англичанин усмехнулся, – ведь я с вами.

– А вы что? Знакомы с ней?

– Знаком, знаком. Я покинул уютное гнездышко тетушки Мэй за два года до вашего появления там. Я тоже учился в Оксфорде, и тоже на техническом факультете. Да. И еще, Тэд, у нас есть, я вам скажу, сходство: вы испанец только по отцу, мать у вас русская. А я англичанин только по отцу, мать у меня испанка. Хочу спросить вас, Тэд, кем вы себя больше ощущаете: испанцем или русским?

– Интересный вопрос. Никогда не задумывался об этом. Да. Пожалуй, как ни странно, больше русским, – после некоторых раздумий ответил Гранд.

– Почему?

– Меня воспитывала мать. В детстве я вообще редко видел отца. Он часто и подолгу уезжал по делам в Латинскую Америку.

– Да, да, понятно. – И после некоторой паузы: – А хотите, Тэд, я угадаю куда вы направитесь от тетушки Мэй?

– Попробуйте.

– Я просмотрел в порту вашу декларацию, где вы указали свою наличность. – Феллби снова усмехнулся: – Небогато у вас с наличностью, небогато. Вывод? Вы направитесь, в банк. Кстати, я узнал, что там – в оксфордском филиале Барклай банка – для разблокирования вашего сохранившегося учебного счета достаточно будет сверки подписи.

Мужчины вышли из здания и направились к стоящему на стоянке серому «Бьюику».

– Садитесь, Тэд. Так я угадал насчет банка?

– Да, – согласился Гранд.

Феллби вырулил со стоянки и сказал: – Дорога займет примерно час. Я предлагаю вам, Тэд, изложить в максимальной степени подробно все, что происходило с вами в Испании, начиная со дня возвращения из Англии. Разумеется, опустив то, что вы изложили в письменной форме. Я включаю запись. – Феллби протянул руку, влючил тумблер на панели и четко произнес: – Лондон, пятнадцатого июня 1939 года. Назовите себя, и начинайте.

Машина, наконец, выбралась из города и понеслась по автостраде. За окнами слева и справа мелькали и мрачноватые старые, серые, тяжеловесные здания, завитые плющем до каминных труб, и легкие новые, веселых расцветок, аккуратные домики на ухоженных газонах.

Феллби управлял машиной и внимательно слушал, иногда задавая уточняющие вопросы.

Когда речь зашла о Маркесе и гибели родителей, голос чуть дрогнул и сел. Феллби покосился на рассказчика и увидел острый прищур глаз, желваки и сжатые кулаки. «Э, да в нем бушует месть, жажда мести!» – понял Феллби и подумал: «Гранд Монте-Кристо? Рядом со мной Гранд Монте-Кристо?»

Время пролетело незаметно. Наконец, Гранд кашлянул и сказал: – Ну, вот, пожалуй, и вся моя история.

Феллби выключил запись. Некоторое время ехали молча.

– Да, интересно. А кое-что и очень, очень интересно, – наконец, прервал молчание англичанин и заметил, – но мы уже приехали.

Тетушка Мэй встретила гостей в холле и, рассмотрев Гранда, с чисто британской сдержанностью чуть покачала головой и сказала: – Я узнала вас. По голосу. Ваш голос совсем не изменился. Отнесите вашу сумку в комнату. Пойдемте, я провожу вас.

Уладив дела с обустройством у тетушки Мэй, Гранд попросил Феллби подвезти его к банку. Уже подошли к машине, и тут Феллби вдруг заявил: – Тэд, оставьте банк на завтра, а сегодня я предлагаю поужинать со мной. У меня с утра крошки во рту не было, а у вас так, вероятно, со вчерашнего дня. Словом, я голоден и меня это тяготит. А вас? – Гранд помялся, а Тим рассмеялся и благодушно сказал: – Тэд, прошу без церемоний. Угощаю я. – Гранд тоже рассмеялся, кивнул головой и ответил: – Хорошо. Буду вашим должником.

Ужинали в полупустой по случаю каникул университетской кафешке. Феллби, с завидным аппетитом поглощая свой эскалоп, поинтересовался: – Так, значит, если я правильно понял, вы, Тэд, хотите успеть оформить наследство до начала занятий в Оксфорде?

– Совершенно верно. Для этого надо будет съездить в Чили и Аргентину. Путь неблизкий.

– Да, дел у вас много.

– Много. – Медленно и задумчиво повторил Гранд и на секунду замер. И снова англичанин увидел этот взгляд в никуда, прищуренные глаза и обострившиеся скулы. «Да, – подумал Феллби, – это он собственной персоной – новый Монте-Кристо – Гранд Монте-Кристо. Интересно, что бы сказал в этом случае Джон Ди?» – Да, дел много, – уже нормальным голосом повторил Гранд, – надо по-быстрому уладить все вопросы в Южной Америке и вернуться. – И про себя решил: «Вернусь и постараюсь сразу найти Роберта Каца. Надо узнать кто он – этот Роберт Кац, и кому понадобился перстень Борджиа. Это может быть важным»

В Лондон Гранд вернулся ранним утром первого сентября с твердым намерением немедленно приступить к розыску Роберта Каца.

В тот же день было объявлено о германском вторжении в Польшу.

Третьего сентября Великобритания объявила войну Германии.

В тот же день Гранд подал в военное ведомство прошение о зачислении его на военную службу. Вопрос разрешился очень быстро. Волонтера с незавершенным техническим образованием направили на военный авиационный завод в Ковентри на курсы подготовки заводского летно-технического состава.

Учебу и розыск Роберта Каца пришлось отложить.

19 ноября 1940-го года фашистская авиация совершила массированный налет, превративший Ковентри в руины. Гранду повезло. Утром того дня пилотная группа, в состав которой входил и Гранд, взлетела с заводского аэродрома, чтобы перегнать эскадрилью новеньких только что собранных и обкатанных «Стирлингов» в летную часть на севере Англии.

Вернувшись в Ковентри и увидев страшную картину, Гранд подал рапорт о переводе его в действующую армию. После трехмесячной подготовки лейтенант Теодор Хуан Карлос получил назначение на базу королевских ВВС Самборо на одном из островов в Северном море.

Транспортный самолет, который должен был доставить группу летчиков на базу, уже выкатили из ангара, когда на поле аэродрома появился Феллби, увел удивленного Гранда от группы летчиков в сторону, с чувством пожал руку, приобнял, словно старого друга, и сказал: – Тэд, я уважаю твой выбор. Постарайся выжить. Надеюсь, еще увидимся, – повернулся и ушел.

– Кто, кто это? – стали спрашивать летчики.

– Друг, – ответил Гранд, – приехал проводить.

Глава VI. Россия. Август 1941 года.

Двое военных стояли на склоне невысокого холма и, переминаясь с ноги на ногу, всматривались в приближающуюся к ним с юга по пыльной дороге колонну. Один из стоящих на склоне поднес к глазам бинокль и сказал: – Два «Максима» и два ПТР. Да-а, не густо.

Колонна сошла с дороги и двигалась теперь по полю, ориентируясь на вершину холма.

На макушке холма десяток солдат споро орудовали лопатами, выбрасывая землю на склон. Двое связистов с катушкой быстро двигались по склону, разматывая телефонный провод.

Достигнув пологого склона холма, колонна остановилась. Шедший во главе колонны командир что-то прокричал, и люди как подкошенные моментально повалились на траву. Сам же командир быстрым шагом направился к двум стоящим на склоне, и, подойдя к ним, бросил взгляд на петлицы, козырнул и обратился к старшему по званию: – Гражданин полковник, энский батальон прибыл в ваше распоряжение. Командир батальона Буров. – Командир полка полковник Волин, – в ответ представился офицер, и мужчины обменялись рукопожатием. – Знакомьтесь, начальник штаба полка майор Петренко. – Мужчины откозыряли друг другу и тоже пожали руки. Полковник кивнул майору и сказал: – Карту комбату, – и пока тот доставал из полевой сумки карту спросил: – Сколько у тебя, комбат, бойцов, состав и вооружение? – Четыреста семьдесят два бойца, из них двести шестьдесят шесть отслужили в армии. Состав такой: тридцать четыре, в том числе и я, осуждены по 58-ой статье. Сто пятьдесят по воинским и уголовным статьям, остальные по разным: как родственники врагов народа; скрывшие соцпроисхождение, деклассированные элементы и так далее. Вооружение: два противотанковых ружья, два пулемета «Максима», сто гранат Ф-1, пятьдесят противотанковых гранат и десять противотанковых мин, пять автоматов ППШ и винтовки, – четко отрапортовал комбат.

Полковник почесал нос: – Да, комбат, небогато. Завтра поутру передам тебе еще два ПТР, трофейный немецкий пулемет МГ с боекомплектом, два ручных «Дегтярева», горючку и бутылки. Это все, что я могу для тебя сделать. Сам не богат. Ну что ж, приступим к делу. Возьми, комбат, карту, смотри и слушай. Водя пальцем по карте, полковник пояснял: – Вот линия обороны корпуса. Вчера – четвертого августа – вот здесь, если по прямой в тридцати километрах от нас на северо – северо-запад, немцы прорвали оборону и повернули на юг вдоль русла реки. Возникла угроза окружения корпуса. В шести километрах к югу от нас шоссейка, мост и понтонная переправа через реку, ты был там сегодня и все видел. Из-за угрозы окружения корпус через мост и переправу спешно выводится на левый берег, чтобы создать там новую оборонительную линию. Какое там столпотворение и крошево ты видел. Если немцы сомнут нас и прорвутся к мосту и переправе, корпус окажется в котле, а немцы на наших плечах смогут форсировать реку и выйти на оперативный простор. А дальше, а дальше направление на Москву. Твоя задача, комбат, занять линию обороны от этой высоты, где мы сейчас находимся, на восток, вон видишь, у кромки леса высотка. За ней лесной массив, он тянется вдоль русла реки. Немцы, я тебе скажу, воюют по дорогам, так что в лес вряд ли сунутся. И, продолжаю, на западе твоя линия обороны упирается в дорогу, по которой ты пришел сюда. Вот она огибает нашу высотку и уходит на северо-запад. В километре от нас по этой дороге расположено село Лушино. Туда я направил своих ребят в засаду. Немецкая разведгруппа появится там непременно и, если нам повезет и удастся захватить языка, мы будем знать, что нас ждет. Ясно? Хорошо. Соседи. На востоке от тебя за рекой сосредотачиваются переправленные части корпуса. На западе – я. Стык наших флангов как раз у этой дороги на Лушино. Позади тебя вторая линия обороны – рота НКВД. Считай – заградотряд. Он сейчас, – полковник скривился, – тоже готовит позиции. Взгляни. – Да видел я их, – ответил комбат и с завистью закончил, – у них автоматы.

– Слушай далее, – продолжил полковник, – комкорпуса из сил уже переправленных на левый берег выделил четыре батареи гаубиц. Да, да четыре, чуешь, какая мощь! И твои позиции, и ориентиры перед твоими позициями они уже пристреляли еще до твоего прихода. Воронки видел? То-то! Вот, перенеси на свою карту схему ориентиров. Так что, комбат, артиллеристы помогут, но, если не сдюжишь, примешь их огонь на себя. Теперь о противнике. В зону прорыва немцы ввели моторизованную дивизию СС, усиленную танковым батальоном, тоже СС, разведчики говорят название у него «Дас Райх» что ли. – Буров уточнил: – Да, есть такая – СС – панцердивизион «Дас Райх». – Полковник посмотрел на Бурова: – А, ну да, ну да! Ты же был военным разведчиком. Так вот – эти эсэсы и попрут на нас либо по этой дороге, либо напрямую. Это почти на семь километров короче. – Полковник провел пальцем по карте линию: – Видишь, комбат, естественных препятствий для танков здесь нет, да и погода стоит сухая, так что это самое танкоопасное направление. Немцы торопятся и, я думаю, появятся они именно здесь, да здесь – на твоем участке. Прорвав сходу оборону корпуса, их передовые части оторвались от своих баз снабжения и, как доложила разведка, остановились. Им нужно какое-то время для дозаправки горючим и пополнения боекомплекта. Это наше время. Так что вгрызайся, комбат, в землю, вгрызайся. Сейчас накормим твоих людей, и приступай. Пошли. – Полковник быстро направился к макушке холма, на ходу поясняя: – Мои ребятки приготовили тебе командный пункт, так что одной заботой у тебя стало меньше. А вон там, видишь, шанцевый инструмент для тебя заготовлен. – Неподалеку на дне траншеи лежала гора лопат. – Так. Связь. Связь тоже есть, сейчас и проверим, – полковник запрыгнул в траншею. Солдаты уже успели эакидать сверху землей накатанные над землянкой бревна и теперь для маскировки забрасывали сооружение ветками. Полковник осмотрелся и похвалил: – Молодцы, ребята! Хорошо сделали. Смотри, комбат, отсюда все видно, как на ладони. Так. А где связь? – Полковник махнул рукой, призывая следовать за ним, и нырнул в блиндаж. – А, вот! – Увидев в углу на грубо сколоченном бревенчатом столе аппарат, Волин подошел, крутанул ручку, поднес к уху трубку и прокричал: – Первый я, первый! Проверка связи! Есть связь! Да, передай Ляжко, чтоб срочно отправил к высоте кухню, горючку и бутылки, он знает. Да, знает! Всё, конец связи. – И Бурову: – Так. Теперь запасная связь. Сигналы. Зеленая ракета в мою сторону означает «танки противника в районе ориентира №1». Красная ракета в мою сторону – «вызываю огонь на себя». Ясно? Да, вот еще что. Ты слышал, вместе с кухней я тебе, комбат, горючую смесь и бутылки подброшу, угостишь фрицев коктейлем Молотова. – С этими словами полковник вывел всех из блиндажа, выпрыгнул через бруствер наружу и, когда начштаба и Буров последовали за ним, обращаясь к Бурову, сухо приказал: – Завтра к восьми ноль – ноль позиции должны быть готовы. Ночь у тебя есть, комбат, одна ночь. Днем тебя с воздуха достанут и, если не успеешь закопаться, – расстреляют. Понял? Хорошо. Ну, до завтра. – В наступающих сумерках две фигуры устремились по склону высотки в сторону светлой нитки дороги и последних отсветов затухающего на западе солнца. Вдалеке навстречу им из перелеска выкатились две брички.

Сумерки сгущались. Буров оглядел окрест. Появилось странное, смешанное чувство тревоги и злости. – «Некогда сейчас в себе копаться», – решил Буров, сложил ладони рупором и прокричал в сторону батальона: – Командиры рот и разведка, ко мне! Бегом! – От лежащей массы тел отделилась и бегом двинулась по склону группа из четырех человек. Комбат снова прокричал: – Старшина Дупель, принять кухни и организовать прием пищи. – От этих слов батальон ожил, бойцы повскакивали на ноги и как по команде повернули головы в сторону, куда махнул рукой комбат. Сам же Буров запрыгнул в траншею и торопливо охапками стал выкидывать за бруствер лопаты. Подбежавшим запыхавшимся людям махнул рукой, и все спрыгнули к нему в траншею. Комбат достал и развернул карту: – Вот, смотрите пока еще видно. – Спичкой показал: – Мы здесь на этой высоте. Третья рота, комроты Бубенко. Твоя линия обороны от нашей высоты влево на запад до дороги. Забираешь «Максима», пулеметное гнездо оборудуешь на склоне высотки, вон там. Ясно? Далее. Первая рота, комроты Боксер. От высотки на восток до этой точки. На местности это во-он до того кустарника, видишь? Хорошо. Оба ПТР и второй «Максим» – твои. И вот еще что. Возьми бинокль. Вон там, впереди метрах в ста видишь воронку? Почти готовый окоп. От него вон туда, на восток к лесу, перед твоей линией обороны надо выкопать еще четыре, а лучше пять. Выкопать и замаскировать. В каждом окопе должно быть по два бойца. Расстояние между окопами примерно сорок метров, то бишь, на два броска гранаты. Подбери для этого дела самых надежных и крепких ребят. Вооружишь их противотанковыми и гранатами Ф-1, и бутылками с ГС. Они у нас будут, соседи поделятся. По команде «по местам» они бегом занимают подготовленные и укомплектованные боеприпасами позиции и носа не кажут, пока к ним на расстояние броска гранаты не подойдут немецкие танки. Понял? Так. Вторая рота, комроты Пешков. От кустарника на восток до леса. Уловил? Теперь каждый берет столько лопат, сколько может унести. Для начала отметьте ими как вехами свои участки обороны, чтобы не было путаницы. Всё. Выполняйте. К семи утра позиции должны быть готовы. И помните: за нами заградотряд и …и… наша земля. Командиры рот, по местам. Так. Разведка. Георгий Семеныч, подойди поближе. Смотри, – комбат спичкой провел линию на карте, – вот танкоопасное направление. Немцы, я думаю, появятся отсюда. А здесь, в пяти километрах от нас на северо-запад лесной массив своей восточной границей, видишь, похожей на дугу, выпуклой частью почти смыкается с лесополосой вдоль русла реки. Проход между ними здесь узкий, ширина этой горловины, судя по карте, сто-сто пятьдесят метров. И сельская дорога, видишь? Ты, Семеныч, со своей разведгруппой и саперами забираешь все автоматы, все противотанковые мины и по паре гранат Ф-1 на бойца, накормишь сейчас людей и тотчас выдвигаешься к горловине и спозаранку, как рассветет, с тщательной маскировкой минируешь проход. Саперов сразу возвращаешь, а твоя группа – в засаду и ждать. Немецкие разведгруппы ты пропускаешь, ждешь колонну. При появлении машин с пехотой и танков твоя задача остановить первые две-три машины до заминированного участка, чтобы машины, идущие следом, а если повезет и танки, маневрируя и обходя их, попали на мины. Дорогу минировать не надо. Передовая разведгруппа мины на дороге обнаружит сразу. Минируешь объезды. На месте определишься. Усек?

Надежда на твоего снайпера – Петровича. Он бьет по водителям, а твои ребята по двигателям машин, затем бросаете гранаты и уходите лесом. Внезапность и быстрота – вот твои козыри. Задача ясна? Действуй, Георгий Семенович. Ни пуха, ни пера! – К черту, – разведчик вымахнул из траншеи и пропал из виду.