Kitabı oku: «Больное сердце», sayfa 3
Глава третья
Тимону стало страшно. Он не хотел на лесозаготовки. Нет, даже не так… Лесозаготовки – пусть, ладно, на первое время и такая работа сгодится, он теперь сильный. Но звезда 51?.. Созвездие Пегаса?.. Э! Мы так не договаривались! Я не хочу никуда лететь!
«Зато мы договорились, что ты не будешь нарываться и выводить меня из себя! – подслушав его мысли, «рыкнул» Тимур. – А ты нарываешься и выводишь. Чего это ты не хочешь лететь? В космолетах укачивает? Так теперь это моя проблема, забыл? И ты видел, что там сказано про сумму заработка? Она там и в самом деле такая, что я за год себя на ближайшие десять обеспечу».
«Откуда ты знаешь? Может, обычный рекламный развод!»
«Знаю. Я же на космолетчика учусь… учился. Про Эстер у нас любят потрепаться. Открыли его всего два года назад. Пятьдесят первая Пегаса – на самом краю исследованной зоны космоса, почти пятьдесят световых лет от Земли, дальше в принципе нет пока ни одной нашей базы. Короче, Эстер – кислородная планета, на ней можно жить без средств защиты, а это уже большая редкость. И она кишит жизнью, но разумных обитателей нет – колонизируй да населяй…»
«Но?..» – воспользовался заминкой Тимура Тимон.
«Что? – «буркнул» тот. – Разнокался!.. Но на Эстере двойная по сравнению с Землей сила тяжести. Вот тебе и "но". Не сильно туда рвутся колонисты – животы и спины надрывать. Да, можно использовать антигравы, но это значит: все равно носить спецкостюмы. И на кой шакс тогда переться в такую даль?»
«Вот именно! А ты почему тогда рвешься?»
«Говорю же: за деньгами! Платят реально много. Из-за удаленности, из-за повышенной гравитации, из-за опасной фауны…»
«Звездец! Еще и фауна опасная! Сначала тебя гравитацией раздавит, потом хищники остатки сожрут. Красота! А работа тоже класс – лесозаготовки. При двойной силе тяжести… Еще, поди, и жара?»
«Не замерзнешь точно. Но терпимо. Выше сорока редко. На экваторе, правда, и пятьдесят не предел, но все базы – в умеренных широтах. А хищники просто так не полезут, мы ведь будем с оружием».
«Слушай, но если там все так не сильно круто, на хрена вообще там лес добывать, да еще такие бабки платить? Я уж молчу про его доставку оттуда. Золотые выйду дровишки-то!»
«Да ты чего? Золото по сравнению с тем лесом дешевка. В том-то и смысл. Я сейчас не помню уже, что это за дерево и почему оно так ценится, но рубить его – это рубить бабло. Так ведь у вас говорят?»
«Так-то так, – начал сдаваться Тимон. – Но я тогда не пойму, почему бы не использовать роботов? Им и платить не надо, и повышенная гравитация им не страшна».
«Я тоже не очень понял. Но все связано с этим деревом. Что-то у него бывает не так, а роботы это различить не могут. Что-то непостоянное, на которое не запрограммируешь, – нужна человеческая интуиция, чутье».
«Ну хорошо… И как долго мы там будем рубить бабло?»
«Посмотрим. Как быстро и на какую сумму нарубим. Но и когда захочешь – сразу не сбежишь. Туда тракапы не ездят. И рейсовые звездолеты не предусмотрены. Вряд ли чаще раза в год грузовики с древесиной отправляют, иначе не выгодно».
«А там что, один кто-то этим занимается?»
«Да вроде как нет. Но даже если три-четыре компании, то грузач выгодней один на всех фрахтовать. Частные космояхты, может, и есть у кого из владельцев, так уж всяко пассажиров они не возьмут, а если и возьмут, то как раз за те деньги, что заработал».
«Ладно, давай попробуем. На год я согласен. Но только на год!»
«Вот я прям тебя буду спрашивать!..» – фыркнул Тимур, каким-то образом завернул объявление так, что стали видны контактные данные и завопил вдруг вслух:
– Шакс!!! Срок подачи заявок закончился вчера!
А Тимофей даже почувствовал облегчение: не нужно никуда лететь, рисковать быть съеденным или раздавленным… Разумеется, эти мысли тут же стали доступны Тимуру, что лишь больше его разозлило. И он продолжил вопить вслух:
– Ты чему радуешься, идиот?! Боишься быть съеденным? А сам-то что жрать собрался?! Бесплатное дерьмо, что выдают безработным?.. Сваливай тогда из моей головы!
– Давно бы уже свалил, если бы мог! – тоже вслух, неожиданно для них обоих, выкрикнул Тимон.
Повисло напряженное молчание. Потом Тимур, уже мысленно, выдал:
«Ты как это?.. И ты обещал, что будешь спрашивать, когда…»
«Ты думаешь я знал, что так получится? Офигел не меньше твоего», – признался Тимон.
«Погоди-ка… – забегали у Тимура непонятные мысли. – Ты сказал, что свалил бы, если бы мог…»
«Но я же не могу. А ты, смотрю, опять про объявление думаешь».
«Да. Если набор закончился только вчера, то сразу они вряд ли свалили. Пока всех собрали, оформили, то да се… Короче, надо попробовать все же связаться – вдруг еще не опоздали».
Тимур опять стал мысленно делать что-то непонятное Тимону, хотя по смыслу действий можно было догадаться: он пытается связаться с оставившим объявление человеком. Но уже вскоре процедил сквозь зубы:
– Все, номера заблокированы, теперь точно поздно.
«Но если корабль еще не улетел, может, стоит пойти к нему? Ты же знаешь, где космодром?»
«Ты правда такой наивный, что думаешь, будто на космодром пускают, кого попало? У меня даже во время учебы постоянного допуска не было».
«А как же туда проходят будущие работники? Они что, позвонили по этому объявлению, и им сразу допуск дали?»
«Нет, конечно. Да ты молодец, Тимон!»
Тимур стал названивать бывшим сокурсникам, выяснять, знает ли кто, какое судно прибыло с Эстера, когда летит назад, кто там капитан. И его труды оказались не напрасными. Грузовик «Ава» с ценной древесиной действительно прибыл от звезды 51 созвездия Пегаса две недели назад. Возвращение «Авы» намечалось на послезавтра. Капитаном грузовика был некто Пират Котомаров, и о нем Тимур был, оказывается, наслышан.
«Пират? – поразился Тимофей. – В космосе тоже появились пираты? И он вот так запросто прилетел и не скрывается?»
«Ну, в космосе много чего и кого имеется, – ответил Тимур. – Может, где-то есть и пираты. Но в данном случае Пират – это имя. Папа с мамой у него веселые были. А самое главное, я знаю излюбленное местечко Котомарова. Тем более там очень удобно собрать кандидатов в лесорубы. Идем! Хотя куда ты денешься».
Тимон даже подумать не мог, что этим «местечком» окажется бар. Наверное потому, что в его представлении люди, связанные с космосом, были серьезными, следящими за своим здоровьем и уж, конечно, непьющими. Во всяком случае, не посещающими подобные заведения. А еще подобная мысль не пришла к нему, возможно, потому, что сам он никогда не пил. Вообще. Благодаря своему больному сердцу и строгому папиному контролю на этот счет. Так что и бары за свою жизнь он видел только в кино. И этот, призывно расположившийся в сотне шагов от космодромного КПП и носивший говорящее имя «Улет», был точной копией тех, киношных, будто и не прошло двух с лишним сотен лет. Разве что названия напитков были по большему счету не на слуху у Тимофея, да табуреты возле барной стойки представляли собой круглые, висящие прямо в воздухе диски, очень похожие на блины от штанги, даже отверстие по центру имелось – как оказалось, опустив туда пальцы, можно было приподнять или опустить такой табурет в зависимости от роста посетителя.
Имелись в баре и столики – тоже висящие в воздухе, как и подобия стульев без ножек вокруг них. Тимон прикинул, что такая особенность местной мебели должна очень нравиться уборщикам – удобно мыть полы, ничего не сдвигая. Впрочем, он вспомнил – или подсмотрел ненароком мысли Тимура, – что убирают здесь не люди, а роботы, которые вряд ли чему-нибудь радуются. Но все равно антиграв-технология ему нравилась все больше и больше. Что касается мебели – не только удобно, но и стильно.
Поскольку была лишь середина дня, расслаблялись в баре не так уж много людей. Оттого сразу бросалась в глаза группа из десяти человек за двумя сдвинутыми впритык столиками. Перед большинством из них стояли пивные кружки – почти все уже наполовину пустые, – но четверо пили не пиво: возле троих стояли невысокие ребристые стаканы, а еще у одного, одетого в нечто темно-синее с золотыми вставками, отдаленно напоминающее форменный китель, была в руках рюмка, которую он как раз и опустошил. Этот человек, лет сорока на вид, был русоволосым, с приятным интеллигентным лицом и широкими плечами, одно из которых поднималось чуть выше другого.
– Как же мы порешим? – поставив пустую рюмку, спросил он неожиданно сильным и хриплым голосом, совсем не подходящим к его внешности. – Вас восемь, а заказчиков, включая моего, трое. Лерон Сапов, мой старпом, – кивнул он на сидевшего справа темноволосого мужчину в похожем кителе, – представляет двух других, что также дожидаются вас на Эстере. Они дали ему полномочия подписать с вами контракт, как и мне – третий заказчик. Но получается так, что у одного из них будет три новичка, а у другого – лишь два, ведь своего-то я, понятно, обижать не стану. И ладно бы вас было восемь десятков – одним больше, одним меньше, не критично, – но вас, пурга хренучая, всего лишь восемь, и кому-то из тех двоих не понравится, что его обделили. «А с хрена ли, – скажет, – меньше именно у меня?» Получится некрасиво, люди могут поссориться, а то и форштевни друг другу отрихтовать.
– Возьми своему четырех, – сказал кто-то, – а двум другим по два, вот и все дела.
– Но тогда эти двое окрысятся на него, а то и вообще я окажусь виноватым, что ему больше других нахапал.
– Жребий, Пират Димитович, – посмотрел на капитана старпом. – Я вижу только такой выход. Три – три – два. И – кому повезет.
– Пурга хренучая! – вдарил кулаком по столику Котомаров. – Дожили! Жребий!.. Скоро гадать начнем! Почему никто не хочет лететь на Эстер, а, Лерон Таминович? Ведь такие деньги им платят – сам бы пошел, да на одном месте долго сидеть не могу… Эй, бармен, еще водки!
– Я хочу! – шагнул к сдвоенному столику Тим.
– Чего ты хочешь? Водки? – посмотрел на него исподлобья капитан. Плечи его еще сильнее скособочились.
– Если угостишь, можно и водки. А вообще я хочу лететь на Эстер, бабло рубить.
– Кого?.. – поперхнулся темно-медового цвета напитком старпом.
– Бабл… Э-ээ… Деревья. Пилить, рубить, все что нужно.
– Бар-ррмен!!! – зарычал Пират. – Две водки!
Тимону стало и страшно, и в то же время любопытно. Страх был вполне объясним, он впитался в сознание почти на уровне рефлексов: выпьешь – умрешь. Однако его нынешнему сердцу спиртное ничем не грозило, так что и бояться было нечего. А любопытно было тоже понятно почему: все новое и неизведанное всегда вызывает любопытство.
Разумеется, Тимур подслушал его мысли и чувства.
«Не бойся, – подбодрил он. – Я много не буду, сам не люблю. Для дела нужно, сам видишь. Тебе еще, может, понравится».
Тимофею не понравилось. Горько, обжигающе, тошнотворно… До ужаса отвратительно! И вот эту гадость люди сознательно, по собственному желанию пьют, да еще и платят за это?!.. Что-то тут было не то… Какой-то подвох. Если бы не странное тепло, возникшее в животе и поднявшееся к самому мозгу, можно бы было об этом подумать… А так – нет, не хочется, ведь и так хорошо. Мило, уютненько. И люди вокруг такие милые! Славные, добрые. Оказывается, в будущем так много добрых людей!.. Нет! Они все тут добрые. Все-все! Даже Тимур…
«Тимур! Ты хороший. Правда. А я?..»
«А ты – заткнись! – огрызнулся «хороший» Тимур. – Что, от одной рюмки поплыл? Не мешай мне, понял?»
«Я никуда не поплыл, я здесь, с тобой! Я не буду тебе мешать! Я помогать буду».
«Ты поможешь мне, если заткнешься!» – от мысленного вопля Тимура у Тимона даже закружилась голова. Которой у него, по сути, не было. Эта мысль показалась ему забавной, и он захихикал. Как оказалось, вслух.
– Что тебя насмешило? – насупил брови Пират Котомаров.
– Это я от радости, – сказал Тимур, пригрозив Тимофею сильными психотропными средствами, если тот не уймется. – Я только сегодня увидел объяву; думал, что опоздал.
– И опоздал бы. Завтра крайний срок регистрации новых членов экипажа. Послезавтра уже летим.
– Так ты берешь меня?
Капитан окинул Тима внимательным взглядом и сказал:
– А сам как думаешь? Слышал ведь, о чем мы тут говорили.
– Слышал. И понял, что людей ты набрал мало…
– Людей всегда мало, – перебил его Котомаров и кивнул на свободный парящий в воздухе стул: – Садись, оботрем детали.
Тим сел.
– Как зовут? – спросил капитан. – Не по ид-чипу, а так – как привык, чтобы звали? Я вот по чипу Пират, но тебе так меня звать не надо. Обращайся по рангу: капитан. Можно просто кэп.
– Я Тиму… Тим. Просто Тим.
– Еще водки, Тим? Угощаю.
– Мне бы пива, – сказал Тимур, и когда Пират сделал заказ, спросил: – Ты сказал о новых членах экипажа. Разве мы экипаж?
– Ну, ты, положим, еще даже и не «мы», – хмыкнул капитан. – Хотя выделываться не стану: да, лишний чел для Эстера никогда не лишний, пусть каламбур и не ахти какой. К тому же, слышал сам, у нас число работников на трое не делится, а с тобой – в самый раз. А что до экипажа, так ведь на грузачах пассажиров не бывает, нарушение это. Вот и оформляю вас всякой пургой хренучей. Палубной командой, подай-принеси. Ну, если у кого реальный опыт в чем полезном имеется, то можно и по специальности оформить. Ты вот кто?.. Не, мне по хрену, кто ты по чипу, пусть он у тебя и вовсе левый. Ты скажи, что ты на самом деле умеешь?
– Я умею прыгать с парашютом! – радостно завопил вдруг Тимон, и это получилось у него сделать вслух.
– Что?.. – нахмурился Котомаров. – Это прикол? Шутить бы тебе, Тим, пока рановато.
– Это я так… – начал оправдываться Тимур, мысленно обматерив напарника. – Просто я на космолетчика учился… Нет, я ничего не умею, но готов на любую работу!
– На космолетчика?.. – смерил его подозрительным взглядом капитан. – А почему не доучился? Мне-то как бы и без разницы, но из училища сами уходят, если космос тебя не принял, или ты его. Но тогда бы ты сейчас туда и не рвался. А выгоняют из космолетного, или если нарушил что-то конкретно, но это мне похрен, или по здоровью. Только ведь ты, вроде, здоровым кажешься. Вот разве что у тебя проблемы с головой, тогда, парень…
– У меня были с сердцем проблемы! – закричал во весь голос Тимон. – А с головой все хорошо. У-уу! Одна голова хорошо, а две лучше, знаете ли. И с сердцем уже хорошо… Как в той песне: вместо сердца – пламенный мотор!..
– Водки!!! – схватившись за голову, закричал Тимур. – Дайте мне водки!!! Скорее!!! И много!
Тимон и так-то растерял все свои мысли – они прыгали по его сознанию, будто кузнечики, – а тут и вовсе потерялся: какая водка, зачем? Или это Тимур от радости, что он, Тимофей, так хорошо все объяснил Пирату… Как его там?.. Димит… Динамит… Динамитовичу. О! А вот и водка! Сам бармен принес, уважает. Какой большой стакан… Ух, как в него вцепился Тимур! Звездец! Он не алкоголик, случайно?.. Погоди! А тост?!..
И, прежде чем Тимур успел поднести ко рту водку, Тимон выпалил:
– За тебя, Динамитыч! Хороший ты мужик, добрый.
Обжигая, водка хлынула в горло. Тим едва не захлебнулся и закашлялся. А потом под грязные ругательства напарника Тимофей улетел в темное, уютное ничто.
Просыпался он, а точнее, выныривал из темноты забытья, раза три-четыре. Но ему было при этом так плохо, окружающий мир так больно и грубо на него давил, что Тимон опять спешил погрузиться в спасительную темноту. Он даже не успевал толком разобрать, где именно при этом находится; сначала было что-то похожее на большой светлый зал со множеством парящих в воздухе столов, за которыми сидели люди, потом вообще полумрак, в котором ничего толком не видно, затем что-то похожее на купе поезда…
Когда он очнулся в очередной раз, снова увидел все то же «купе». Две полки одна напротив другой, столик, большая овальная дверь, по обе стороны от которой, между нею и полками, тоже дверцы, но меньше размером, взрослому человеку не протиснуться. А вот окна в «купе» не было, напротив двери – лишь гладкая стена, сделанная будто из белого матового стекла. Что еще удивительно – полки и столик не парили в воздухе, а жестко крепились к стенам. На одной из этих полок Тим сейчас и сидел.
И в этот раз Тимофей чувствовал себя лучше. Реальность по-прежнему навевала странную беспричинную тоску, но уже не давила болезненным грузом. А потом он услышал обращенные к себе мысли Тимура. Очень некрасивые мысли, самая добрая из которых была следующей:
«На кой шакс ты очухался, дебил?! Я так надеялся, что ты навсегда окочуришься!»
Когда поток ругательств, угроз, сравнений и сожалений иссяк, Тимон мысленно сказал:
«Привет! Я тоже по тебе не особо скучал. Но ты хоть объясни, что я сделал-то? Я почему-то ничего не помню после того, как мы выпили водки, и капитан стал спрашивать, что мы умеем делать».
«Сейчас вспомнишь! Сейчас я буду вспоминать, а ты смотри! И если от всей этой срани, что ты натворил, сгоришь со стыда и исчезнешь, то я буду только рад. Но ведь ты не исчезнешь, ты меня и дальше станешь позорить и мутью своей доставать! Мы из-за тебя, идиота, чуть было такой работы не лишились!»
«Погоди-погоди!.. Чуть не лишились?.. То есть нас все-таки взяли? А когда мы летим?»
«Мы уже летим, придурище!»
«Что?! А почему… А как же?!..» – Тимон ощутил такую дикую панику, что едва снова не нырнул в забытье, но окрик Тимура его немного встряхнул:
«А потому! А так же! Потому что кое-кто сумел кое-как выкрутиться из того шакса, что ты наворотил! Смотри! Внимательно смотри и не вякай!»
И Тимур стал вспоминать. А Тимон с нарастающим ужасом слушал то, что в этих воспоминаниях говорил Пирату Котомарову Тим. А если точнее, то не Тим, а именно он, Тимофей. Это и в самом деле был настоящий позор. Такое стыдобище, от которого и впрямь захотелось сгореть. Звездец!
Огромной удачей было то, что Тимур догадался, в чем его единственное спасение. В водке! Если от одной только рюмки Тимона развезло в хлам, решил он, то уж от стакана должно совсем вырубить. Так и получилось. Водка чуть было не сорвала их затею, и она же в итоге их выручила. А еще Тимур понял, что пьяный Тимон может болтать вслух вообще без напряга. Что собственно едва и не стало причиной глобального краха. Ведь едва Тимофей тогда вырубился, как побагровевший от ярости Котомаров процедил сквозь зубы:
– Как ты меня назвал?.. А ну, уматывай отсюда, недошлепыш!
– Я… Прости, я не хотел… – лихорадочно стал придумывать оправдание Тимур. Оно не придумывалось, выпитое и на его умственные способности подействовало не лучшим образом. Столько водки разом он еще никогда не пил.
– Пурга хренучая! – зарычал капитан. – Он не хотел! Тебя что, кто-то заставил, да?! Уматывай, пока я добрый!
– Между прочим, он тебя добрым и назвал, – засмеялся вдруг старпом Сапов. – А ты набросился на парня!
– Добрым?!.. – рыкнул Котомаров.
– Ну да. Хороший ты, говорит, и добрый.
– Добрый… – повторил капитан, и тоже вдруг зычно, во все горло заржал.
Его смех оказался заразительным, скоро хохотали уже все собравшиеся за двумя этими столиками. Посмеялся за компанию и Тимур, хотя ему было совсем не смешно.
А потом, успокоившись, Пират Котомаров недовольно, но уже не так рассерженно буркнул, отвечая вроде бы Лерону Сапову, но глядя при этом на Тима:
– Он меня еще и по-другому назвал. Динамитычем. А так меня называть нельзя никому. Так мне только один человек мог сказать… А еще – мне не нравится, что творится в голове у этого недоделанного космолетчика. Что он там плел? Одна голова хорошо, а две лучше… Сердце больное, мотор вместо него…
– Разреши, я объясню! – спрыгнул со стула и вытянулся в струнку Тимур. И заметил, как старпом коротко кивнул капитану.
– Ну попробуй, – проворчал Котомаров. – Только ты уж очень постарайся. Пока что дверь для тебя только на выход открыта.
А Тимур почувствовал вдруг вдохновение. И вспомнил еще услышанное где-то правило: лучшая ложь получается из правды. То есть если хочешь соврать так, чтобы тебе поверили, ври как можно меньше, опираясь при этом на то, что было в действительности. Так и получается достовернее, и у самого потом меньше шансов запутаться.
Вот он и сказал:
– У меня на самом деле было больное сердце. Я поступал в училище с левой медузой, очень уж хотел летать. И все бы ладно, блокаторы выручали, а тут вдруг придумали новый зачет – прыжки с парашютом…
– Это после Ника Хорота на Аргуне, – негромко сказал капитану старпом.
– Да, уж, не повезло Нику, – отозвался тот и глянул на Тимура: – А ты чего замолк? Продолжай.
– Вот этот зачет… этот прыжок с парашютом мое сердце и угробил. Очнулся уже после операции – поставили искусственное. Потому и назвал его мотором. А почему я несвязно говорил, так это, наверное, после гипномодуля так водка подействовала. После этого неделю ничего принимать нельзя, а я забыл.
Это и было главной ложью в рассказе Тимура, но он понадеялся, что капитан со старпомом не знают, что никаких ограничений после гипнотического наркоза нет, слишком уж специфическая информация. Они и не знали.
– А после стакана как же ты тогда очухался? – приподнял одну бровь Пират Котомаров.
– Испугался, – совсем уже практически честно ответил Тимур. – Страх, наверное, мозги на место и поставил.
– Да, кстати, а что там насчет двух голов?
– Так я это про то, что под твоим командованием хочу быть. Что с твоей головой куда лучше, чем с одной моей.
– Недолго тебе с моей быть, – буркнул Котомаров. – На Эстере другая голова тобой будет командовать.
– Так ты меня берешь?!
– Завтра явишься на регистрацию. А сейчас иди отоспись как следует, недолеченный.
