Kitabı oku: «Ицюань. Сердце, открытое солнцу. Внутренний стиль Ушу, возвращающий к истокам», sayfa 3

2. Мастер Ицюань – Яо Ченжун

Яо Ченжун (1953)

Пролог

Мастер Яо Ченжун – это живое продолжение истории развития Ицюань. Сейчас он вместе со своим братом и мастером Цуй Жуйбинем представляет третье поколение прямой линии передачи традиции. Автор предлагает познакомиться с материалами интервью, которое брал у мастера Яо Ченжуна в 2009 году.

Когда ИЦ проник вам в сердце?

Я начал заниматься Ицюань когда мне не было еще 9-ти лет. Это было в 60-х годах прошлого века, жизнь была трудная, поэтому здоровье у меня и у моего брата было слабое. Тогда наш отец – Яо Цзунсунь велел нам стоять в «столбе». Мы тогда еще не хотели заниматься, а отец постоянно наблюдал за нами и заставлял нас практиковать это упражнение. Бывало, наш отец до обеда сам потренируется, пообедает и приляжет отдохнуть. А нас в это время в «столб» поставит. Проснется и смотрит: стоим мы или нет. А мы, как только его храп услышим, сразу убегаем. Отец проснется и кричит: «Эй, вы, что там делаете?». Тут мы прибегаем обратно и стоим, как ни в чем не бывало. Вот так нас отец заставлял и заставлял заниматься Ицюань. У нас уже и выбора особого не было. Так и привыкали постепенно стоять. Бывало и по часу в «столбе» проводили. А когда в такой практике провели полгода, то почувствовали, что в теле появилась какая-то сила. Уши, если посмотреть на солнечный свет, стали красными. Напомню, в какое время это все происходило. Тогда люди наедаться не могли, как следует. Голод был. Мяса и масла не было. Отец нас учил: «Если вы вырастите со слабым здоровьем, то ничего в жизни не сможете добиться. Я должен вас заставить заниматься собой, чтобы вы были здоровыми».

Когда нам с братом исполнилось 15—16 лет, нашего отца отправили в деревню (это был период культурной революции 1966—1976). Мы поехали вместе с ним. В деревне жизнь была еще тяжелее, чем в городе. Отец заставлял нас каждый день рано вставать и тренироваться. Мы много работали в поле и когда поздно вечером приходили домой и ужинали, то все равно отец заставлял нас тренироваться. Вот так постепенно у нас с братом выработалась способность преодолевать трудности. Жизнь была очень тяжелой, а еще надо было тренироваться при этом.

Примерно к 16—17 годам в наших сердцах появилось горячее желание продолжать тренироваться. С одной стороны, если ты живешь в деревне и у тебя проблемы со здоровьем, то это конец. С другой стороны мы понимали, что если мы не будем обладать какими-то особыми знаниями или каким-то особым образованием, то мы так и не сможем ничего добиться в жизни. Так и просидим в деревне. Именно это ощущение в душе, понимание, что мы этого хотим сами и рождало горячее желание тренироваться и продолжать совершенствоваться.

Вы начинали практиковать только столб или делали ли еще какие-то упражнения?

Да, вначале изучали только столбы. Но мы маленькие тогда еще были. К отцу приходили тренироваться ученики. Они стали нашими побратимами. Мы начали с ними толкаться, заниматься Туйшоу. Сначала это было в виде игры. Из этого у нас появился первый интерес – кто кого победит. Наше желание совершенствоваться еще более окрепло.

Потом в октябре 1979 года наш отец вернулся в город. Тогда ему было уже больше 60 лет. В Пекине открылись новые возможности по развитию Ицюань, и наш отец взялся за обучение нас с удвоенной энергией. Теперь упор был сделан на взращивание силы и на поединки. Мы с головой погрузились в Ицюань и занимались только этим.

Скончался наш отец в 1985 году в Пекине. После его смерти уже некому было нас учить, и мы стали заниматься с братом самостоятельно. У нас появились ученики, и их становилось все больше.

У отца Яо Цзунсуня тренировался известный мастер основатель Тайкикен Кенъичи Саваи

Да, был такой японский ученик. Когда Япония напала на Китай, Саваи вызвал на поединок на мечах Ван Сянчжая (у Саваи был 4-й дан по Кендо и 5-й по дзюдо). Мастер Ван взял шест и на первых секундах выбил меч из рук японца. При этом Саваи и сам упал. После этого поединка Кенъичи захотел стать учеником Ван Сянчжая. На это мастер ответил, что он уже стар и не учит никого. Давай тебя будет учить мой ученик. Этот ученик и был наш отец.

Уровень Саваи с точки зрения фехтования был очень высокий. Отец рассказывал, что как то на показательных выступлениях вывесили белые полотнища, и японский мастер очень быстро катаной выполнял разрезы, оставляя узкую полоску неразрезанной ткани. Вот до какой степени он контролировал меч. Японский мастер Саваи очень уважал нашего отца Яо Цзунсуня.

С 1937 по 1940 год все, кто вызывал на поединки Ван Сянчжая, должны были драться с нашим отцом. И он всех побеждал. Многие из них имели имя в мире Ушу. Именно с этих пор распространился слух об Ицюань, как о сильнейшей школе в Китае. Тогда нашлись люди, которые предложили переименовать школу в Даченцюань, что означает «Школа полного совершенства». Так получилось, что вся забота о школе включая поединки, воспитание многих лучших учеников, все легло на плечи моего отца Яо Цзунсуня. И в конце концов основатель Ицюань Ван Сянчжай дал моему отцу имя – Цзисян (официальный наследник школы Сянчжая).

Какое любимое оружие у вас?

Дубинка. Она не должна быть слишком длинной (30—40 см). Лучше чтобы она была из твердых пород дерева, например, из красного. Мой отец говорил мне: «Если ты идешь ночью с такой дубинкой, и ты ей хорошо владеешь, то в твоих руках огромная сила». Работа с дубинкой строится на основе Ицюань. Дубинка рассматривается лишь как продолжение вашего тела. Поэтому, прежде всего, важно, чтобы в ваших руках была взрывная сила. Сначала овладей своим телом и тогда все, что ты возьмешь в руки, может превращаться в оружие.

Тренировка с дубинками (стажировка в Китае 2011 г.)

Что главное в изучении Ицюань?

Ничего секретного в моих техниках нет. Думаю вам в России лучше всего сосредоточиться на базовых техниках. Если вы хотите одновременно больше узнать – без проблем. Я могу много что показать. Но когда вы много узнали, выберите что-то одно и на этом сосредоточьте все свои силы. Тогда вы достигнете высокого уровня.

В чем состоит основа Ицюань?

Что такое сознание, мысль? Это абстрактные, невидимые понятия, которые нельзя пощупать. Тем не менее, мы их используем. Мы подключаем сознание, соединяем его с силой. Только тогда мы добиваемся каких-то результатов. Но одновременно с этим эти понятия должны быть сбалансированы. Нужно найти середину между осознанностью и неосознанностью.

Еще очень важно постичь что-то одно – самое главное. Если ты это самое главное схватил, то все остальное для тебя становится легким и понятным. А если бросаться на мелочи и пытаться их уразумевать без единого и самого главного, то не будет толку.

Например, вы выполняете какое-то движение. Со стороны (внешне) оно может выглядеть правильным. Но внутри этого движения скрыто много невидимого содержания. Там есть направления: и вверх, и назад, и наружу. С какой силой, наполнением вы движетесь, есть ли изменения по ходу движения? Если вы двигаетесь в одном направлении, можете ли вы в любой точке изменить его? Многие люди не понимают этого внутреннего содержания даже в простейших движениях.

Вот еще пример, поединок. Один боец применяет очень большую силу, но если сила не контролируется, боец легко может провалиться. Другой боец может все осознавать и контролировать, но нет силы, чтобы достичь результата. Скорость. Чем быстрее, тем лучше? Необязательно. Важнее своевременность. Важен момент неопределенности, неожиданности. Когда не понятно, какой потенциал таится у вас. Этот момент можно определить как – «находиться на грани противоречий». В любой момент может быть все что угодно и все это находится под твоим контролем. Это касается не только поединка, но и обычной жизни. Например, во время поединка не так важно у кого движения более красивые или правильные, кто быстрее, сильнее. Это вообще не важно. Важно одно – результат. Кто поразил противника, то делал правильно. За счет чего был достигнут результат – второстепенно.

Ван Сянчжай в свое время говорил по поводу того кто действует правильно, кто неправильно: «Такого нет, что кто-то делает правильно, а кто-то неправильно. Ты устоял или не устоял. Пусть ты все правильно делаешь, но проиграл, что толку от твоей правильности? Или, например, ты слабый, но если противник еще слабее тебя, то что в этой слабости плохого? Нет ничего абсолютного, все зависит от данной конкретной ситуации». Вот это принцип Ван Сянчжая. Берите любой вопрос и смотрите на него с разных сторон, а затем уже извлекайте из него смысл».

Возьмем к примеру современный Тайцзицюань. Теория у них замечательная. Когда они занимаются Туйшоу, то все вроде идеально: сила мягкая, акцент делается на силе скольжения и контроле над противником. Но очень редко они делают Фали – выброс взрывной силы. Такого бойца Тайцзицюань, который полностью бы контролировал противника не найти. В Тайцзицюань часто повторяют, что в стали есть мягкость, а в мягкости есть сталь. Но я так и не обнаружил у современных мастеров этой школы никакой стали. Только начнешь с ними силу проявлять, они говорят: «Это неправильно. Ты слишком напрягаешься, расслабься. Ты человека бьешь. Нельзя бить». Мы им говорим: «Ну ладно, у нас неправильно. Но вы покажите свою сталь». И они никак не могут ее показать. Все говорят, что у других все неправильно, а сами показать ничего не могут.

В Тайцзицюань были великие мастера. Это было в конце династии Цин и примерно до 30-х годов 20-го века. У них это было профессиональным занятием, это был их рис (хлеб), они этим жили. Почему Тайцзицюань постепенно пришел в упадок?

Ван Сянчжай основал свой стиль в 20-х годах 20-го века. Зачем вообще понадобилось его создавать? В конце 19-го века в Китае распространилась мода на занятия Ушу аристократией и придворными. Заниматься то они занимались, но жестко тренироваться они не желали. И тогда очень многие мастера Ушу, чтобы заработать деньги, пошли на компромисс. Вот тогда боевое Ушу начало превращаться в некое подобие танца или балета. Начала теряться боевая эффективность. Все стили, имеющие формальные комплексы в то время, попадали под это определение. Комплексы – это своего рода представления. Они очень полезны для здоровья, развития координации, эстетики, пластики. Но настоящий поединок развивается непредсказуемо. Там все диктуется настоящим моментом, что необходимо в этот момент, то и делается. А в комплексах все наоборот. Что диктуется комплексом, то ты и делаешь в этот момент. Когда на нас неожиданно нападают, то нет времени на ритуальные движения. И получалось так, что люди десятками лет занимались комплексами, а ни разу не было реального поединка. А после революции Ушу в Китае было под большим контролем и надзором. Тогда поощрялось, чтобы Ушу занимались исключительно ради здоровья. В то время если занимались Туйшоу или проводили поединки, то приходили определенные люди и говорили: «Это вы чем занимаетесь и зачем? Почему вы не занимаетесь чем-то хорошим? Драться хотите? Драться плохо». Поэтому, вплоть до наших дней, когда возникают какие-то торжества, церемонии открытия-закрытия, праздники, то там представители Тайцзицюань десятками тысяч стоят и танцуют. Так Тайцзицюань превратился уже в художественную гимнастику. Какое между ними отличие?