Kitabı oku: «Не ушедшие»
Глава 1
Теплый весенний вечер, опустился на уставший за день от будничных забот город. Многочисленные прохожие, непрерывно снующие по улицам мегаполиса, с удовольствием снимали зимнюю одежду, весело щурились, подставляя лица, первым теплым лучам, заходящего солнца. С плохо скрываемым нетерпением, ожидая наступления нового полноценного весеннего дня, наполненного апрельским теплом и первыми признаками того, что природа пробуждается к жизни, после затянувшейся зимней спячки.
Измученный кошмарами мужчина. Не ждал ничего. Устало перекатывая из сегодня в завтра, свою тяжкую ношу, терпеливо ожидая момент, когда для него всё будет позади.
Когда безжалостная боль, сковавшая сердце, терновым венцом, отпустит и он сможет сделать свой последний вздох, расправить плечи и сбросить с них, так осточертевший, за долгие годы груз вины и ответственности.
Игоря шатало от усталости, он не спал уже трое суток. Видения, которые ждали его по ту сторону сна, пугали и тревожили. Он панически боялся того кошмара, в который неизбежно должно окунуться сознание, стоит только сомкнуть утомлённые бессонницей веки.
Кошмар, который Игорь создал собственными руками, в минуту отчаянья, душевной слабости, и выпустил в мир людей. Его мука и наказание, быть невольным свидетелем преступлений, которые совершают созданные им монстры.
Мужчина прекрасно осознавал, его организм истощён и нуждается в отдыхе. Но одни только воспоминания о снах – напоминаниях, вызывали нервную дрожь. Он с нетерпением посмотрел на часы, перевёл взгляд на бутылку водки, дожидающуюся своего часа на кухонном столе.
За долгие годы борьбы с совестью и кошмарами, Игорь нашёл только одно верное средство противостояния терзавшим его страхам и сомнениям. Упиться до потери сознания и не просыхать несколько дней кряду. И тогда густая, плотная словно утренний туман, завеса алкоголя, окутает разум, делая Игоря нечувствительным ко всему, к старой боли, к воспоминаниям, к мукам совести.
Была у Игоря ещё одна отдушина, его дар и проклятье. Работа! Когда у него появлялось дело, становилось легче, он с головой погружался в работу, до изнеможения обрабатывая и анализированная полученную информацию. Утомлённый работой мозг, отключался сам, погружаясь в серое небытие, сумеречный мир подсознания лишенный сновидений и надежд.
Это вполне устраивало Игоря, как бы он ни ненавидел своё призвание, в работе было его спасение. Но после выполнения очередного задания, он вновь оказывался наедине с самим собой, с неисправленными ошибками, совестью и воспоминаниями, неизбежно ведущих к возвращению кошмара. Вечного напоминания о том, что он не закончил работу и теперь маленькие ручейки крови, страха и боли, стекаются со всего города к его ногам. Он никогда не должен забывать о том незаконченном деле и ответственности, которая теперь лежит на его плечах неподъёмной ношей.
Конечно по мимо основной работы, он старался придумывать множество ежедневных занятий, которые помогали забыть…
При этом неизбежно наступал момент, когда Игорь серьёзно начинал думать, ещё немного и вина отступит, боль пройдёт, он сможет начать новую жизнь. Но даже сама мысль о том, что он может всё забыть, казались Игорю, кощунственной и служили сигналом к тому, что пора возвращаться назад… к пагубному источнику вины и боли.
Игорь отошёл от окна, устало опустился на стул, облокотился локтями о кухонный стол, спрятал лицо в ладонях. Что бы хоть как то отвлечься от назойливых воспоминаний, настойчиво тянущих его в бездну прошлого, прислушался к жизни соседей за стенами квартиры.
В последнее время, он предпочитал без надобности не покидать своё убежище. Делая покупки всего необходимого через сеть Интернет.
Иногда, замкнутый в своей квартире, словно рак отшельник в раковине, мужчина ловил себя на мысли о том, что «жизнь соседей», назойливо проникающая в его крохотный мир, сквозь тонкие стены. Служит для него, единственным напоминанием о том, что он всё ещё жив.
И честно говоря, он не знал радоваться этому или нет. Жизнь для него означала боль и страданья, в то время как смерть обещала покой и забвенье и самое главное долгожданную встречу с дорогими его сердцу людьми, по ту сторону бытия. В то же время, пока он жив, есть надежда, исправить ошибки и обрести долгожданный покой.
А смерть! Если загробная жизнь существует – то гореть ему в аду. В чём Игорь ни на минуту не сомневался, так это в том, что смерть не конец, а только начало.
Убаюканный, монотонным жужжанием соседей за стеной. Игорь задремал и против воли, соскользнул в мир сновидений. В мир, встречи с которым он так долго и упорно избегал. В мир, в котором нашли приют несбывшиеся мечты, надежды и воспоминания. В мир, который встретил его озорным детским смехом и прикосновением нежных губ любимой женщины.
Лёгкий поцелуй жены, заставил Игоря улыбнуться и во сне и наяву. Марта всегда будила его ласковым, полным любви и нежности поцелуем. Она всегда, просыпалась раньше Игоря, пусть даже всего на несколько минут. «… это моя суперсила, – смеялась она в ответ на вопросы мужа, как ей это удаётся, – просыпаться раньше моих любимых мужчин».
Во сне, напряженное лицо Игоря, расслабилось и он сразу помолодел на несколько лет. Слабая улыбка родившаяся на лице, была подобна трепетной свече на ветру, она то угасала, то вспыхивала с новой силой.
Последние три года, он почти не улыбался… только во сне. В месте, где мужчина, совсем не похожий на него, с женой и сыном, готовились провести вместе свой самый лучший день.
Игорь, бестелесным призраком, проник сквозь тонкую грань времени в далёкое прошлое, бессильный уже, что – либо изменить или исправить.
Словно завистливый вор, он тайно следил за крепкой, счастливой семьёй, уютно расположившейся за столиком летнего кафе в щедрой тени пляжного зонта. Угрюмый мужчина, неугомонный малыш и молодая красивая женщина, дружно уплетали мороженное, разговаривая и весело смеясь шуткам, понятным только им троим.
По лицу спящего, словно рябь по воде, пробежала тень беспокойство, глубокая морщина пересекла лоб, Игорь не слышал о чём они говорят. Он словно следил за ними с кормы, уходящего в море корабля и равнодушное ко всему время с каждым ударом сердца, добавляло расстояние между ним и семьёй оставшейся на берегу.
Игорь злился на себе, ведь он обещал, клялся, никогда не забыть тот проклятый – благословенный день. Ни одна минута тихого семейного счастья, ни одна секунда из давно минувшего дня, не должны были выпасть из памяти. Он должен был сохранить бесценную жемчужину воспоминаний, впитавшую в себя весь свет и радость памятного для него дня. Сберечь мимолётные мгновенья быстротечного счастья, ставшими для него дороже всего золота мира.
Но время – хитрый не уловимый воришка, с жестокой, холодной улыбкой, на лице, словно прилежный ученик, влажной губкой стирало строки воспоминаний, написанные мелом судьбы на доске памяти.
Секунда за секундой, Игорь терял бесценные фрагменты того чудесного дня. Прошло всего три года, а он уже не мог вспомнить, сколько человек было вместе с ними в кафе, начал забывать шутки, над которыми они так смеялись, не помнил лица водителя – таксиста, забравшего их в тот день из дома. С каждым днём, Игорь всё больше и больше забывал, незначительных, второстепенных событий, которые словно уходящий сквозь пальцы песок, навсегда покидали его память, забирая с собой крупицы чего – то важного. Игорь с ужасом ждал наступления того дня, когда больше не сможет вспомнить лица жены и ребёнка.
А день был действительно хорош. Он вместил в себя столько счастья, тепла и света, что его могло хватить на целую жизнь. Молодая семья уже давно планировала для себя этот маленький праздник.
У Марты и Игоря был напряжённый график работы. Марта молодой подающий большие надежды специалист, работала в детском онкологическом отделение. Работа отбирала у неё массу сил и времени, времени которое большинство женщин предпочло бы посвятить своим близким, а не чужим детям. Поэтому маленький Кирюша, часто сердился на маму, за то, что она так мало времени, проводит, с ним вместе.
А Игорь… Игорь тоже работал. Он постоянно был в разъездах, а находясь дома, часто запирался в своём кабинете, на целый день. Чем он занимался? Об этом не знали даже близкие друзья, только жена. Марта часто хитро улыбалась, в ответ на вопросы друзей, чем же зарабатывает на жизнь Игорь. « Обеспечивает семью и ладно… ». Заговорщицки отвечала Марта, подмигивая мужу.
Обычно программу совместного дня составляла Марта и большим разнообразием она не отличалась. Праздное безделье в кровати для Игоря и Марты почти до обеда, приставка для Кирилла. Пикник в парке, неспешная прогулка благополучного семейства по магазинам, поход в гости к кому – не будь из старинных приятелей, и как кульминация дня, посещение кафе. Которое стало доброй традицией.
Именно сюда Игорь привёл Марту на первое свидание. И хотя большую часть вечера Игорь вел себя как настоящий идиот, он не смог испортить очарование и магию того волшебного вечера, оставшегося навсегда в памяти жены, одним из самых дорогих воспоминаний. Поэтому когда у Марты выдавалось свободное время, она всегда с удовольствием приводила семью в это кафе, что бы освежить память о давно минувших днях.
Марта очень сильно выматывалась на работе, поэтому её программа выходного дня, никогда не отличалась разнообразием. Сам факт того, что они втроём делают что – то вместе, было уже счастьем.
Но в тот день, Игорь взял инициативу в свои руки и устроил для своих любимых настоящий праздник. Это был день в бешенном ритме. То, что они планировали сделать в течение года, уместилось в один день. Пикник в парке, поход за город и в кино, парк развлечений. Они навестили всех родных. Марта смогла помириться с отцом, с которым не разговаривала уже больше двух лет.
Так странно, Марта с отцом дулись друг на друга так долго, что даже уже не помнили из – за чего они поссорились. И оба давно собирались позвонить друг другу и попросить прощения, но всё как то не находили времени.
К вечеру уставшая, но счастливая семья, добралась до своего кафе. Хотя Марта была настолько вымотана, что хотела сразу ехать домой, забыв даже о любимом заведение. Но Игорь настоял, и Марта поколебавшись согласилась, несмотря на испытанный ею мимолетный, беспричинный приступ страха, она взяла Кирилла за ручку, последовала за мужем.
Игорь изменил привычный распорядок дня. Оставив неизменным, только посещение кафе, потому что знал, есть вещи, которые не следует менять даже ему.
Они сидели за столиком на улице, жарким летним вечером, наслаждаясь мороженым, обществом друг друга.
Кирилл, белобрысый чертёнок – непоседа, четырёх лет от роду, смотрел на мир, небесно – голубыми глазами матери, он был очень доволен сегодняшним днём, исполнились все неказистые детские мечты. Хотя место старых желаний, в его маленькой головке, тут же толкаясь и ругаясь, занимали сотни новых идей и проказ, мальчик был счастлив.
Обычно строгий и суровый отец, всегда казавшийся Кириллу немного отстраненным, словно не от мира сего. Такой себе, добрый инопланетянин, потерпевший крушение на нашей планете и теперь вынужденный жить вместе с ним и мамой, привыкая к земной жизни. Конечно, Кирилл горячо любил своего немножко странноватого отца, но этот новый папа, старающийся ему во всём угодить, даже в исполнение самых малюсеньких желаний, определённо нравился ему гораздо больше.
Марта была счастлива, потому что в её жизни было очень мало таких вот дней, когда они втроём могли куда – то выбраться вместе и наблюдая за сыном она словно губка, впитывала безудержную радость, лучащуюся из его глаз.
А Игорь, сегодня он был таким внимательным и заботливым, как будто они снова вернулись на много лет назад, в те дни, когда они только познакомились и начинали узнавать друг друга. Марта улыбнулась, при мысли о том, что тогда, Игорь относился к ней так, как будто она была сделана из хрусталя, он все время боялся сделать, что не будь не так или сказать что – не будь не то, тем самым опасаясь вызвать бурю негодования у своей избранницы.
Марта взглянула на мужа, не заметив мрачную тень беспокойства и болезненного ожидания на его лице. Непроизвольно дотронувшись до золотого кольца, которое Игорь подарил ей утром. Она снежностью думала о том, как сильно его любит и сожалела о том, что в последнее время у них так мало времени друг для друга, как было – бы здорово, бросить всё и уехать прочь в деревню, в глушь, на край света. Что бы там, вдали от людей, наслаждаться друг другом.
Игорь, незаметно для жены и сынишки следил за временем. Стараясь скрыть от Марты и Кирилла зимнюю стужу, царящую в душе. Изо всех сил старался выглядеть счастливым ради Марты и Кирилла.
Игорь незаметно посмотрел на часы, стрелки которых неумолимо ползли к отметке семь двадцать пять. Он судорожно сглотнул, пытаясь унять внутреннюю дрожь охватившую его. Ему хотелось упасть на землю и кричать, словно смертельно раненый зверь, разрывая руками одежду и плоть, что бы выпустить наружу боль, скопившуюся в нём, словно гной в болезненном нарыве.
Но он должен быть сильным. По крайней мере пока, ещё чуть – чуть и он сможет дать выход боли, с такой силой рвущуюся наружу, что выдержать её, кажется выше человеческих сил. Ради Марты и сына, он не должен позволить страданьям, свившем в середине сердце, мрачное гнездо, вырваться наружу.
На мгновенье лицо Игоря стало, растерянным, отчужденным, словно у потерявшегося в тёмном, страшном лесу мальчика.
Ему не надо было смотреть на часы, что бы знать. Грузовой фургон, торговой фирмы «Едторг», с грузом свежи – мороженных полуфабрикатов и неисправными тормозами, уже давно покинул гараж и теперь движется по своему привычному маршруту. И каждый удар сердца, приближает его всё ближе и ближе к катастрофе.
Игорь с плохо скрываемым беспокойством взглянул на часы, отчитывая скудные мгновенья, ведущие к неизбежной разлуке.
Старое кафе, казалось ему железнодорожным вокзалом, а он пассажир вынужденный сесть в скорый поезд идущий прямиком в будущее, чтобы навсегда оставить своих близких – провожающих, на перроне клонящегося к закату дня.
Осталось пять минут. Водителя фургона звали Григорий, у него тоже был сын. Поэтому в тот вечер водитель торопился закончить работу пораньше. Что бы успеть до начала футбольного матча, который он давно хотел посмотреть в компании сына. Сам Григорий не был большим поклонником этого вида спорта, но Паша просто обожал футбол. Григорий получал огромное ни с чем несравнимое удовольствие, исподтишка наблюдая за тем, каким живим становиться лицо мальчика, как загораются глаза ребёнка, когда он видит успехи любимой команды.
Четыре минуты. Думая о сыне, Григорий непроизвольно надавил на педаль газа, резко увеличивая скорость, фургона.
Три минуты. Кирюша уговаривает маму купить ещё мороженного и они взявшись за руки идут к павильону кафе. Игорь едва сдерживая рвущуюся наружу боль, смотрел им вслед. Рассеянный взгляд, упал на фотоаппарат Марты, лежащий на столе, он быстро, словно боясь опоздать, взял его в руки, позвал жену. Махая рукой, показал, что она и Кирилл, должны стать как можно ближе друг к другу, что бы, он мог, сделал снимок… на память.
Две минуты. Водитель фургона, слишком поздно понял, с машиной твориться, что – то не ладное. Набравший скорость автомобиль, вышел из повиновения, обретя свою личную, короткую, полную ярости и страданий жизнь.
Одна минута и поезд настоящего умчится в будущее, оставив после себя на полустанке прошлого, смерть и боль, разрушенное кафе с врезавшимся в него пылающим фургоном.
Подняв руку, Марта взялась за дверную ручку, медленно открыла дверь, пропуская мальчика вперёд. В этот момент, не удержавшись Игорь вскочил из – за столика и сделал два шага за ними, словно желая остановить. Неожиданно, Марта обернулась, и он как вкопанный застыл на месте, Её улыбка в последний раз приласкала его, закрывшаяся дверь, навсегда разлучила мужчину и его семью.
Игорь успел отвернуться, зажать ладонями уши, изо всех сил зажмурить полные слёз глаза. Чтобы не видеть, не слышать, как неуправляемая груда металла, на полном ходу, разносит в клочья, стеклянный павильон кафе, разбивая его жизнь на мелкие осколки.
В момент столкновения, Игорь проснулся от собственного крика. Дыша тяжело, словно после долгого бега, по лицу катились пот и слезы. Спросонья, кухня показалась незнакомой. Старая мебель, выцветшие обои, проржавевшая газовая плита, представляющая угрозу не только для него, но и жильцов всего дома.
Медленно приходя в себя, после сна, Игорь тяжело поднялся и словно сгорбленный старик поплёлся в другую комнату, к письменному столу, на котором были небрежно брошены его вещи. Грубо разбросав одежду по сторонам, нашёл чёрную спортивную сумку, открыл её, торопливо достал из бокового отделения старую помятую фотографию. Застывший кусочек прошлого, с которого Марта и Кирилл продолжали смотреть на него с любовью и нежности. Счастливые улыбки, никогда не покинут родных лиц. Они смотрят на него, словно приглашая найти в себе силы переступить границу невозможного и присоединиться к ним в мире, не знающем перемен. Чтобы навсегда остаться вместе, в самом лучшем дне семьи Кожемякиных
Глядя на фотографию Игорь заплакал, зажав рот рукой, чтобы не дать охватившей тоске вырваться наружу, бессильно рухнул на пол. Не отрывая взгляда от фото жены и сына, стал вспоминать лучшие дни.
Прошло всего три года, как он потерял семью, а кажется минула вечность. Настолько были тягостными длинные серые будни, наполненные тоской и чувством вины. При мысли о том, как сильно он подвёл Марту и Кирилла, Игорь почувствовал, как боль пронзает сердце стальным жалом.
Игорь не знал, сколько времени, он просидел вот так в темноте на полу в комнате пропитавшейся тоской и одиночеством, в плену воспоминаний о том, что уже никогда нельзя будет повторить.
Из оцепенения Игоря вывел телефонный звонок. Вырванный из сладких оков прошлого, он замер, насторожившись. Популярная мелодия, заполнила собой мрачную пустоту комнаты. Игорь купил телефон несколько недель назад, он никому не звонил и никому не давал своего номера.
Тем не менее, Игорь был уверен, звонят ему. Это было верным признаком того, что он не сдержался и опять думал о том, о чём не должен думать. Ментальная связь установившаяся между ним и созданными им чудовищами, оказалась палочкой о двух концов. Если он немедленно не сменит место жительства, они выйдут на его след и найдут его.
Телефон продолжал настойчиво звонить, приглашая Игоря взять трубку. Так происходило всегда, когда он нарушал установленные им самим же правила, впрочем, это случалось всегда, приблизительно один раз в два три месяца.
Игорь облизнул вмиг пересохшие губы, с сожалением подумал о том, что не может послать всё к чёрту. Он смотрел на мобильный телефон, борясь с желанием взять «трубку» и ответить на звонок. Он не должен был этого делать, он вообще не должен был покупать этот чёртов мобильный телефон. Разговор со звонившим не сулил Игорю ничего кроме боли и разочарования. Но это была его боль, его мука, единственная связь с прошлым.
Он потянулся к телефону, пальцы едва заметно дрожали. Взял мобильник в руку, большой палец замер на кнопке вызова. Сердце учащённо забилось. Несмотря на неприятности, которые сулил Игорю этот разговор. Он стыдился признаться в этом самому себе, но он с всё возрастающим нетерпением ждал весточки от звонившего. Если бы телефон не зазвонил ещё в течение нескольких дней, Игорь начал бы серьёзно беспокоиться и ему стоило бы огромного труда, не позвонить самому.
Большой палец совершил незаметное движение, соединяя Игоря с абонентом. Который жил в противоположной части города в более престижном районе. В элитном девяти этажном доме с консьержкой и охранной. В просторной квартире на шестом этаже. Наверняка он звонит из своей комнаты, уже поздно и он должен быть в постели, уютно устроившись среди любимых книжек и мягких игрушек.
– Здравствуй папа, – Кириллу уже семь, но голос почти не изменился или эти изменения, прошли для Игоря незаметно.
– Здравствуй…
Большего всего на свете, он хотел сказать… сынок, но слово сын всегда вставало поперек горла, удушливым комом.
– Папа, когда ты вернёшься домой? Мы с мамой, очень скучаем, – Игорю показалось, что мальчик едва сдерживает слёзы.
Он подумал о том, что Кирилл наверняка ещё больше стал похож на мать. Игорь взглянул на фотографию, которую всё ещё крепко сжимал в руке.
– Я не могу вернуться.
– Мама обязательно найдёт тебя и заставит вернуться, – упрямо заявил мальчик.
– Пока, что ей это плохо удаётся, – он непроизвольно улыбнулся.
– Просто мама надеется, что ты разберёшься во всём самостоятельно и сам вернёшься к нам.
Кирилл не выдержал и заплакал.
–Папа, ты мне нужен, – мальчик заговорил быстро, едва не срываясь на крик, словно опасаясь, что Игорь может бросить трубку, – я твой сын и мне тяжело без тебя. Неужели ты не устал,… ты не скучаешь, за мамой… за мной.
Сердце Игоря болезненно сжалось, больше всего он хотел вернуться к жене и сыну. Он никогда не признался бы в этом самому себе. Но он мечтал вновь увидеть Марту и Кирилла, мечтал обнять, осыпать поцелуями родные лица и больше никогда не отпускать.
Но горькая правда Игоря заключалась в том, что ему некуда возвращаться! Нет даже могильных плит на кладбище. Места куда он мог бы приходить, жаловаться на судьбу, делиться горем и радостью, надеждами и мечтами. Ощущая хотя бы на короткий миг, что семья снова вместе. И тешить себя, слабой надеждой, о скорой встрече.
– …пап, – тихо позвал мальчик, опасаясь, что мужчина бросил трубку .
– Да Кирилл.
– Меня в школе обижают.
Игорь едва сдержался, что бы не зайтись в приступе безумного, истеричного смеха.
– Одноклассники рассказывают о тебе гадости, – продолжил Кирилл сквозь слёзы, – говорят, что ты вонючий бомж… а Юлька сказала, что у тебя новая жена и дети.
– Это не правда! – попытался оправдаться Игорь, – я бы никогда не бросил свою семью, ради другой женщины.
– Знаю, отец, – согласился Кирилл, – поэтому от их вранья мне ещё больнее.
– Не обращай внимание, это просто детская болтовня.
– Ещё… говорят, что ты убийца, – мальчик заплакал вновь, – это ты убил крёстного и крёстную!
При упоминание о Глебе и Ольге, Игорь болезненно поморщился. Мальчик был прав только на половину. Да Игорь не был святым и на его руках было много крови. Но в смерти друзей он был не виноват. Хотя если быть до конца честным с самим собой…виноват!
В тот день, когда погибли его друзья, он просто остановил безумного зверя в которого превратился Глеб, но он пришёл слишком поздно и не успел спасти Ольгу.
Закрыв глаза, вспомнил квартиру друзей. Повсюду кровь. Кровавая тропа, начинавшаяся в прихожей, привела Игоря в страну кошмаров, которая ещё совсем недавно была спальней двух влюблённых.
Кровавые отпечатки ладоней Глеба, были по всюду. Тело Ольги с перерезанным горлом, лежало на постели. Задранная вверх юбка, обнажала широко раздвинутые в стороны бёдра. Скрещенные руки с отрубленными кистями, покоились на груди женщины. Лицо Ольги, было залито кровью. Отрубленные кисти, были втиснуты в выдранные, пустые глазницы. Сжатые пальцы рук, с длинными, ярко накрашенными ногтями, сжимали глазные яблоки. Они с немым укором взирали на Игоря – мёртвые знают правду.
Поражённый увиденным. Игорь замер, в оцепенение на пороге спальни. Он был настолько потрясён, что не сразу обратил внимание, на скрип распахнувшейся дверцы шифоньера.
Глеб прятался внутри, среди одежды. Его обнажённое тело, покрывала тонкая корка засохшей крови. Его всего трясло, из носа и ушей сочилась кровь. Безумные глаза, красные из – за лопнувших капилляров, маниакально блестели.
– Я так и знал, что ты придёшь трахнуть мою шлюшку – жену, – он говорил медленно, с трудом, словно ему надо было время, что бы вспомнить каждое слово.
– Глеб, – хрипло выдавил Игорь, – Глеб… что ты наделал?
– Шлюха…, – зло прошипел безумец.
На четвереньках выскочив из шифоньера, он запрыгнул на кровать и слизнул засохшую кровь с внутренней стороны бедра Ольги.
– Шлюха, – Глеб довольно облизнулся, – сладкая шлюха.
Не переставая дрожать, посмотрел налитыми кровью глазами на Игоря, криво ухмыльнулся.
– Пришёл трахнуть шлюху. – Он спрыгнул с кровати и на четвереньках, по звериному, двинулся к Игорю. – Оторву твой стручок и заткну им её похотливую дырку.
– Глеб… тебе нужна помощь, – по щекам Игоря потекли слёзы.
До него только сейчас по – настоящему начало доходить. Какую ужасную ошибку он совершил…
Но Глеб не дал додумать мысль до конца. Со звериным криком бросился на него, запрыгнув Игорю на грудь, сбил с ног…
– Папа, пап ты ещё здесь?
– Да, Кирилл, я здесь, – Игорь вздрогнул, стряхивая с себя ужасное воспоминание.
– Вернись домой пап, – мальчик явно обрадовался, что мужчина не бросил трубку, – нам с мамой нужна твоя помощь и защита. Этот мир так огромен, в нём столько непонятного, ты должен объяснить мне как он устроен.
– Прости! – Игорь почувствовал на лице предательскую влагу.
Он вспомнил, как несколько лет назад, стоя возле колыбельки сына, плакал от счастья, связывая с новорожденным надежды и мечты. Думал о том, как будет учить подрастающего малыша, всем тем мелким жизненным хитростям, которым обычно учат отцы сыновей. Представлял себе, как они вдвоём возводят из конструктора сказочные города, ходят на рыбалку, в походы, промышлять грибы, ягоды. Вспомнив всё это, судорожно вцепился в трубку.
– Уже поздно, тебе пора спать, – Игорь чувствовал себя полностью опустошённым, сил продолжать разговор, не было.
Искушение, вернуться домой, росло с каждой секундой, словно снежный ком, грозя накрыть его лавиной безумия. Игорь уже чувствовал, что начинает сходить с ума. Ведь для того чтобы вернуться домой, ему нужна самая малость… забыть о самом лучшем дне семьи Кожемякиных. Тогда он снова сможет быть счастлив с женой и сыном.
Засунув руку в карман, джинсов, нащупал брелок с надписью «Марта» со связкой ключей от квартиры, которые хранил словно талисман все эти годы. Если вызвать такси, то меньше чем через час он вернётся домой. В маленький мир, где его ждут жена и любимый сын.
Не будет ссор и скандалов, ведь они так долго ждали его возвращения. Они снова будут одной крепкой любящей семьёй. Он опять сможет быть отцом и мужем. Мужем! Вспомнив лицо Марты, Игорь ощутил пьянящий аромат её кожи на своих губах, вспомнил запах её волос. Полутёмная комната наполнилась призрачным полубезумным бормотанием Марты, её томными стонами, словно она снова задыхалась от страсти в его объятьях.
Надо только заставить себя забыть и жизнь вернётся в прежнее русло. Надо только забыть то, о чём нельзя забывать! Как забыть кровь, смерть, ужас и боль? Как вычеркнуть из жизни, последние три года, через которые смерть прошла жирным багровым пунктиром. Чувство вины перед Мартой и Кириллом, вновь переполнило его.
Он не может вернуться… пока не может. Если он и вернётся домой, то не ради того, что бы быть счастливым с Кириллом и Мартой, а ради того, что бы положить конец всему тому ужасу, что начался три года назад, по его вине.
– Спокойный ночи, – мальчик замялся, словно хотел сказать что – то ещё, но боялся реакции Игоря, – пап… ты помолишься со мной перед сном.
Ярость, ненависть, презрение к самому себе, всё то, что копилось в душе Игоря долгие годы, вспыхнуло словно сухой порох. Он почувствовал, как волны безумия накатывают на него… сильнее… сильнее, готовые накрыть с головой, сбить с ног, утянуть за собой в океан безрассудства.
Игорь попытался успокоиться. С огромным трудом сдержался, что бы не разбить телефон о стену. Вдохнул, медленно выдохнул, и так несколько раз. Что бы не дать безумному хохоту, буквально душащему его из нутра вырваться наружу. И не напугать им ребёнка.
Напугать ребёнка! Не совладав с собой, Игорь начал истерично хихикать. «Не напугать ребёнка», билась в голове сумасшедшая мысль. Он повторял её про себя, словно удачную шутку и с каждым разом она становилась всё смешнее, «не напугать ребёнка»!
– Кирилл… мальчик мой, ты знаешь как сильно я любил жену и сына!
Игорь буквально выплёвывал каждое слово в трубку мобильного телефона, давясь безумным хохотом, вытирая слёзы отчаянья, выступившие на глазах.
– Да, – обрадовался мальчик,– я знаю ты любишь нас больше всего на свете… просто ты запутался.
– Да я люблю вас… именно поэтому, однажды я вернусь… что бы убить тебя и маму, – стоило кощунственным словам сорваться с языка, как душившее его веселье, куда то исчезла, осталось только боль и слёзы.
– Я убью вас, – кричал в трубку Игорь, словно стараясь убедить в этом самого себя, а не разом притихшего мальчика, – … вас обоих. Я верну вам то, что отнял у вас три года назад… я… я верну вам покой.
– Пап…, – хладнокровно произнёс мальчик, подчёркивая каждое слово, – ты запутался… спокойной ночи… я люблю тебя.
Кирилл повесил трубку.
– Я тоже люблю тебя сынок, тебя и маму – шептал Игорь в равнодушно молчащую трубку, – Я так сильно вас люблю… господи нам следовало всем вместе войти в это проклятое кафе… да, взяться за руки и войти в кафе, как и положено любящей, крепкой семье.
Отбросив мобильный телефон в сторону, Игорь уткнулся лицом в раскрытые ладони и завыл. Пытаясь криком избавиться от боли, переполнявшей его.
Убрав от лица одну руку, Игорь продолжал другой заглушать рвущийся наружу крик, опасаясь привлечь внимание соседей.
Он быстро осмотрел комнату, увидел не заправленный диван, подушку на нём. Бросился к ней, взял её в руки, плотно прижав подушку к лицу, дал выход скопившемуся в нем горю. Игорь рыдал, всё сильнее и сильнее прижимая к себе подушку, что – бы не дать крику отчаянья, боли и одиночества вырваться наружу. Не дать ему заполнить комнату, затопить квартиру. Не дать просочиться наружу, в дремлющий город и превратить его в океан страданий.
Немного успокоившись, бросил подушку на диван, на нетвёрдых ногах вернулся к столу. Выдвинул ящик. Начал торопливо что – то искать, среди толстых пачек денежных ассигнаций, целой кучи выигрышных лотерейных билетов и огромного вороха погашенных квитанций с выигрышем на татолизаторе. Обычно он держал здесь бутылку водки, но сейчас успокоившись, вспомнил, не початая бутылка ждёт его на кухне на столе.
Бегом, бросившись туда, он схватил бутылку, свинтил крышку, влил в себя изрядную порцию обжигающей жидкости. Вместе с бутылкой вернулся на диван, с твердой решимостью допить её до конца.
Делая мелкие глотки, Игорь с удовольствием мазохиста наблюдал за тем, как мир теряет краски. Воспоминания и надежды блекнут, мечты тускнеют. Мысли плавятся словно свечи, теряя первоначальный смысл и форму. И пыль безразличия, припорашивает всё вокруг, толстым слоем равнодушия.
