Тот же и другой

Бычков - постмодернист. Он расчленяет текст так, как ему удобно. С мелкими темами такой инструментарий и не нужен. То ли дело безумие... Если раньше безумцев избегали, после эпохи Средневековья начались попытки отделить их от социума, то Бычков не избегает безумного образа мышления в литературе. Наоборот, он вживается в мир безумства и претворяет его в прозу. Иногда "безумие" высказывает истину, которую невозможно высказать "порядком": "Все слова, как и вещи, ни к чему, чтобы только играть"... По сюжету родители мальчика, узнавшие о его заболевании (шизофрения) все еще стараются вести жизнь как у всех. Они нанимают рабочих для рытья колодца на даче. Как мы понимаем, колодец - метафора глубокого погружения в себя. И во время рытья начинают происходить и сдвиги того, что мы могли бы назвать реальностью... Мир безумен и перестает это скрывать. "Он уже спал, когда луна заглянула в зеркало. И луна разлилась по комнате, как ртуть. Проскользила в полированной ручке кресла. Подобралась на стекле книжной полки. Обнажила и разлила прозрачный стакан. Наполнила серебром чайную ложечку."

Книга о подростке, но не для подростков. Или для подростков, но уже знакомых с мировым модернизмом. В последнее время появилось много книг о героях, которые не попадают под психологическую норму. «Калечина-Малечина», «Белая Согра» – это только за последние года два-три. Но здесь реальность не сказка, жизнь у мальчика с шизофренией на сказочная. Родители вполне реальные, они, как мне показалось, убивались больше не из-за самого сына, а из-за того, что у них теперь не будет сына, который бы соответствовал их ожиданиям. Вроде как махнули рукой и поехали на дачу нанимать татар строить колодец. Грустное, тягучее послевкусие от книги.

Я совсем недавно познакомилась с книгами Андрея Бычкова. Впервые мне попался сборник его рассказов «Все ярче и ярче». Конечно же, такая самобытная литература нашими литературными премиями игнорируется. В премиальных списках много беллетристики. А перед нами как раз литература небеллетристическая. Местами сложная к прочтению, витиеватая, с нагромождением смыслов, с «автоматическим письмом». «Тот же и другой» показалась мне наиболее лирической его книгой, даже разреженной. Она состоит из частей, рассказанных «нормальным языком» и вставок «безумия», которое соотносится с состоянием главного героя. По мере чтения привыкаешь и начинаешь даже ждать этого «безумия», чтобы погрузиться, подумать. Слова, расставленные в непривычном порядке – это хаос, бессмыслица или новый смысл? Бычков, как мне кажется, плодит новые смыслы своим «безумием».

Тема книги: феномен безумия. Оно страшит и манит неразгаданными глубинами. В XV веке безумцев отправляли в море на кораблях, веками позднее человечество изобрело карательную психиатрию… Бычков не отчуждает от себя безумие, он показывает мир глазами безумца. Сама по себе задача сложная. Знакомые с его сложным, концентрированным модернистско-постмодернистским стилем оценят эту встроенность безумия в его прозу: «Белое „нет“ распускалось – невидимое в полумраке комнаты, – оставляя утро за шторами. „Нет“ как предмет, слово-вещь, письменный стол, бледный, как отец, только по диагонали, поперек горла»…

Книга интеллектуальная, со сложным авторским стилем, своей философией и психологией. Не коммерческая, не беллетристическая литература.