«Петербург. Стихотворения» kitabından alıntılar, sayfa 6

Аполлон Аполлонович переменил положение тела: быстро он встал и хотел

пробежать в соседнюю комнату для розыска домино, но оттуда, из комнаты,

быстро-быстро к нему подлетел бритенький гимназистик, затянутый в сюртучную

пару; и ему рассеянно Аполлон Аполлонович чуть не подал руки; бритенький

гимназистик при ближайшем осмотре оказался сенатором Аблеуховым: с разбегу

Аполлон Аполлонович чуть не кинулся в зеркало, спутавши расположение комнат.

«А уму непокорное сердце трепетало и билось; и от этого всё кругом было: тем, да не тем...»

Николай Аполлонович всё старался не думать, старался не понимать: думать, понять — разве есть понимание этого; это — пришло, раздавило, ревело ; если ж подумать — прямо бросишься в прорубь… Что тут подумаешь? Думать нечего тут… потому что это … это … Ну, как это ?..

<...>

Закоулок был пуст, как и всё: как там вверху пространства; так же пуст, как пуста человеческая душа. На минуту Николай Аполлонович попытался вспомнить о трансцендентальных предметах, о том, что события этого бренного мира не посягают нисколько на бессмертие его центра и что даже мыслящий мозг лишь феномен сознания; что поскольку он, Николай Аполлонович, действует в этом мире, он — не он; и он — бренная оболочка; его подлинный дух-созерцатель всё так же способен осветить ему его путь: осветить ему его путь даже с этим ; осветить даже… это … Но кругом встало э т о : встало заборами; а у ног он заметил: какую-то подворотню и лужу.И ничто не светило.

Темно-желтая пара Липпанченки напомнила незнакомцу темно-желтый цвет обой его обиталища на Васильевском Острове -- цвет, с которым связалась бессонница и весенних, белых, и сентябрьских, мрачных, ночей...

Души настроены, как инструменты: и составляют концерт - что такое вы говорите? Дирижеру из-за кулис остается взмахивать палочкой.

... спокойствие его ночи таки прямо зависит от

спокойствия проведенного дня: лишь пережитое на улицах, в ресторанчиках, в

чайных за последнее время приносил с собой он домой.