«Государственный житель» kitabından alıntılar, sayfa 2

- Сморти, Чиклин, он весь седой!

- Жил с людьми - вот и поседел от горя.

-- Ты зачем здесь ходишь и существуешь?-- спросил один, у

которого от измождения слабо росла борода.

-- Я здесь не существую,-- произнес Вощев, стыдясь, что

много людей чувствуют сейчас его одного.-- Я только думаю

здесь.

-- А ради чего же ты думаешь, себя мучаешь?

-- У меня без истины тело слабнет, я трудом кормиться не

могу, я задумывался на производстве, и меня сократили...

– Не убывают ли люди в чувстве своей жизни, когда прибывают постройки?– не решался верить Вощев.– Дом человек построит. а сам расстроится. Кто жить тогда будет?– сомневался Вощев на ходу.

Вощев стоял с робостью перед глазами шествия этих неизвестных ему, взволнованных детей; он стыдился, что пионеры, наверное, знают и чувствуют больше его, потому что дети – это время, созревающее в свежем теле, а он, Вощев, устраняется спешащей, действующей молодостью в тишину безвестности, как тщетная попытка жизни добиться своей цели. И Вощев почувствовал стыд и энергию – он захотел немедленно открыть всеобщий, долгий смысл жизни, чтобы жить впереди детей, быстрее их смуглых ног, наполненных твердой нежностью.

Прушевский закрыл лицо руками. Пусть разум есть синтез всех чувств, где смиряются и утихают все потоки тревожных движений, но откуда тревога и движенье? Он этого не знал, он только знал, что старость рассудка есть влечение к смерти, это единственное его чувство; и тогда он, может быть, замкнет кольцо -- он возвратится к происхождению чувств, к вечернему летнему дню своего неповторившегося свидания.

Вощеву грустно стало, что зверь так трудится, будто чует смысл жизни вблизи, а он стоит на покое и не пробивается в дверь будущего: может быть, там действительно что-нибудь есть.

Вощеву дали лопату, он сжал ее руками, точно хотел добыть истину из земного праха; обездоленный, Вощев согласен был и не иметь смысла существования, но желал хотя бы наблюдать его в веществе тела другого, ближнего человека, - и чтобы находиться вблизи того человека, мог пожертвовать на труд все свое слабое тело, истомленное мыслью и бессмысленностью.

- Пока я был бессознательным, я жил ручным трудом, а уж потом - не увидел значения жизни и ослаб.

Человек есть тот, кем он хочет быть, а не тот, кто живет у всех на глазах.

- Что такое религия?

- Предрассудок Карла Маркса и народный самогон.