Kitabı oku: «Центр вселенной», sayfa 2
– Да, недолго осталось летать еще этому корыту, – подумал я, увидев мигнувшие красным сигналы блоков подачи топлива и посадочных систем. Выбравшись из транспорта, доставившего меня по назначению, я отметил на своем планшете прибытие на место и выполнение контракта, убедившись в увеличении моего счета на оговоренную сумму тут же заказал такси до офиса корпорации «Спейсшип» от проходной завода. Сопровождаемый парой дюжих охранников с автоматами в руках, отправился к выходу. Ребята оказались дружелюбные, мы поболтали о погоде в столице, о девочках и аэрофутболе не заметив, как дошли до ворот. Махнув на прощание ребятам, я вышел с территории и увидел желто-черную каплю аэротакси, пристроившуюся у обочины. Сверив номер машины с номером заказа, я подошел и уселся в приветливо махнувшую дверью как чайка крылом машину, которая сразу лихо сорвалась с места и устремилась в массу таких же капелек, образуя стремительный поток, несущийся на разных уровнях в небе столицы. Минут через пятнадцать мы уже были в центре, а еще через пару – лихой компьютерный пилот-таксист приземлил меня, заложив крутой вираж, прямо перед гигантским зданием корпорации космических полетов. Я, конечно, слышал об огромных зданиях, но увидеть такое самому довелось впервые. Многоуровневая черная пирамида занимала целый квартал улицы на которой я стоял, а, задрав голову вверх, я так и не увидел утопающую в облаках верхушку здания с золотой ракетой. Поглазев с минуту на это монументальное сооружение, прогоняя нахлынувшую вдруг робость, я расправил плечи, оформил грудь колесом и отправился исполнять свою заветную мечту. «Я буду пилотом межзвездного корабля», – твердил я себе при каждом шаге левой ногой, пока не уткнулся в хвост огромной очереди.
– Куда это все стоят, – поинтересовался я у ближайшей ко мне спины.
– Это, короче, все хотят стать пилотами, – прогундел обладатель спины, прикрытой сверху копной немытых и свалявшихся волос. Я выглянул слева оценить ее размеры: людям было не счесть числа, а длина очереди была, наверное, несколько километров, и вдали она сворачивала за угол титанического здания. Очередь довольно бодро двигалась вперед, за мной стали пристраиваться другие молчаливые люди, вытягиваясь в огромную человеческую многоножку. Хорошо, что было раннее утро, и я надеялся попасть в здание до конца рабочего дня. Мне совсем не улыбалась идея ночевать тут под открытым воздухом. Отойти никуда нельзя, потом скажут, что тебя тут и не было, да и слухи ходили страшные про столицу, что ночью на улицы выползают огромные крысы-людоеды, которые с удовольствием лакомятся свалившимися на тротуар пьянчугами или не успевшими убежать домой маленькими детьми. Поговаривают даже, что в правительстве специально выделили деньги на искусственное выведение этих монстров, чтобы они очищали столицу от человеческих нечистот. Ведь всем известно, что человеческое существо – это мусор и правительство вынуждено тратить большие деньги чтобы поддерживать его жалкое существование. За этими невеселыми мыслями я и не заметил, как прошло несколько часов и пришла наша очередь входить в гигантский рот вестибюля, поглощающий посетителей, смыкая за ними плотные губы дверей. Внутри было прохладно и сумрачно. – Экономят электричество, – подумал я. Конечно, чтобы поддерживать работоспособность такого здания нужен целый кварковый реактор, который стоит столько же, сколько это здание. Сразу после входа несколько одетых в униформу сотрудников корпорации делили всех желающих поучаствовать в космической программе «Надежда» на несколько потоков. Женщины и мужчины разбивались отдельно, потом каждый поток делился на реки имеющих лицензию и нет, потом реки делились на ручейки имеющих опыт космических полетов и нет и так далее, пока десятки тонких струек из людей не упирались в глухую стену в конце коридора с таким же количеством дверей. -Куда же деваются все люди, кто не прошел отбор, – подумал я. Пока я стоял в очереди, не увидел ни одного выходящего из здания человека, все только заходили внутрь. Всем претендентам сотрудники совали в руки толстый формуляр, отмечали в нем галочкой каждый ответ на вопрос и ставили в конце номер двери, за которой нас ждало собеседование. Моя дверь была отмечена вверху металлическими цифрами 22 и, когда я подошел к ней – увидел, что буду четвертым в очереди. Везение, положительно, не оставляло меня. Может это я действительно ухватил удачу за хвост, а может просто только у нас четверых был более чем пятилетний опыт вождения межзвездных кораблей и действующие пилотские лицензии. Сейчас это было не важно. Через час ожидания я, увидев зеленый огонек с символом идущего человека, загоревшийся над дверью, открыл ее и прошел внутрь своего безоблачного будущего. Стоя за дверью, я представлял себе огромное помещение, заставленное столами, за которыми разместились различные специалисты: и врачи всех специальностей, и ученые, и администраторы. Меня будут мерить, взвешивать, тыкать щупами и спрашивать, спрашивать и снова спрашивать. А я буду геройски сносить все испытания и даже введение наночипов в кровь, кости и под кожу. Современному кораблю же нужно будет отслеживать мое состояние во время сна, в который меня погрузят после отлета из солнечной системы. Вы будет смеяться, но все так и случилось: за заветной дверцей меня ждал длинный ветвистый коридор, который привел меня в залитый ярким светом огромный зал, заполненный гудящим роем сотрудников, которые сначала опрашивали меня миллионом разных вопросов, а, убедившись в наличии нужных компетенций, полученных в военной академии объединенного космического флота, куда меня занесло по юношеской глупости сразу после школы (в то время они еще были), эти головастые ребята отправили меня к медикам, которые стали тщательно изучать способности моего еще крепкого шестнадцатилетнего тела. Тело им тоже понравилось, и они отправили меня к ученым, чтобы те вынесли свой вердикт: смогу ли я перенести гибернацию длиной в столетия. Конечно смогу, ведь я уже однажды проходил это обследование. Так и получилось, все приборы ровно гудели и мигали зелеными индикаторами, подтверждая мое соответствие всем их запросам. А вот в параллельной линии у молодого парнишки, следом за которым я вошел в дверь с номером 22, что-то не ладилось, приборы то и дело начинали истошно пищать и подсвечивать мониторы красными всполохами. Я краем своего идеального слуха услышал, как научники шептались о невосприимчивости к имплантам. Это был жуткий диагноз в наше время, когда отменили школы и всех людей обучали компьютеры через имплантацию чипов. Не иметь возможность поставить чип – значит много лет учиться, читать умные книги и думать самому. Государство никак не может на это пойти. Каждый час твоей жизни на планете – это ресурсы, которых у планеты становится все меньше. Поэтому сразу, как ребенок будет готов к имплантации, его отправляют в центры обучения, вставляют чип и закачивают туда профессию, в которой нуждается общество. Например, в прошлом году снизилась урожайность полей, ученые выпустили много агрономов, отправили на эти поля, и урожайность снова возросла. В год моего обучения планировалась война с обратной стороной планеты, сосредоточением всего мирового зла, и выпустили много военных, в том числе пилотов. А этот парень, напротив меня, жалко на него смотреть: потратил много лет, чтобы запомнить всю информацию необходимую для пилота. Но он теперь не сможет полететь в космос, потому что без чипа невозможно быстро обучить работе с бесчисленным количеством кнопок в корабле. И вот вся эта карусель закончена, и я стою перед важным человеком в деловом костюме, сидящим за столом. Перед ним папка с моим контрактом, тяжелая металлическая ручка удобно ложится в мою руку, чтобы отметить внизу самой последней страницы крестик под моей фамилией. Я даже не читаю. Зачем? Я точно знаю, мне повезет, и я стану очень богат и знаменит. А моя безудержная фантазия уносит меня в очередной полет, из которого я вываливаюсь в огромной комнате, заставленной рядами двухъярусных кроватей с другими, успешно прошедшими испытания, пилотами. Я не думал, что нас будет так много. Тут собралось больше тысячи человек. Я стою за огромными раздвижными воротами, в руках стопка с новым постельным бельем и белоснежным летным костюмом. Рядом стоящий охранник орет мне в ухо, – Ты что оглох? – тычет пальцем в угол комнаты, отгороженной ширмой, – Иди мойся давай, а то воняешь. Я понюхал рукав замусоленного комбинезона, ничего я не воняю, разве только совсем чуть-чуть. В скором времени, я – чистый, в новом сверкающем белизной комбинезоне с вышитой золотом летящей ввысь ракетой – эмблемой корпорации, нашел себе свободное место и завалился отдыхать. Я решил, что бессмысленно с кем-то знакомиться, лететь-то в бескрайний космос все равно придется одному и, чем болтать впустую, лучше поспать, чтобы поскорее наступил завтрашний день. Необходимые препараты для введения в состояние гибернации, которая обычно наступает через несколько часов, я получил. Жалко, конечно, что теперь я не увижу свой новенький космический корабль, и меня заберут мирно спящего прямо из койки. Я закрыл глаза, проваливаясь в черную воронку, засасывающую меня на самое дно моего бессознательного, а, когда их открыл, то первое, что увидел прямо перед собой – это огромное панорамное стекло шлема космического скафандра, через которое я тупо, ничего не понимая, смотрел на главный корабельный монитор, показывающий зелено-голубой шарик планеты, висящей прямо перед носом космического корабля в нескольких часах лета. Следом за зрением вернулся слух, и я услышал, как истошно пищит сигнализация обнаружения планеты земного типа. А потом я снова начал чувствовать свое тело и, когда прошло онемение конечностей, я почувствовал мягкую и теплую подкладку космического скафандра, в котором мое тело летело на огромной скорости в открытом космосе. Я привычно наладил связь мозга с чипом, извлекая из него нужную информацию по пилотированию и нажимая соответствующие кнопки на главной приборной панели корабля. Проверил работу всех систем, убедился, что мы тормозим и запросил данные корабельного хронометра. Он дружелюбно сообщил, что мы находимся в поиске сто семьдесят два земных года. Я уставился на приближающийся яркий шарик планеты и очередной кнопкой запустил сканирование частот во всех диапазонах, получив ответ через несколько минут, я почувствовал, как теплые счастливые слезы катятся по моему лицу. Я сделал то, что считалось невозможным: нашел идеально подходящую для жизни человека планету, которая еще и была населена, приборы точно показывали наличие разумной деятельности на планете. У нас будут друзья по разуму, которые с удовольствием предоставят нам свою планету и часть людей сможет сюда переселиться, чтобы начать жизнь заново и все это великолепие нашел я. Космолет приближался к планете, приборы не выявили наличия на орбите активности, значит у них нет привычных нам спутников и орбитальных заводов. А когда диск планеты закрыл собой весь центральный экран и можно было видеть невооруженным взглядом ландшафт освещенной, ближайшей желтой звездой, стороны планеты, не закрытой облаками, я не увидел ни одного мегаполиса, ни даже крупного городского поселения. На деревьях они живут что ли? – подумал я. Ничего, мы их всему научим, – продолжил я мысль и стал любоваться открытой мной планетой. Она была очень красива. Обрамленная по торцам снежными шапками полюсов. Огромные синие океаны и голубые моря омывали покрытые серыми горами и зелеными лесами континенты. Эти виды так сильно отличались от привычных ровных серых пейзажей, срытых ради ресурсов гор и высушенных ради минералов океанов, родной планеты. Такой моя планета, наверное, была тысячи лет назад, я достал из чипа информацию и сравнил, сходство было почти полным. Не хватало только одной детали: у старой Земли был спутник, который называли Луна. В мои времена от нее, конечно, остался только небольшой огрызочек, все остальное переработали и распылили, так что мне привычно видеть планету без спутника. У открытой мной планеты в обозримом приборами пространстве вообще не было соседей, кроме яркой желтой звезды очень похожей на домашнее Солнце. Я запустил атмосферный дрон, проанализировал качество воздуха и принял решение садиться, выбрав местом посадки странное скопление металла, глубоко под поверхностью в центре самого большого континента. Запустив нужной кнопкой расчет траектории на навигационном компьютере, я проследил передачу данных в машину, отвечающую за посадку, и нажал кнопку, подтвердив посадку. Пока мои глаза наблюдали, как на носу отстыковавшегося от основного носителя посадочного модуля, разгорается яркое красное пламя, по мере вхождения в атмосферу, превращаясь в огромную лавину огня, полностью пожравшего модуль, я раздумываю, правильно ли я поступил, что сразу не нажал кнопку отправки сигнала о найденной планете домой. Ведь это была основная задача, которую перед нами ставили. Никто правда не ожидал, что мы сможем найти и планету, и разумных существ. Поэтому я должен сначала посмотреть на них и все изучить, вдруг они опасны для человека, а кнопки-то – вот они, стоит только протянуть руку. И я скосил взгляд на приборную панель, где располагались две большие белые кнопки с красными изображениями человека и планеты. Между тем модуль перестал гореть и спустился на высоту горизонтального полета, открывая мне дикие пейзажи, наполненные густыми зелеными лесами, изумрудными полянами и холмами. Спускаемый аппарат двигался над небольшой рекой, бравшей свое начало как раз в месте запланированной посадки. На подлете к этому месту я с удивлением отметил, что из его центра вытекало еще несколько рек симметрично, как лучики разбегаясь в разные стороны. Я насчитал более двадцати ленточек, выходящих из центра идеальной формы круга, куда устремился нос моего посадочного модуля. Пора было садиться, программа пропищала мелодию готовности к посадке, страховочные ремни втянули мое тело еще глубже в пилотское кресло, модуль развернулся кормой к планете и стал плавно спускаться вниз, пока я не почувствовал мягкое пружинистое раскачивание на жестко стоящих опорах. Отключился двигатель, перестали издавать звуки приборы, и меня окружила удивительная тишина, в которой я слышал только свое взволнованное дыхание в шлеме скафандра. Я нажал на кнопку разворота кресла, и оно повернулось, открывая мне вид на небольшой кокпит с выходным люком, потянул застежку ремней, освобождая свое тело из почти двухвекового плена, и с помощью мускульного усилителя, встроенного в скафандр, поднялся на ноги. Ноги уверенно держали меня на полу, несмотря на длительное бездействие – это благодаря встроенному в скафандр массажеру, который поддерживал мои мышцы в рабочем состоянии во время полета. Я сделал несколько шагов к крышке люка, и, проведя все необходимые манипуляции, стал ждать пока компьютеры проверят наружный воздух, заполнят им шлюз, уравновесят давление, и я смогу наконец увидеть свою новую планету. Как же ее назвать? – размышлял я и, не найдя подходящего ответа, решил отложить эту мысль, и сначала поговорить с аборигенами, может их название вполне меня устроит. Вспомнив про наличие местных жителей, я вернулся к креслу и прихватил из его богато утыканной приборами спинки коробочку мобильного переводчика всех известных языков мира на мой родной. Тем временем люк из кабины скрылся в обшивке корабля, открывая мне доступ в тамбур перехода и круглый вид на деревья планеты с высоты трех метров. Я прошел через тамбур, наклонив голову, чтобы не ударить шлемом о низкий потолок и ступил на платформу трапа, выпрямился во весь рост, увидел зеленый сигнал климатической нормы в визоре шлема, отстегнул и закинул его позади себя в тамбур. Воздух был кристально чистым, прозрачным и слегка пах незнакомыми ароматами травы и леса. А еще воздух пел на разные голоса птиц и насекомых, которые проносились недалеко от меня. Потом я посмотрел вниз и увидел, как из опушки ближайшего леса выходит несколько человек в свободных как больничная одежда костюмах из мягкой ткани разных оттенков. У самого старшего мужчины с седой шевелюрой и бородой костюм был серого цвета, у пожилой женщины, идущей рядом с ним белого, а у молодой красивой девушки, идущей чуть позади костюм был розовый. Мужчина подошел к краю черного, выжженного при посадке двигателями, пятна и поднял открытые руки вверх ладонями ко мне. Чип, вмонтированный в мой мозг и нашпигованный учеными самой разной информацией под самую крышку, услужливо выдал мне, что это общепринятый символ добрых намерений. Женщина поманила меня рукой, а девушка, печально покачав головой, присела и положила руки на черное пятно, оставшееся на месте некогда зеленой сочной травы, и я с удивлением увидел как от ее рук начинают разбегаться в стороны сначала маленькие зеленые росточки, постепенно вылезающие из под черного ковра, которые быстро превращались в сочные зеленые стебли, местами вместо стеблей появлялись более крупные листы вмиг становясь земляникой с крупными и сочными ягодами свисающими на тонких стеблях. Через мгновение от черноты не осталось следа, и полянка обрела свое первозданное состояние. Мужчина обернулся к девушке и с легкой укоризной сказал:
