Kitabı oku: «Ведьма»

***

Моя жена была ведьмой. Она умерла, бросившись из окна однажды зимой. Кто знает, какая сила заставила ее совершить это нелепое самоубийство. В последние дни она вела себя беспокойно. Бродила по комнатам. Сидела у окна, закусив губу. Я пытался расспросить ее, что происходит, чем я могу ей помочь. Но она не желала со мной говорить. Глядела на меня как всегда в последнее время – с презрением, уходила в свою комнату и запиралась там надолго.

А потом ее не стало. Такой будничный и простой поступок. Однажды шагнуть в пустоту, выбрав смерть. Если бы она была сумасшедшей или ее пожирала неизлечимая болезнь – я бы мог принять этот шаг. Но она была абсолютно здорова, единственной ее странностью являлось увлечение оккультизмом. Правда, интересовалась она им в той степени, когда невинное хобби начинает напоминать фанатизм.

Своим поступком Анна доставила мне жестокие страдания. Ее не отпевали в церкви. В посмертной записке содержалось подробное указание, как именно ее следует похоронить – на Тушинском кладбище, без музыки и без священника. В могилу кинуть три щепотки соли, две древесного пепла и четыре гнутых гвоздя. За гробом шла ее мать, старая полусумасшедшая женщина. В самоубийстве Анны она винила исключительно меня. И потому не удостаивала меня даже взглядом, гордо несла собственное горе, выпятив нижнюю губу. Насколько я знал, последние годы теща постоянно прикладывалась к бутылке, почти не выходила на улицу и все свое время тратила на то, что следила за соседями. Утрата дочери, которую она, вообще говоря, никогда не любила, стала для нее возможностью оправдать свое бесцельное существование. Впоследствии она вся погрузилась в свое несчастье, сделала у себя в квартире своеобразный иконостас, оклеив все стены в Аниной комнате детскими ее фотографиями. Я навещал ее потом несколько раз. Каждый раз визит заканчивался пьяной истерикой и воплями: «Убирайся, убийца!»

Что касается меня, то я любил Анну по-настоящему. Я все не мог поверить, что ее больше нет. Хотя гроб с телом опускали под землю в моем присутствии, и я лично кидал на крышку комок земли, мне все время казалось, что это неправда. Что Анна жива. Что она вот-вот появится, позвонит в дверь, придет из магазина, с работы, с собрания Ордена.

Мне вспоминались дни нашего счастья, которое давным-давно миновало. Пикничок у пруда с друзьями. Тогда она еще не успела с ними рассориться. Праздничные ужины, которые мы иногда устраивали. Впоследствии она стала есть особую пищу, приготовленную по специальным рецептам – никакой соли и хлеба, только мясо. Наше одиночество. Я так потом скучал по нашему одиночеству. Иногда мне просто хотелось остаться с ней вдвоем и говорить обо всем, как в самом начале, когда мы были молоды. Но с возрастом ее стали заботить совсем другие темы, нежели меня. Невинное увлечение оккультизмом с каждым годом становилось все серьезнее. Разговорам со мной она предпочитала общение с коллегами по Ордену. Часто приходила домой поздно. Иногда за полночь.

Пару раз я видел издалека этих людей, встречая Анну вечерами. Их отличала особая осанка и горделивое поведение – они, словно знали что-то такое, что неведомо всем остальным. И явно выделяли себя из толпы. Вокруг них были простые люди, а они обладатели тайного знания, являли собой особую породу – сверхлюдей. Чем меня сильно раздражали. Я пытался обсудить с ней ее знакомых, но каждый раз натыкался на глухую стену непонимания. Мне было сказано, что я, во-первых, далек от этого, чтобы судить, а, во-вторых, и сам несовершенен.

– Ты не слишком увлекаешься оккультными науками? – спрашивал я у жены, потому что волновался за нее – она не только все больше отдалялась от меня, она отдалялась даже от реальности.

– Волнуешься, что твоя жена станет ведьмой?! – Она смеялась. – Не бойся. Ведьмой быть хорошо.

Несмотря на некоторые опасения, я старался убедить себя, что, по большому счету, все в порядке. Просто я несколько преувеличиваю. В конце концов, она счастлива, а что может быть важнее того, чтобы ваша любимая чувствовала себя хорошо, чтобы каждую секунду жизни она ощущала, что существование ее наполнено смыслом. Я смотрел на Анну и радовался. И думал, что так будет всегда. Но вышло иначе.