Kitabı oku: «Канашибари. Пока не погаснет последний фонарь. Том 2»

© Ангелина и Вероника Шэн, текст, 2024

© ООО «РОСМЭН», 2024

Глава 1
火で火は消えぬ
Огонь огнем не тушат

Я застыла, не обращая внимания на голос рассказчицы, который объявил, что жертва о́ни была принесена и кайдан завершен. От нахлынувшего ужаса меня пронзило холодом – я все еще не могла осознать увиденное.

– Хината-тян! – Ко мне почти сразу подбежала Йоко. – Мне так жаль…

Ее голос дрожал, словно Йоко боролась со слезами. Она всхлипнула и крепко обняла меня, но я не нашла в себе сил обнять ее в ответ. Внутри что-то онемело – слез не было, и даже чувств не осталось. Только неверие. Накрывшая меня с головой волна ужаса сошла, но я понимала: новая, уже больше похожая на цунами, приближалась, грозя утянуть меня за собой.

Рядом появились Ивасаки, бледный и шокированный, и Араи, который выглядел лишь раздосадованным.

– Нужно уходить, – спокойно заметил Араи.

– Да подожди ты, – пробормотал Ивасаки, растерянно смотря на меня и на Йоко, которая все еще не разжала объятий.

– Не ожидал, что ты назовешь свое имя, – раздался вкрадчивый голос Торы, и я словно очнулась.

Тора усмехнулся. Йоко тут же отстранилась и повернулась к нему, Атаме и Одзи. Она выглядела собранной и спокойной, но на непривычно холодном лице полыхали яростью ее глаза.

Я не ответила Торе, сосредоточившись на том, чтобы удержать себя в руках. Воздуха не хватало, как будто что-то с силой сжало грудную клетку, а сердце болело так, словно его ранили треснувшие от этого напряжения ребра.

– Думал, ты умнее, – добавил Тора, и Атама хмыкнул. – Я хотел, чтобы Кадзуо проиграл, а ты мне едва не помешала… Как хорошо, что он решил проявить несвойственное ему благородство. Интересно почему?.. Впрочем, это уже неважно. Кадзуо все равно стал жертвой кайдана.

Тора кивнул своим помощникам и развернулся, намереваясь уйти. Его жестокие слова выплеснулись на меня, словно ледяная вода из ведра, – я окончательно вышла из оцепенения, и меня затопил гнев: в то мгновение я желала, чтобы пламя сожгло и Тору. В несколько шагов догнав его, я толкнула Тору в спину.

Он запнулся и больше с недоумением, чем со злостью, обернулся. Вспоминая его надменную и жестокую улыбку, его слова про Кадзуо, я изо всех своих сил ударила Тору кулаком по лицу. Тот явно не ожидал подобного, а потому даже не увернулся.

– Хината! – испуганно вскрикнула Йоко.

Но в тот момент страха во мне не было. Только кипящая ярость.

Тора удивленно выдохнул и прикоснулся сначала к челюсти, а потом к разбитой губе. Его лицо ничего не выражало, и почти черные глаза посмотрели прямо в мои. За долю секунды выражение лица Торы изменилось, став по-ледяному злым, и он схватил меня за горло.

– Если ты выжила в кайдане, это не значит, что ты бессмертная, – обжигающе холодным тоном прошипел Тора. – Я сверну тебе шею за секунду.

– Отпусти ее! – крикнул Ивасаки, но первым рядом оказался Араи.

Он схватил Тору за запястье, сжав его своими длинными пальцами.

Я не могла дышать, а перед глазами начали появляться черные пятна.

– Отпусти ее, – спокойно произнес Араи, но от этого его голос прозвучал еще более угрожающе.

Лицо Торы скривилось от злости.

Он отпустил меня, и я тут же шагнула назад, тяжело дыша и судорожно пытаясь втянуть больше воздуха. Меня поддержали, не давая упасть, Ивасаки и Йоко.

Араи же шагнул к Торе, встав к нему почти вплотную.

– Еще раз сделаешь что-то подобное, – холодно и спокойно, словно о прогнозе погоды, заговорил Араи, – и это даст мне повод тебя убить.

Тора прищурился, прожигая его взглядом.

– Убить Тору? Вы? – фыркнул Одзи, пренебрежительно оглядев Араи с ног до головы.

Но Араи даже не посмотрел на Одзи. Зато во взгляде Атамы мелькнул интерес.

Атама холодно усмехнулся.

– Ты не прав, Одзи. Я разбираюсь в некотором роде людей… И могу сказать, что слова… – Он взглянул на табличку на груди оммёдзи, – Араи – правда. Он вполне способен на убийство.

Уголки губ Араи дрогнули.

– На твое уж точно.

Йоко нервно выдохнула, в ее взгляде боролись злость и тревога. Но мне было все равно. Внутри смешались ярость, огонь которой уже остыл, оставив лишь тлеющие угли, и боль.

Тора и Араи еще какое-то время пристально смотрели друг на друга, но затем Тора молча махнул рукой Атаме и Одзи и развернулся к выходу. И все же в последнем его взгляде, брошенном в мою сторону, ясно читалось предупреждение. Слова Араи остановили его. Но, возможно, лишь на этот раз.

Тора не был похож на тех, кто легко забывает оскорбление.

– Хината-тян, как ты? – мягко спросила Йоко.

– Зачем вы назвали свое имя? – воскликнул Ивасаки почти одновременно с ней. В его голосе прозвенело недоумение с нотами тревоги. – Вы могли умереть!

– Не надо, – тихо попросила я.

На меня внимательно смотрел Араи.

– Ты не хотела, чтобы он погиб? Или хотела погибнуть сама?

Я зло посмотрела на него в ответ:

– Не вам лезть мне в душу! И если бы я не хотела жить, то не боролась бы в кайданах!

– Тогда твой поступок… В нем не было смысла, – спокойно заметил Араи, и Йоко отвела взгляд.

Ивасаки казался подавленным. Меня же слова Араи разозлили – как будто в ослабевший внутри костер подбросили дров.

– Поверь мне, спасение Кадзуо не стоило твоей жертвы, – добавил Араи, и огонь внутри затрепетал от резкого порыва ветра и погас, превращая гнев в ледяную ярость.

Давно я не ощущала столь ярких эмоций. Только когда Минори…

– Не стоит говорить, что и кому приносить в жертву! Я не жертвовала собой ради… Кадзуо. – Его имя, слетевшее с губ, обожгло их, причинив почти физическую боль. – В начале кайдана сказали, что история покажет, что мы готовы принести в жертву. Что, а не только «кого». И я не собиралась жертвовать своей совестью! – Я почти сорвалась на крик.

«Я не собиралась жертвовать своей совестью, – повторила я уже мысленно. – Но и жертвовать Кадзуо – тоже».

Йоко положила руку мне на плечо, собираясь что-то сказать, но я скинула ее ладонь, развернулась и почти выбежала из отвратительного зала, в котором был разыгран сюжет этой страшной истории.

В лицо ударил прохладный ветер, и я едва не задохнулась от его свежести после жара и духоты Дзигоку. Покинув территорию традиционного дома, я прошла вперед и, словно разом потеряв все силы, почти рухнула у стены одного из зданий и, подтянув колени к груди, уткнулась в них лицом.

Я не знала, сколько просидела вот так, обхватив ноги руками, но в какой-то момент почувствовала чужое присутствие. Послышался легкий шорох и чей-то вздох, когда неизвестный сел неподалеку от меня. Но я не ощутила ни раздражения, ни недовольства, ни страха. Лишь безразличие и ступор, которые стали так привычны в последнее время. Только воспоминания о знакомой фигуре, которую охватило пламя, прорывались сквозь эту пустоту, грозя вновь затопить меня ужасом, злостью… или горем.

– Я помню, что ты потеряла подругу, – произнес знакомый голос.

Это была та старшеклассница – Эмири. Она говорила спокойно, не пытаясь утешить или выказать сочувствие, и только это отсутствие жалости помешало мне тут же прогнать ее.

– Уверена, они еще получат по заслугам, – со стальной убежденностью добавила она.

Я не ответила, лишь качнула головой, откинулась на стену здания и вытянула ноги – от сидения в одной позе они затекли, а спина заболела. Эмири сидела рядом, задумчиво водя кончиком сломанного ногтя по асфальту.

– Тора не виноват в том, что случилось с Кадзуо, – вынуждена была признать я. – Он лишь насмехался над смертью Кадзуо, но ответственность лежала на других. Неизвестно на ком. Тора приложил руку к смерти Огавы, но у Кадзуо просто не было шанса и спастись самому, и не дать умереть мне.

Почему он сделал это? Почему выбрал меня?

– Ты не должна отталкивать союзников из-за их слов, – спокойно заметила Эмири. – Понимаю, Кадзуо был твоим другом…

– Мы не были друзьями, – перебила я.

– Ладно, вы доверяли друг другу?

– Я не доверяла ему, – мрачно бросила я.

Эмири приподняла бровь:

– В любом случае я понимаю, что увидеть смерть того, кого ты хорошо знаешь…

– Я не знала о нем ничего! – Мой голос прозвучал слишком громко и резко.

Эмири задумчиво посмотрела на меня, и на ее лице не было и намека на обиду из-за моей грубости.

– Тогда почему его смерть так тронула тебя? Смерть – это, конечно, страшно, но твоя реакция отличалась от реакции на проигрыш других участников.

В голосе Эмири прозвучал искренний интерес. Я хмуро посмотрела на нее, давая понять, что не собираюсь утолять это странное любопытство.

Но на самом деле… я и сама не знала. Это было иррационально. Нелогично. Внезапно. Как бы я отреагировала на смерть Йоко? Ощутила бы подобную боль? Смерть Ивасаки точно не стала бы для меня таким сильным ударом, то же касалось и смерти Араи, как бы цинично это ни звучало. Я почти не знала Кадзуо, но остальных я знала еще меньше.

«Еще один долг».

Я зажмурилась.

– «Иным людям и семи лет не хватит, чтобы хоть сколько-нибудь понять друг друга, иным же и семи дней более чем достаточно»¹, – внезапно проговорила Эмири. – Не надо мучить себя, пытаясь найти ответ.

Я косо глянула на Эмири. Она словно поняла, о чем я размышляла, и мне это не очень понравилось. Но Эмири не смутил мой мрачный взгляд, и она продолжила разглядывать улицу, непринужденно покачивая носком вытянутой ноги.

В голове вновь всплыли слова Араи: «Поверь мне, спасение Кадзуо не стоило твоей жертвы».

Я не считала, что жизнь Кадзуо была ценнее моей, я не собиралась жертвовать собой. Но слова Араи казались… странными. Неправильными. Я не могла описать своих ощущений. Что конкретно имел в виду оммёдзи?

Я встряхнула головой. От осознания, что я не собиралась жертвовать собой, а Кадзуо сделал именно это, на душе становилось еще тяжелее. Я не доверяла ему и даже подозревала, что он мог бы подставить меня, если бы это было ему выгодно. Не сомневалась, что, если я вдруг погибну, моя смерть не тронет Кадзуо. Но он… Он не дал мне умереть. Более того, погиб сам. И сейчас я ощутила вину за свои прошлые подозрения.

Может… Лучше ошибиться в человеке, посчитав его хуже, чем он есть на самом деле, чем получить нежданный нож в спину. Так я сказала себе. Но эти слова не особо утешали.

– Я помню, как Кадзуо спас нашу команду во время кэйдоро², – вновь подала голос Эмири.

Я не услышала в нем ни сожаления, ни жалости, ни грусти. Словно Кадзуо был жив и Эмири просто решила обсудить его со мной. Я хотела было разозлиться, но поняла, что от ее будничного тона мне, напротив, стало чуть легче. Начни Эмири скорбеть, тогда я бы точно закричала и прогнала ее подальше.

– Я тогда впервые испугалась, – призналась Эмири, и я удивленно глянула на нее. Эмири с задумчивым видом разгладила складки школьной юбки. – По-настоящему поверила, что умру. А ведь когда-то мне казалось, что это… невозможно.

Я поняла, что Эмири говорила о времени до кайданов, о жизни в обычном мире. Я ее понимала, хотя сама в какой-то момент, как мне казалось, хотела умереть. Но мне лишь казалось.

– Сколько кайданов ты прошла?

Я не знала, хотелось ли мне разговаривать или все же нет, но вопрос вырвался сам собой.

Эмири молчала, словно начала считать.

– Этот был шестым. А кэйдоро – четвертым.

Я кивнула. Получается, Эмири очутилась тут раньше меня. Неужели она прошла все эти страшные истории в одиночку? Или был кто-то, кого она потеряла? И что было хуже: оказаться здесь одному с самого начала или стать одиноким лишь спустя время?..

– Как ты справлялась одна? – спросила я, пытаясь не выдать удивления.

Эмири пожала плечами, словно это было само собой разумеющимся.

– Просто я очень умная. И привыкла полагаться на себя.

Я усмехнулась, и Эмири улыбнулась в ответ. Но затем ее лицо посерьезнело.

– А еще я хорошо умею… привыкать. И можно сказать, нахожусь в поисках, поэтому сначала мне здесь было даже интересно.

– И что ты ищешь?

Эмири помедлила, поджав губы.

– Хм… Скажем так, я ищу свой путь.

Я поняла, что Эмири не хотела говорить на эту тему, а я не хотела настаивать. Это было не мое дело, и мне хватало своих проблем.

– Вот ты где!

Я подняла голову и краем глаза заметила, как помрачнело лицо Эмири.

– Хината-тян, – улыбнулась Йоко словно через силу. И я не знала: она уже взяла себя в руки или же пытается спрятать гнев и злость. – Я волновалась…

Я почувствовала укол вины, хотя не ожидала от себя такой реакции.

– Мне нужно было побыть одной. – Я пожала плечами, поднимаясь на ноги и пытаясь скрыть смущение.

Эмири тоже встала и отряхнула юбку. К нам подошли Ивасаки и Араи, и я заметила, что они уже забрали оставленные нами на время кайдана вещи.

– Прости, Хината-тян, – проговорил Араи, и я видела, что ему правда жаль. Поймав мой взгляд, он покачал головой: – Не стоило говорить этого, но если бы ты поняла меня, то тебе самой стало бы легче.

– Ясно, – сухо ответила я.

Мне не нравилось, что Араи безразлична смерть Кадзуо. Но я одернула себя: Араи и Кадзуо почти не были знакомы. Я и сама не особо расстраивалась из-за смерти людей, которые вместе со мной проходили кайданы. Так почему Араи должен переживать?..

Подумав об этом, я даже почувствовала благодарность за то, что Араи не стал разыгрывать печаль, не пытался притворяться.

– Больше так не делайте, – пробурчал Ивасаки. – Рядом с этим местом могут слоняться разные люди, и кто знает, как они настроены…

Возможно, он говорил о других участниках кайдана, но я была уверена, что в первую очередь Ивасаки имел в виду команду Торы.

– Хорошо. Не хотела волновать вас, – пробормотала я, немного смутившись.

– Как мило, – вздохнула Эмири, но ее тон не соответствовал словам.

Она подхватила с земли рюкзак и закинула на плечо.

– Может, еще увидимся.

– Стой! – окликнула ее я.

Эмири остановилась и, помедлив, обернулась.

– Да? – спросила она скучающим тоном.

Я на мгновение растерялась, так как оклик вырвался сам собой, но меня опередила Йоко:

– Куда ты? Ты не можешь уйти одна!

В голосе Йоко звучало искреннее волнение. Она была старше Эмири, наверное, лет на семь-восемь и смотрела на нее как на ребенка, но та, судя по несколько снисходительному взгляду, явно не воспринимала Йоко всерьез.

– Могу. Так и делаю. – Эмири пожала плечами и перевела взгляд на меня.

– Пойдем с нами, – предложила я и оглянулась на остальных.

Йоко тут же несколько раз активно кивнула, Араи согласно улыбнулся, а Ивасаки, поймав взгляд Йоко, произнес:

– Конечно. Так тебе будет безопаснее.

Эмири помедлила, а потом в два шага оказалась рядом со мной:

– Ладно.

Я невольно улыбнулась уголками губ, и мы все вместе пошли подальше от места, где прошел очередной кайдан. Страшная история, унесшая новые жизни.

И я снова потеряла человека, которого… знала. Который… был мне не безразличен. Как оказалось.

* * *

Путь до нашего нового «лагеря» мы проделали в молчании, решив заночевать неподалеку от небольшого парка, одичавшего, заросшего сорняками, с покосившимся забором и сломанными лавочками.

– Там есть пруд! – воскликнула Йоко, указав в глубь парка.

Приглядевшись, я заметила среди деревьев уголок водоема.

– Мы должны сходить туда.

Я согласно кивнула.

Пройдя еще немного, мы нашли неплохое место: с одной стороны от посторонних глаз его скрывала детская площадка, а с другой – небольшой дом, но тот казался слишком обветшавшим, чтобы рисковать устраиваться под его крышей.

Пока Ивасаки устанавливал палатку, Йоко вновь позвала меня к пруду. Я предложила Эмири присоединиться. По пути мы зашли в заброшенный магазин за сменной одеждой. Я выбрала темно-серый спортивный костюм, он оказался велик, но более подходящей по размеру одежды я не нашла. Мыло, которое я на всякий случай прихватила с собой еще несколько дней назад, все еще лежало в рюкзаке.

Толкнув едва державшуюся на петлях калитку, мы вошли в парк, аккуратно ступая по плоским круглым камням, из которых когда-то была выложена тропинка. Заросшая сорняками дорожка привела нас к пруду размером с небольшой бассейн.

– Вода хотя бы не мутная, – заметила Йоко.

Она всю дорогу пыталась меня отвлечь, хотя и у самой наверняка было тяжело на душе. Я же еще была подавлена, заторможенно реагировала на чужие слова и, почти не имея сил говорить, кивала или отвечала односложно.

– Но и чистой ее назвать нельзя, – хмыкнула Эмири, с сомнением смотря на пруд.

– Это лучше, чем ничего, – отозвалась Йоко.

Она разделась, оставшись в тонком нижнем платье, села на берегу и принялась застирывать вещи.

Эмири разулась и сняла гольфы, а затем окунула пальцы ног в воду. Потом она опустилась на колени и, помедлив, умыла лицо.

Я тоже очень хотела помыться, а потому скинула обувь, стянула толстовку и носки и зашла в воду прямо в шортах и майке. Вода была достаточно чистой для того, чтобы я, зажмурившись и плотно сжав губы, нырнула и намочила голову.

Пока я натирала волосы мылом, отстраненно представляя, до какого ужасного состояния могу их довести, Йоко закончила стирать свой наряд, повесила его на лавку и сама зашла в воду.

Смыв грязь и кровь, мы сидели на берегу в ожидании, пока платье Йоко хоть немного подсохнет. Спешить все равно было некуда. Йоко надела простую белую футболку и джинсовую юбку, которые прихватила в магазине.

– Тебя не узнать, – невольно заметила я, и Йоко улыбнулась.

– Не знаю, что вы представляете, но обычных вещей у меня не меньше, чем нарядных. Но сюда я попала именно в этом платье… Что хорошо. А ты, Эмири, судя по форме, попала сюда из школы?

Эмири помолчала, а потом спокойно ответила:

– Я помню, что потеряла сознание в школе. А потом оказалась здесь.

Йоко посмотрела на Эмири с сочувствием, но та проигнорировала этот взгляд.

Следующие полчаса я рассматривала кусочек парка перед собой. Он словно был вырван из реального, настоящего, цветущего парка, а потом вставлен в это мертвое место, которое сделало из него свое подобие.

Но даже такой, запущенный, поглощающий остатки городской инфраструктуры, парк казался куда привлекательнее полуразрушенных улиц. Мне подумалось, что в запустении природа остается красивой и завораживающей, в отличие от творений, созданных человеком. Природа бесконечна и бессмертна. А небоскребы, фонари, машины, провода… Без вмешательства человека время сломает их, изуродует, разрушит.

– Хината?

Я подняла голову. Йоко стояла рядом со мной, держа в руках свое платье.

– Пойдем отсюда, – скрывая недовольство, предложила Эмири. Наверное, она жалела, что все это время была вынуждена сидеть без дела.

– Конечно, пойдем.

Мы молча побрели обратно. Из-за влажных волос ветер холодил голову, но чувствовать себя я стала немного лучше. Как будто часть груза на сердце растворилась в той воде.

Но этого все равно было недостаточно.

– Йоко-тян, тебя не узнать, – почти весело заметил Араи, когда мы вернулись в лагерь.

Ивасаки уже поставил палатки и дремал рядом с ними.

Йоко улыбнулась, но совсем слабо.

– Где-то я это уже слышала…

Утро было в самом разгаре, солнце поднималось над горизонтом. Оно окрашивало небо в голубой и прогоняло с улиц ночные тени, но не могло прогнать тени произошедшего из наших глаз.

Я бодрствовала всю ночь, а потому чувствовала себя разбитой. Тело и разум очень хотели провалиться в сон, но я знала, что не смогу уснуть.

– Я пойду… – Я не договорила и махнула рукой в сторону палатки.

Йоко лишь кивнула, а Эмири уже сидела на качелях и читала книгу.

Забравшись в палатку, я укрылась с головой, прячась от слабого света, но темнота перенесла меня обратно в жуткие воспоминания. Как наяву я увидела темные стены пещеры, пугающие фрески, горящие факелы…

Горящие факелы… Огонь… Кадзуо…

Я зажмурилась и обхватила голову руками. Медленно вдохнув и выдохнув несколько раз подряд, я немного привела себя в чувство, заставив панику отступить. Пальцы сами потянулись в карман штанов и вытащили брелок.

Брелок, который Кадзуо бросил мне перед тем, как погиб.

Я отогнала картину его смерти и посмотрела на брелок. На иероглифы, складывающиеся в имя:

数雄.

Я уже не сомневалась в том, что эта вещь принадлежала именно Кадзуо, даже если он и не знал того убитого человека. Не сомневалась, что Кадзуо не случайно увидел след от укола. Не сомневалась, что Кадзуо солгал.

Но мне было уже все равно. Какой же глупой мне показалась наша ссора перед кагомэ. Наша последняя ссора. Если бы я знала…

Погрузившись в эти мысли, я не заметила, как уснула, но сон нельзя было назвать спокойным. Он был полон кошмаров, что мучают тебя в темноте. Пугающих образов, которые мгновенно отступают, стоит только открыть глаза, – образов, которые мутными тенями продолжают терзать тебя даже наяву.