Kitabı oku: «Блокпост-47Д»

Yazı tipi:

© Андрей Ефремов (Брэм), 2021

ISBN 978-5-4474-3347-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Книга «Блокпост-47Д» состоит из двух частей. В центре повествования – реальный блокпост, на котором много лет несли боевую службу якутяне, но автор дал ему номер – «47Д», это неправильно: в первом издании автор по многолетней профессиональной привычке чересчур замесил и законспирировал все происходящее. Тем не менее, ребята, которые работали на этом посту, узнают и людей, и описываемые места, а некоторые даже самих себя – это горячий Шелковской район, и стоящий на федеральной трассе одинокий степной блокпост-36Д со всеми потрохами. Но никто из них при разговорах со мной на этот казус не указал: тоже профи. Думаю, пришло время раскрыть читателю эту маленькую тайну.

Конечно, нарисованы и другие места Северного Кавказа: куда только якутян не посылали: и горы, и города, и глухие аулы. И эти места ребята узнают: «Да, так оно было»…

По большей части здесь описан быт и ежедневный труд милиционеров якутских отрядов на многострадальной земле Северного Кавказа. К жанру «приключения» все это можно отнести с большой натяжкой.

Если кто из бойцов или командиров себя узнает по описанию или наитию, знайте, дорогие, что каждое слово о вас писалось с великим уважением. Есть и собирательные образы, есть доля вымысла и хохмы, основанные на правде.

Никакого оскорбления или восхваления какой-либо религии или национальности здесь уважаемый Читатель не найдет. Те, кто бывал на Северном Кавказе, знают, что спецотряды принято называть по принадлежности к региону или городу: самарцы, чуваки (чуваши), ежики (ижевцы), новосибы и т. д. А вот у бандитов национальности, как известно, вообще не существует и даже понятие «человек», к ним можно отнести с большой натяжкой.

Черный юмор, отчасти присутствующий в этом опусе, не является целью писавшего или показателем затоптанности его души. Это есть тень и осадок циничной правды жизни. В инструкциях для специальных огневых групп военными психологами красной линией проводится мысль о том, что если во время боевых действий башка перестает что-либо соображать, а крыша начинает «съезжать», то необходимо где-нибудь притулиться, сконцентрироваться и без лишней суеты, не торопясь, постараться вспомнить таблицу умножения. Хотя бы начав с элементарного «дважды два».

Но практика показывает, что эту инструкцию мало кто читал, а если и читал, то использовать прием «нужно вспомнить таблицу умножения» никто и не пытался.

А вот юмор, пускай даже цвета флага «веселый Роджер», развевавшегося в свое время в расположении самарского ОМОНа, никак не позволяет этой самой «крыше» съехать.

Если кого-то интересует лихо закрученный сюжет, может смело отложить чтение. Потому что основной спецназовский сюжет полностью отсутствует. Грязь войны давно уже не сходит с экранов телевизоров и со страниц печати. Лихие и неправдоподобные спецназовцы заполонили все мыслимые и немыслимые ниши средств массовой информации. Ну, спасу от них нет, устать можно.

Кстати, предупреждение для компетентных органов, так, на всякий случай, чтобы не иметь хорошего заряда для лишних проблем, – все, что здесь написано, прошу считать фантазией больного воображения «съехавшей крыши». Если что-то на что-то похоже, так это сущее совпадение. Ну, да на все воля божья.

А теперь к уважаемому Читателю – все, что здесь видишь, по сути, истинная правда. Но все имена и фамилии изменены, документальная точность хронологии и территориальности событий не гарантированы. Перипетии всех кавказских кампаний: «Восстановление конституционного строя», «Контртеррористическая операция» и «Профилактическая контртерростическая операция» – нещадно перемешаны.

В переводе с мертвой латыни слово милиция означает «войско». В разные времена во многих странах во время гражданских войн создавались отряды вооруженной милиции, следившие за общественным порядком на своих территориях.

Милиция в России в том виде, как она есть сейчас, была создана 28 октября (10 ноября) 1917 г. (СУ РСФСР 1917, №1, ст. 15) и до 1931 г. находилась в ведении местных Советов, а затем – в системе Наркомата (с 1946 г. – министерства) внутренних дел. Первоначально отличительным знаком ревмилиции были красные повязки. На Северном Кавказе во все времена «воины Аллаха» имели зеленые повязки. Но в новейшей истории люди, имеющие зеленые повязки, ассоциируются с бандитами.

В одной из войсковых группировок некто полковник Дурик говорил бойцам якутского сводного отряда милиции, что он специально вызвал милиционеров в свою вотчину, так как у армейцев нет таких больших полномочий по отношению к гражданскому населению, в среду которого обильно вкраплены члены бандформирований. А вот солдаты правопорядка, кроме того, что имеют все функциональные обязанности военных, владеют и огромными законными правами для различного рода проверок территорий и людей. А почему именно якутских, так это потому, что на то время вирус продажности не достиг еще пределов севера России. Об этом же говорили и сотрудники ГРУ.

По поводу стиля изложения тоже можно отмазаться. Эссе (франц. essai – попытка, проба, очерк, от лат. exagium – взвешивание) – прозаическое сочинение небольшого объема и свободной композиции, выражающее индивидуальные впечатления и соображения по конкретному поводу или вопросу.

Часть первая. Служба нарядов

Пролог

Людям, не имеющим чувства юмора,

читать не обязательно.


Летное поле якутского аэродрома празднично украшали живописно раскиданные пустые бутылки из-под пива и водки. Щедрое весеннее солнышко, отражаясь в них, как-то по-особенному поднимало настроение бойцов-милиционеров, выезжающих в очередную командировку в Северо-Кавказский регион.

Провожающие бойцов жены радовались, любовницы плакали; командиры сводных отрядов деловито и значительно вели умные беседы с высоким начальством.

Под рев разогревающихся двигателей ВТC1 ведомственный духовой оркестр неслышно играл какой-то, судя по энергичным взмахам дирижерской палочки, бравурный марш. Чей-то хмельной дедушка – ветеран Великой Отечественной войны, вдохновенно жестикулируя, также неслышно наставлял перед отправкой в горячую точку группу коллег из МВД. По его мнению, они тоже вылетали, но на это никто из провожающих не обращал внимания. По мере освобождения пластикового стаканчика, ходящего по кругу, деду уважительно подносили сто грамм с бутербродиком и бутылкой газировки, которые он с достоинством принимал.

Бойцы, шустро взбираясь по рампе2, привычно загружали на борт боеприпасы, продукты, вооружение и прочие коробки и коробочки, ящики и ящички с бытовыми и канцелярскими надобностями. Изредка подымали на борт самолета и тела «уставших» от проводов молодых ветеранов, за натруженными плечами которых, как пишут в прессе – «уже не первая командировка в Чечню».

Вовсю работает упомянутая пресса: интервью-газета, фото, видео, радио-ТВ. За многие годы у пронырливых журналистов с вечным дефицитом времени возник творческий шаблон – из толпы выхватывается парочка радостных милиционеров и парочка таких же веселых провожающих: «У меня это первая (вторая-пятая) командировка… Еду добровольцем (за деньгами, за запахом военной романтики, начальство послало куда подальше)…» и т. д. «Вот, провожаем своего мужа (брата, свата) … Надеемся… Будем ждать…» и т. п. И кто-нибудь из серьезных шефов без бумажки, по-деловому и солидно: «Это уже… командировка наших отрядов в Северо-Кавказский регион… Полностью укомплектованы… Централизованные поставки… Лучшие из лучших… Достойно, как всегда… С честью выполняли поставленные задачи… Мы уверены… Руководство надеется… И мы думаем, что и на этот раз не подведут».

Вот погрузка закончилась, и серо-зеленая камуфляжная масса, готовая к выполнению ответственной миссии, трансформировалась в две идеально ровные шеренги. На традиционное приветствие министра: «Здравствуйте, товарищи!» – масса слаженно рявкнула: «Здра-а-жла-тыварщгынрал!» После торжественной напутственной, проникновенной речи главы ведомства дирижер сводного духового оркестра взмахнул руками, и под звуки марша некоторые из особо растроганных больших начальников прошлись вдоль строя, крепко пожимая всем выезжающим руки.

Особую растроганность боссов понять можно: закончилась двухнедельная подготовка отрядов, которая бывает раз в полгода, пришел конец череде выговоров и нагоняев за неудовлетворительную и несвоевременную комплектацию отрядов вооружением, средствами связи, обмундированием, хозяйственно-бытовыми принадлежностями, мисками-ложками, топорами-граблями и прочее и прочее. Начальники и замы облегченно вздохнули от той суеты, которая называется «быстро достать-пробить-выцыганить-найти спонсоров-перевести стрелки на ближнего-отвести стрелки от себя-примазаться-отмазаться».

Итак, погрузка завершена, самолет, взревев двигателями, тяжело поднялся в воздух, развернулся по широкой дуге и взял курс на запад, неся в своем огромном брюхе тесно сидящих псов войны и опасный груз.

Из динамиков прозвучала команда капитана воздушного судна:

– Внимание! На время полета разрядить оружие! Пить, курить и выражаться категорически запрещено… без экипажа!

Благодарные потомки через некоторое время будут слагать об этих мужиках нетленные творения в виде стихов, песен и эпосов.

Через два-три дня тот же самый борт совершит мягкую посадку на бетонку якутского аэродрома. Как только задымится резина шасси от соприкосновения со взлетно-посадочной полосой, радостный рев нескольких десятков глоток сменившихся милиционеров, загоревших лицом на южном солнышке, перекроет шум двигателей. К описанной картинке после разгрузки самолета добавится натюрморт, изображающий столик с ведром водки и бутербродами.

Мелкая суета

Дагестан. Хасавюрт


Свет – источник жизни…

Из учебника ботаники

за пятый класс

Аллах акбар! – Воистину акбар!

Войсковой прикол

Блокпост находился на южной окраине Хасавюрта. Укреплен пост был чрезвычайно внушительно. По периметру – колючка, окопы и ходы сообщений. Железобетонные плиты с многочисленными следами от пуль и окрашенные под камуфляж обложены снаружи старыми автомобильными покрышками.

Поверху, для защиты от гранат, натянуты сетки – рабица и маскировочная. На сетках местами лежали пустые разнокалиберные бутылки и нанесенный ветрами разнообразный сор. При порывах зефира бутылки погуживали, а мусор успокаивающе шелестел.

И в самом центре композиции высился израненный шрапнелью бетонный фонарный столб с изрядно потрепанным, но гордо реющим флагом Якутии.

Вечер выдался теплый и тихий. Из ближней рощи лениво пару раз выстрелил снайпер, как выяснилось, по лампе на этом самом электрическом столбе. Вероятно, для тренировки. А может, просто прикалывался для разнообразия, скрашивая свой досуг.

Мирнинскому милиционеру сводного отряда Фролову, которого из-за больших габаритов и крайне добродушного нрава все в отряде называли Лелик, досталась незавидная участь каждый вечер менять на этом самом столбе расстрелянную, огромного размера киловаттную лампу, обычно используемую в прожекторах.

Вот и этим поздним вечером он, пригнувшись и укрываясь за мешками с песком, снял с плеча автомат, приставил к столбу, обвязавшись широким страховочным поясом, взял, по его же собственному выражению, «электровакуумный прибор» за огромный цоколь зубами и с помощью монтерских когтей легко вскарабкался на столб.

Пассатижами выковырял из патрона холостой цоколь, вкрутил лампу и стал профессионально спускаться. Лелик уже почти спустился до середины столба, как вдруг из рощи раздался звук выстрела, и еще не включенная лампа лопнула.

Махая когтями и матерясь, Лелик, обдирая себе живот о столб, скользнул на поясе вниз:

– Командир! Видать твою маму! Какого х… лампа здесь нужна? С… Б… П… Зараза!

Все, кто был рядом, обмерли от такой наглости по отношению к строгому командиру. Хорошо, что шефа в расположении не было, он с утра находился в штабе «Мобильного отряда»3, в городе. А может, Лелик перед смертью так?

Из рощицы раздалось ржание. Ржал явно обнаглевший снайпер. Лелик, ерзая на спине, с видимым трудом освободился от столба и когтей и, высунув на мгновение голову из-за мешков, крикнул:

– И твою маму тоже!

В ответ раздались пять беспорядочных выстрелов и совершенно неприличные, непристойные и непечатные, с каким-то восточно-затейливым орнаментом, ругательства бандита. Ему было, очевидно, «совершенно побоку», что своей площадной бранью он травмирует целомудренные души российских милиционеров.

Кто-то поднял отдыхавшего после наряда Лешу Алексеева, лучшего и верного друга Лелика, а потому называемого в отряде Болеком. Его перед отправкой на войну целых три дня инструктировали в санчасти Якутска. У него даже имелся умный конспект и, пользуясь им, он старательно исполнял обязанности отрядного доктора.

Волоча большую санитарную сумку, маленький ростком Леша, которому за укрытием и нагибаться не нужно было, на полусогнутых подбежал к Лелику с намерением оказать любую посильную медицинскую помощь. И напрасно: Лелик и его послал.

– Лампе помощь оказывай, Болек, е… твою мать!

Болек, с целью затереть неловкость, не к месту предложил:

– А может, закурим?

– А может, потерпим? Все, кончилось раздавать! Спирт давай!

Прекратив поглаживать пострадавшую пятую точку, хлебнул прямо из горлышка поданной фляги, скривился-выдохнул, передернул затвор своего черного автомата, выставил прокопченный ствол из-за укрытия и отправил длинную очередь в сторону рощи, усугубив гранатой из подствольника. Только после этого, убедившись что с Леликом все в порядке, бойцы стали воевать с неизвестностью, стараясь при этом сильно не высовываться.

Снайпер-невидимка не огрызался, видать, проклинал свою «щютку» и думал о том, что надо было просто молча валить этого электрика.

Поздно вечером, уже после ужина, вернулся командир на отрядном «уазике» с водителем-дагестанцем по имени Исмаил. Шефу еще в дороге по рации доложили, что блокпост подвергся обстрелу, но потерь нет.

Судя по всему, командир вышел из машины весьма довольный жизнью. Скользнул по рассыпанным гильзам и, стараясь удержать ровную походку, для порядка все-таки спросил у дежурного:

– Ну что за бардак! Прибрать за собой! – В сердцах пнул цветной металл. – Почему темно? Ну козе ж понятно, свет – источник жизни!

На это какой-то умник из толпы брякнул:

– Солнышко зашло!

– Что, за весь день трудно было лампу заменить? – И уж совсем для порядку: – Строиться!..

Сидит Гаврил Герасимович на ответственном боевом посту, службу бдит и что-то наскребывает себе в малюсенький блокнотик. Мимо проходит водитель Исмаил, парень, родившийся в этих местах, но уже пять лет живущий и работающий в Якутии. Несет ведро с тряпкой, видимо, машину мыть собрался.

– Салям, Исмаил! Как правильно писать – «мащина» или «мощина»?

– Афтамабиль! Слышь, Герасимыч, пермский СОМ4 и читинский ОМОН утром в засаду попали на сэвэрной стороне. Патэри есть. А блокпост чуваков «КамАЗ» с тротилом хатэл протаранить, в окопе застрял. Водилу успели грохнуть, представляещь, баба оказалась.

– Наконец-то что-то доброе в клювике принес.

– Да пшел ты!

– Спасибо, мне еще час тут торчать. Ты мое письмо отправил?

– Абижяещь!

– Спасибо, Исмаильчик! Ты настоящий амиго… Э-э… Кунак!

Довольный собой Исмаил – как-никак, а носитель ценной информации, спрашивает:

– Слышь, Гаврила, а че это ты все описиваещь?

– Ну-у, Исмаильчик, не ожида-ал. С какой целью интересуешься?

На следующий день внезапно нарисовалась высокая комиссия из штаба мобильного отряда в составе серьезного полковника и суетливого майора, в сопровождении бронемашин и готовых к любой неожиданности высокомерных и упитанных хабаровских омоновцев: «Здоров, сомы!»5

Четверо из них бронированными грудями стали бдительно прикрывать внутри блока своих любимых начальников, не давая им возможности спокойно повозиться со своими папочками. Еще двое отодвинули Гаврилу и стали настороженно рассматривать сквозь прицелы навалы мусора между ними и машинами. Видно, что из одной машины хлам подвергал анализу еще и автоматический гранатомет.

Строгие и важные представители документально зафиксировали вопиющий факт обстрела. Заставили содрать со всех стен цветные вырезки из журналов с красивыми девушками:

– Чтобы бес в ребрах не заводился, понимаешь…

Настоятельно порекомендовали:

– Всем сбрить бороды!

Сделали дельное замечание по поводу разбитой лампы на столбе:

– Безобразие! – о чем не преминули сделать запись в какой-то бумажке.

По окончании осмотра быстро тяпнули с командиром по «норме положенности». Пообнимались. Понюхались. Распрощались.

И моментально, низко пригибаясь, канули в Лету. Исмаил с мокрой тряпкой в руках, глядя в спину растворяющимся в Истории хабаровским, изрёк:

– Вооще-то мы не «сомы», а «якудза»!

– Эт-точно! – поддержал Гаврила.

Через пару лет Лелик как-то признался, что у него было чувство, будто снайпер просто не хотел никого убивать. С чем это связано, он объяснить не смог.

Якудза

Чечня. Шелковской район


Вот комарик прилетел.

Взмах руки невидим.

Как кратко мгновенье бытия.

Из стихотворения
японского поэта-неудачника

В первые дни прибытия СОМа Якутии на степной блокпост, в то время по-научному называемого «КМП» – контрольный милицейский пункт, работы было – непочатый край. С месяц назад артиллерия федеральных войск раздолбала стоявший здесь бандитский блокпост.

Боевики контролировали всю территорию между тремя поселками и грабили проезжавший автотранспорт. Частенько брали и заложников.

Местное население назвало эту зону «Бермудский треугольник». Так что некоторое время транспорт мирного населения здесь вообще не проезжал. А если и находились незнающие про этот участок люди, то обычно знания приходили внезапно и уж что говорить – поздновато.

Бойцам пришлось немало потрудиться, чтобы расчистить участок от остатков стоявшего здесь бандитского поста и мусора. Глава администрации района выделил отряду одного барашка, несколько новеньких вагончиков и стройматериалы. Укреплялись добротно и долго.

Сами собой окопы не роются, и мешки камнями с землей не набиваются. Каждодневной работы хватило на несколько смен отрядов. Даже по окончании строительства работы по укреплению не заканчивались, появлялись, согласно складывающейся обстановке, все новые ходы сообщений, секреты, ограждения и подвалы. Поперек дороги уложен «лабиринт» из железобетонных свай, по периметру возникли столбы с прожекторами.

В итоге невзрачный поначалу блок превратился в чрезвычайно солидную крепость с двумя – двухэтажной и трехэтажной – башнями. У шлагбаума – отдельный блочок с надписью поверху: «САХАЮРТ». Если смотреть со стороны, вывод напрашивался сам собой: «Не влезай – убьет!»

Мирная жизнь в поселках стала налаживаться. В степи белыми облачками появились отары кудрявых барашков и строгие пчелиные пасеки. Баранов, впрочем, банды втихую воровать не прекращали.

Стали возделываться рисовые чеки и арбузные бахчи. Заработали оросительные каналы-арыки. У дороги возле одного ногайского поселка явился взору торговый киоск. И даже очумевшие от чувства свободы водители автоцистерн с левой соляркой пытались, иной раз внаглую, проехать через КМП.

Осмелевшее население и проезжие водители никак не могли взять в толк, к какой национальности принадлежат эти приехавшие неизвестно откуда работящие люди, которых считали своими освободителями. Физиономии явно азиатские, глаза раскосые, между собой говорят на непонятном языке. Хотя есть среди них и европейские лица.

Завесу тайны приподнял один храбрый и общительный водитель битком набитого людьми запыленного автобуса. Вот как это происходило.

У шлагбаума с незнакомым флагом небесного цвета с белым солнцем по центру и цветными полосами понизу стоят четверо узкоглазых парней в натовском камуфляже, без знаков различия и опознавательных шевронов. Щебечут между собой о чем-то на никому не понятном языке. Изредка отшлепывают на себе злых чеченских комаров: «Бу биляттарын»!

На штабеле, сложенном из мешков с песком, стоит мощная магнитола SONY, из динамиков которой на всю степь звучат мелодичные песни, опять же на незнакомом слоге.

Приближается шумный автобус «КАВЗ», из всех открытых окон которого льется в бешеном ритме кавказская мелодия. Снаружи, на зеркале обзора, трепещется большой цветастый женский платок. Общительный щетинистый водитель, приветливо улыбаясь, протягивает бойцу бутылку водки и документы с вложенными заранее по строго существующим расценкам деньгами:

– Ассалям алейкум!

– Алейкум ассалям! Баркалла6.

– Че за праздник?

– Как что, не видишь? – Показывает на платок: – Свадьба!

И пока его данные записывают в журнал и перетряхивают безропотных пассажиров с вещами, с немыслимым кавказским акцентом спрашивает:

– А ви сами-то откуда будете, увижяемые?

Ему объясняют на чистом русском языке что, мол, так и так, достали вы все мировое сообщество, Российская армия уже не справляется, выдохлась. И вот по этой причине нас, китайских спецназовцев, отправили в эту дыру. И сокрушенно, с некоторой долей непритворной ностальгии, с умилением глядя на знамя своей Родины, добавляют:

– Будто у нас, в Поднебесной, делать больше нечего.

В это время развязной натовской походочкой, в таком же камуфляже, подплывают три долговязых и светловолосых человека. Все три лица европейской наружности жуют жвачку. Один из них обращается к щуплым «китайцам»:

– Хеллоу еврибоди! Уйбаан7, все хоккей? – Чавк-чавк.

Один из «китайцев» по имени Уй Бан возвращает документы с деньгами выпавшему в осадок водителю, машет ему рукой, езжай, мол, быстрее, не мешай работать:

– Йес, йес! Все хоккей! – Ладонью шлепает себя по лбу: – Бу биляттарын!

Больше всего, вероятно, сидящих в автобусе людей поразил именно факт возврата нетронутых денег. Если уж всякие ООН и ОБСЕ здесь бывают, так почему бы и не появиться войскам той же ООН.

«Европейцы», чувствуя, что земляки прикалываются, только непонятно над кем, наметанным глазом отмечают крайнюю заинтригованность пассажиров, на физиономиях которых написано: «Так вот он какой, северный олень», и необычную серьезность друзей. Внимательно, умными глазами, рассматривают отвисшую, небритую челюсть водителя автобуса:

– А че это с ним? – Чавк-чавк. – В натуре?

– Ну ты, Макс, и каба-ан, итить твою ити!.. – Шлеп! – Япона мать!.. Все хок-кей, те-бье го-во-рьят!

Водитель увеличил громкость музыки, десятилетний мальчик под ритмичное хлопанье ладоней взрослых стал плясать в проходе салона лезгинку: «Асса!» Автобус, окутав бойцов серой знойной пылью, укатил дальше раздавать по свадебной традиции водку на других блоках.

Некоторый период по окрестностям, на полном серьезе, простое и наивное деревенское население смаковало на все лады необычную, рассекреченную новость о прибытии смешанного иностранного спецконтингента: «Люди, сразу видно, культурные, образованные, а по-русски шпрехают – почище нас! Во там у них готовят-то! А наши деньги ва-аще не признают!»

Но все проходит. Люди быстро привыкли к неподкупным якутянам, бойцы уже по памяти записывали знакомых на лицо водителей в журнал учета, даже не заглядывая в водительские документы.

Со временем неподалеку от дорожного шлагбаума стали появляться огороженные крашеной металлической изгородью памятники погибшим якутским милиционерам. Война не прекращалась, но жизнь шла своим чередом…

1.ВТС – военно-транспортный самолет. Предназначен для перевозки живой силы, техники, различного рода бутора, вооружения, боеприпасов и гробов.
2.Рампа – особые опускающиеся сходни в кормовой части указанного самолета. Можно загрузить (выгрузить) что угодно – от большого танка до «тяжелого» милиционера.
3.Мобильный отряд (МО) – мобильный отряд МВД РФ; «мобильник», «мобила».
4.СОМ – сводный отряд милиции.
5.Сомы – (жарг. омоновск.) — сомовцы.
6.Баркалла – спасибо, благодарствую, благодарствуется, благодарю, премного благодарен (общекавк.).
7.Уйбаан – Иоанн (як.).
Yaş sınırı:
18+
Litres'teki yayın tarihi:
05 temmuz 2021
Yazıldığı tarih:
2018
Hacim:
270 s. 1 illüstrasyon
ISBN:
978-5-4474-3347-5
İndirme biçimi:

Bu kitabı okuyanlar şunları da okudu