Kitabı oku: «Глухомань», sayfa 2
2
Борт 724 авиакомпании Ural Airlines вот уже второй час находился на высоте десять тысяч метров над поверхностью земли, держа курс по направлению к Екатеринбургу. Температура воздуха за бортом была минус тридцать градусов по Цельсию, что не мешало пассажирам в салоне заниматься своими делами. Кто-то готовился вздремнуть, несмотря на солнечный полдень, кто-то пытался привлечь внимание стюардессы, желая получить стакан холодного сока, кто-то создавал своей персоной очередь в туалет, а кто-то просто сидел и рассматривал происходящее вокруг, занятый своими собственными мыслями. Лена могла отнести себя к последней группе пассажиров. Взойдя на борт самолета ТУ-134, она была выспавшейся, сытой и спокойной девушкой двадцати семи лет от роду, имевшей длинные белокурые волосы и стройную соблазнительную фигурку, поэтому, единственное, чем ей оставалось себя занять, это еще раз перебрать в памяти события последних дней.
…Они с сестрой с самого детства не были в особо близких отношениях, хотя и были почти ровесницами. Лена была младше Марины всего на два года. Но, не смотря на минимальную разницу, между девочками была огромная пропасть.
Марина всегда была на голову выше абсолютно во всех значениях этого слова. Она была жгучей брюнеткой ростом около метра семидесяти, обладала роскошной грудью и округлыми формами, в то время, как Лена не доставала и до метра шестидесяти, имела невзрачный цвет волос и мучилась с юношескими прыщиками.
Марина никогда не имела дефицита в ухажерах, в то время как Лене ничего другого не оставалось, как со стороны заглядываться на симпатичных парней и мечтать о принце на белом коне.
Лена вспомнила один случай, который показывал всю типичность их с сестрой отношений.
Однажды летом они с Мариной решили провести время в летнем шатре за бокалом пива, слушая «живую» музыку. В тот вечер народу было не очень много. Несколько пар и компания, которая сидела особняком и праздновала какой-то юбилей. Несколько девушек да парней, которые, по всему видать, были не против новых знакомств с противоположным полом. Так вот, Лена и Марина сидели за столиком друг против друга и обсуждали моду на женские стрижки в этом сезоне, неторопливо попивая из своих бокалов. Лена тогда по совету сестры сделала новую стрижку, покрасившись в цвет темного каштана. Где-то в дальнем потаенном уголке души она старалась походить на Марину и думала, что покрасившись в темный цвет, хоть как-то приблизится к желаемому образу.
Боковым зрением она давно обратила внимание на пару ребят, которые, как бы случайно косились на них с сестрой, разговаривая о чем-то своем. Настроение было хорошее, солнце светило, музыка играла, ребятки косились, вызывая приятные мурашки по всему телу. Самооценка была на достойном уровне. Хотелось петь и танцевать, но по понятным причинам она старалась вести себя спокойно и равнодушно, как Марина, вот уж кто всегда добивается того, чего хочет.
– Марин, на нас парни смотрят, наверно, подойдут, – произнесла Лена, стараясь не отрывать губ от соломинки, через которую цедила свой напиток.
– Где?
– Сзади тебя сидят. Только не вздумай поворачиваться.
– Я что, совсем ненормальная?
– Один такой хорошенький! Если он пригласит меня домой послушать музыку, я, наверно, соглашусь – горячо продолжила Лена, загоревшими глазами посмотрев на Марину, будто ища в ней одобрения и поддержки.
– Расслабься, сестренка, выбирай не спеша, мне все равно никто сегодня не нужен, отдыхай в свое удовольствие. – Марина откинулась на спинку своего кресла, смахнула с глаз черно-смольную прядь густых волос и лукаво подмигнула. Хватило ее ненадолго, на пару секунд, после чего она прыснула со смеху прямо в свою соломинку, наделав огромную пивную шапку пены и расплескав свой стакан.
Лену еще больше охватила нервная дрожь. Все-таки парни не слишком часто баловали ее своим вниманием, тем более, видя рядом с ней Марину. Тогда они еще больше ощущали тот контраст, который вызывали между собой две родные сестры.
Молодой человек напротив все чаще и чаще встречался с ней глазами, а вот отводил он их в сторону все реже и реже, пока, наконец, не встал и решительно не зашагал в сторону их столика.
– Марина, он идет!!! – в панике затараторила Лена жарким шепотом.
– Сиди спокойно, смотри в свой бокал.
Парень подошел к их столику и продолжая смотреть на Лену, стал что-то спрашивать. Лишь пару секунд спустя она стала осознавать произносимые им слова. Сразу было видно, что он полон домашних заготовок для знакомства с девушками. И одна из его, наверно, коронных фишек была ниспослана им для ознакомления, одобрительного смеха и пути навстречу его планам и так далее, и тому подобное. Выглядело это забавно:
– Девушки, вы не поможете нам с другом решить одну не хитрую, но крайне интересную задачку? – начал он, открыто и искренне улыбаясь Лене своей белозубой улыбкой, между делом без спросу присаживаясь на свободный стул за их столиком.
– Кстати, разрешите познакомиться, меня зовут Костя, а моего молчаливого друга – Роман.
– Очень приятно – засмущавшись произнесла Лена и тут же покраснела до самых кончиков ушей, – я Лена, а это моя сестра – Марина.
– Вы сестры! Это интересно! – воскликнул Костя и помахал Роману, приглашающим жестом подзывая того к их столику.
– Неужели? – произнесла Марина, не отрывая взгляд от своего бокала.
– Вы не будете против, если мы к вам присоединимся? Тем более задачка не терпит никаких отлагательств, – не обращая никакого внимания на недовольный выпад в его сторону, спросил юноша.
– Вы уже присоединились, – холодно констатировала Марина.
– Ага, точно, – нисколько не смутился Константин – но вы ведь не против? Мы не грубим, мы не хамим и ведем себя крайне учтиво и вполне вежливо.
Задорный напор и вместе с тем интеллигентная манера изъяснения подкупали Лену до глубины души. Она, практически не моргая, смотрела на Костю восхищенными глазами и кивала при каждом его вопросе или обращении к ней, вряд ли осознавая их смысл. Да она и не слушала его совсем, она просто любовалась им. Константин был высок, широк в плечах, со светлой короткой стрижкой. Одет он был в строгий деловой костюм, что тоже не могло не оказать определенного эффекта. Да что там говорить, она начинала в него влюбляться с первого взгляда, как последняя первокурсница, а внизу живота зародилась предательская слабость.
…Лена улыбнулась. Подозвав жестом стюардессу, она попросила принести ей стакан холодной воды без газа. Полет проходил спокойно, и утолив жажду, девушка опять окунулась в свое прошлое.
…Так вот, девчонки, – продолжал новый знакомый, – бытует определенное мнение, что у парней всегда и при любых обстоятельствах руки теплые, а вот у слабого пола, прошу прощения, холодные. Мой друг, Роман, в это категорически отказывается верить, и чтобы помочь разрешить спор между двумя друзьями, мы осмелились познакомиться с парой очаровательных девушек в вашем лице, чтобы при помощи ваших ручек подтвердить или опровергнуть сие мнение.
– Если честно, – Костя, будто шпион, наклонился к Лене и прошептал, – окажись ваши руки теплыми, я проиграю ящик пива, что не входит в мои планы.
Лена прыснула со смеху.
– Вы плохо учили домашнее задание, Константин, – произнесла холодным тоном Марина. Могли бы постараться придумать что-нибудь более оригинальное. Ваша чепуха про ручки была мне знакома еще лет пять назад. Кстати, крайне глупый повод для знакомства, который и раньше-то проходил лишь с поддатыми студентками, в чьих планах были лишь поиски приключений на свою пятую точку.
– Марина, да вы просто снежная королева какая-то! – наигранно воскликнул Константин, – посмотрите вокруг: лето, теплый вечер, изумительный закат. Разве вам не хочется просто расслабиться? Не стоит искать во всем подвох и тайных замыслов с нашей стороны, мы всего лишь познакомиться хотим, – не сдавался юноша.
– Марина, ну что ты? – поддержала его Лена, – выдохни, давай улучшим себе настроение, дай ручку мальчику, – она засмеялась, и первая протянула кисть Константину. Молодой человек нежно взял ее ладонь в свою, и по всему ее телу побежали крупные мурашки.
– Какая у вас нежная кожа, – проговорил Константин, глядя ей прямо в глаза и поглаживая ее маленькую, почти детскую ладошку. Лена невольно покраснела. В это время к их столику подошел Роман.
– Ну, что, проверил? – с интересом полюбопытствовал он, липким плотоядным взглядом обволакивая незнакомок.
Роман был рыжим парнем неопределенного возраста. Ему смело можно было дать и двадцать пять, и тридцать пять. Лена знала, что полнота, зачастую, хорошо скрывает возраст человека. А редкая проседь в висках на фоне молодого, гладко выбритого лица, делала задачу по определению возраста невыполнимой. В отличие от Константина, Роман был не в костюме, а в обычных синих джинсах, в футболке и кроссовках, что в глазах Лены несколько роняло его в своем статусе, тем более, что рядом был великолепный образец для сравнения. И контраст бросался довольно сильно. К примеру, если лицо Константина отличалось тонкими грациозными чертами английского лорда, то грубое лицо Романа ассоциировалось лишь с экскаватором. Если учесть, что этот экскаватор был еще и конопат, то можете представить себе, что за кадр ходил в друзьях у лорда. В общем, Роман Лене не
«А одеваться-то паренек совсем не умеет» – успела подумать она про себя, осматривая украдкой его обтягивающую футболку, которая намеренно была на размер меньше, чтобы обтягивать, как ему казалось, мышцы.
– Да, Рома, у Леночки проверил, ладошка холодная, – ответил юноша, – а вот у Мариночки можешь сам проверить, дабы все было по-честному, – улыбнулся он своей шикарной улыбкой и посмотрел на Марину.
– Марин, ну давай, – снова подхватила идею Лена, с просящим выражением лица взглянув на сестру. Ей очень хотелось продолжить общение с ребятами, ведь Костя до сих пор не выпустил из своих рук ее ладошку, и ей уже некоторое время не хватало кислорода от нахлынувшего на нее возбуждения. Ладошка, естественно, была далека от холодного состояния, более того, она пылала жаром, как и вся Лена, и Костя, безусловно, это чувствовал и понимал, что передавать ее Роману на проверку было крайне невыгодно.
Марина взглянула на Лену и вздохнув, протянула свою руку Роману, который закатил к верху глаза, сосредоточенно пытаясь разобрать ее температуру.
– Ты проспорил, – категорично заявил он через пару секунд, не выпуская женскую ладонь и поворачиваясь к Константину, – ты теперь должен мне ящик пива.
– Осмелюсь тебя поправить, друг мой, пол ящика пива, ведь Ленина ладошка холодная, получилось пятьдесят на пятьдесят, – парировал тут же Костя, – согласен?
– Ну, ладно, договорились, – проявил великодушие Роман.
– Может вы уже отпустите наши руки, если, конечно, эксперимент уже закончен? – спросила Марина, взглянув на Романа и Костю.
– Да, прошу прощения, конечно, – спохватился Константин, выпуская руку Лены из своей ладони.
– Лена, Марина, позвольте угостить вас выпивкой, что вы предпочитаете? – спросил Костя и взял меню, – Вы даже не представляете, как я рад, что в этот прекрасный вечер судьба свела нас с вами.
– Я тоже очень рада, – произнесла Лена, медленно потягивая трубочкой напиток из своего бокала. Марина с легкой укоризной взглянула на сестру.
– И часто вы ходите сюда? – спросила Марина.
– Нет, мадам, исключительно в те моменты, когда душа тоскует по общению с красивым слабым полом, – ответил Константин, многозначительно взглянув на Лену,
– Сестренка, пойдем носик попудрим, – обратилась Марина к Лене, – надеюсь, молодые люди нам простят недолгое отсутствие, – произнесла она, глядя на парней. Роман лишь похотливо осмотрел их, нисколько не радея о том, что о нем подумают девушки.
– Конечно, не беспокойтесь, мы подождем, – откликнулся Константин, – не задерживайтесь, пожалуйста.
– Мы быстро, – сказала Марина и встала из-за стола. Лена поднялась следом и направилась за сестрой в сторону туалета. Зайдя в дамскую комнату, Марина достала сигарету и прикурила.
– Послушай, Лен, я, конечно, все понимаю, но получается, что мне из всего сегодняшнего выбора остается только этот толстый кретин, Роман? Вы с Константином друг с друга глаз не сводите, а я должна быть с этим потным жиртрестом? Извини, сестренка, я так не хочу. А раз я не хочу, значит парень у нас на двоих – один, и тут уж кому повезет, согласна?
Лена поняла, что вся прелесть сегодняшнего вечера для нее закончилась прямо сейчас, в этом туалете.
– Марина, но ведь так не честно! – попыталась возразить она сестре. – Ты же понимаешь, что мне с тобой не тягаться. И потом, я же первая с ним контакт нашла, найди кого-нибудь из зала, пожалуйста.
– Но ведь они друзья, что я скажу им: «Я пошла искать другого, а ты, Костя, объясни своему другу, что он меня не устраивает» – так что ли?
Лена поняла, что спорить бесполезно. Она подошла к раковине, открыла мощную струю холодной воды и сполоснула лицо.
– Это чтобы спуститься на землю – произнесла она, отвечая на застывший вопрос в глазах Марины. – Мне с самого начала следовало помнить, с кем я иду в кафе. Она обтерла лицо бумажным полотенцем и молча направилась к выходу.
– Лена, ну перестань ты так драматизировать, ну это смешно, – попыталась остановить сестру Марина, но в этот момент за Леной захлопнулась дверь, и предложение Марины оборвалось на полуслове.
Девушки вернулись за стол и стараясь не встречаться друг с другом взглядами, продолжили веселье. Правда, для Лены данное времяпрепровождение стало отнюдь не веселым и очень тягостным. Марина, верная своему слову, обратила все свое обаяние на галантного Костю, и тот, в свою очередь, довольно быстро переключился с одной сестры на другую, оставив Романа ухаживать за «брошенкой». Поэтому, «музыку слушать» пошла той ночью Марина, а Лена вынуждена была терпеть слюнявый бубнеж своего кавалера, а потом еще применить не дюжую смекалку, чтобы избавиться от него и быстрей добраться до дома.
…Вздохнув, Лена взглянула в иллюминатор самолета. За стеклом белыми плотными хлопьями проплывали огромные облака. Дальше жизнь развела их с сестрой по разным частям света. Лена переехала в Питер, устроившись в небольшую юридическую компанию, которая могла обеспечить ей стабильный бутерброд с маслом, а иногда и с икрой.
Марина же выскочила замуж за какого-то уральского бизнесмена и укатила с ним в Екатеринбург. Лене этот «Данила с Урала» никогда не нравился. Было в нем что-то такое, что раздражало ее лишь от одного его присутствия. Может его слащавый взгляд, который прокатывался по ней снизу-вверх, словно раскаленная волна, сжигавшая всю ее одежду, когда они встречались вместе. Может его пошлые шутки, которые раздражали ее еще больше, чем его взгляд.
И нелюбовь это переросла в ненависть сразу после того, как однажды Марина пожаловалась ей в письме на рукоприкладство со стороны ее ненаглядного. Более того, она стала жаловаться, что начинает чувствовать его прохладу в их взаимоотношениях. И ненависть эта клокотала в Лене, не находя выхода. Она вспомнила, как испытала огромное облегчение, когда Марине надоело терпеть все эти издевательства, и она отправила своего благоверного на все четыре стороны, благо детьми обзавестись не успели.
У Лены же на личном фронте был штиль, поэтому, сестры стали опять все больше времени проводить вместе, по крайней мере, столько, сколько позволял Ленин руководитель. Они с Мариной стали проводить время в различных турах, в лагерях экстремального отдыха, в походах. Учитывая, что после развода Марина не была ограничена в материальном плане, все-таки «Данила» был каким-никаким бизнесменом, и дела у него шли довольно успешно, оплачивать все мероприятия приходилось ей. Временами Лена чувствовала приливы стыда и неловкости, когда ей покупали билет на авиарейс в очередное турне. В такие моменты она говорила Марине: – Послушай, это, в конце концов, не может длиться вечно, я не могу постоянно жить на халяву, болтая ногами с твоей шеи. – Говорила она это, говорила, пока однажды Марина не ответила, как отрезала: – Слушай сюда, сестренка, мы с тобой сейчас одни. Кроме друг друга нам положиться больше не на кого, поэтому, давай мы больше не будем возвращаться к этой теме, ок? У меня есть деньги, много денег, а ты моя родная сестра, так что не обижай меня больше подобной болтовней. – И она больше не обижала. Ну что тут поделаешь, если подобная болтовня обижала Марину. Лена научилась справляться со своей неловкостью и старалась во всем помогать сестре, хоть как-то компенсируя свое иждивение на совместном отдыхе, даже тогда, когда Марина познакомилась с Максимом, и походы стали проходить втроем.
Максим напоминал Лене саму Марину, это был такой же фонтан неудержимого авантюризма, каким была и ее сестра. Он был настолько же одержим тягой к различным приключениям и путешествиям, что охотно согласился составить им с Мариной компанию. Максим был хорош собой, имел атлетическую фигуру и достойный интеллект, что не часто сочетается в одном теле. Лене он нравился, как друг, Марина же была просто без ума от него.
Из бортового репродуктора раздался вежливый голос бортпроводницы: – Уважаемые пассажиры, через пять минут наш самолет произведет посадку в городе Екатеринбурге, прошу всех занять свои посадочные места и пристегнуться ремнями безопасности.
Лена устроилась поудобней в своем кресле и пристегнулась. Она знала, что по статистике погибнуть в авиакатастрофе шансов было гораздо меньше, чем, например, в наземном транспорте, но каждый раз испытывала огромное волнение и с содроганием ждала момента полной остановки самолета на полосе и подачи трапа к люку. Самолет начал снижаться, за стеклом иллюминатора уже проглядывали мерцающие огни города. Посадочные огни стремительно приближались навстречу самолету, и через некоторое время шасси коснулись земли. Все больше сбавляя скорость, самолет подъезжал к предназначенному для него карману на взлетной полосе, пока совсем не остановился. Полет был завершен.
Все тот же доброжелательный репродуктор голосом невидимой бортпроводницы оповестил Лену, что полет прошел удачно, а также предложил пассажирам и впредь пользоваться услугами данной авиакомпании. Лена облегченно вздохнула и расслабилась. «Сейчас бы рюмку водки» – подумала она, вставая со своего кресла и направляясь в сторону выхода. У трапа уже стоял небольшой автобус, который довольно резво домчал ее вместе с остальными пассажирами до здания аэропорта.
3
Сегодня вечером все было как обычно, как и в сотне предыдущих вечеров в ее жизни. Никакого банкета или иного торжества в их доме не ожидалось, но огромное количество съестного нисколько не смущало хозяйку. Сегодня на Роксану Хасановну в очередной раз снизошло вдохновение, а также появилась пара новеньких любопытных рецептов, что вызвало приступ кипучей деятельности и желание порадовать мужа новыми блюдами.
За окном подал недовольный голос Рекс. Это был здоровый полуторогодовалый породистый ротвейлер, всю ночь сидевший во дворе на длинной цепи и охранявший свои владения, а именно: приусадебным хозяйством в пятнадцать соток, ограниченным деревянным забором по всему периметру.
Если на кухне полноправной царицей являлась Роксана Хасановна, то во дворе единоличным правителем по праву считался Рекс. Днем обычно он лежал в тени раскидистого клена, положив свою огромную морду на широкие лапы и, как подобает настоящему царю, ничего не делал. Сегодня весь день пес был возбужден как никогда, и частенько его недовольное рычание по непонятной причине переходило в агрессивный лай в пустоту.
– Левон, сколько раз тебя еще нужно звать? Ужин давно готов! – с раздражением в голосе, уже в который раз позвала Роксана мужа. Она вытерла руки о фартук, выключила плиту и села за стол, заняв выжидательную позицию. Взгляд остановился на плите с ужином.
– Левон! Если все остынет, я не стану для тебя разогревать. – Мужа всегда приходилось звать по нескольку раз, что на завтрак, что на обед – не важно. Он никогда не спускался к ужину с первого окрика, всегда находилась куча мелочей, которые никак не отпускали его вовремя, то интересный матч вот-вот закончится, то последний абзац осталось дочитать, то просто заснул в кресле и не слышит. Это могло быть все, что угодно. Но это все, что угодно находилось всегда, и Роксана к этому давно привыкла и не обижалась.
За окном вновь зарычал, а потом залаял Рекс.
– Да что же творится с этим псом, весь день словно сам не свой, будто подменили, – с раздражением подумала Роксана. Она встала и подошла к окну. За стеклом моросил мелкий противный дождь. Посередине двора сидел Рекс и прижав уши к голове, лаял в сторону леса. Он не обращал абсолютно никакого внимания на дождь, не старался укрыться от него под деревом или в конуре. Все его внимание было обращено к лесу. Сегодня лес вызывал в нем странное чувство, которое заставляло его, здорового пса, поджимать хвост от ужаса и дрожать всем телом.
– Совсем рехнулся, – произнесла Роксана, отходя от окна. – Левон! Быстро есть! Достал уже, в конце концов, каждый раз одно и то же! – личный порог ее терпения был преодолен. Она подошла к шкафчику и, пожалуй, слишком резко и чересчур звонко стала доставать обеденные приборы.
На втором этаже послышался скрип половиц, а затем на лестнице раздались размеренные шаги. В кухню спустился довольно упитанный мужчина лет сорока пяти. Его семейные трусы и волосатая грудь, проглядывающие в разрезе не запахнутого халата, нисколько не уменьшали благородства его седой шевелюры и серьезного выражения на лице.
– Наши опять проиграли, – выдохнул он и посмотрел на жену. Роксана уже знала, что за этим последует, и оно не заставило себя долго ждать.
– Нет, Роксана, ну, может быть ты знаешь!? Может это мне, тупому армянину, невдомек, как можно тратить столько государственных средств на тренировки, на поездки, на зарплату тренеру, персоналу, а в ответ показывать вот такие вот игры, когда двоих удаляют за грубую игру, а вратарь пропускает четыре гола! Роксана! Четыре! И это еще до удалений игроков! Почему просто не признаться всему миру: «Да, мы действительно не умеем играть в футбол, поэтому, и не будем даже пробовать, не хотим быть посмешищем и зря тратить деньги налогоплательщиков». Ну что ты, нет, каждый год они продолжают позорить Россию, а я каждый год вынужден надеяться на чудо. И что ты думаешь, Роксана, чуда не происходит, чуда никогда не происходит, а у них каждый раз находятся все более нелепые оправдания. Скоро дойдет до того, что они начнут жаловаться на странный цвет травы на стадионе соперника, да на квадратные мячи, которыми им пришлось самоотверженно играть. Жалуются на все что угодно, только не на свою профессиональную непригодность и бессилие.
Роксана, не перебивая, смотрела на мужа и ждала скорого затишья словесного гейзера. Она знала, что Левона лучше не перебивать, иначе, не ровен час, сама будешь причислена к вражескому лагерю и обвинена во всех грехах российского футбола. Вместо этого, она наложила мужу горячего и присела рядом на стул, продолжая беспрерывно кивать и поддакивать, когда это было уместно.
За окном усиливался ветер, а вместе с ним и лай собаки, который сейчас походил скорей на захлебывающееся завывание.
– Послушай, Левон, проверь пса, он будто чокнулся? – на полуслове перебила Роксана мужа, – у меня уже мурашки от него бегают. Сколько готовила ужин, он все бесновался, а выглядит так, будто вспотел от страха, кажется, что и без дождя был бы мокрым. Охранник, черт его подери, выйди, успокой его, а то его удар скоро хватит.
Левон с неохотой оторвался от чахохбили, подошел к окну и посмотрел на улицу. На пса было действительно жалко смотреть. Это была уже не та гордая сильная собака, которая по-царски расхаживала каждый день по двору. То была жалкая, поджавшая хвост шавка, желающая, казалось, только одного – уменьшиться до такой степени, чтобы совсем исчезнуть с лица земли. Рекс явно что-то чуял со стороны леса, и это что-то сводило его с ума. Он чувствовал чужих, чувствовал их запах. Непонятная угроза исходила из-за забора вот уже на протяжении всей второй половины дня. Он чувствовал, как за ним и домом наблюдают чьи-то хищные взгляды. Но никак не мог узнать их обладателей.
– Сейчас закончу и посмотрю, – Левон сел обратно и продолжил прерванный ужин, – наверно, лису почуял или енота.
– Ну, даже не знаю, поди не первый раз зверей чует, у леса живем, но ведь не вел себя так раньше.
– Роксана, ну что ты от меня хочешь, я же сказал – поем, выйду и посмотрю. Ты мне лучше вот что скажи, на какой курорт ты хотела бы отправиться в этом году? Помниться, ты в Египет рвалась, на пирамиды посмотреть.
– Левончик! Я просто не верю! – Роксана тут же забыла о Рексе, вкинула руки вверх и посмотрела на мужа с искренней любовью. – Неужели ты все-таки вырвался из этого своего бизнеса? – ее взгляд излучал счастье и трепет. – Сколько времени напрасных обещаний, и неужели это произошло?
– Можешь мне верить, милая, – Левон запустил руку в карман халата и выложил на стол рядом со своей тарелкой два билета на самолет, – в эти выходные, первым классом, на две недели, только ты и я, – проговорил он с высокомерной ноткой в голосе, затем подмигнул жене и разразился задорным смехом. – Как ты думаешь, твой Лева заслужил десерт от своей тигрицы-пышки?
В тот самый момент, когда директор пяти торговых точек и одного магазина, Левон Микоэлян, делал своей второй половине не двусмысленные намеки по поводу заслуженного ночного десерта, одна из досок дальнего забора, отделяющего ухоженный участок от леса, со скрипом вылезающих гвоздей стала отодвигаться в сторону.
Рекс больше даже не осмеливался лаять в полный голос. Видя движение у забора, он оскалил клыки и издал злобное предупреждающее рычание, но, плотно прижавшиеся к черепу уши и робко поджатый хвост не оставляли никаких сомнений – пес до смерти напуган, и причина этому находилась по ту сторону забора. Собака медленно начала подползать к отверстию в заборе, всем телом пригибаясь к земле и не прекращая рычать. С той стороны послышался душераздирающий скрип. Так обычно скрипит брусок мела по школьной доске, ведомый уставшей рукой учительницы. Или металлическая лопатка, сдирающая с противня подгоревшую курицу, а еще так могут скрипеть длинные когти по обратной стороне деревянного забора. Не очень громко, так, будто желали привлечь внимание только собаки. У пса на загривке шерсть поднялась дыбом.
– Ах ты, черт старый! Бес тебе в ребро! – Роксана весело рассмеялась, встав у мужа за спиной и обняв его за шею. – На голове все волосы седые, а все туда же.
– А мне цвет волос не мешает, главное, чтобы старость ниже не пошла, – он закинул руки назад и обхватил полные бедра жены.
В этот самый миг на улице раздался душераздирающий вой Рекса. Полный невыносимого ужаса и боли, он гремел, казалось, на всю округу. Роксана вздрогнула так сильно, что чуть не упала на мужа.
– Господи! Что же это такое! Левон! Что с собакой!? – мужчина вскочил со стула и бросился к двери.
– Нет! Не ходи туда, пожалуйста, Левон! Давай позвоним в полицию, только ради бога не выходи на улицу! – ее начинала бить нервная дрожь.
– Успокойся, запри за мной дверь и замолчи, – жестко отрезал муж, – я сейчас, – Левон запахнул халат, накинул на ноги тапочки и открыл дверь.
– Левон! Вернись! – но муж уже скрылся по ту сторону двери. В это момент визг Рекса достиг своего апогея и резко оборвался на самой высокой ноте. В этом визге слышалась такая мучительная боль и невообразимый ужас, что у Роксаны подкосились ноги. Тело обмякло, и женщина опустилась на стул, почти потеряв сознание.
Левон вышел на крыльцо и замер, вглядываясь в ночную темноту. Собаки нигде не было видно.
– Рекс, парень, с тобой все в порядке? Ты где? – негромко позвал Левон, спускаясь с крыльца. Дождь уже
– Рекс, ты слышишь меня? – Левон робко поставил ногу в грязь, спустившись с последней ступеньки и погрузив тапок на половину в жижу. – Черт, мерзость какая, – с отвращением выругался он. – Рекс, мать твою, я из тебя новые тапки сделаю, ты меня понял? Где ты? – он медленно брел между темными силуэтами смородиновых кустов и крыжовника, постепенно удаляясь в конец участка и постоянно оглядываясь по сторонам. Вокруг царила мертвая тишина. Гроза ушла дальше, природа еще не успела осознать это в полной степени и заняться своими насущными делами, наполнив ночные окрестности привычным шумом. Не было стрекота кузнечиков, жужжания мух, молчали цикады и не свистели неугомонные сверчки.
Все те, кто обычно наполнял летнюю ночь своей музыкой – молчали, словно были чем-то напуганы, будто знали то, о чем никто из окружающих еще не догадывался.
Тапочки были уже полны грязи и в них противно хлюпало. Левон не раз уже успел пожалеть о том, что слишком поторопился и не обул более подходящую обувь. Пса по-прежнему нигде не было видно.
– Да что за ерунда, только что ведь завывал, как пожарная сирена, а теперь ни слуху, не духу, – Левон подходил к забору. Вокруг все выглядело как обычно: вдоль забора стройным рядком стояли его яблони, которые он посадил почти пять лет тому назад, сразу же, как приобрел этот дом с участком. Рядом располагались цветочные клумбы его жены. Еще одно хобби, которое, пожалуй, лишь немного было слабее ее тяги к кулинарии. Все вокруг выглядело, как и прежде. Все, да только не совсем. Левон остановился. В нескольких метрах от него в заборе отсутствовала одна доска, открывая черную щель на ту сторону.
– И как это понимать?! – раздраженно выругался он в сторону отверстия. – Это как, черт возьми, я спрашиваю, понимать?! – Левон был зол и обескуражен. Он хорошо помнил, как лично строил этот забор. В результате вышло достаточно надежное сооружение, состоящее из прочных досок пятнадцати сантиметров шириной и двух сантиметров толщиной. Он отлично помнил, как прибивал их «сотенными» гвоздями к перекладинам, загибая с обратной стороны, пролезающие насквозь стальные концы, и знал, что вырвать их обратно уже было практически невозможно. Но для кого-то, как оказалось, это не составило большого труда, и у Левона никак не укладывалось в голове, как, каким образом? Он медленно подходил к зияющему чернотой проему. Ноги по-прежнему с чавкающим звуком утопали в грязной жиже, но мужчина уже не обращал на это никакого внимания. Взявшись обеими руками за края досок, он осторожно прислонился к отверстию.
Пятнадцатисантиметровая щель не давало желаемого обзора, и Левону пришлось вплотную прижаться лицом к забору. Он прислушался. Вокруг все было тихо. Лес, сразу же начинающийся с той стороны забора, чернел мохнатыми мачтами стволов и слегка шелестел буйным подлеском.
