Kitabı oku: «Звонок из прошлого»

Конец сентября. После двухнедельного похолодания с непрерывными, но не очень обильными дождями наступило бабье лето. Солнце уже было не в состоянии достаточно прогреть осенний воздух, но температура днем была вполне приемлема, чтобы доставлять приятное ощущение комфорта и умиротворенности. Особенно приятно это было ощущать по выходным, прогуливаясь пешком между домом и магазинами с продуктами. Деревья еще покрыты обильной листвой, но было видно, что это ненадолго. Совсем скоро зеленый покров сменится яркими осенними красками, а затем – бесстыдной наготой ветвей.

Я возвращался с полным пакетом провизии к себе в квартиру, снимаемую на время командировки. Там меня ждали парочка недавно скаченных новых фильмов, которые я собирался посмотреть за наскоро приготовленным ужином. Свой рабочий ноутбук я подключил к большому жидкокристаллическому телевизору, поэтому за удобство при просмотре продукции мирового кинематографа не стоило беспокоиться. Сиди или лежи и наслаждайся оставшимся до следующего рабочего дня временем.

Вот уже пятый год я работаю в таком режиме. Три недели провожу в командировках по городам и весям. Заключаю сделки с представителями различных компаний, торгующих строительными материалами, рекламирую и предлагаю товар, производимый родной компанией. Ну, как производимой? Точнее было бы сказать перекупившей у определенных производителей и предлагающей свои услуги по поставке всем нуждающимся. Такое вот промежуточное звено между компаниями. А что? Так сейчас почти все у нас в России, да и во всем мире, работают. Создается определенная логистическая цепочка между производителем и конечным покупателем, в которой зарабатывают все, кто в ней участвуют. Моя зарплата напрямую зависит от количества конечных точек продаж товара, который наша компания предлагает для реализации на рынке строительных услуг, а также от его непосредственного количества, закупленного у нас. Получается, вроде, неплохо. Последнее время стал зарабатывать не так, чтобы очень много, но на жизнь мне и моей семье хватает. Во всяком случае, я перестал заботиться о нехватке средств на покупку того или иного. Нет, конечно, мы не шикуем, но на наши скромные, я надеюсь, потребности вполне хватает.

Жена, правда, немного недовольна тем, что дома стал проводить очень мало времени. Но другим делом я бы не хотел заниматься. У меня все хорошо получается. Я, можно сказать, нашел себя, свою нишу в этом мире. Да, не много времени уделяю жене, да, времени на воспитание дочери катастрофически не хватает, но Рита, жена моя, во всех моих делах – огромное подспорье для меня. А потом, современные технологии связи позволяют мне каждый день видеть жену и говорить с ней, а также эти средства связи позволяют мне проводить видеовоспитательные мероприятия с дочерью, когда это необходимо. И дочь, Светик, меня даже очень слушается, уважает. А как иначе то?

Зато, скажу вам, та неделя, что я провожу дома между разъездами, выдается для меня ну уж очень насыщенной и напряженной. Мне приходится за это небольшое время наверстать все, что накапливается за время моего отсутствия. Фактор личного присутствия при воспитательном процессе дочурки – на самом деле очень серьезная вещь. Еще надо ее обласкать, поощрить. А еще нужно в ускоренном варианте успеть прошмыгнуться по различным магазинам, приобрести различное шмотье, в необходимости которого я иногда сомневаюсь, выгулять семью на природе или устроить поход в кафе, кинотеатр или еще куда-нибудь. В общем, за неделю дома я устаю от бытовой суеты больше, чем иной за месяц. Поэтому, стыдно признаться, с какими-то облегчением и радостью вновь еду в командировку, чтобы там лишь по телефону ежедневно общаться со своими родными, которых очень, очень люблю на самом деле.

С другой стороны, как мне кажется, такой график жизни еще больше сближает нас с Ритой. Мы банально не успеваем устать друг от друга за ту неделю, что я нахожусь дома. За три же недели моего отъезда мы успеваем так соскучиться по своей второй половинке, что те проблемы и нужды, неизбежно накапливающиеся в каждой семье, сами собой уходят на второй, а то и на третий план. Встретившись, мы с Ритой, как в далекой юности, вновь и вновь испытываем к друг другу нежные и пылкие чувства. Иной раз даже днем, отправив Светика к бабушке в гости, мы уединяемся в своей спальне, чтобы насладиться близостью сплетенных тел, вдыхая ароматы своего любимого. Ночь же приносит удивление от того, что еще остались силы на страсть, словно бы нам сейчас снова стало по восемнадцать лет.

Да, мне кажется, что это именно так и есть. И в том, что мы до сих пор не наскучили друг другу, присутствует, отчасти, как раз тот режим моего нынешнего существования. В нас периоды недолгой разлуки, словно дрова для костра, поддерживают тот огонь, что сближает людей. Вот, взять, например, моего старшего брата Владика, Владислава. В свое время он, как нам всем казалось, очень удачно женился. Жена ему досталась красивая, умная, веселая. И несколько лет мы, его родственники и друзья, думали, что надо же, как оно бывает. Счастливый брак, небольшой, но достаток в доме. Казалось бы, что еще желать? Однако, через некоторое время, по прошествии нескольких лет, мы стали замечать какую-то все больше и больше разрастающуюся трещину в их отношениях. Жена брата, то ли от большой неземной любви к нему, то ли по причине того, что она являлась просто эгоисткой-собственницей, не давала ему ступить и шага без своего личного присутствия. Все время находилась рядом с ним. Отпуск – вместе, поход к друзьям – вместе, никуда от себя не отпускала. И так далее, и тому подобное. И он, брат, как безвольный телок, ослепленный «неземной» любовью, все время шел на поводу ее решений. Постепенно личность брата, его личная сущность, заложенная любому от природы, начала заменяться сущностью исполнителя чужой воли. А ведь и в его сознании что-то, наверняка, присутствовало, как-то ведь он себя определял когда-то в этом мире. Так вот, в один прекрасный момент он, наверное, воспротивился складывающемуся положению вещей, тому, что происходило с ним, решил вновь самостоятельно принимать какие-то решения в жизни. Однако, эти самые попытки наконец-таки что-то решать в своей жизни самостоятельно натолкнулись на абсолютное непонимание со стороны его половинки. Начались неминуемые огорчения, разочарования друг другом, скандалы, ссоры и тому подобное. Наконец, однажды, после твердого принятия братом какого-то решения, связанного с дальнейшим развитием их семейных отношений, его жена, будучи абсолютно несогласной с его мнением, собрала вещи, ребенка и покинула его, уехав к своим родителям. Через некоторое время они подали на развод. С тех пор брат живет один, не решаясь вновь создать новую семью. Да, теперь он полностью хозяин своих решений, но при этом бесконечно одинок и печален. В моей же семейной жизни – полный, как мне кажется, уют и порядок. Мы с Ритой не успеваем накопить к друг другу претензии, какое-то раздражение или усталость. Мы все время в состоянии ухаживания за друг другом, что ли. Наверное, как-то так…

Я зашел в свою временную квартиру и сразу направился на кухню. Поставил вариться пельмени на газовую плиту, а сам направился в спальню сделать все необходимое для просмотра того видеоматериала, что я подготовил заранее. Через некоторое время я уже наслаждался скромной трапезой под громкие звуки погонь и выстрелов, что раздавались из качественных динамиков телевизора.

После всего, традиционно пообщавшись с Ритой по видео через мобильное приложение, опять-таки выведенное на экран телека, немного повоспитывав дочурку в лучших правилах строгого, но нежно любящего отца, я искупался, смыв с себя легкий налет пыли от нелегкого трудового дня, и лег спать, проверив включенность будильника.

Разбудила меня настойчивая мелодия моего смартфона, поставленная на вызов от абонента. Первым делом я посмотрел в окно. На улице стояла сплошная темень, несколько разбавленная тусклым светом уличных фонарей. Я перевел взгляд на электронные часы, стоящие на прикроватной тумбочке. Было около трех ночи. И только затем я недовольно посмотрел на смартфон, примостившийся возле подушки, на которой я спал. Что за черт? Я моментально проснулся. Вызывавшим меня абонентом значилась надпись «Папа».

Я не прикоснулся к смартфону. Вызов еще немного прозвучал и смолк. Я сел на кровати, спустив ноги на пол, продолжая смотреть на средство связи, не совсем понимая, что же произошло. Экран аппарата потух, а я все смотрел на него и смотрел, не решаясь взять его в руки. Так я просидел с минуту. Вдруг смартфон вновь ожил, а я вздрогнул от неожиданности. На экране под бодрящую мелодию вызова отображалась недавняя надпись «Папа». Меня мгновенно прошиб озноб, и я покрылся легкой испариной. Что за дела? Чьи это шутки такие? Откуда? Смартфон стих, а я все сидел в темноте и смотрел на его еле заметный силуэт, едва различимый в слабых отсветах, доносящихся от уличных фонарей, луны и звезд за окном.

Папу, отца мы похоронили уже четыре года назад. По небрежности или по какой-то другой причине я не удалил его личный номер из своей записной книжки. Но точно знаю, что его номер мы заблокировали. Тьфу ты. Наверное, по прошествии времени оператор компании, кто предоставлял номер телефона, передал его какому-то новому абоненту. Ну конечно же! Что это я разнервничался? Это же естественно, как божий день! Ладно, надо будет удалить его со смартфона и все на этом. «Сейчас я это сделаю», – подумал я.

Я взял телефон в руки и собрался немедленно осуществить задуманное. И в этот момент смартфон зазвонил снова. От неожиданности я выронил его из рук. Он упал на пол экраном вниз, скрыв имя звонившего. Я наклонился над ним, почему-то не сомневаясь, чье имя увижу в следующий миг. Я не ошибся. «Папа». Немного подождав, я несколько трясущейся рукой принял вызов, поднес динамик к уху, произнес: «Да. Я вас слушаю». На том конце послышались еле различимые легкий шум и какие-то трески. Больше ничего.

– Ало. Я вас слушаю… Кто это звонит?.. Почему вы молчите?..

Ответа не последовало. Я сбросил вызов и тут же сам набрал номер отца.

– Набранный вами номер не обслуживается или заблокирован, – раздался в моем динамике голос робота.

Вот это да! А как же… Ладно, подумал я, утро вечера мудренее. Завтра, точнее уже сегодня днем разберемся с этим. А сейчас надо еще немного поспать. Я полностью успокоился, хотя неприятный осадочек остался, засев глубоко в районе живота. Лег в постель и почти тут же уснул.

Будильник разбудил меня своей веселой мелодией. Я встал, принял утренний душ, наскоро позавтракал и собрал необходимые для сегодняшней работы документы. Вышел из дома и направился к своей машине. Сел за руль, на навигаторе выстроил свой будущий маршрут, завел двигатель автомобиля. Уже было собрался трогаться с места, как вновь раздался вызов телефона. Почему-то я даже не сомневался в том, кто мне звонит. «Папа» высвечивалось на экране. Я принял вызов. Ничего. Та же тишина с легкими потрескиваниями в динамике. Сбросив вызов, тут же перенабрал звонившему. И вновь, как и ночью, услышал в ответ голос робота:

– Набранный вами номер не обслуживается или заблокирован.

Я произвел отбой, отложил смартфон в сторону и откинулся в кресле, облокотив голову на подголовник, бросив руки на колени. Настроение полностью испортилось от непонимания ситуации. В этой позе, как потом выяснилось, я просидел около часа. С заведенным мотором автомобиля, абсолютно недвижимый.

Я сидел с полуприкрытыми глазами, не видя ничего перед собой и вокруг себя. Я предавался воспоминаньям. Я вспоминал себя, то, каким я был, кем я был. Вспоминал всех, кто окружал меня. Вспоминал детство, свою молодость, вспоминал, какими были давным-давно мои мама, брат. И да. Я вспоминал об отце. О наших непростых взаимоотношениях…

Я был вторым ребенком в семье. Мое появление на свет было осознанно запланировано, если так можно сказать. Меня хотели и ждали. Правда, как потом мне рассказывали, все надеялись на рождение девочки, но то, что я оказался мальчиком, нисколько не приуменьшило той любви и заботы, которой я был окружен в дальнейшем. Маме на момент моего рождения было далеко за тридцать, а отцу стукнуло уже сорок. Так что, если так можно говорить, я был поздним ребенком. Родители к тому времени заслужили и почет, и определенное положение в обществе. Жили мы не в роскоши, но определенный достаток в семье имелся. В общем, жили мы неплохо на фоне основного большинства населения с их чересчур усредненными заработными платами и возможностями великой страны обеспечить эту усредненность. Я был младше своего брата более, чем на десять лет. Поэтому очень большое бремя воспитания подрастающего молодняка в виде меня родимого легло на его хрупкие детские плечики. Родителям надо было много работать, а ему, как старшему и сознательному, нужно было помогать им. Справедливости надо признать, он, действительно, был каким-то не по детски сознательным. Он, как и я, впрочем, очень любил нашу маму, поэтому старался в силу своих малых лет всячески помогать ей, снимать с нее часть домашних забот. Ходил в поликлинику за детским питанием для меня, гулял со мной на улице, иногда в ущерб своим детским потребностям лишний раз поиграть со сверстниками, водил меня в детсад и забирал оттуда. Магазин с продуктами тоже частично был на нем. Но, как я понял намного, намного позже, он, брат мой, действительно, меня очень любил, поэтому не считал свою заботу обо мне чем-то обременительным для себя. Я же, окруженный всеобщими любовью и заботой, подчас воспринимал все это, как некое должное, поэтому иногда позволял себе и покапризничать, и проявить некое пренебрежение по отношению к брату. Он, естественно, обижался на меня, не понимая, почему я не воздаю ему тем же, что он дарит мне, в частности свою привязанность. А я просто был маленьким ребенком, вокруг которого крутится этот мир. Брата я «обожал» лишь тогда, когда был вдали от нашей мамы. Каждое лето родители отвозили нас к нашим бабушке и дедушке в другой город. И вот там, вдали от мамы, я «хвостиком» бегал за братом, слушался его во всем, глядел ему в рот, если так можно выразиться. А ему, самому еще ребенку, это нравилось. Он вырастал, что ли, в своих глазах. Нет, в те мгновения он не злоупотреблял моим вниманием к нему. Ему просто нравилось мое к нему отношение, как к старшему. Но кончалось лето, мы возвращались домой, и присутствие родителей делало моего брата в моих глазах невидимкой, что, как я только теперь понимаю, его очень ранило глубоко в сердце. Он вообще очень чувствителен к понятию справедливость. Таким и остался. За то, наверное, и страдает…

А отец… Отец много работал. На мое воспитание у него находилось не очень много времени, как и на какие-то домашние дела тоже. Дом полностью держался на нашей маме. Отец же следил откуда-то свысока со своего семейного трона за общим порядком в семье. Сын высокопоставленного военного, потерявший своего отца задолго до моего рождения, воспитывался в полууставной строгости и порядке, которые ему самому в детстве не очень-то и нравились, но которые глубоко впитались в его сознание и понимание устройства мироздания. Строгость моего отца и отношение ко многим вещам в этом мире очень различались со взглядами на то же самое нашей мамы. У родителей даже случались семейные ссоры на почве этих самых различий. А я что? Ребенок больше тянется к мягкому и теплому. Тем более, что это мягкое и теплое порой, а точнее всегда, могло защитить от противоположного, что нес в себе наш отец. Отсюда и у отца в отношении меня возникали какие-то обиды. Видно, брат мой полностью пошел в него. Оба обидчивые. Только время показало мне, как отец был во всем прав. Просто он не умел заставить слушать себя. Мог напугать – да, но слушать… Ему бы больше маминой близости ко мне, больше бы времени на «поговорить», да меньше громкоголосой строгости в нравоучениях – глядишь, не совершил бы я многих ошибок, за которые и по сей день стыдно самому. Н-да, и не хватало мне отцовских сюсюканья и ласки еще. Хорошо, что все это я с избытком получал от мамы…