Kitabı oku: «Созвездие любви», sayfa 6
Ёй было забавно смотреть на разнообразие на каждом шагу маленьких собачек, прогуливаемых супружескими парами.
Татьяне было интереснее наблюдать за жизнью французов, чем за историческим недвижимым наследием.
Однако, через две недели нас потянуло домой. Необъяснимое чувство, когда надоело райское наслаждение в чужой стране, и непременно начинает глодать душу желание вернуться в нашу российскую действительность.
Вскоре наш кабриолет вёз нас в холодную предзимнюю Москву. Свадебное путешествие закончилось. Начались будни.
Три недели спустя, Татьяна мне объявила, что беременна. С этого момента я летал от счастья. Французский вояж не прошёл даром. Будущий ребёнок, имел истинно французские корни.
В июле 2004 года в отдельной палате московского роддома мы с мамой по очереди впервые держали на руках нашего Александра, как мы его назвали сразу же после УЗИ, узнав пол ребёнка. Сейчас перестали детей называть Сашами, а всё более звучат ранее редкие, взятые исстари имена. Вот и решили, что скоро это имя станет мало встречаться.
Через три месяца мы повезли сына в церковь. Светлана с мужем согласились стать крёстными. Обряд прошёл без проблем. Александр вёл себя очень спокойно, даже батюшка отметил: «Как ангелочек!» Он ещё удивлялся имени, говоря, что за последние годы не припомнит, кто так называл, всё больше крестил Глебов, Кириллов, Данил.
***
До осени 2008 года мой бизнес процветал. Помимо российского производства, внешнеторговой деятельности, меня поддерживало и марсельское виноделие. Наступил мировой финансовый кризис. Во Франции он ударил немного раньше. Вино стало мало востребованным. Мне пришлось нести убытки, которые я покрывал из своего российского оборота.
Но и здесь стали ухудшаться дела. Мой газпромовский приятель потерял возможность получения ресурсов, ударился в биржевые игры. Генрих в Германии обанкротился в один день.
Продукция моего Йошкар-Олинского филиала перестала иметь заказчиков. Настал день, когда я уже не знал, чем оплачивать
труд моих работников. Склады были забиты до отказа продукцией, но, несмотря на огромные скидки, она лежала без движения. Пришлось за бесценок отдать марийский филиал, чтобы рассчитаться с рабочими, уволенными по сокращению штата в связи с ликвидацией.
В Москве в начале 2009 года стало совсем тихо в бизнесе. Все ждали лучших времён, взяв паузу и не вкладывая средства в какие-либо проекты. Меня беспокоила судьба виноделия в Марселе. Управляющий разводил руками, жаловался, что собственных средств нет, вино некуда девать, затраты растут. Надо было принимать решение. Наследство на счетах от семьи Маршаль таяло на глазах. В результате, пришлось так же за бесценок продать виноградники и винодельческий завод, оставив управляющего и двоих работников заниматься лишь поддержанием состояния дома.
Проблема с должниками за ранее отгруженную продукцию усложняла ситуацию. Намного легче жить, когда должен кому-то, чем, если сам являешься кредитором. В первом случае, знаешь, что когда-нибудь отдашь, а, во втором, совершенно не уверен, что тебе вернут долг.
Я, имея собственные накопленные резервы, не рискуя использовать их в бизнесе, законсервировал всю деятельность, оставив в офисе лишь Светлану и бухгалтера. Оставалось активно влиться в семейную жизнь, что вскоре мне стало очень нравиться. Ведь до этого я тратил уйму времени на работу, почти не видя, как растёт мой Александр. Им занимались мама с Татьяной. Ребёнку шёл пятый год, а меня он видел лишь в редкие выходные, когда я был дома с непрекращающей звонить трубкой телефона. Теперь настала такая тишина, что я иногда забывал о существовании сотовой связи. Если даже появлялись какие-то предложения по бизнесу, я отвергал их. Мне не хотелось работать, было приятнее находиться дома, занимаясь сугубо семейными делами.
Светлана меня часто спрашивала о том, чем ей заниматься.
– Займись домом, мужем, детьми, не сидите с бухгалтером на работе, пользуйтесь моментом! – отвечал я.
– А как же фирма?
– А что она?
– Накрылась?
– Вам с бухгалтером зарплата идёт, что ещё надо для того, чтобы вволю отдохнуть за все годы переработок, пользуйтесь!
Когда я через месяц пригласил поработать денёк, чтобы осуществить налоговые и коммунальные платежи, почувствовал их нежелание выходить из состояния анабиоза. Семьи тоже привыкли к постоянному присутствию своих жён и матерей. Жизнь изменилась, возможно, к лучшему. Они перестали тратить её на пустую бумажную возню во имя непонятного бизнеса, который давно превратился в розыгрыш.
Старые кооператоры, начав свою деятельность в конце восьмидесятых годов, занимались настоящей работой. Теперь
процветают аферисты, кидалы, юристы, подставщики, службы безопасности, судебные приставы, воротилы, чиновники, депутаты, казнокрады, коррупционеры.
Кризиса не заметило бы население, если правительство дало бы деньги не банкирам, а заёмщикам, выплатив их долги банкам, отсрочив обязательства людей, но уже перед государством. Почему-то средствами налогоплательщиков распоряжаются не в их пользу, а во благо тех, кто сразу начал спекулировать помощью от страны под немереные откаты.
В обиход вошли дисконты. По жилищному сертификату купить квартиру по нормальной цене невозможно без обналички с минусом до тридцати процентов. Материнский капитал – подобная профанация. Во всём мире доллар упал, а у нас, где газ и нефть уходят за миллиарды американских «зелёных», он растёт, видимо, от переизбытка, в поддержку экономики США. Правильно, мы их сделали сверхдержавой в первую и вторую мировые войны, золотом оплачивая вооружение, продукты и второй фронт, настало время помочь им скупать весь мир по цене кризиса, искусственно ими созданного. Мы всем помогаем. И Европе. Наше топливо в Роттердаме со всеми посредниками дешевле, чем в Тюмени.
В газпромовской рекламе все счастливы, что газ подключили в их дома. Это пока они только за оборудование, за проект, за установку и за подключение заплатили бешеные деньги, а когда за само голубое топливо, ежеквартально в цене растущее, платить начнут, счастье их кончится. Видимо, желание энергетических компаний – мировые цены. Только зарплата у нас в десять раз ниже мировой.
Не хочется, читатель, Вас утомлять, этим безобразием. Возвращаться в бизнес в таких условиях, после даже небольшой передышки, противно. Он потерял честь, совесть, ответственность, пунктуальность, законность. Куда ни глянь, кругом криминал. Роль государства осталась лишь во взятках. Лучше посвятить себя семье, пока есть такая возможность.
Часто слышны реплики, что женщина должна не замыкаться в домашней рутине, ей необходимо состояться в карьере, быть самостоятельной, не просить денег у мужа. Могу всех заверить, что если она сумела родить и воспитать хороших детей, уже состоялась, а для этого требуется не только самостоятельность, но и огромная ответственность, чуткость и душевность. Тем более даже работающая женщина, поскольку у неё есть мужчина, всегда захочет чего-то попросить, будь то деньги или что-то другое. По-моему, посвящать себя карьере – кощунство над собой и собственной жизнью, трата личного времени во имя кого-то и чего-то чужого. При этом муж не должен допускать, чтобы жена таскала баулы, пахала за него, защищала вместо него родину, и так далее. Работать можно, конечно, лишь для развлечения, для творчества, как хобби.
Однажды, на одном Тульском заводе я наблюдал, как женщины, трудясь на огромных штампах, ворочали тяжеленные полутораметровые гильзы. Попробовал поднять сам, понял, что очень тяжело, а ведь сначала руками достаётся металлическая таблетка из контейнера, вставляется в станок, потом вынимается готовое изделие, которое ставится в двух-трёх метрах рядом. Самоубийство! Не война ведь, зачем!
Женщина-руководитель или политик – нервы, риск, беспокойный сон. Помимо всего, отсутствие свободного времени, контроль, командировки, беспризорные дети, кризисы. Самоубийство!
Реальность диктует другое, мы подчиняемся, забыв истинное предназначение слабого пола.
***
Александр рос прекрасным ребёнком. Начал говорить и ходить ровно в год. До этого произносил лишь слова: мама, папа, баба. дай, пи-пи. Он очень любил Татьяну, вслушивался в каждое её слово, ласкался к ней. Пока я ещё много работал и не мог уделить ему должного внимания, чувствовал, что Саша скучал по мне. Всегда первым встречал у порога, прибегая с радостным криком: «Папа пришёл!»
Его любимым занятием было сидеть у меня на шее, кувыркаться и прыгать в моих руках. Мы с ним часто напару, давая отдохнуть Татьяне, гуляли по городу, заходили в магазины, кафе. Когда выбирались втроём, то это был праздник с аттракционами, с катанием на лошадях, с зоопарком, с кукольным театром, с цирком. Видеокамера почти всегда находилась с нами, и к трём годам у нас собралась огромная видеотека отснятых роликов.
Мы его водили в детский сад, решив, что без коллектива Саша не будет хорошо развиваться. Ему нравилось, особенно то, что там был бассейн, который дети посещали два раза в неделю. Иногда болел, конечно, но не больше других и как настоящий мужчина переносил это стойко.
В четыре года мы записали его в дзюдо и на обучение по математике, русскому и английскому языку. Я возил Сашу с утра в садик, вечером в спортивную секцию или детскую школу. В-общем он был занят на всю катушку.
Когда я забросил бизнес, занялся организацией на лоджии, благо она была большой, мастерской для Татьяны. Сначала утеплил и обшил досками, встроив в пол отопление, поставил небольшой универсальный станок по деревообработке. Приобрёл заточное и шлифовальное устройство. Заказал на заводе из хорошей стали калёные профессиональные резцы, в том числе и богородские ножи. Завёз липовые чурбаки и был удивлён, как Татьяна своими нежными ручками сделала топором на них предварительную обрубку. Оказывается, что после этой процедуры, бревна, высыхая, не трескаются. Столько лет имел деревообрабатывающее предприятие, а такого не знал. Руководить – не самому пилить.
Жена вскоре вырезала композицию из трёх медведей, затем лосиную семью, детские богородские игрушки. От них приятно пахло липой и воском. Саша даже в детсад носил подаренные ему поделки, дарил, хвастаясь, что это его мама изготовила. Вскоре руководство садика обратилось к ней с заказами на панно, кашпо и, как они называли объёмку, статуэтки. Я пристрастился к геометрической резьбе, которая незамедлительно оказывалась взамен карнизов, полок, шкафов. К весне 2009 года дом превратился в выставочный экспонат. Гости называли нашу квартиру сказочной. Даже, сначала упрекающая за вездесущую стружку, мама была вовлечена в процесс. Особенно ей нравится обрабатывать морилкой и полировать изделия воском. Саша ей всегда помогает, когда свободен. В его присутствии мы станками не пользуемся, укрыв чехлами, дабы не влез куда-нибудь. Резцы тоже держим высоко в полках, боясь, что может схватить и порезаться. Я ему часто поручаю начертить узоры, с чем он хорошо справляется.
Так у нашей семьи появилось общее увлечение. Не могу сказать, что фанатичное, но, с постоянно возникающими новыми идеями в голове, ноги сами ведут нас в мастерскую.
Например, захотелось сделать резную кровать сыну. Раз, и готово! Нашими подносами и вазами из дерева восхищаются все. Я ещё и точёными предметами занялся, от чего стружки стало больше, но маму уже это не нервирует. Ей нравится участвовать в новом веянии семьи.
Кстати, у неё с Татьяной прекрасные отношения. Они даже спорят как-то особенно любезно. Помогают друг другу во всём. В кухне вдвоём им всегда веселее, чем в одиночку, творить вкусные блюда и делать заготовки солений или варенья на зиму.
В доме царство идиллии. Мы уже начали мечтать принести
маме ещё одного внука или внучку.
Несколько раз за эти годы к нам приезжали йошкар-олинские прадедушка с прабабушкой. Очень привязались к Саше. Всё зазывали его в гости к себе. Теперь он нас мучил расспросами, когда мы его повезём к ним в «йошкалу», как он выговаривал название города.
На семейном совете решили, что обязательно навестим стариков в конце мая.
