Сторож довольно бесцеремонно взял Вениамина за подбородок и повернул его в сторону лампы.
– А-а-а! – воскликнул старик, – Теперь признал! Повзрослел, но узнать можно… Могилу, говоришь, искал? А фамилия какая там была?
– Акатьевы! Акатьева Ирина и Акатьев Алексей, – сказал Вениамин.
Сторож кивнул:
– Точно! Акатьев… – он подошёл к шкафчику, достал початую бутылку водки и плеснул немного в стоявший на столе стакан, – Бушь?
– Не, и так голова раскалывается… – ответил Вениамин, – Вспомнил, наконец?
– Вспомнил-вспомнил, – отозвался сторож и быстро опустошил стакан, – И даже знаю, где могилка-то та…
– Знаешь? – Вениамин торопливо поднялся на ноги.
– Знаю, – кивнул старик, – Пошли, покажу.
Он взял с полки слегка заляпаный краской фонарь, проверил его (включил-выключил) и направился к двери:
– Пошли, Акатьев!
Вениамин последовал за ним.
Была уже глубокая ночь. Пройдя по слегка освещённой фонарями аллее, они свернули в темноту и побрели среди могил. Сторож светил фонарём, который оказался на самом деле довольно тусклым.
– Вот здесь! – наконец сказал он и посветил Вениамину на какое-то надгробие, – Акатьев! Видишь?
Вениамин подошёл поближе и оцепенел – на могиле, и правда, золотистые буквы складывались в слова: «Вениамин Геннадиевич Акатьев. 1979 – 1993г.»
Да – имя, фамилия и отчество могли совпасть. Но на памятнике была так же и фотография. Ошибки быть не могло – на фотографии был сам Вениамин, когда ему только-только исполнилось четырнадцать лет…
– Что это?.. – едва слышно вымолвил Вениамин.
– Как «что»? – удивился сторож, – Могила твоя! Вот – здесь ты и лежишь. Я же сначала тебя не признал, а потом фотографию эту вспомнил, и всё прояснилось. Вообще, по детям трудно сказать, как они будут выглядеть, когда вырастут; а вот по взрослым – детские фото всегда можно распознать. Твоя фота? Конечно, твоя!
Вениамин недоумевающе уставился на него:
– Получается, что я вот уже как почти двадцать пять лет как умер?
– Ну! – кивнул сторож, – Всё точно, помер!
– А как же ты тогда можешь меня видеть? – спросил Вениамин, – Если я умер…
– Ха! – махнул рукой сторож, – У меня ж алкоголизм – я и не такое вижу! Тут ко мне много вашего брата приходит. У тебя ещё проблема простая – могилу найти, а у других – и это уладить, и то устаканить… И чего вы никак не успокоитесь? Вот я помру – клянусь, никого напрягать не буду. Вот помер – и всё! Хоть тотальный армагедец – из могилы не выйду! Оно мне надо?
Вениамин растерянно смотрел на надгробие.Что всё это значит? Открылся ещё один портал, и он попал в ещё один мир, где нет ни Ирины, ни Алёшки, ни его самого?
«Господи!» – подумал Вениамин, – «Какого чёрта я попёрся в эту Мексику? Зачем я карабкался на эту пирамиду? Зачем мне, вообще, все эти боги майя? Неужели это теперь никогда не закончится?»
– Ну, – сказал сторож, прервав его мысли, – Я пошёл. Покойся тут с миром.
– Послушай, дед, – сказал Вениамин, – А ты не знаешь, что такое «Шибальба»?
– «Шибальба»? – старик задумался, – Нет, не знаю. Наверное, у каждого она своя…
Вениамин рассеянно кивнул и снова уставился на могилу. Старик поковылял прочь, унося с собой тусклое круглое пятно фонаря. Темнота вокруг сгущалась всё больше и больше. Близлежащие могилы как-то незаметно растворились во мраке. Вениамин шагнул вперёд и присел на каменное надгробие не сводя глаз с серого обелиска со столь знакомой ему фотографией. В лицо подул влажный тёплый ветер. Вениамин огляделся, но вокруг была непроницаемая темнота. Теперь даже и обелиск исчез во мраке. Вениамин потрогал шершавую могильную плиту, на которой сидел. Разве не была она только что гладкой и холодной? Теперь он ясно ощущал тёплый шершавый известняк, нагретый за день тропическим солцем и не успевший остыть. Приглядевшись, можно было заметить, что это уже было не надгробие, а самая нижняя ступенька пирамидального храма майя Ноочь Муль в Кобе. Вениамин поглядел наверх, а потом нащупал рукой в темноте следующую ступеньку. Потом он осторожно начал карабкаться наверх, всё выше и выше, и одновременно вокруг становилось всё светлее и светлее – над джунглями Юкатана поднималось солнце…
Bu ve 399 TRY karşılığında 2 kitap daha