Kitabı oku: «Танец с Хаосом», sayfa 6
Навигатор обиделся и примолк.
Сутки Афродиты давно перевалили за полдень, а сделать еще предстояло очень многое. Установить дополнительные устройства направленного лазерного луча, способные дублировать связь вертолета с Навигатором, максимально их обезопасить от возможных посторонних вторжений, перекрыть подходы к громадному провалу посадочной шахты… Вообще-то такая шахта была предназначена к приему тяжелых транспортных кораблей, а для грузовых вертолетов, находившихся в ангаре сектора W, предусматривался отдельный подъемник, способный доставить машины на поверхность Комплекса.
После катастрофы все оказалось сломано. Посему Навигатор избрал наиболее простое решение – очистить посадочную шахту, открыть ее и с помощью выдвигающейся платформы доставить выбранный нами вертолет под открытое небо. Взлетать, конечно, придется прямиком из шахты, есть опасность зацепить лопастями винтов стены сооружения, но другого выхода, к сожалению, не видно. Оставалось надеяться на точность и рачительность Навигатора, заявившего, будто он способен поднять вертолет, располагая куда меньшим свободным пространством.
Пока Дастин возился с установкой систем связи, я поднялся на поверхность. Строительные роботы сумели «отпаять» приваренные взрывом плиты, закрывавшие шахту, и раздвинуть их, но первый уровень-этаж Комплекса по-прежнему пребывал в разрухе и запустении, выходы были уничтожены или запаяны, а значит…
Я полез наверх прямо через шахту. Несущие конструкции представляли собой почти идеальную вертикальную лестницу, по которой не боящийся высоты и достаточно ловкий человек без проблем сумеет подняться. Я вскарабкался до первого уровня, миновал его и наконец, слегка запыхавшись, перевалился через край бездонного черного провала, под открытое небо.
Солнце, в смысле Сириус, палило нещадно. Самая жаркая часть суток. Светило, вечером и утром приобретающее благодаря атмосфере планеты, розово-оранжевый оттенок, сейчас пылало нестерпимой белизной. Белый карлик, небольшая остывающая звездочка размером с полтора Юпитера, вращающаяся на орбите Сириуса, вообще не была видна за его лучами. По шкале земного стандарта активность Сириуса несколько выше солнечной, отчего загар у переселившихся на Афродиту людей всегда был густым и темным, в какой бы точке планеты ты ни загорал. Афродита не имеет на полюсах привычных землянам ледников, а благодаря особенностям орбиты планета забирает себе максимум тепла от своей звезды. В местных Арктике и Антарктике просто чуть прохладнее, нежели во всех остальных климатических зонах. Материк верхней своей оконечностью заползает на северный полюс, а на южном плещутся волны Океана, никогда не знавшего, что такое айсберги и тысячелетние льды.
Представляете, каково разгуливать на таком пекле в черном костюме? К тому же наши комбинезоны сшиты из довольно плотной хэбэ, не пропускающей даже малейшего дуновения ветерка. В прохладных подземельях Комплекса – нормально, но под солнцем… Больше всего страдал Дастин – он рыжий, плохо переносит жару, а загар для Дастина обращается покрасневшей обожженной кожей и тысячами веснушек на физиономии.
Я поднялся на ноги, отряхнулся, недовольно осмотрел потеки плавленого металла и чудом раздвинутые роботами плиты посадочной шахты (между прочим, каждая весит по нескольку десятков тонн и имеет размерчики тридцать на сорок пять метров), после чего приложил к глазам бинокль. Следовало осмотреться на предмет незваных гостей.
О, добро пожаловать. Или посторонним вход воспрещен. Слонопотамы. Как и предупреждал Навигатор, целое стадо. Больше десяти штук уж точно. Бродят, как показывает микрокомпьютер бинокля, в пяти с половиной километрах от южной оконечности Комплекса, объедая на горных склонах траву и листики редких деревец. Похоже, твари с четырьмя бивнями, зловонной шкурой и хоботком, больше напоминающим толстенный наконечник брандспойта, решили, что Комплекс не представляет для них никакого интереса, и отправились на пастбище.
Так, что еще? Откуда появилось движение на северо-северо-востоке, чуть левее эпицентров ежедневных взрывов? Новая невиданная тварь, скорее всего, родственная слонопотамам. Габаритами с нехилого мамонта, да только мордой больше напоминает тапира – выросты на башке, здоровые глазищи и непроглядно-черная шкура. Топает в противоположном от меня направлении. И пусть себе топает.
В небе чисто. Если вспоминать классику – «Над всем Комплексом безоблачное небо». Самолетов, птеродактилей, летающих тарелок или крылатых демонов не наблюдает даже чувствительный детектор движения, встроенный в бинокль. Что у нас в инфракрасном спектре? Тоже чисто.
– Навигатор, – позвал я. – У тебя все готово? Я вижу только слонопотамов и еще какую-то неопознанную чуду.
– Я тоже, – буркнул в наушник компьютер. – Не такая уж она неопознанная. По морфологии животное более всего адекватно ископаемому на Земле индрикотерию. Удаляется на север минус шесть градусов со скоростью восемь километров в час.
– Спасибо за информацию, – снисходительно сказал я, подвинув трубочку микрофона поближе ко рту. – Дастин сделал все, что хотел?
Голос Навигатора сменился чуть картавящей речью Дастина:
– Я установил четыре передатчика по краям шахты, Навигатор утверждает, что каждый аппарат работает. Ближайшие подходы заминированы. Я сажусь в кабину и взлетаю.
– Лучше бы ты не рисковал, – сказал я, изнывая от жары и прикрывая глаза ладонью, козырьком. – Выберись наружу моим методом, по металлоконструкциям шахты, а когда Навигатор поднимет вертолет…
– Понял. Пожалуй, так действительно будет безопаснее… А, черт!
– Что?
– Fuck!!!
Если Дастин начал ругаться, значит, на самом деле что-то случилось.
– Навигатор!
– Что?
– Конь в пальто! Что с Дастином?
– Снова падение атмосферного давления на локальной площади. Мистер Роу находится в двух-трех метрах от точки.
– Дастин?
– Уши закладывает! – проорал он так, что у меня самого ухо едва не отвалилось. Такое впечатление, что миниатюрный пластиковый микрофон, привешенный на ушную раковину, раскалился.
– Я иду!
Все-таки армия дает необходимую подготовку, что физическую, что моральную. Я демобилизовался год и четыре месяца назад, но армейские рефлексы сохранились едва ли не на безусловном уровне. Если твой напарник попал в переделку – вытаскивай его любым способом, забыв про собственную безопасность.
Я буквально нырнул в шахту, цепляясь руками за ажурные несущие конструкции, спустился вниз до второго уровня с быстротой, которой позавидовал бы любой орангутанг в самом расцвете сил, и ринулся к ангарам.
Подготовленный к полету вертолет на месте. Стоит на выдвигающейся платформе, лопасти винта пока что пребывают в нерабочем состоянии, то есть сложены наподобие чрезмерно узких крылышек летучей мыши. Привалившись спиной к переднему шасси, сидит Дастин и держится за горло.
– Что случилось? – выдохнул я. – Какого хрена?
– На пару минут стало очень тяжело дышать, я едва сознание не потерял, – помотав головой, ответил Дастин. – И ощущение такое… странное. Будто невесомость.
– Навигатор?
– Я бы посоветовал, – мгновенно ответил псевдоразум, – обследовать коридор, ведущий от ангара к центру управления посадочной шахтой. Шлюз я открыл. Падение давления происходило именно там. На сей раз до шести PSI. Возьмите в вертолете кислородные маски и баллоны.
– Может, еще скафандр надеть? И апельсин в зубы взять? Представляешь, сколько возни? Я пойду так посмотрю.
Пошел посмотрел. Коридор как коридор, ничего особенного. Дастин пыхтел у меня за спиной, недоверчиво оглядываясь. Дышится легко.
– Странно, – вдруг сказал Дастин, указывая взглядом на противоположную стену. – Тебе не кажется, что металл… он шевелится?
Я уставился на металлическую панель стены. Да, действительно, плотный материал несколько напоминал студень. Он колыхался, вздрагивал, по поверхности пробегали волны, и вообще создавалось впечатление, что передо мной не крепкая металлическая стенка, а неудавшееся бланманже.
Человек все хочет испытать на собственном опыте. Я, не слушая предостерегающего возгласа Дастина, шагнул вперед и потрогал стену рукой. Мягкая. Буквально как поролон. Нажал посильнее, рука вдруг провалилась едва не по локоть. С усилием дернулся обратно – и оказалось, что капельки металла остались у меня на ладони. Они стекли на пол, образовав небольшие лужицы.
– Ерунда какая-то, – сказал я, протыкая пальцем превратившуюся в желе стену.
Ткнул и пожалел, ибо проделал дырку.
Дырку в никуда. В вакуум.
Вовремя среагировавший Дастин сгреб меня в охапку и потащил в сторону, потому что дырочка оказалась с подлянкой. В нее, словно в пробоину борта космического корабля, начало с ревом всасывать воздух. Навигатор тотчас заверещал:
– Резкое падение атмосферного давления в подсекторе W-8! Предлагается немедленно покинуть опасную зону!
И что-то еще в том же духе. Будто мы и не пытаемся покинуть эту самую зону в самом экстренном порядке.
Дастин успел оттащить меня метров на пять от дыры, которая на глазах разрасталась. Я увидел абсолютную черноту, прореженную искорками звезд, воздух, вбиравшийся вакуумом, превратился в белые полосы ревущего урагана, исчезавшие в провале космоса, дышать становилось все тяжелее, и нас с Дастином лихо потащило обратно. Мы ухитрились зацепиться за один из проложенных вдоль стены кабелей, он героически поскрипел, затем оторвался, нас обоих подняло в воздух и увлекло воздушным потоком, будто пушинки.
«Что, конец эксперимента? – за доли секунды промелькнула у меня мысль. – Человек в вакууме не выживет. Нас просто разорвет в клочки из-за абсолютной разницы внутреннего давления и внешней среды… Взрывная декомпрессия!»
– А-а-а!!! – завопил я, вкладывая в этот простой звук всю силу легких и эмоций. Дастин не отставал и голосил, как поросенок на бойне.
Кончилось все за наносекунду (или, может быть, даже за меньший промежуток времени…) до того, как нас втянуло в дыру. Стена внезапно восстановилась, два величественно паривших в урагане человеческих тела со всего размаху ударились о плотный металл, а затем шмякнулись на пол. Навигатор не преминул заметить:
– Нормальное атмосферное давление 0, 991 бар восстановилось. Парни, вы как себя чувствуете?
– Хреново. – Я ударился боком и правым плечом и сейчас гадал, вывихнута у меня рука в плечевом суставе или нет? Дастину было полегче – его приложило всей плоскостью спины. Однако такой сильный удар все одно чувствительно отзывается на любом человеческом организме.
– О-ох… – Дастин встряхнулся, будто собака после купания, с натугой поднялся на ноги и помог встать мне. – Что это было?
Я уже намеревался выдать многоэтажную эмоциональную фразу, ничуть не объясняющую природу феномена, но зато ярко обрисовывающую мое к нему отношение, как Навигатор опередил:
– Я наблюдал за вами. По-прежнему не могу ничего объяснить, но, по-моему, это была максимально приближенная к реальности имитация тренировочного комплекса экипажей космических кораблей. Ситуация классифицируется по шкале опасности для экипажа по первому номеру: пробоина корпуса. Более никаких комментариев. Джентльмены… Господа, не ругайтесь. Я сам прекрасно знаю, что выхода в космос отсюда быть не может. Вы находитесь в двадцати метрах под поверхностью.
– Мудак, – отдышавшись, бросил я, имея в виду неизвестно кого. Навигатор благоразумно промолчал. – Эй, железяка, готовь вертолет. Я намереваюсь как можно быстрее смыться отсюда.
* * *
Приключения на том далеко не завершились. Вероятно, сегодня все изменения Комплекса и его содержимого были посвящены экспериментированию со временем, пространством и теорией сопротивления материалов. После новых чудес я был готов лично зарезать любого, кто посмеет сказать «не беспокойтесь, ничего страшного не происходит».
– …Меня в кабину теперь и арканом не затащишь, – дрожащим голосом заявил Дастин, глядя на стоящий перед нами громадный грузовой вертолет. Только что Навигатор заглушил двигатели машины, выполняя мой приказ.
– Не мели чепуху. – Я все еще старался внешне выглядеть невозмутимо и хладнокровно. Получалось плохо. – Наверняка с вертолетом в… в ближайшее время ничего не случится. Помнишь, как было с «дырками»? После проведения кратковременного опыта все возвращалось на свои места. Вероятно, так будет и сейчас.
– Не уверен, – упрямо набычился Дастин. – Безопаснее будет полететь на черенке от швабры.
Дело в том, что «Фалькон» (здоровая черная машина о двух винтах, с длиной фюзеляжа почти двадцать метров) несколько минут назад пал новой жертвой изменчивости окружающей среды. Создавалось впечатление, будто во Вселенной перестали действовать любые законы физики, включая основополагающие постулаты о сохранении энергии, массы и гравитационных константах.
Когда мы, очухавшись после полета к образовавшейся в стенке Комплекса «черной дыре», с горем пополам поднялись на поверхность, Навигатор активировал сервоприводы платформы подъемника, на которую был перетащен летательный аппарат – маленький, но мощный тягач-робот отлично справился с задачей. Потом все вроде бы пошло нормально: Навигатор установил с бортовым компьютером машины стабильную связь через спутник, взял в свои невидимые руки пилотирование, завел движки и аккуратнейше вывел вертолет из шахты. С виду – работа выполнена на пять баллов. Воют двигатели, лопасти винтов создают едва не сбивающий с ног вихрь, машина висит над Комплексом и вот-вот должна приземлиться рядом с людьми, чтобы я и Дастин забрались в пилотскую кабину (не в грузовом же отсеке лететь?).
Вертолет был на высоте четырех-пяти метров и уверенно опускался к обожженной «крыше» Комплекса, когда… Словами это описать сложно. Представьте: над вами парит многотонная, поблескивающая на солнце гладкими боками и перемигивающаяся бортовыми огнями штуковина, шасси, прозрачный фонарь кабины, опознавательный знак Внесолнечной Колониальной Администрации – золотая восьмиконечная звездочка в темно-синем круглом поле. В общем, зрелище знакомое и привычное.
И вдруг эта махина обрушивается вниз. Из плотного создания человеческих рук вертолет внезапно становится жидким, превращается в смазанное пятно из тысяч брызг, которые шумно падают на поверхность постройки, вызвав тем самым цыплячью панику у обоих потенциальных пассажиров и крайнее недоумение Навигатора. Последний тут же заявил, что потерял связь с автопилотом.
Конечно, потеряешь тут… «Фалькон» теперь являл собой широченную лужу, растекшуюся к востоку от посадочной шахты метров на пятьдесят, не меньше. Брызги разлетелись на много метров в сторону, нас залило слегка напоминавшими ртуть каплями, скапливающимися в углублениях под ногами, а по самому озерцу бегали веселенькие круги волн – будто от брошенного камня.
Дастин потрясенно воззрился на меня. Напрочь утратив дар речи, я ответил матерной мимикой. Мол, не ко мне претензии.
Белые лучи Сириуса, отражаясь от колыхавшейся лужи, бросали в глаза солнечные зайчики.
Меньше чем через минуту началось вовсе невообразимое. Жидкость стала уплотняться, достигая вначале консистенции желе, потом теста. Разрозненные капельки поползли друг к другу, переформировываясь в имеющий смутные очертания объект.
– Кажется, это танк. – Дастин зачарованно наблюдал, наклонив голову набок и прищурившись. – Только не разберу, какая именно модель. Смотри, смотри! Оно снова меняется!
Представление вовсю продолжалось. За весьма краткое время танк неопределенных очертаний заместился атмосферным истребителем, потом нас порадовали зрелищем гусеничного транспортера-вездехода, шагающего робота для добычи руды, орбитального челнока и какой-то совсем уж незнакомой мне машины – угловатой, с торчащими во все стороны дулами орудий и круглыми антеннами. Над этим монстром неожиданно сгустилось тонкое темное облачко, форма начала вытягиваться, тень наверху раздвоилась, а мой комбинезон начал трепать нарастающий воздушный вихрь.
– Связь с автопилотом «Фалькона» восстановлена, – буркнул Навигатор. – Все системы вертолета в норме, в телеметрических данных – без отклонений.
«Фалькон» с вращающимися винтами стоял в двух десятках шагов. Дастин молча посмотрел на меня, отдавая инициативу.
– Выруби движки, – сказал я компьютеру. – Надо кой-чего осмотреть
– Выполняю… – Похоже, сегодня мы надоели Навигатору хуже горькой редьки. Каждое действие бедняге приходилось повторять по два раза.
Осмотр машины ничего не дал. Вертолет как вертолет, на котором мы с Дастином летали несколько раз в прошлом. Может, специалист и углядел бы какие-нибудь изменения, однако нам было ясно: машина в полном порядке. С виду. Попросили Навигатора еще раз перепроверить все узлы и системы. Работают.
– Вы отправляетесь или нет? – не выдержал Навигатор. – Принимайте решение. Закат Сириуса – через три часа двадцать минут по стандарту. Возвращаться придется в темноте.
– Возвратимся мы сюда только под конвоем, – брякнул Дастин. – Прoклятое местечко… Ладно, уболтали. Тео, можешь себе представить, что будет, если во время полета «Фалькон» превратится в танк?
– Никогда не летал на танке, – хмыкнул я, залез в кабину и уселся в кресло первого пилота. – Не могу себе отказать в подобном удовольствии.
– Шутки шутками… – Дастин вздохнул и одним прыжком оказался на своем месте, будто в омут кинулся. – Я теперь начинаю бояться собственной тени. Вдруг вскочит на ноги и убежит?
Машина поднялась в воздух, а Навигатор решил пошалить: провел нас точно над стадом слонопотамов, бродивших в нескольких километрах к югу, на самой малой высоте. Четвероногие толстяки перепугались насмерть и всем гуртом рванули прочь от страшного воющего чудовища, пронесшегося над их головами.
Я только усмехнулся, полез в рюкзак и вынул купленную сегодня книжку. Будем изучать историю ХХ века, что называется, из первых уст…
Серия вторая
С КАКОГО МЕСТА СДВИНУЛСЯ МИР?
Иегуда Леон из пермутаций;
В исходе многосложных вариаций,
Составил Имя, что есть Ключ и Дверь,
И Божество, и Эхо, и Дворец…
X. Л. Борхес, «Голем»
Глава 5
Ковбой Microsoft
Утро выкатилось из-за гор. Сириус забрался на фиолетово-розовые рассветные небеса, глянул сверху недовольно и отправился по нахоженной дорожке от восхода к закату, через зенит.
Два единственных человека, обитающие на Афродите, начинали новый трудовой день тем, что нежились на шелковых (я не вру!) простынях, устилавших прямо-таки титанических размеров кровать с балдахином и водяным матрацем. Оная кровать помещалась, разумеется, в спальне. Спальня – в Доме. Дом стоял в полукилометре от юго-западного края Комплекса, на вполне живописном холмике, облагороженном цветочным садиком, фонтанчиком в виде бронзовой нимфы Калипсо, ажурным заборчиком и гладкой дорожкой, вымощенной цветными плитками. Эдакая вилла в старинном стиле. Мне Дом понравился сразу.
– Дастин?
– У-у-у?.. – донеслось из-под одеяла. Дастин расположился метрах в трех от меня, на той же, впрочем, аэродромной кровати. Только с другого ее края. – Что случилось на этот раз?
– Утро. Хочешь кофе?
– Неплохо бы…
Я встал и, не одеваясь, побрел в кухню. Архитектор, создавший Дом, имел понятие об удобствах – вилла двухэтажная, кухни есть на обоих этажах. А там – холодильники, забитые самой лучшей едой, кофеварки, шкафчики со специями, посудой, множество полезной техники, бар с великолепным спиртным… Не дом – воплощенная мечта любого бюргера.
Кофе тут не растворимый суррогат. Настоящий, молотый из зерен. Душистый – страсть. Кофеварка, приняв порошок в свое чрево, застонала, булькая и тихо шипя.
– Обстановка? – Я обратился к стандартному коммуникатору, украшавшему стену возле стола, на котором сверкала хрусталем вазочка со свежими орхидеями малинового «кислотного» цвета. Отметим: вчера вечером цветов не было, их принесли, когда мы спали.
– А, проснулись? – уныло констатировал Навигатор, чей голос стал для меня почти родным. Будто с собственным отцом говоришь. – Обстановка прежняя. Двенадцатое апреля, 7:04 стандарта. Связь…
– Я не про то! – Пришлось Навигатора одернуть. – Что новенького в округе?
– Бардак, – исчерпывающе доложился он.
Далее последовали пространные жалобы: популяция слонопотамов и прочих необычных животных увеличивается, появляются они ниоткуда – прямо из воздуха. Внутри Комплекса беснуются твари неживые и идентификации не поддающиеся. На холмах к западу вырос лес. Хвойный. Комплекс продолжает очень медленно, но упорно самовосстанавливаться. Сам собой меняется окружающий пейзаж. На поверхности постройки начала появляться растительность.
Что бы это значило?
– А ничего. – Это уже ответил нарисовавшийся в дверях кухни Дастин. Пришел в одних трусах, сейчас стоит, привалившись к косяку, и почесывает одной ногой другую. Волосы мокрые – видать, опробовал здешнюю ванну. Даже побрился. – Наплюй. Я после появления Дома ничему не удивлюсь. По-моему, переплюнуть вчерашнее этим шутникам не удастся.
Кого Дастин имел в виду под «этими шутниками», я не понял, но зато отлично просек, что подразумевалось под «вчерашними» бесчинствами. Да, такой балаган превзойти будет сложно…
Дастин шумно почесал грудь и запросто, привычно, присел к столу. Будто живет в Доме с самого рождения.
Мы пили кофе и вяло обменивались впечатлениями. Как, мол, тебе Дом? Здорово, правда? Да, точно, разместили нас по-королевски. И продукты все свежие. Но все-таки куда подевался Город? А хрен его знает…
Навигатор молча выслушивал, не отваживаясь комментировать. Его железные мозги отказывались принимать тотальные перемены, произошедшие в нашем положении за последние два дня.
Действительно, где же Кесария? Город исчез. Напрочь. Никаких следов деятельности человека.
Впрочем, давайте обо всем по порядку.
* * *
Как я ни боялся новых гадких подвохов, надежный «Фалькон» доставил нас к Городу быстро и беспроблемно. Вертолет вела уверенная рука Навигатора, связь не барахлила, я изучал творения товарища Сталина, Дастин спал.
Внизу проплывал обычный экваториальный пейзаж. Буроватая саванна, сухие травы изредка прореживались купами пыльной древесной зелени, кустарником, засевшим на холмах и руслами пересыхающих речек, напоминающих старые шрамы.
Кесария построена на берегу Океана, в устье широкой, полноводной реки, текущей с востока, от пока что безымянных гор, воздвигающихся в центральной части острова, на котором мы обитаем. Город занимал ровный правый берег реки (именующейся, соответственно традиционной антично-римской стилистике планеты, Церерой), ибо берег противоположный отличался каменистыми возвышенностями и крутизной. Дельты у реки не было, что облегчало грядущее строительство гавани, намеченное на следующее десятилетие, когда начнется широкая колонизация и придется развивать морской транспорт. Кесария являла собой несколько десятков аккуратных кварталов, застроенных преимущественно аккуратными белыми коттеджиками из дешевой древесины – лесов на Афродите предостаточно, зачем завозить материалы с Земли? Только административный центр мог похвалиться четырьмя крупными зданиями, где разместилось представительство ВКА и прочее высокое начальство, надзирающее за производствами. Ну еще были какие-то лаборатории, крупные посадочные площадки для транспортов Флота, аэродром с ангарами… Много всего. Город занимал почти сотню квадратных километров территории.
Главным ориентиром и достопримечательностью была большая скульптура, изображающая Иисуса Христа, точная копия статуи, возвышающейся на горе над Рио-де-Жанейро. Только здесь ее установили на островке-скале, в самом устье Цереры. Широко раскинув руки, Спаситель смотрел в Океан. Не заметить громадную статую ярко-белого камня было невозможно.
А я вот не замечал. Островок на месте, река никуда не пропала, земля внизу вроде бы твердая… Но сквозь твердую землю ничего не может провалиться!
Навигатор, уступая моей настоятельной просьбе, трижды провел вертолет над прибрежной равниной, где была обязана находиться Кесария. Дастин, прилепившись лицом к стеклу, рассматривал девственную природу, подбадривая себя русскими матерками, искаженными акцентом. Надо будет исправить ему произношение…
– Стой! – внезапно заорал он, словно Навигатор мог моментально остановить вертолет в воздухе. – Вижу что-то! Вон оно, черное такое! Левее!
– Вы предлагаете совершить посадку? – осведомился Навигатор. – В таком случае прошу пристегнуть ремни.
«Фалькон» стремительно пошел вниз. Мне подумалось, что у нашего компьютера есть все задатки авиационного лихача. Однако вертолет коснулся поверхности очень мягко, нас даже не встряхнуло.
– Что и где ты видел? – спросил я у Дастина, вылезая из кабины.
– Не знаю. – Он пошевелил рыжими бровями и неопределенно ткнул пальцем куда-то в сторону. – Там, кажется. Э-э… Элемент рельефа, показавшийся мне странным.
– Пошли.
Трава здесь жесткая, с острыми узкими листьями, о которые можно порезаться. Камни под ногами. От растительной пыльцы не продохнуть – на Афродите насекомые, опыляющие цветы, не водятся и растения сами нашли выход: любой местный цветок производит пыльцу едва ли не килограммами, а ветер разносит ее на весьма большие расстояния. Колючки невысоких, стелющихся по земле кустов цепляются за комбез, вырывая нитки из плотной ткани. При закатном, багряно-золотом свете звезды саванна кажется политой запекшейся кровью.
– Вот оно… – Дастин протянул руку.
Мы остановились.
– М-да. – Я слегка растерянно оглядел торчащее среди равнины изваяние. – Прямо-таки кладбищенский юмор…
Выглядела эта штуковина следующим образом:
‡
Большущий шестиконечный крест из матового, угольного материала с серебристыми блестками. Вокруг основания благоухают живописно рассаженные черные маки – растение, на Афродите не встречающееся, это я знал точно. Недавно от скуки я перерывал компьютерный каталог описанных биологами видов местных растений, но черных маков там не заметил.
– Надпись, – кивнул на крест Дастин. – Надо бы рассмотреть поближе.
Подошли. Ну точно, на верхней перекладине траурного сооружения со всем старанием выбиты вполне знакомые буквы:
Microsoft
Я поперхнулся. При чем здесь, простите, известная компьютерная компания, сохраняющая ведущую позицию на рынке программного обеспечения, начиная с последних десятилетий ХХ века?
Когда от необычного креста послышалась тихая, но ясно различимая мелодия моцартовского «Реквиема», мы с Дастином попятились. С черных маков под порывом ветра посыпались бархатные лепестки, закружившиеся в мертвецком вихре.
– Так им и надо, – с неожиданной жесткостью мстительно заявил Дастин. – Нечего программы с недоработками выпускать.
Я посмотрел на напарника и покрутил пальцем у виска. Балаганная семантика происходящего неким волшебным образом от Дастина ускользнула.
Дастин на мой выпад не отреагировал.
– Что делать будем? – вопросил он, грустно поглядывая на шутовскую могилу знаменитой корпорации. «Реквием», наяриваемый невидимым оркестром, громыхал латиноязычными хоралами. Впрочем, чувства искренней скорби у меня не возникало, скорее хотелось истерически захихикать. – Я не желаю возвращаться в Комплекс. Боюсь, нас не ждет там ничего хорошего.
– А какая альтернатива? Город растворился, незнамо куда сгинули несколько тысяч человек… У Навигатора хотя бы найдется еда и укрытие. Будет совсем плохо – загрузим в вертолет побольше жрачки, улетим куда-нибудь на материк. Поживем робинзонами, шалаш построим. Научимся хлеб выращивать – на Афродите можно найти съедобные злаки. Уверен, рано или поздно эти чудеса кончатся…
– Хорошо, – опечаленно согласился Дастин. – Возвращаемся к «Фалькону»? Надеюсь, он не успел превратиться в тыкву, запряженную мышами…
Я в последний раз оглянулся на могилку. Крест чернел на фоне вечернего неба. И тогда же я четко ощутил, что за нами наблюдают. Взгляд чужака чувствовался почти физически. И взгляд этот был веселым.
– Черт, да где же он?! – пробормотал на ходу Дастин, и у меня сердце сжалось. Неужели напарник имеет в виду вертолет? Нет, «Фалькон» стоит на месте, никуда не пропал. Вспыхивают зеленым и алым бортовые огни.
– Кто – «он»?
– Падла, которая здесь прячется, – пояснил Дастин и внимательно обвел взглядом пустую равнину. – Всеми потрохами чую – он рядом. Прямо здесь…
– Окстись, вокруг ни души, кроме нас с тобой!
Я сказал эту фразу и на самом излете слуха различил незнакомый, грубоватый смешок.
* * *
Он сидел, привалившись спиной к шасси вертолета. Пыхал самокруткой – я сразу почуял плывущий по воздуху противный махорочный запах. Человек как человек, по виду годков тридцати пяти, самое большее – сорока. Полинялый джинсовый костюм, вытертая ковбойская клетчатая рубашка. Шляпа-стетсон. Смотреть на сапоги просто больно – он наверняка прогулялся в этой, ставшей бесформенной, обувке от полюса до полюса и обратно. У ног валяется изумительной потрепанности торба, перевязанная столь же истертыми и много раз рвавшимися шнурками.
То еще зрелище. Однако зрелище почти безмятежное. Эдакий бомж американизированного типа, путешествующий откуда-нибудь из Техаса в Аризону. С ма-аленьким таким отличием: никакой бомж, даже американский, не станет таскать на поясе два громадных кольта с рукоятками, отделанными темным деревом. Револьверы, покоящиеся в кобурах на бедрах человека, выглядели старинно и чрезвычайно ухоженно. Становилось ясно – владелец очень любит свое оружие, заботится о нем, а во время чистки наверняка вылизывает языком. Впрочем нет, не вылизывает. Заржавеют кольты от слюны. Наверное, розовым маслом мажет.
– Это он? – Я подергал Дастина за рукав. – Падла, которая тут прячется?
– Не. Это другая падла… – сказал Дастин и непритязательно добавил нашу любимую фразу: – Ничего не понимаю. Эй, мистер! Вы кто? Вы из Города?
Мистер вынул изо рта свою отвратительную самокрутку, сделанную из обрывка газеты, безмятежно смерил нас оценивающим взглядом и сообщил:
– Из города. Я был в Талле. Вчера.
Голос хриплый и прокуренный. Глаза отнюдь не светились любопытством. Странные глаза: вроде голубые, а вроде… У финнов такие бывают – цвета выгоревшей джинсы. Очень светлые, почти белые.
«Талл? – мысленно среагировал я на незнакомое название. – Что такое „Талл“? Так называлась какая-то из научных баз на материке? Нет, ничего подобного. Стационарные лаборатории носили либо обычные греко-римские наименования типа „Августина“ или „Принцепс“, либо обозначались аббревиатурами. Хорошо, попробуем пообщаться дальше».
– Вы американец? – спросил я и постарался незаметно положить руку на кобуру со своим пистолетом. Движение от внимания мистера из Талла не ускользнуло, хотя он даже не пошевелился.
– Я из Гилеада, – лениво бросил человек. – Это далеко. С тех пор как мир сдвинулся с места, он стал еще дальше.
