Kitabı oku: «Новейшая история России в политико-социологическом измерении»
Рецензенты:
Михайлов В.А.
доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, заведующий кафедрой национальных, федеративных и международных отношений Российской Академии Государственной Службы при Президенте РФ
Тощенко Ж. Т.
доктор философских наук, профессор, член-корресппондент РАН, главный редактор журнала «Социологические исследования»
Введение
То, что история – это наука о прошлом человечества, очевидно, не будет оспаривать никто. По мере развития общества и его институтов возникало стремление осмыслить исторический процесс, исследовать общественный организм в его социокультурной многомерности. Происходила дифференциация знания о ведущих тенденциях социального бытия, совершенствовался инструментарий творческого анализа, в гуманитарных науках появлялись новые направления, отпочковывались исследовательские школы и учебные дисциплины.
Одной из таких дисциплин (субдисциплин) является политическая социология. Она призвана более предметно изучить те явления, которые в политической истории рассматриваются в широком социально-хронологическом контексте. Оперируя, как и историческая наука, конкретными фактами, политическая социология сосредотачивает в то же время преимущественное внимание на таких проблемах, как-то – соотношение общества и государства, правовые системы и политические институты, общественность и власть, психология социальных групп, их менталитет.
Эти темы издавна были предметом пристального внимания философов и историков. Особенно активно они разрабатывались в периоды динамичного развития общества, когда объективно возникал повышенный спрос на политические знания. Отнюдь не всегда и не везде люди, игравшие в политической практике ключевую роль, способны были адекватно оценить значимость и полезность знаний о закономерностях политических процессов. Нередко они предпочитали действовать посредством импровизаций, полагая, что политика требует скорее развитой интуиции, нежели профессионализма и научной фундированности. Однако победителями в политических схватках как правило оказывались те, кто смог всесторонне осмыслить политические реалии, глубоко освоить имеющийся политический опыт. Без этого политик, какими бы благородными мотивами он не руководствовался, какими бы высокими моральными качествами не отличался, постоянно будет рисковать погубить себя, равно как и движение, которое он возглавляет. Разумеется, профессионализм и хорошее знание политической жизни отнюдь не единственное слагаемое доминирования той или иной политической линии. Но при прочих равных условиях это слагаемое становится решающим.
С древнейших времен мыслители стремились аккумулировать и систематизировать опыт политического развития, выразить его в теоретических схемах и практических рекомендациях. Платон и Аристотель, Макиавелли и Гоббс, Руссо и Монтескье – все они прекрасно понимали, что без знаний о технологии государственного управления и политической борьбы оказываются нереалистичными проекты общественного переустройства, остаются нереализованными любые общественные идеалы. Поэтому всегда выдающиеся политические мыслители стремились перевести полученные ими теоретические результаты в плоскость практической политики, хотя не всегда эти намерения встречали отклик людей, стоящих у кормила государственной власти. Только в Новое и Новейшее время политическая наука начинает восприниматься и в сознании политической элиты, и в массовом общественном сознании как чрезвычайно важная вещь, имеющая несомненную практическую ценность. Это объясняется победой капитализма, политической эмансипацией третьего сословия, выходом на политическую арену рабочего класса, новых социальных групп, образованием крупных политических партий, переходом к практике всеобщего избирательного права. Лежащая в фундаменте индустриального общества экономическая конкуренция порождает острое политическое соперничество различных групп интересов по поводу распределения между ними государственной власти, ее устройства и отдельных ее мероприятий. Именно открытость политического процесса для легального и широкого участия самых разных социальных движений и инициатив определила массовый общественный спрос на политические исследования, которые с этого времени получают прочные институционные формы и солидную экономическую поддержку. В XX столетии политическая социология была на Западе одной из наиболее бурно развивающихся дисциплин. Она представлена ныне во всех сколько-нибудь значительных научных центрах, преподается практически во всех университетах. Издается огромное количество политологических журналов. Литература по соответствующим проблемам насчитывает тысячи и тысячи наименований. Оформились крупные политологические школы, выработаны эффективные методы исследования и развитый теоретический инструментарий.
В России до 1917 года и в советское время примерно до середины двадцатых годов политическая социология также получила определенное развитие. Но в дальнейшем в СССР картина была совершенно иной. Система, которую сегодня принято обозначать как тоталитарную, была в значительной степени несовместима с политикой как областью взаимодействия социальных групп и организаций в области функционирования и структуры государственной власти. Подавляющее большинство населения оказывалось фактически выведенным за рамки политического процесса. Если политическое взаимодействие и имело место, то протекало оно в скрытых формах, и никто из его участников не был заинтересован в «девуализации» этих форм, в серьезном научном исследовании реальных структур и механизмов власти, действительных каналов и способов давления на нее.
Сегодня в политику вовлекаются значительные массы населения, формируя тем самым широкий спрос на социологические и политологические знания. С другой стороны, более открытыми и доступными для научного анализа становятся механизмы подготовки и принятия политических решений. В этих изменившихся условиях исследования в области политической социологии оказываются столь же необходимыми, сколь и возможными.
Заметим, что в современных условиях, когда уже подготовлен ряд специальных работ, в том числе и учебного профиля, в области истории, философии, социологии, правоведения, политологии, продуктивно появление работ, выполненных «на стыке» общественных дисциплин, в которых предпринята попытка междисциплинарного синтеза гуманитарного знания.
Дело в том, что во всех обществоведческих курсах, в рамках определенного предмета изучается человек, точнее – человеческая деятельность в социально-преобразующих формах.
Человековедение – широкое интеллектуальное поле гуманитарных (и естественных) исследований. Игроки на этом поле могут быть одеты в форму различных специальностей и кафедр. Но объект познания у них общий. Так, философы осмысливают историческое бытие, размечают карту историко-концептуального познания, пытаются сформулировать социальные законы, ответить на вопросы о смысле развития цивилизаций, выработать систему ценностных оценок.
Все это невозможно без понимания природы самого человека как биосоциального феномена. Сегодня ясно, что социальная организация обусловлена этой природой. Известный российский философ Д. И. Дубровский справедливо утверждает, что под «природой человека» обычно имеют в виду комплекс устойчивых свойств социального индивида, инвариантных по отношению к различным историческим эпохам, этносам, общественным и государственным устройствам, что указывает на их детерминированность биологической организацией (т. е. генетическими факторами). Тогда понятен контекст, в котором «природа человека» соотносится с социальной организацией и социальным развитием. Крах многих политических конструкций, базировавшихся на социальных утопиях, обусловлен прежде всего их несоответствием человеческой природе.
Для адекватного «прочтения» социополитической партитуры исторического процесса необходимо выявление мотивов поступков людей, поведения разных социальных групп, особенно в моменты исторических разломов, смены эпох, смут, революций. Общественная психика в такие «минуты роковые» бывает перегрета, социальные беды при их умелом использовании политическими лидерами, манипулировании инстинктами толпы, в которую часто превращается социум, расставляют свои приоритеты. Поэтому здесь правомерно обращение к наработкам психологической науки. Ученые не должны полностью отдавать на откуп поэтам и писателям анализ и учет в социокультурных изысканиях таких экзистенциальных характеристик человеческого бытия, как страх, зависть, страсть, агрессивность и др. Часто – это не менее действенные мотивы человеческих поступков, чем, скажем, социально-экономические факторы.
И еще один момент, на который хотелось бы обратить внимание студентов, аспирантов, преподавателей. Уважение к накопленному интеллектуальному материалу, знание социальных учений, имен их создателей – непременное условие процесса обучения и творческого созидания. Скепсис, основанный на невежестве или дилетантизме, смешон. Но как создатели новационных учений и теорий входили в науку в чем-то критически переосмысливая вклад своих предшественников, так и отношение к ним самим тоже не допускает фетишизма, слепого преклонения. Такой подход – не лучшая дань памяти крупных мыслителей. Жизнь стремительно идет вперед, открытия в генетике, биологии, новое информационное пространство – диктуют свои требования к гуманитарию. Нужны новые идеи. Одним из ярких примеров добросовестного, но отнюдь не апологетического подхода к коллегам по профессиональному цеху до сих пор остается капитальный труд французского социолога Р. Арона «Этапы развития социологической мысли». (М. 1993).
И еще одно замечание. «Классики» – тоже живые люди. Они ходят по общим социальным тропам. Амбиции, творческая ревность, корпоративные и личные пристрастия, жизненные заботы – это все присуще им и как просто людям и как членам академического или преподавательского сообщества. Достаточно внимательно прочитать недавно изданную у нас переписку 1920–1963 гг. таких крупных социальных философов, как М. Хайдеггер и К. Ясперс (М. 2001).
Предлагаемая книга содержит авторский взгляд на историю России новейшего времени в параметрах политической социологии. Авторы будут признательны всем, интересующимся социально-политическим развитием своей страны, кто сочтет возможным ознакомиться с их трудом.
Использованная и рекомендуемая литература
Аносов И. П., Дубровский Д. И., Кулешов С. В. Человек в антропологическом измерении. М. 2002.
Буков В. А., Жильцов Н. А., Кулешов С. В., Медушевский А. Н. История России в политико-правовом освещении. Часть I (IX-нач. XX вв.). М. 2005.
Московичи С. Век толп. Исторический трактат по психологии масс. М. 1998. Философия истории. Антология. М. 1994.
Глава I
Политическая социология: мировой контекст анализа
Социология, основанная Огюстом Контом еще в начале позапрошлого века, продолжала развиваться на Западе и особенно в США и достигла там значительного успеха. Активно развивается она и в демократической России. Без современной социологической теории, представленной рядом крупных научных направлений и школ, связанных с ними программ конкретных социологических наблюдений, данные которых обрабатываются с помощью новейшей электронно-вычислительной техники, невозможно сегодня представить ни одно крупное социальное мероприятие. Можно констатировать широкое применение социологических исследований в бизнесе, изучении социальных структур и их функционирования, политического процесса, организации власти и лидерства. Социология повсеместно включена в программы высших учебных заведений, является одной из наиболее популярных дисциплин (отчасти сменив в этим отношении право), на ее развитие и распространение не жалеют средств. В то же время, можно констатировать сближение или даже интеграцию с социологией всех других общественных дисциплин – философии, истории, политической экономии, этнографии, юриспруденции и других, каждая из которых в большей или меньшей степени претерпела общий для них всех процесс социологизации. Действительно, имена крупнейших социологов XX века – Макса Вебера, Питирима Сорокина, Талиота Парсонса и др. можно в равной мере встретить как в собственно социологической литературе, так и в многочисленных трудах по философия, праву, истории. Все это не значит, конечно, что социология полностью вытеснила или тем более заменила собою другие науки. Совсем напротив: развитие социологии стало возможно не вопреки, а вследствие развития многих конкретных областей человеческого знания, объяснение и синтез которых как раз и составляет ее основную задачу.
Здесь мы вплотную подошли к важному вопросу о предмете и методе социологии как самостоятельной научной дисциплины. Дать их обоснование и означает в сущности установить соотношение социологи с другими науками об обществе и в то же время – провести разграничительную линию между ними. И в прошлом и в настоящее время вопрос этот был предметом острых споров. Одни ученые полагали, например, что социология есть не что иное как простая сумма, сводка достижений других – конкретных наук, накапливавших свой материал путем непосредственных наблюдений фактов реальной жизни. На этом основании за социологией вообще отрицалось звание самостоятельной научной дисциплины. Специфическим проявлением этого же взгляда явились различные попытки отождествить социологию с какой-либо другой общественной или естественной наукой – правом, психологией, этнографией, экономикой, историей, наконец, биологией и т. п. Так возникали, а в определенной степени и продолжают существовать различные школы и направления в социологии, связывающие ее дальнейшее существование с разработкой той или иной области человеческой деятельности, того или иного фактора общественного бытия, который признается решающим и определяющим все остальные.
Понятно, что такой подход в любом конкретном его проявлении уже в момент своего возникновения вызывал веские возражения оппонентов, каждый из которых мог привести вполне убедительные контраргументы и факты, не укладывающиеся в предложенную схему. Следует отметить, однако, что возникновение данного взгляда имеет и имело, особенно на начальном этапе развития социологии, определенные основания объективного характера. Главным из них явилось общее состояние всех наук об обществе, переходный период в их развитии. Не случайно основатель социологии – О. Конт определял прогресс человечества как развитие знания, которое идет в три этапа: от теологических систем к метафизическим и от них – к позитивному (т. е. подлинно научному, реальному) знанию. Тот период, когда закладывались основы социологии и формировался ее метод, явился, согласно рассмотренной выше периодизации, эпохой перехода от метафизика к позитивизму, сопровождавшегося существенной трансформацией методологических основ общественных наук. Отказавшись, с одной стороны, от цельных метафизических систем и вместе с тем единого общего взгляда на мироздание, который был свойственен предшествующей философской традиции, прежде всего классической немецкой философия, наука, в то же время, не выработала еще нового целостного представления об обществе как единой системе со свойственными ей отношениями и противоречиями. Социология как «позитивная» наука могла, поэтому, лишь декларировать создание такого общего взгляда, а реально изучать лишь отдельные факторы, социальные структуры и учреждения, их иерархию и степень влияния. В условиях временной утраты общей перспективы социология долгое время не могла, по-видимому, ставить себе других задач.
Другой взгляд на социологию, восходящий также к Конту, Спенсеру и Миллю и легший в основу современной социологической теории, сформировался в русле неокантианской традиции в конце XII – начале XX вв. Философское обоснование он получил прежде всего в трудах немецких ученых, в частности, В. Дильтея, Г. Риккерта и В. Виндельбанда, идеи которых определили представления о социологии как науке, качественно отличной от всей той совокупности научных дисциплин (и каждой из них в отдельности), которые составляют ее основу. Согласно данному учению все вообще науки распределяются на две большие группы – номотетические и идеографические в соответствие с предметом их изучения. К первой группа наук – номотетических – относятся те, которые исследуют процессы и явления закономерные, а цель этих наук как раз и состоит в отыскании этой закономерности, открытии за разнообразием проявлений повторяемости, типичности и единства, которые, по закону экономии мышления, должны быть сведены к простым формулам, выраженным математически и поддающимся эмпирической проверке. Ко второй группе – наук идеографических – относятся те из них, которые имеют дело с явлениями неповторимыми, индивидуальными (отсюда их название), которые не подчиняются в своем развитии никакой определенной закономерности, а потому и не могут быть выражены в виде формулы. К числу таких наук относятся все те дисциплины, которые, в силу особенностей своего объекта и методов его изучения, вынуждены работать на уровне описания явления, а не анализе закономерностей их развития. Такими науками являются, например, биология, геология, все или почти все науки об обществе и прежде всего история. Отметим, что данное противопоставление наук нэотетических и идеографических является в какой-то степени модификацией известной идеи Конта, который в своей классификации наук, распределяя их на абстрактные и конкретные, социологию, как науку синтезирующую, противопоставлял истории, как науке конкретной, эмпирической, задачу которой составляет сбор фактов для последующего обобщения.
Исходя из этого процесс образования понятий в науках двух групп совершенно разный. Если в науках номотетических он находит выражение в формулах, отражающих общие всем явлениям данного типа свойства, то науки идеографические оперируют понятиями, представляющими собой исследовательские конструкции – «идеальные типы», которые могут лишь в большей или меньшей степени приближаться к истине, но неспособны выразить ее полностью. Цель «идеального типа» – выразить не все, а лишь наиболее общие, типические черты данного явления или процесса. Поэтому он, являясь результатом исследовательской конструкции, неизбежно приобретает (в отличие от математической формулы) субъективный характер, являясь не столько результатом познания, сколько средством его.
Все сказанное делает понятным, каким должен был стать новый взгляд на социологию, сформулированный на основе метода идеальной типизации. Социология в указанном ее понимании призвана была стать наукой синтезирующей по преимуществу. В русле данной научной традиции социология к началу XX века уже достаточно четко определила свой предмет и метод в качестве самостоятельной научной дисциплины. Споры на эту тему и труды Э. Люркгейма, Г. Зиммеля и особенно М. Вебера по этим проблемам создали философские основы и принципы того метода, который мы теперь называем социологический. Смысл существования социологии, как самостоятельной науки, был найден в создании (на основе данных других наук, носящих индивидуальный характер) таких идеальных типов или образов явлений, которые обобщают их наиболее характерные черты с целью выполнения устойчивых связей и отношений между ними, решения вопроса об их преемственности в общеисторической перспективе.
До сих пор мы говорили только о немарксистской философии и социологии, поскольку современная социология как наука, получившая развитие преимущественно на Западе, нашла свое обоснование именно в русле данной научной традиции. Это обстоятельство не исключает, однако, определенное влияние на социологию марксистской мысли, прежде всего в тех областях, которые непосредственно изучают социальные и классовые противоречия, революционный процесс, проблемы идеологии, как, например, социология конфликта, рассматривают ключевые проблема современности. Во всяком случае можно констатировать определенный рост интереса к данной научной проблематике, которая все более становится предметом осмысления как теоретической, так и конкретной социологии. Таким образом, современная социология, при всем разнообразии составляющих ее направлений и школ, представляет собой науку, место и значение которой вполне определилось. Из дисциплины, самосуществование которой еще не так давно ставилось под сомнение, социология очень быстро превратилась в одно из ведущих направлений современной научной мысли и деятельности.
Существует, несомненно, объективное различие между историческим и чисто логическим подходами в научных исследованиях. В качестве примера такой ситуации в естественных науках (напр., биология) можно привести изучение роста дерева. При историческом подходе в центре внимания окажется сам процесс зарождения, становления и развития дерева, стадии его роста, как например, возникновение дуба из желудя. Для историка главной проблемой становится вопрос о том, как данное явление возникло, какие стадии в своем развитии оно прошло и чем стало? Но возможен и другой подход к тому же явлению, состоящий в попытке раскрыть механизм его функционирования, например, понять, каким образом дерево устроено, как осуществляется подача в него питательных веществ, каковы каналы коммуникаций и т. д. При таком подходе центральным оказывается вопрос о том, почему данное явление вообще существует, «работает» так, а не иначе. При изучении общественных явлений таков именно подход социолога. Социология (в отличие от истории) изучает не столько развитие общества, сколько механизм его функционирования.
Этим определяется во многом место социологии в кругу других общественных дисциплин. Если философия подходит к обществу, используя главным образец метод дедукции, то история, наоборот, слишком конкретно, используя метод индукции и ставя своей задачей прежде всего получение критически проверенных фактов. Социология призвана дать синтез обоих подходов, состоящий в возможности построения общих понятий или моделей социальных явлений, опирающихся в то же время на данные эмпирических исследований и, в силу этого, поддающихся проверке, верификации.
Известно, что всякая наука определяется своим методом и предметом. Метод социологии и, собственно, политической социологии – совпадает. На этом основании ряд ученых (напр., Т. Парсонс) указывали на трудность или даже невозможность разграничения обеих наук. Однако по своему предмету политическая социология, несомненно, имеет весьма определенные черты самостоятельной научной дисциплины. Дело в том, что областью ее изучения является политический процесс, т. е. та сфера общественной жизни, которая, несмотря на свою актуальность, мало изучена, традиционно окутана непроницаемой завесой тайны и всего менее желающая раскрыть закономерности своего функционирования. Изучение этих проблем имеет давнюю традицию, восходящую к Аристотелю, Макиавелли, Монтескье, а в новейшее время представленную трудами Вебера, Моски, Парето и их последователей. Поэтому политическая социология находится на стыке социологии, политологии и истории и может интерпретироваться как применение социологических методов к решению традиционных проблем политической науки.
Обратимся к некоторым фундаментальным проблемам политической социологии. Начнем с теории социальной стратификации.
В любом обществе, как известно, существует более или менее оформившаяся дифференциация слоев, групп и индивидов, разграничение которых можно провести в принципе по самым разнообразным признакам. На этом основана теория социальной стратификации – одного из центральных направлений современной социологии, ставящего своей задачей поиск, выявление и объяснение неравенства в обществе. Социология была первой наукой, поставившей своей задачей изучение общества как единого целого, преодолевая таким образом традиционно имевшее место преимущественное внимание к отдельным аспектам социальной системы. Основной для нее стала поэтому концепция социальной структуры, т. е. систематического взаимодействия форм поведения или деятельности в различных обществах.
В современной науке данный подход нашел наиболее полное обоснование в структурализме, ставящем своей задачей поиск такого рода структур в различных регионах и на разных этапах истории человечества. Всякая социальная структура, по словам Ж. Гурвича, может быть определена как «неустойчивое равновесие, непрерывно воссоздающееся благодаря обновляющимся условиям, между множеством иерархий внутри социального явления макросоциологического характера; она представляет лишь сектор или аспект этого явления. Это равновесие множества иерархий подкреплено и спаяно моделями, знаками, символами, социальными ролями, ценностями и идеями, короче говоря, произведениями культуры, свойственными этим структурам». При таком роде подходе открывается возможность сравнительно-исторического и эмпирического изучения тех проблем, которые ранее были исключительным предметом философских рассуждений и моральных сентенций всякого рода. Это наблюдение относится в первую очередь к изучению социальной дифференциации. Дело в том, что разделение общества на классы или страты, которое формирует иерархию престижа и власти, представляет собой практически универсальную черту социальной структуры, которая всегда привлекала к себе внимание философов и социальных мыслителей. Но только благодаря современной социологии она начала становиться предметом критического и аналитического изучения.
Учение о социальной стратификации, будучи создано по аналогии с некоторыми разделами естественных наук (в частности – геологии) было призвано создать универсальную сеть социального деления – от самых крупных до самых мелких его структур. Необходимо отметить, что в настоящее время нет единой социологической теории, которая объясняет полностью природу социального разделения. Социологи прошлого думали, что они открыли законы (главным образом в сфере социальной эволюции), с помощью которых эта задача может быть решена. В настоящее время наука об обществе ставит перед собой гораздо более скромные задачи – выработку четких методов и понятий – для аналитического изучения проблемы, анализ большого сравнительно-исторического материала и классификацию выявленных явлений. В то же время существуют такие общепринятые понятия, как, например, социальная структура, институт, функция, социальный класс, статус, мобильность, бюрократия, которые признаются всеми исследователями и составляют необходимый инструментарий для проведения исследований и в ходе научных дискуссий.
В рамках теории социальной стратификации под «стратой» может пониматься самое разнообразное социальное образование – от «класса» в почти марксистском его понимании до небольшого слоя, группы или даже маргинальной группы, выделяемых по различным критериям, напр., по национальному, половому или возрастному принципу, профессиональной принадлежности или образованию. Теория социальной стратификации, следовательно, в снятом виде включает в себя теорию классового деления, но стремится пойти дальше нее, ставя своей задачей максимальное выявление всех структур, реально существующих в обществе. При этом следует учитывать разграничение современной социологией двух принципиально различных видов социальных образований – социальных групп и так называемых квази-групп.
Социальная группа может быть определена как такое объединение индивидов, в котором существуют определенные отношения между входящими в него индивидами и каждый из них осознает свою принадлежность к группе и ее символы. Иначе говоря, социальная группа должна иметь как минимум установившуюся структуру и организацию (включая сюда правила, ритуалы, нормы поведения и т. д.) и наличие психологической основы сознания ее членов. Семья, деревня, нация, профсоюз, партия представляют собой социальные группы в данном смысла. Квази-группа, напротив, является таким социальным объединением, в котором отсутствует структура или организация и члены которого могут не сознавать или осознавать лишь в небольшой мере свою принадлежность к нему. Социальные классы, статусные группы, половые и возрастные группы, толпы являются примерами подобных квази-групп. Как показывают, однако, эти примеры, границы между группами и квази-группами весьма подвижны и изменчивы: квази-группы могут постепенно превратиться в группы, как, например, классы – приобрести партийную организацию, а феминистическое движение – свою ассоциацию.
Согласно данному подходу классы, поскольку они представляют собой реальное социальное явление, могут быть определены как группы, не являющиеся закрытыми. Их базис несомненно экономический, хотя они представляют собой нечто большее, чем экономические группы. Классы в таком понимании, т. е. как оформившиеся социальные образования, характерны для индустриального общества, развивавшегося в странах Европы примерно с XVII в. Определенные проблемы возникают при определении числа классов, а также изменений в их составе. Большинство социологов признает существование высшего класса (включающего собственников большей части экономических ресурсов общества), рабочего класса (главным образом наемных рабочих) и среднего класса или классов – наиболее размытой группы, в состав которой обычно включают людей либеральных профессий и белые воротнички). Для некоторых обществ признается целесообразным также выделение четвертого класса – крестьянства. Таким образом, деление до классовому признаку позволяет понять некоторые существенно общие тенденции развития социальной структуры.
Одним из основателей теории социальной стратификации в современной социологии признается поэтому К. Маркс, которому принадлежит первая попытка систематического изучения деления общества на классы в соответствии с единым – экономическим критерием. Такой подход к обществу, состоящий в изучении социальных структур и противоречий между ними, оказался весьма перспективным и составил основу всех последующих теорий социальной стратификации. Выдвинутое Марксом понятие «класс» – стало центральным для всей его теории общества и социальных изменений, оказавшись значительным шагом вперед в разработке этих проблем. Хотя современная социология считает понятие «класс» не вполне приемлемым (из-за его абстрактности и невозможности применения в строгом смысле слова ко всем эпохам за исключением индустриальной), важно подчеркнуть, что большинство новых течений социальной стратификации сформировалось под определенным воздействием марксистского понятийного аппарата или представляет собой по меньшей мере реакцию на него.
