Kitabı oku: «Квестер», sayfa 9

4

И, действительно, было на что посмотреть! Это было прекрасно, насколько может быть прекрасным творение человеческих рук: прямо под ногами их аватаров начиналась изумрудно-зеленая равнина, а за этой огромной равниной начинались горы, а перед ними лежало живописное озеро. И горы, и облака так отчётливо отражались в его зеркальной глади, что казалось, что снизу – тоже горы и облака, просто кто-то накинул на них зелёное одеяло…

У Тестера сначала дух захватило, а потом его обычный скептицизм согнал со своего насиженного места откуда-то взявшееся там удивление, и вновь принялся за своё:

– Озеро уж больно правильной формы, а трава и деревья посажены восьмиугольниками! Облака одинаковые, и равнина плоская, как Красная Площадь! А так – ничего!

Действительно, всё, что они видели и до, и после, было красиво, но слишком правильно: в лесу из елей-близнецов была проложена идеально ровная просека, она выводила к степи, сложенной из восьмиугольных «степных клонов», а за ней, как по команде начиналась пустыня, в которой барханы обнаруживали стойкую периодичность…

У пустыни они остановились. Смеркалось.

– Дальше не пойдём. – Филгудыч слез со своего аватара и стал его распрягать. – За пустыней – земля Грубера. Там небезопасно: «чистильщики» и всё такое…. Заночуем здесь, а завтра слетаем в одно место!

– В какое?

– В непростое место! В интересное место! – старик скорчил загадочную физиономию.

– Не томи, родимый!!! – картинно взмолился Тестер. – В какое место?

– Не гунди – завтра узнаешь! – старик Тюлефан вдруг сердито прикрикнул: – Распрягай Трубку!

– Зачем? – ответил в том же тоне Тестер – Она ж – робот!

– Сам ты – робот! Распрягай, раз говорю! Пусть скотина отдохнёт! – и стал снимать с лошадей тяжёлые тюки, предназначение которых Тестеру пока не удалось выяснить.

«Сам ты робот!» – усмехнулся про себя Тестер. – Хорошая шутка! Пожалуй, лучшая шутка Бестерленда!»

5

Через полчаса Тестер лежал на мягкой траве Бестерленда и смотрел на звёзды, расположенные в удивительно правильном порядке. Шамиль и его боевики, лежа на той же траве, но по другую сторону Реки, смотрели на воду – ждали «дичь». Чарли Грубер смотрел на экран, отмечал всё новых и новых нелегалов и страшно ругался по поводу этого «неблагодарного человеческого отродья». Владыка Пахан в своём белоснежном кабинете, глядя в тёмное окно, вспоминал Марину, а чаще – Серёжку. Дед Пихто, свалившись в заросший кустарником овраг, всё ещё продолжал дрожать от страха, вспоминая растущий «край земли».

А настоящий Тестер…, а настоящий, земной Тестер сидел в своей квартире, с женой, сыном и друзьями, и, наверное, уже в пятнадцатый раз (теперь уже – под французское красное полусладкое) рассказывал о том, как его переколбасила непонятная программка от Усмада.

Глава двенадцатая

1

«Литтл Чак» или «Чакки», цифровой двойник Чарли Грубера отправил вечерний отчёт во «внешний мир» и продолжил наблюдения за ситуацией в Бестерленде. Его же физический первоисточник, «Биг Чак», уже третью неделю вёл непрекращающиеся совещания с лучшими умами «Индисофта», собравшимися по обе стороны Главного портала, пытаясь найти ответ на извечный вопрос «что делать». Положение ухудшалось. Непредвиденных ситуаций возникало всё больше и больше – сказывалась спешка, с которой создавали Новый мир. И дело было не только в Гудвиче и нелегалах: в конце концов, стихийный рост населения Бестерленда вносил в эту «игру» дополнительный шарм и делал её только интереснее и увлекательнее. А вот сбои в работе ландшафт-генератора, приводившие к появлению неконтролируемых зон, случаи неадекватного поведения ряда цифроклонов, в частности, «чистильщиков» и многое другое из числа непредусмотренного – пугали больше. И главное: развитие Нового мира явно шло не по первоначальному сценарию.

Сейчас заседание проходило прямо в апартаментах Чарли Грубера – в последнее время ему было противно даже появляться в Центре управления. Докладывал начальник отдела территории.

– За последние земные сутки общая площадь объекта увеличилась на четыре процента относительно последнего замера. Мы по-прежнему контролируем не менее 87 процентов существующей территории Бестерленда. Ландшафт-генератор работает стабильно, в работе локальных сетей и терминалов сбоев также нет. Вместе с тем, после увеличения площади объекта вдвое в абсолютном значении, количество неконтролируемых завихрений поля достигло двух с половиной процентов.

– Что говорит лаборатория поля? – красные от бессонницы глаза Грубера тупо упёрлись в соответствующего специалиста.

– Мы по-прежнему не можем предложить разумного объяснения этим завихрениям. Все программы работают нормально, контроллеры источников завихрений не фиксируют! – ответил тот.

– А не разумное объяснение вы пробовали искать? – с издёвкой спросил Чарльз. – Может, это вирус? Может, конфликт устройств или программ? А?

– Нет! Мы неоднократно всё проверили, вирусов и конфликтов, а также каких-либо других неполадок не обнаружено. А по поводу не разумного объяснения данного явления могу сказать: чем непонятней явление, тем проще его разумное объяснение. Это – неписаный закон науки!

– Да уж…! И где оно, ваше разумное объяснение? Вы, например, проверяли версию о внешнем воздействии? – Грубер вдруг увидел своё отражение в одном из зеркал: небритый, злой, всклокоченный, с горящими глазами на сильно похудевшем лице. Зрелище было жалкое и это ещё больше злило беднягу Чака.

– Мы постарались полностью прояснить вопрос о возможности влиянии на поле Бестерленда как инопланетной цивилизации, так и космического излучения. – спокойно продолжал специалист. – У нас нет никаких оснований считать, что Космос так или иначе влияет на Бестерленд.

– Так откуда же берутся эти чертовы завихрения? Хоть какие-нибудь предположения у вас есть?

– То, что мы называем полем Бестерленда, – ответил учёный, – практически неизученное явление. Завихрения могут быть просто органической частью его! Нам нужно больше времени для изучения.

– Нет у нас времени! Нет совсем! – взорвался Грубер. – Вы же видите: всё выходит из-под контроля, черт возьми! UADC появляются в Бестерленде пачками, территория не контролируется, будущее неясно…. Вот-вот может начаться война наших солдат с нелегалами! У них уже есть оружие! Вы понимаете, что происходит, и что может произойти? Новому Миру чуть больше года, мы ещё практически ничего не сделали, а процесс нам уже неподвластен! – Грубер гневно оглядел собравшихся. Большинство учёных старались не смотреть в его сторону, те же, с кем он встречался взглядом, опускали головы.

В комнате повисла тишина. Её нарушил низкий голос начальника отдела эволюции пожилого афроамериканца Вёрджинала Брауна:

– Мистер Грубер! – медленно проговорил он. – Мы ещё раз настоятельно рекомендуем немедленно прекратить Процесс и возобновить его только после принятия мер по защите проекта и тщательного изучения непонятных сейчас явлений! Другого пути у нас, по моему мнению, нет. Продолжение же Процесса грозит полной потерей контроля над объектом и возникновением более серьёзных проблем, а именно…

Грубер, не дослушав, вскочил и заорал:

– ПРЕКРАТИТЬ ПРОЦЕСС?!! Да вы в своём уме? После того, что сделано, после всех жертв?! После пяти лет дьявольского труда вы мне советуете ПРЕКРАТИТЬ ПРОЦЕСС?!! – Чарльз нервно зашагал по комнате, потом остановился. Теперь уже все смотрели только на него.

– Ну, хорошо! – Грубер вдруг вроде бы взял себя в руки. – Допустим, мы остановим Процесс и перезагрузим систему! Я говорю: ДОПУСТИМ! – Чак увидел, как у некоторых учёных в глазах сверкнули искры надежды, – ДО-ПУС-ТИМ! Мы построим дублирующие терминалы, о которых вы почему-то мне не сказали раньше! Мы введём забытые вами коды доступа и сделаем «шлюз» для входа в систему, о котором вы также не подумали! Мы изменим структуру поля с монолитной на модульную, о чем вы, конечно же, подзабыли! Мы разработаем систему внутренних связей, усовершенствуем способ сохранения и передачи сверхобъемных данных, модернизируем заготовку клона, вычистим структуру биосканфайла, построим защитное поле, откроем секрет автономного питания от Солнца…, мы сделаем это всё, всё, что по вашей вине мы не сделали перед пуском! Да, мы сделаем всё это!… – Грубер сделал паузу, оглядел всех присутствующих и продолжил ровным и спокойным голосом: –Только через год после второго запуска вы опять придёте ко мне, скажете, что у вас опять какие-нибудь НЕПРЕДВИДЕННЫЕ проблемы, что у вас двадцать процентов территории снова не контролируется и что опять надо срочно ПРЕКРАТИТЬ ПРОЦЕСС! И потом снова и снова, раз за разом вы будете ПРЕКРАЩАТЬ ПРОЦЕСС, пока правительство Соединённых Штатов не узнает об этом проекте и не наложит свою лапу на весь наш труд, на наш Бестерленд и нас самих! Вот как будет! Объясняю последний раз: мы НЕ МОЖЕМ ПРЕКРАТИТЬ ПРОЦЕСС! Не можем! Ясно? Поэтому: никаких остановок – ищите решения проблем сейчас, на ходу, в развитии! Другого варианта и другой возможности у вас не будет! Все свободны!

Тишина стояла гробовая. Грубер застыл в углу комнаты, тупо глядя на картину какого-то голландского художника, кажется, Ван Эйка. Молча, стараясь не шуметь стульями, сотрудники покинули комнату, и только потом, из коридора послышались их приглушённые голоса – они обсуждали совещание. Грубер выдохнул, обмяк. Сел на стул. Оглядел теперь уже пустую комнату. И вдруг почувствовал себя таким одиноким, что сдавило сердце, сжало горло, к глазам подступили слезы, лицо сморщилось в плаче…. Чарли сполз со стула на колени, сложил ладони, прижал их к груди, поднял голову и начал молиться…

2

Учёные разбредались по своим лабораториям, кабинетам и аппаратным, пытаясь делиться по пути мнениями, высказывать соображения. Но не получалось. Большинство сотрудников находилось в подавленном состоянии. Они боялись, их грызла досада и терзали сомнения. Это были отличные, настоящие специалисты, способные всё пожертвовать во имя истины, умеющие забывать даже о себе в острые моменты работы. Но их создание своей невидимой громадой уже давило на их разум, парализуя его. Их творение победило их волю. Они уже не были свободными птицами, летающими в небе науки, они ползли, как змеи, как черви, придавленные весом созданного ими монстра.

Им, как полководцу, ввязавшемуся в трудное сражение, не хватало передышки, глотка свежего воздуха, перегруппировки сил. И сегодня последняя надежда на этот глоток воздуха, на эту передышку-перегруппировку… умерла. Они не осуждали Грубера за сделанное и сказанное, они просто устало расходились по своим рабочим местам, чтобы там продолжить выполнять свою работу, но, уже не борясь, а покорно ожидая конца. И им уже было совершенно безразлично, каким он будет, этот конец.

Глава тринадцатая

1

Два всадника скакали без остановки целый день, не испытывая, впрочем, усталости. Просто по привычке иногда сбавляли темп, чтобы поговорить, а затем вновь пускались вскачь. Их четвероногий транспорт, аватары, также не обнаруживали ни малейших признаков утомления, всякий раз бодро беря быстрый аллюр или галоп после очередной короткой беседы своих седоков.

– Да! Выросла наша Бестерляндия! – поделился своим наблюдением старик. – В прошлый раз я этот путь проделал за полдня!

– Бестерленд растёт изнутри? – удивился Тестер. – Я думал…, вы говорили, что он только снаружи прибавляется!

– Растёт, окаянный, растёт! И изнутри, и снаружи! До сих пор не могу к этому привыкнуть!

– Так всё же: куда мы едем? – Тестер задавал этот вопрос уже третий или четвёртый раз, но до сих пор не получил на него ответа. Филгудыч глянул на него, и во взгляде отчётливо прочиталось: «Ну-у, достал!!!»

– Мы едем в очень любопытное место, которое я называю просто: «Край», а те, кто там живёт, зовут его ещё проще: «Рай»!

– Ух ты! А что ж там такого райского?

– Да всё! Представь себе жизнь без необходимости работать, без потребностей, без жары, холода и голода, без семей и родственных связей, без ответственности и обязанностей…, – вообще без всего. Даже одежду можно не носить! Только работа разума и эстетические наслаждения! Разве это не рай?

– Да уж! А не скучно им там? В таком-то раю? – Тестер живо представил себе жизнь без любимого компа, без ежедневного апгрейда (на что, собственно, и жил), без коньячка и табачка, без сына, без женщин, наконец…. И сразу как-то погрустнел…

– А вот приедем сейчас, да узнаем! – вскрикнул Филгудыч. – Прежде не скучали! – сказал, да и послал коня аллюром.

Тестер недовольно хмыкнул и припустил за ним. Они с трудом продрались сквозь густую чащу леса по еле видимой в сумерках тропе, и неожиданно увидели «Край».

2

«Край» действительно оказался краем. «Краем земли» Бестерленда. Причём, в самом прямом смысле этого выражения: зелёная травка лужайки обрывалась в чёрную бездну неосвоенного ещё пространства. Можно было, стоя на этом краю, опустить ногу или руку в эту чёрную бездну и увидеть, как у тебя исчезает то, что ты в неё погрузил. Исчезает начисто. Вместе с ощущениями. Сделаешь обратное движение – и вновь у тебя целые руки-ноги! Интересно!

Но ещё более интересным оказалось то, что этот «Край» (или «Рай») представлял собой не продолжение мозаики восьмиугольников, из которых лепился ландшафт Бестерленда, а какую-то непонятного происхождения огромную плоскую спираль, выдающуюся в пространство и очень похожую на нагреватель в старых электрочайниках. Размеры этого странного образования были таковы, что на нем свободно могла уместиться Красная площадь столицы с Мавзолеем и всеми соборами, да ещё место под ГУМ осталось бы.

Из-за своей «выпирающей» природы эта «спираль» была похожа на болезненный нарост на теле Бестерленда: начало она имела в одном из многоугольников, но с другими не соприкасалась: «невооружённым глазом» были видны большие чёрные прогалы. Конец этой штуки закручивался, как и положено спирали. «Таким образом, – понял Тестер, – связь с этим фрагментом ландшафта только односторонняя. А это значит, что в самой «спирали», возможно, происходят какие-нибудь гадкие неконтролируемые процессы!»

Так, видимо, оно и было: обычно ровный травяной покров Бестерленда здесь был весьма фрагментарным, и «в проталинах» просвечивала какая-то странная «земля» – фиолетового цвета. Деревьев почти не было – только чахлые кустарники всевозможных цветов. «Эта спираль – такой же восьмиугольник, из которых состоит весь Бестерленд, – понял Тестер, – только изменившийся под воздействием каких-то непонятных сил. Восьмиугольный кирпич – мутант!» И, удовлетворяенный своими выводами, Тестер перестал разглядывать форму «Рая» и перешёл к его содержанию. А оно было весьма многолико!

То здесь, то там стояли, сидели и лежали люди – человек, наверное, около двадцати – двадцати пяти. Чем они занимались – трудно было понять, потому что кроме людей на этой территории практически ничего не было: ни домов, ни огородов, ни скота, ни мешков, ни ящиков, ни повозок…, только несколько примитивных шалашей, да бревна вокруг…ну, мы бы сказали «кострищ», но здесь не жгли костров. Люди просто находились на этой территории, просто были: стояли, сидели, лежали, но – не жили в том смысле слова, к которому мы привыкли на Земле. Сколько потом Тестер ни общался с «райцами», он так и не смог избавиться от впечатления, что это просто шедшая куда-то толпа, которая остановилась ненадолго передохнуть, и что эти люди прямо сейчас встанут и пойдут дальше.

Жители «Рая» с любопытством взирали на подъезжавшего Тестера, а появившегося за ним Тюлефана встретили громкими криками радости. Сразу было видно, что старик Филгудыч – гость в здешних краях более чем желанный. Дед Тюлефан направил своего аватара прямо в толпу – поздороваться. Его засыпали вопросами.

– Эй, Тюлефан! Как поживает твой волкодав? – спрашивал один, имея в виду, очевидно, Точку Ру, а другой кричал уже раз пятый или шестой одну и ту же фразу:

– Старик, скажи: нам долго ещё здесь сидеть? Сидеть, спрашиваю, нам тут ещё долго?

– Видел «чистильщиков»?

– Обитель ещё цела?

– Ты Чаку привет передал, как я тебя просил?

– Водка есть?

– Есть водка?

– Ну, так ты водки привёз, противный старик?

– Бухнуть есть чо?

– Как добрался, Тюлефан? Водку захватил?

И так далее. Те, кто не кричал, просто подавали Тюлефану руку, когда он проезжал мимо них. Старик никому не отвечал на вопросы, а только улыбался, жал руки и кивал головой. А люди, видимо, и не ждали ответа, они просто рады были видеть старого друга.

– Зачем им водка? – тихо спросил Тестер, стараясь своими словами попадать в паузы между громкими радостными восклицаниями «райцев». – Цифроклоны же не пьянеют!

– А-а! Это такой местный религиозный ритуал, посвящённый Святой Матушке Земле! – громко (так что все услышали) и очень уважительно ответил Филгудыч. Его объяснение вызвало ещё один всплеск восторга.

Спешившись, старик и его спутник распрягли аватаров и сели на почётное место в широком кругу, образованном всеми без исключения жителями «Рая».

«Священнодействие в память о Земле», как пояснил Филгудыч, должно предшествовать всем «мирским» разговорам, чтобы не снижать святости ритуала и производиться незамедлительно по прибытии нового члена общины: таков закон Рая. Тестеру, удивлённому наличием каких-либо законов в мире, которому-то и отроду всего – ничего, стало тем не менее приятно, что этот ритуал сейчас будет проводиться в его, тестерову честь: ведь Филгудыча при всём желании никак нельзя было назвать новичком в здешнем обществе. При этом Тестер отметил, что, судя по неутихающим вопросам типа «Ну, как там?» «Что нового?» «Как дела?», новостей «райцы» всё-таки ждали больше, чем водки и связанного с ней религиозного действа.

Однако ритуал был исполнен: старик достал фляжку и голоса смолкли. Сделав маленький глоток, Тюлефан пустил посудину по кругу. Последним в очереди был Тестер. Глотнув из фляги, он ощутил, как значительно ослабели его вкусовые рецепторы. И даже характерный и сильный вкус водки не взбодрил ставшие уже ненужными ощущения, но… встряхнул память о бурных и весёлых днях, проведённых под аккомпанемент этого славного напитка на Матушке-Земле. И тут Тестер понял весь огромный смысл этого ритуала: НЕ ЗАБЫВАТЬ!

Оглянувшись, он увидел, что многие «райцы» плачут, а Филгудыч смотрит на него долгим внимательным взглядом, как будто спрашивая: «Ну, как?» И Тестер, прикрыл глаза и кивком головы ответил: «Клёво!»

«Вот так-то!» – завершил этот мимический диалог Филгудыч и протянул руку, чтобы принять пустую флягу: половина ритуала была окончена, теперь «райцам» полагалось закрыть глаза, взять друг друга за руки и вспомнить самые дорогие моменты своей земной жизни.

На руку Тестера опустилось что-то маленькое и нежное. Повернувшись, он увидел черноволосую девушку такой потрясающей красоты, что у него дух захватило. Тестер сказал себе: «Это я сплю!» – почему-то быстро зажмурился и замотал головой. Женская рука тут же выскользнула из его ладони. Открыв глаза, Тестер аж вздрогнул: теперь перед ним сидел огромный иссиня-черный негр. Ещё не сообразив, что это была традиционная «райская» «шутка для новичков», Тестер невольно стал искать глазами черноволосую красавицу, оглядывая сидевших и вызывая своим довольно-таки глуповатым видом взрывы хохота. Ему стало обидно, но Филгудыч, хлопнув его по плечу, успокоил:

– Не злись! Это – добрая шутка. Вот смотри!

И с этими словами он за руку подвёл к Тестеру ту самую девушку, стоявшую, оказывается, всё это время за его спиной. Девушка нежно обняла и очень «не по-сестрински» поцеловала Тестера в губы, а затем все «райцы» хором крикнули «Добро пожаловать в «Рай»!» Эта часть ритуала Тестеру понравилась, и он был не прочь её повторить. Но вдруг кто-то решительно сказал:

– Хорош веселиться! Какие новости, Тюлефан?

Про Тестера вмиг забыли. Теперь все взгляды были направлены только на старика. Филгудыч не стал испытывать терпение слушателей, и сразу начал:

– Ну, друзья мои – цифропузики, дела на сегодняшний день такие: мы с вами по-прежнему самые бесполезные люди в Бестерляндии!

Раздался вздох разочарования. Но и только: все ждали от старика продолжения.

– И живы вы только благодаря тому, что ваш «Рай» – это гипертрофированный кусок ландшафтного поля, почти не связанный с остальными сегментами…, ввиду чего на мониторах в Центре Папаши Чака он не отображается. То есть, вас попросту – не видят! Поэтому здесь никогда не бывает «чёрных рыцарей». Электронная карта Бестерляндии, видимо, показывает, что за тем лесом – конец земли, а лезть сквозь заросли никому пока не пришло в голову. Вот так вы и остались живы! Я ответил на твой вопрос, Мэни?

– Ага! – промычал тот, кого звали Мэни – тот самый здоровый молодой негр, – But…. Но раджосты мой эта не прибавиль! – добавил он на ломаном русском.

– Ну, что ж – твой приджецца жит бэз раджосты! – в тон ему ответил старик. Сидящий вокруг люд засмеялся, но в этом смехе почувствовался горький привкус. Филгудыч продолжал:

– Я привёз вам топор, ножовку, молоток, гвозди и скобы, а также несколько ножей, да и ещё кое-что по мелочи – всё, что мог собрать. Но и это неплохо, уж лучше, чем ничего! Можно будет построить стены – леса-то вон сколько!

– А зачэм? – громко спросил здоровенный кавказец, невесть каким образом очутившийся здесь, среди цифроклонов в невидимой стране. – Эслы придут «чистылшыки», оны всо равно всо сломают и нас убьют! Так зачэм строить?

– Тебе, Тофик, всегда всё «пофик»! – не переставал шутить Тюлефан. – Вот был бы ты Рафик – послал бы всех «на фик», и дело с концом!

– Рафык здэсь! – послышался голос, и все засмеялись: да, теперь здесь ещё и Рафик!

Тофик что-то обижено проворчал, но, не обращая на него внимания, старик продолжал:

– Я считаю, что главные ваши враги не «чистильщики» и не Папаша Чак, а – безделье, неверие в себя и уныние! Если будет, чем заняться, если не будет оставаться времени себя жалеть, то все эти пораженческие настроения мигом исчезнут! Идти пока некуда – враги повсюду, поэтому надо укреплять территорию. Это мой вам совет, а там – как хотите! Я всё сказал!

С этими словами Тюлефан отправился к стоящим поодаль аватарам и стал распаковывать те самые таинственные огромные тюки, которые они привезли с Тестером. Кто-то из жителей «Рая» подошёл к нему и стал помогать, остальные рассредоточились по полянке, обсуждая не слишком богатую новостями речь старика, некоторые из них подошли к Тестеру – знакомиться.

3

– Привет! Я – Константин, это меня зовут так, а лучше – Гласс, «стекло», значит, или «стакан» – как удобнее! Чист, как стекло и многогранен, как стакан! – так многословно представился первый из трёх подошедших к Тестеру жителей «Рая», высокий и черноволосый, слегка худощавый.

– А также – как стакан, он всегда полон всякой фигней! – съязвил его спутник – крепкий белокурый паренёк среднего роста, крепко сбитый, с голубыми глазами. Это был «Хась» (а «в миру» – Алексей), он был родом из Киева, о чем можно было догадаться по специфическому украинскому выговору. Жил, однако, данный выходец из Малороссии не где-нибудь, а в Первопрестольной! Ну, что ж: тем и отличается, говорят, украинец от хохла, что украинец живёт на Украине, а хохол – там, где ему надо!

– Нет, бывают минуты полной опустошённости! – отозвался Гласс. – Обычно – после хорошо проведённой ночи! Точнее, бывали…, потому что здесь, что дни, что ночи – один хрен!

– Поутру, вообще-то, лучше иметь полный стакан! Это я вам, как врач говорю! – густым басом прогудел третий член компании – большой весёлый парень. Он протянул руку и коротко представился:

– Гена! Для своих – Док! Это потому, что я доктор!

– Психотэрапэут он! Дохтур Лехтур наш! – отрекомендовал его Гласс.

– Правда, что ли, Док? – переспросил Тестер. – Ты действительно, реальный психотерапевт?

– Не! Хирург я, – с улыбкой ответил Док. – В госпитале Н-ского военного округа. А психотерапия – так, хобби. Солдатики наши, что из Чечни возвращались, в ней очень нуждались. Пришлось изучить.

Тестер, в свою очередь, представился, рассказал о себе, а затем спросил:

– А называть друг друга не именами, а никнеймами, это что – тоже местный закон?

Хась отрицательно помотал головой:

– Не! Просто тут почти все челы – нехилые юзеры, а никнейм для хорошего юзера порой важнее официального лейбла, усёк? А ещё…

Гласс перебил его:

– Да усёк он, Хась, давно усёк, отстань от человека! – и предложил: – Отойдём в сторонку, парни, сядем, да поболтаем спокойно! А новичок нам новости расскажет!

Они отошли к маленькой уютной полянке среди кустов орешника, где были оборудованы удобные лежанки из мохнатых еловых веток. Расположились. Тем временем на поляне продолжались расспросы и дискуссии, а также осмотр привезённого Филгудычем барахла.

– А почему здесь так много русских? – поинтересовался Тестер. – Иностранцев за нашим братом и не видно!

– Ну, это просто! – ответил Док. – Представь: ты попадаешь без денег, без документов в чужую страну!

– Представил! – с готовностью поддержал Тестер.

– Только не в город ты попадаешь, а в лес, – продолжал Док.

– Так, в лес, окей!

– Ну, и что делает русский, а также – хохол, белорус, кавказец, – любой, кто живёт в России? – ехидно спросил Док.

– Что делает? – не понял Тестер.

– ПРЯЧЕТСЯ русский, а также – хохол, белорус, кавказец! Прячется, потому что знает – везде враги и надеяться можно только на себя! Сначала прячется, потом – огородами, огородами…, – и ложится на дно. А потом…

– А потом – в один прекрасный день напивается до синих человечков и идёт сдаваться ихним ментам! – с хохотом перебил Дока Хась.

– Мож, оно и так бывает, не спорю, – не смутился Док. – Но русский никогда не сделает так, как сделает иностранец!

– А как сделает иностранец? – спросил Тестер.

– А иностранец выйдет на дорогу и пойдёт искать органы власти, «девять-один-один», службу спасения, Мать Терезу, и всех сразу! – ответил за Дока Гласс.

– Ну и…? – не понял Тестер.

– Ну и вышел твой иностранец куда? На дорогу! Пошёл куда? На Базу! А там его встретил кто? «Чистильщики»! Тут и сказочке конец, потому что всем «крантец»! – Гласс рассмеялся. – Рашен менталитет! Гм…. Хотя на самом деле всё гораздо проще…

– То есть, как «проще»? – не понял Тестер.

– Гы! – гоготнул Хась. – Он того…, не понял! Ха-ха!

– Да объясните вы всё человеку нормально! – рассердился Док. – Что вы понты колотите, как «деды» в казарме?

Гласс наклонился к Тестеру и просто сказал:

– Сам подумай: а в какой ещё стране мира так пьют?

А-а-а! – понял Тестер, и в памяти сразу всплыло его похмельное утро. – Да, действительно, юзеров, которые незнакомую программку запускают, пия тем временем какую-то бурду от похмелья, в других странах гораздо поменьше будет… Согласен, простое объяснение. Очень простое! И верное!

– Я, честно признаться, даже и не думал, что так много пьют! – завершил Гласс.

– А ты, Гласс, сам вроде как с Кавказа? – заметил Тестер. – Внешность у тебя…

– Канэшьно, дарагой! Тбилисо знаэшь? Оттуда родом я! – Гласс сделал паузу и уже без акцента добавил: – Только давно это было, я в детстве ещё в Питер переехал. – И снова с акцентом: – Каварят, в столыцах живут толко два настоящих грузина: Сосо Павлиашвили, и Стекло Модерадзе! Модерадзе – это я! Я живу в Северной столице, а Сосо – в той…, в попсовой!

Посмеялись. Хась то ли сделал вид, что обиделся, то ли обиделся на самом деле:

– Глазик, ты мой-то город не «опускай»!

Гласс мгновенно парировал:

– Твою Жмеринку я «опускать» не буду по причине глубокого к ней уважения: через неё идёт дорога в город, носящий моё имя!

– Чэрэз Жмэринку у Константынополь! – на каком-то грузино-украинском наречии проревел Док.

– Я про Москву, при чем здесь Жмеринка! – не понял шутки Хась.

«Или сделал вид, что не понял?» – подумал Тестер.

– А притом, что девяносто девять и девять десятых процентов «коренных» москвичей, –продолжил Гласс, – имеют местом рождения Жмеринку, Урюпинск, Улан-Удэ и всякие там Усть-Пердючински и Мухосрански! Ты – хохол, значит – из Жмеринки! А Жмеринку твою я глубоко уважаю, потому что…

– …через неё идёт дорога в Константинополь! – договорил Док, раздражаясь. – Харэ прикалываться, давайте серьёзно!

На поляне раздались выстрелы: старик демонстрировал привезённое оружие.

Хась, лишь мельком глянув на это, повернулся к Тестеру и спросил:

– Давно здесь?

– Несколько дней. Случайно попал – программку незнакомую тестировал. Дотестировался, мать её!

Теперь засмеялся Док:

– Ага! Ты один случайно, а мы втроём думали-думали, да как-то решили поутру: а не сходить ли нам до Бестерляндии? Взяли рюкзаки – и пошли. И вот, значит, пришли мы в Бестерляндию…

– Не переживай, Тестер! – перебил Дока Гласс. – У всех похожие истории. Что там, на Земле, нового?

– На Земле…

Тестер, как мог, рассказал о земных новостях – о том, что читал в Нете, слышал по радио: что новая «Дорса» так и не вышла, кто выиграл чемпионат мира по футболу, почём сейчас доллар и евро, чем закончился такой-то сериал, и так далее, и тому подобное…

Его новые знакомые слушали очень внимательно, не перебивая. Затем настал их черёд рассказывать о том, как тут и что…

А «райский» народ на поляне забавлялся пробной рубкой деревьев, стрелял из автоматов по камушкам, а потом Филгудыч вытащил из мешка мяч (где он его только нашёл?) и все рванули играть в футбол.