Kitabı oku: «Философский словарь», sayfa 7

Басня (Fable)

Выдуманная история, которую никто не собирается выдавать за подлинную; история, подлинность которой невозможно допустить; миф, побуждающий не верить, а размышлять или смеяться.

Безволие (Aboulie)

Бессилие воли. Слово употребляется либо для обозначения патологии (абулия – неспособность действовать по собственной обдуманной воле), либо в качестве эвфемизма, позволяющего избежать употребления других слов: бесхарактерность, трусость, лень. Таким образом, безволие – либо синдром, либо недостаток характера.

Безнадежность (Désespoir)

Нулевая степень надежды и противоположность веры. В расхожем значении слова безнадежностью называют пик печали или разочарования; такое состояние, при котором несчастье представляется неизбежным, а какое бы то ни было счастье невозможным. Так, читая в газете об очередном самоубийстве, мы обычно узнаем, что человек покончил с собой от безнадежности. Из этого следует, что безнадежности почти всегда предшествует несбывшаяся надежда («Главной причиной самоубийств, – написал мне один психоаналитик, – является надежда; люди сводят счеты с жизнью под влиянием ее крушения») и даже последняя надежда (на смерть). Безнадежность – это непреодолимое и смертоносное разочарование.

Но безнадежность можно понимать и в другом смысле, что лично мне представляется более правильным, – как отсутствие всякой надежды, иначе говоря, отсутствие каких бы то ни было желаний, направленных на будущее, на то, чего мы не знаем, и на то, что от нас не зависит. Если речь идет об отсутствии любых желаний, это отрицательная безнадежность; если наши желания ограничиваются только тем, что есть на самом деле, что мы знаем и что зависит от нас, это положительная безнадежность (любовь, познание, воля). В этом смысле безнадежность противостоит вере (выражающей желание, направленное на то, чего нет, или на то, что нам неизвестно). Она также противостоит надежде (выражающей желание, направленное на то, чего нет, или на то, что от нас не зависит). Таким образом, безнадежность противостоит религии. «Безнадежность обратна вере», – сказал Кьеркегор (34). И наоборот, добавим мы: вера обратна безнадежности.

Вот почему я считаю себя вправе говорить о веселой безнадежности. В самом деле, разве верующие владеют монополией на радость? Если Бога нет, положение человека действительно в чем-то безнадежно, что очевидно: ведь мы старимся, страдаем, умираем. Но эта очевидность не в силах помешать нам радоваться настоящему и наслаждаться им. Скорее даже наоборот: она лишь способствует тому, чтобы мы радовались и наслаждались в настоящем. Разве мало верующих, проживших жизнь в надежде на счастье в загробном мире, «в надежде, – как отметил Паскаль, – на иную жизнь»? И атеистов, сумевших получить от жизни подлинное удовольствие и любивших ее не ради надежды на нечто несбыточное, но ради самой жизни? Такова трагическая мудрость – мудрость счастья и безнадежности. Сочетание того и другого не просто возможно; оно необходимо. Надеяться можно только на то, чего у нас нет, и надежда на счастье разлучает нас со счастьем. Напротив, тот, кто полностью счастлив, не нуждается в надежде, даже в надежде на то, что его счастье продлится (если он надеется на это, значит, опасается, что счастье его покинет, значит, перестает быть счастливым). Такова мудрость Востока: «Счастлив лишь тот, кто не имеет надежды, – говорится в “Санкхья-сутрах”, – ибо надежда есть самая жестокая пытка, а безнадежность – самое великое блаженство из всех возможных». Безнадежность есть умение жить в настоящем и истина жизни.

Способны ли мы на такую безнадежность? Я бы сказал, что время от времени нам удается пережить ее на опыте: благодаря сексу, созерцанию или действию, когда все наши желания ограничиваются тем, что имеет место в данный миг, тем, что мы делаем и что зависит от нас. Иногда в подобные минуты нас охватывает такое ощущение полноты бытия, что надеяться и в самом деле больше не на что – ибо для нас не существует ничего, кроме настоящего, кроме реальности, кроме подлинности. Не существует ничего, кроме сущего. Случается такое нечасто, зато, если уж случается, оставляет нам незабываемые впечатления. Это опыт прикосновения к вечности, как сказал бы Спиноза, такой опыт, который, по выражению Пруста, вселяет в нас равнодушие к идее смерти.

На самом деле это значит, что время от времени нам просто удается почувствовать себя живущими на свете.

Безразличие (Indifférence)

Не отсутствие различий (идентичность), но отказ или неспособность придать этим различиям эмоциональную значимость; отсутствие не различий, а предпочтений, иерархии или даже нормативности. Для безразличного человека не все одинаково (не все идентично), но все одинаково неважно. Как говорится, ему все все равно, что означает: различия, даже существенные, не имеют для него никакой ценности. Это атараксия (adiaphoria, т. е. невозмутимость) в понимании Пиррона как результат знаменитого ou mallon: всякая вещь в равной мере (ou mallon) есть то, что она есть, и то, чем она не является; одно стоит другого; никакие предпочтения не имеют смысла. Но это, повторим, происходит не потому, что вещи обладают внешним сходством (Пиррону (35) случалось торговать на рынке, и он, надо полагать, хорошо понимал разницу между свиньей и курицей), а потому, что ни одна из них не основывается на истине или ценности. Одно стоит другого, потому что ничего стоящего вообще нет. На это можно возразить, что, стоя в торговых рядах, Пиррону хочешь не хочешь приходилось различать собственный товар (курица не может стоить столько же, сколько свинья). Однако он считал, что это проблема покупателей, а не продавца. Безразличие не предполагает ни слепоты, ни глупости. Оно предполагает нейтралитет и безмятежность.

Но возможно ли достигнуть безмятежности? И зачем к ней стремиться, если тебе все безразлично, в том числе и безмятежность? Пиррон – один из тех редких философов, которые исповедуют подлинный нигилизм, да еще в такой форме, что им хочется подражать. Однако само это стремление заставляет нас отвернуться от учения Пиррона и не позволяет встать в ряды его сторонников. Если ничего стоящего нет, значит, и нигилизм ничего не стоит.

Впрочем, в некоторых случаях безразличие может быть оправданным, но лишь частично и с конкретной целью. Так, не стоит придавать большого значения тому, что этого не заслуживает, и считать важным то, что таковым не является. Правосудие, например, невозможно без беспристрастности, каковая выступает в роли своего рода принципа безразличия. Той же природы отличие милосердия от дружбы: это тоже любовь, но безразличная (Фенелон (36) называл милосердие «святым равнодушием»). Вместе с тем ни милосердие, ни правосудие не предполагают равнодушия ко всему окружающему или к себе, поскольку в этом случае и то и другое просто утратило бы смысл. Быть беспристрастным не означает равнодушия к справедливости. Это означает безразличие ко всему остальному. Вот почему безразличие, как это ни парадоксально, обретает ценность только при условии различия в подходах. Иногда оно даже превращается в добродетель. Умение хранить равнодушие к посредственности и преходящим ценностям свидетельствует не о нигилизме, а о величии духа.

Безрассудство (Témérité)

Смелость, несопоставимая с масштабом опасности. Безрассудный человек рискует без меры ради достижения цели, которая того не стоит. Это не столько избыток отваги, сколько нехватка благоразумия.

Безумие (Folie)

«Безумец утратил все, – отмечал один психиатр, – кроме разума». Но разум безумца работает впустую – он сошел с рельс реальной действительности. Скажем, параноидальный бред может служить образцом последовательности (не случайно Фрейд сравнивал философские системы с особенно интересными плодами размышлений параноиков), однако он никогда не открывается миру, а всегда замкнут на себе. Философия должна извлечь из этого урок. Мысль способна избежать безумия только внешним путем, т. е. через реальную действительность или мысли других. То, что истинно лишь для тебя одного, не является истиной.

Безусловное (Inconditionnel)

Один из моих сыновей, ему было тогда лет семь или восемь, как-то задал мне такой вопрос:

«Скажи, что такое я должен натворить, чтобы ты перестал меня любить?» Я не смог найти ответа на этот вопрос, вернее говоря, просто сказал: «Ничего». Что меня самого немало удивило. Тогда же я впервые осознал, что такое безусловная любовь. Признаюсь также, что чувство это я испытываю только по отношению к своим детям. Но оно научило меня понимать любовь лучше, чем все прочитанные книги.

Безусловным является то, что не зависит ни от каких условий, но не в теоретическом, а в практическом или эмоциональном плане. Безусловно то, что с абсолютной непреложностью диктуют нам сердце и воля, но не потому, что это непреложное ничем не обусловлено (наши дети, увы, зависят от множества условий!), а потому, что иначе мы не смогли бы жить. Я называю это практическим абсолютом, понимая под ним то, к чему мы стремимся, и то, что мы любим не рассуждая и помимо всяких условий (пользуясь современным лексиконом, можно сказать: это то, по поводу чего никакой торг неуместен). В случае необходимости мы готовы пожертвовать ради этого всем остальным (во всяком случае, всем тем, что не является для нас столь же безусловным).

Таким образом, безусловное совсем необязательно бывает ничем не обусловленным; мало того, в глазах материалиста, каким я являюсь, оно никогда не бывает ничем не обусловлено. Возьмем для примера неприятие расизма. Являясь безусловной ценностью, оно возникает лишь с появлением определенных условий. Именно этим отличается мораль от религии: для атеиста практический абсолют существует лишь относительно к нам самим.

Беседа (Conversation)

Разговор, не преследующий цель убедить или победить собеседника. Цель беседы – понять друг друга, а вовсе не добиться взаимного согласия. Тем самым беседа отличается от спора (предполагающего разногласие во мнениях и желание положить ему конец) и диалога (подразумевающего общее стремление к достижению истины). Беседа ни к чему не стремится, вернее, является самоцелью. Ни к чему не обязывающий характер беседы составляет существенную долю ее очарования. Это одно из удовольствий существования, особенно если беседуют друзья. Отличия друг от друга приносят им радость, так ради чего им стараться эти отличия уничтожить?

Бесконечное (Infini)

Этимология слова достаточно прозрачна: бесконечное есть то, что не имеет конца, предела (finis), границы. Не следует путать бесконечное с неопределенным, ибо последнее представляет собой то, что не имеет известного или доступного познанию предела.

Самые удобные примеры бесконечного предоставляет нам математика. Каждый понимает, что последовательность чисел бесконечна – ведь к самому большому числу всегда можно прибавить еще какое-то число. Необходимо отметить при этом, что часть бесконечного множества не обязательно бесконечна (например, количество целых чисел от 3 до 12 – конечно), но может быть бесконечной (последовательность четных чисел так же бесконечна, как и последовательность целых чисел, хотя первая представляет собой часть второй). Таким образом, бесконечное множество обладает следующей исключительной особенностью, позволяющей дать ей математическое определение: оно может быть представлено в биекции (взаимно однозначном соответствии) по меньшей мере с одним из его строгих подмножеств. Так, любое целое число может быть поставлено в отношения взаимной однозначности с квадратом этого числа (этот пример принадлежит Галилею), даже если бесконечная последовательность полных квадратов является лишь подмножеством последовательности целых чисел. Из чего вытекает, что целое в бесконечности не обязательно больше той или иной из его частей (поскольку и часть может быть бесконечной). Это позволяет нам методом от противного дать определение конечному. Конечным является всякое множество, которое необходимо больше одного из его строгих подмножеств (т. е. подмножеств, не являющихся самим множеством).

Есть ли примеры не из области математики? Первое, что приходит в голову, это, конечно, Бог, о котором Декарт говорил, что он, и только он, бесконечен в прямом смысле слова, ибо не имеет никаких границ и пределов. Если применить к понятию Бога изложенное выше рассуждение, то окажется, что Бог не обязательно больше той или иной из своих частей – Бог Троицы, например, не обязательно больше, чем каждое из Лиц, составляющих единство его сущности (во всяком случае, если допустить, что каждая из ипостасей Бога бесконечна). Что, разумеется, никоим образом не доказывает, что Бог есть и что он един в трех лицах.

Что касается примеров эмпирического характера, то здесь мы пасуем. Дело в том, что опыт имеет дело только с конечным или с неопределенным. Можно, конечно, вспомнить знаменитое определение Паскаля, по мнению многих относящееся к Богу (что не случайно), хотя сам Паскаль сформулировал его применительно к универсуму, воспользовавшись, правда, традиционной метафорой: «Это бесконечная сфера, центр которой везде, окружность – нигде» («Мысли», 199–72). К сожалению, подобная бесконечность, впрочем сомнительная, известна нам лишь в форме идеи, но никак не из опыта.

Бескорыстие (Désintéressment)

Бескорыстным мы называем поступок, кото рый не преследует никакой эгоистической цели, либо поступок, который невозможно объяснить одним эгоизмом. Вот почему бескорыстие (во всяком случае, после Канта) считается свойством нравственного поведения: поступать нравственно значит, как говорит Кант, «ничего не ожидать для себя» от этого поступка. Из этого отнюдь не следует, что нравственное поведение не способно приносить радость или удовольствие. Допустим, вы нашли набитый деньгами кошелек и вернули его владельцу. Ваш поступок можно назвать нравственным только в том случае, если вами двигала не надежда получить награду (по возможности превосходящую по ценности содержимое кошелька), не страх наказания (в том числе божественного, ибо в этом случае ваше поведение свидетельствует не о нравственности, а о религиозности или эгоизме) и даже не удовольствие от сознания того, что вы поступили как полагается порядочному человеку. Впрочем, нравственность поступка не исключает возможности испытать удовольствие или получить награду.

Вопрос о том, возможно ли бескорыстие, вызывает споры – ведь оно нарушает принцип удовольствия. Ответить, так это или нет, нельзя, в том числе и потому, что сам вопрос поставлен неправильно. Если мы радуемся, совершая добрый поступок, это еще не значит, что мы совершаем его ради собственной радости. Но даже если бы это и было так, такая радость – максимально приближенная к бескорыстию, хотя и не полностью бескорыстная – все-таки лучше, чем радость мерзавца, умеющего черпать наслаждение только в причиненном другим зле или собственном благополучии.

И совсем несерьезной становится постановка вопроса о бескорыстии, когда речь идет о любви. Нельзя сказать, что мать, кормящая ребенка, поступает бескорыстно, ведь от благополучия ребенка зависит ее счастье. Но надо быть слепым, чтобы не видеть – материнская любовь выше бескорыстия. Здесь мы переходим от морали к этике, от бескорыстия к любви и от Канта к Спинозе.

Бесплатный (Gratuit)

Не то, что не имеет цены (бесплатность не есть достоинство), а то, за что не требуют платы или вознаграждения; то, что доступно без обмена или предложено без возмещения. Говорят также о бесплатном действии, начиная с Жида, чтобы обозначить действие без мотива. Точно так же бесплатный труд вовсе не означает свободного труда. Предполагать, что действие было действительно без мотива, не значит считать его беспричинным (тогда оно бы не существовало). Нет необходимости тем более работать бесплатно, чтобы работать свободно. Бесплатный значит не свободный, а бескорыстный и в разных случаях служит признаком равнодушия, изобилия, щедрости или безумия.

Беспокойство (Inquiétude)

Отношение настоящего к будущему в той мере, в какой будущее способно внести разлад в настоящее. Беспокойство колеблется между заботой («Что делать?») и страхом («Как этого избежать?»). Вот почему избавиться от беспокойства невозможно, вернее, избавиться от него можно только в те редкостные минуты, когда мы живем, полностью захваченные настоящим – погруженные в безмятежность созерцания или в деятельность.

Беспорядок (Désorde)

Бросьте на землю горсть камешков. Они упадут как попало, производя впечатление беспорядка.

Если бы вдруг камешки неожиданно сложились в какую-нибудь легко узнаваемую фигуру, например шестиугольник или человеческое лицо, у нас возникло бы впечатление порядка. Однако для самих камешков как в первом, так и во втором случае в форме их расположения на земле нет ни порядка, ни беспорядка. Из этого нетрудно вывести, что же мы понимаем под беспорядком, а именно: не распознанный порядок. Отсюда порядок – это такой беспорядок, который легко вообразить, запомнить или использовать. Следовательно, оба понятия относительны. «Реальность упорядоч е на, – пишет Бергсон (37), – в той мере, в какой это соответствует нашему мышлению»; и беспорядочна, добавим мы, когда она нас не удовлетворяет, вернее сказать, когда нам не удается найти в ней себя. Идея беспорядка выражает всего лишь «разочарование ума, видящего перед собой не тот порядок, в котором он нуждается, порядок, с которым ему нечего делать в данный момент, и который в этом смысле для него не существует» («Творческая эволюция», III; см. также «Мысль и подвижность»). Таким образом, абсолютного беспорядка не существует потому, что не существует абсолютного порядка: есть лишь различные относительные порядки. Вот почему понятие энтропии не может иметь абсолютного значения. Тот факт, что в любой замкнутой системе беспорядок стремится к максимуму, нисколько не мешает рассматривать сам этот беспорядок как разновидность порядка – наиболее вероятного, наиболее стабильного и наименее созидательного. Все к чему-то стремится или, что то же самое, не стремится ни к чему. Однако это «что-то» кое-что да значит.

Бессмертие (Immortalité)

Бессмертен тот, кто не может умереть; по Платону, это душа; по убеждениям верующих – Бог. Следует отметить, что бессмертие души не является ни христианской (если Иисус спасает нас от смерти и обещает воскресение, значит, мы можем умереть), ни иудейской идеей. Может быть, это греческая идея? Частично – да. И если бы она не имела столь широкого распространения, вряд ли Эпикур потратил бы столько сил на борьбу с ней. Но он видел в бессмертии не столько надежду, сколько неиссякаемый источник страхов. Бессмертие означает вечную подверженность горю, наказанию, повторяемости, одним словом, ад. Быть смертным куда лучше – это обрекает нас всего лишь на небытие.

Бессмысленный (Insensé)

Противный здравому смыслу или разуму. Следует отметить, что бессмысленное редко бывает малозначимым. Безумие – тяжкое состояние, часто имеющее глубокий смысл, тогда как самая малозначительная болтовня почти никогда не бывает бессмысленной.

Бессознательное (Inconscient)

В форме прилагательного это слово означает все, что не является сознательным:

например, циркуляция крови или электрический обмен между нейронами суть бессознательные процессы, как почти все происходящие в человеке органические процессы. Мы не знаем, на что способно наше тело, говорил Спиноза. Не знаем потому, что большая часть его возможностей реализуется бессознательно.

В форме существительного бессознательное это все то, что теоретически могло бы быть сознательным, но фактически таковым быть не может в силу вытеснения и внутреннего сопротивления.

В этом случае бессознательное выступает в форме психического бессознательного, как учит Фрейд, и именно этот парадокс является для него определяющим. Бессознательное – это нечто вроде неразумного разума, бессмысленной мысли, субъекта без субъекта. Вы скажете, что такое невозможно? Не уверен. Вполне может быть, что бессознательное – это истина разума, а сознание – всего лишь его крайняя точка, которой вечно что-то угрожает, или вершина, которую без конца необходимо покорять. Если бы мысль могла осмыслить себя как Я, она стала бы Богом. Бессознательное то, что отделяет нас от Бога.

Вот почему не стоит поклоняться бессознательному и не стоит даже слишком ему доверяться. Ведь бессознательное тоже не Бог. И психоанализ, возведенный в ранг религии, оборачивается всего лишь очередным суеверием.