Kitabı oku: «Холодное солнце»

Anita Sivakumaran

Cold Sun

© Anita Sivakumaran 2021

© Прокуров Р. Н., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

«Анита Шивакумаран – новое яркое имя в остросюжетной литературе».

– The Times

«Суперзахватывающий триллер… Вы будете гадать о том, кто убийца, до самого конца… Вас зацепит по полной программе».

– Cosmopolitan

«Очень хорошо прорисованные персонажи… Рекомендуется!»

– NetGalley Reviewer

«Быстро и захватывающе».

– Beyond the Books

Посвящается Гарри.

Холод праведного сердца его возжигал жен красным огнем.

«Воскрешение Ману», книга 2, глава XIV, стих IX

Сварочная горелка плевалась искрами. Перед глазами у мальчика плясали пятна. Он проморгался, отложил пистолет на утоптанную землю, встал, потянулся. Дожидаясь, пока остынет металл, глядел, как механик в синем замаранном комбинезоне, стоя коленями в пыли, прилаживает ржавый бампер к старому «Амбассадору»¹. Механик поднял глаза, встретился взглядом с мальчиком и поспешно отвернулся, едва не выронив при этом бампер.

Лишь в редких случаях мальчик осмеливался посмотреть кому-то в глаза. Вот он наклонился, взял цилиндр у себя под ногами и несколько раз дернул, проверяя сварочный шов на прочность. Затем убрал цилиндр в рюкзак и, не проронив ни слова, даже не взглянув на механика, пошел прочь.

За воротами он остановился и несколько раз моргнул. Солнце нависало над полоской пустыря, где ютилась обшитая рифленым железом хибарка автомастерской. Жухлая трава, твердая бурая земля. Легкий ветерок поднимал пыль, колыхал рваные целлофановые мешки. Слабая вонь гниющих потрохов и человеческих фекалий. В обе стороны тянулись грубые бетонные стены и завешенные дверные проемы мясницких лавок. Мальчик шел медленно, не поднимая головы.

Бродячая собака обнюхивала кучу отбросов. Отвисшие соски в белых и розовых пятнах, один глаз затянут белесой пленкой. Не обращая внимания на сердитый гул потревоженных мух, мальчик опустился на колени перед собакой и достал из кармана немного черствого хлеба. Собака завиляла хвостом и подхватила хлеб с его ладони. Мальчик с интересом наблюдал за ней. Дал ей облизать пальцы, после чего поднес их к носу. Слюна пахла тухлым мясом и костями.

Собака встревожилась. Подняла уши, прислушиваясь к отдаленным звукам, готовая пуститься прочь. Мальчик потянулся к рюкзаку, расстегнул молнию. Собака вновь завиляла хвостом. Он еще раз потянул металлический шарик. Сварочный шов держал крепко. Мальчик приладил шарик в раструб.

Когда же он коленями подпер собаке челюсть и приставил трубку ей ко лбу, та поджала хвост, прикрывая анус. Привычная к уличному шуму, собака даже не вздрогнула, когда мальчик потянул рычаг и воздух прорезал внезапный хлопок.

Хвост продолжал еще подергиваться, даже когда здоровый глаз уже остекленел. Губы мальчика тронула улыбка. Он медленно огляделся, затем поднял рюкзак и зашагал прочь.

Очень скоро мухи ковром покрыли труп.

Часть I

Глава 1

– Патель! – Голос сержанта Джексона прокатился над головами четырнадцати детективов, занятых каждый своим делом. – Тебя разыскивал Скиннер. Давай, малыш, ноги в руки.

Детектив-сержант Патель не обратил внимания на смешки. Он вернулся к своему отчету, поставил недостающую точку в предложении, после чего бросил ручку в ящик стола, заваленный хламом. Провел рукой по волосам.

– Очень жаль, но я-то уже ушел, – ответил он Джексону.

Тот лишь пожал плечами.

Патель закрыл папку, взял ее под мышку, накинул куртку на плечо и трусцой устремился к лестнице. Прядь волос колыхнулась и упала ему на лоб. Давно пора постричься. Эта мальчишеская прическа не очень-то характеризовала детектива по расследованию убийств. Хоть в сочетании с карими глазами это, как выражалась Сара, будучи в хорошем настроении, придавало ему сходство с героем Болливуда.

Он только миновал отдел технического сопровождения и комнаты для совещаний, а уже запыхался. Годы тренировок остались далеко позади, как и его карьера в крикете. Теперь Патель совершал ускорения, только чтобы заскочить в вагон метро на линии Пикадилли да тягать пинты светлого одну за другой.

Приближаясь к секциям начальства, он сбавил ход. Из окон открывался вид на Темзу. Дождь хлестал по стеклам, размывая лондонские пробки в тягучий поток. Сквозь струи воды были видны огни светофоров на Вестминстерском мосту. Желтые, затем красные.

Погода – лучше не бывает. В самый раз, чтобы наведаться в паб и пропустить пинту «Лондон прайд». Хотя ему следовало бы ехать домой и собирать чемодан. Самолет вылетал в пять утра, а Патель не удосужился даже достать плавки. И вообще, где его плавки? В последний раз он видел их в сентябре, когда планировался отпуск в каком-то роскошном отеле в Корнуолле. Планировали они с Сарой – и отменили все в последнюю минуту, а причиной всему оказался пульпит… От одной мысли об этом у него заныла челюсть.

Патель толкнул дверь в кабинет инспектора Римы. Она подняла голову из-за монитора, смахнула волосы с плеч.

– Ты не стучал?

– Собирался оставить это у тебя на столе.

Рима протянула руку за отчетом, глаза ее сверкнули.

– Так, значит, отбываешь? Под солнышко на Тенерифе?

– Ага. – Патель поморщился; он вспотел и запыхался, да и чувствовал себя довольно глуповато в этом разговоре. – Опять едва не отменили.

– Да ну?

– Вот из-за этого дела. – Сержант указал на папку в руках Римы. – И Скиннер назначил меня.

Рима вскинула брови. Ей было известно, что Патель на особом счету у старшего инспектора Скиннера.

– Но ты соскочил?

– Вроде того.

– А подробнее?

– Умерший – бездомный мужчина, возраст – сорок один, имя – Джон Сноу.

– Кроме шуток?

– В общем, еще один бродяга приходит в себя с жуткого перепоя где-то под мостом в Вест-Маргейт, озябший до полусмерти. Смотрит на свои костлявые руки и шмотье – и видит, что весь в крови. Подрывается, несет свой тощий зад прямиком в участок и «сдается».

Рима бегло просматривала отчет и, казалось, вообще не слушала его.

– Можно подумать, в беднягу вселился дьявол.

Она закрыла отчет, затем снова открыла, взглянула на титульный лист. Нахмурилась.

– Почему нет копии для семейщика?

– Бездомному не полагается офицер для связи с семьей.

Инспектор скривилась.

– Ну конечно… Нам ведь нужно «сэкономить», – она забрала воздух в кавычки, – тридцать миллионов к концу года.

– Говоришь точно как Скиннер.

Рима улыбнулась.

– Будь у нас достаточно ресурсов, мы разыскали бы его семью. Даже у бродяги где-то есть родные.

Порывы человеколюбия были ей несвойственны.

– Убийство бездомного, – сказал Патель. – Никому и дела нет.

– Несчастный бродяга… – Рима вздохнула. Смерила его взглядом. – Подойди.

По спине Пателя пробежал мороз.

– Мне нужно собираться, инспектор.

Она обошла стол и тронула пуговицу на его рубашке.

– А меня ты будешь вспоминать на Тенерифе?

Он подавил в себе желание развернуться и сбежать.

– Сара хочет…

К ним постучались. Дверь начала открываться почти одновременно.

– Вот ты где, сержант… А я тебя всюду ищу, – произнес вкрадчивый голос инспектора Бингхэма.

Рима отдернула руку.

– Дейв, – произнес Патель. – До сих пор не в пабе?

– Как раз собирался, но успели повесить поручение. – Бингхэм хмыкнул, потом расхохотался.

Судя по запаху, инспектор ел на ланч бефстроганов. Патель ждал. Вероятно, за этим должна последовать некая острота.

Бингхэм еще пару раз гоготнул, после чего сказал:

– Тебя старший вызывает.

– Когда? Завтра?

– Сейчас, красавчик. У него для тебя дело.

– Он ведь знает, что я взял неделю отпуска.

– Да, он что-то такое говорил… Но ты же в курсе, что в убойном отделе все заняты под завязку? После сочельника дел резко прибавилось.

– А ты у нас старший дознаватель?

– Я вообще не при делах. Завтра вылетаю в Таиланд. Я разве не говорил? Пора старику погреть бубенцы.

Патель не нашелся что сказать.

– Не заставляй его ждать. Чао, милая.

Бингхэм метнул хитроватый взгляд на Риму и удалился, самодовольно посмеиваясь.

Патель посмотрел на инспектора. Та скривила губы в улыбке.

– Похоже, тебе и там перепадет.

* * *

– Присаживайтесь, Патель.

Старший инспектор Скиннер указал на потертое кожаное кресло перед столом. Сержант осторожно сел, кресло ожидаемо скрипнуло. Хоть улыбка на губах Скиннера и густые с проседью волосы придавали ему вполне дружелюбный вид, свинцово-серые глаза были исполнены неприязни.

– Итак, вы разобрались с делом по бездомным?

– Да, сэр.

– А кто-то еще говорил, что при нынешних мерах экономии у нас не найдется средств, чтобы ловить каждого подростка с передозом и всех упоровшихся до смерти бродяг…

– Это было убийство, сэр.

Улыбка сошла с лица Скиннера.

– Одна бродячая псина пригрызла другую?

– Отчет подписан, сэр. Убийство второй степени.

– Правосудия несчастному бездомному! Так и просится на вербовочный плакат: «Мы преданно служим обществу».

– Я просто исполняю свой долг, сэр.

– А ведь вы у нас дважды патриот. Сначала играли в крикет за страну, и вот теперь отстаиваете права своих соотечественников, будь то королевская особа или чернь…

Пателю стало не по себе.

– Образец для подражания. – Судя по его интонации, Скиннер серьезно сомневался на этот счет, и по крайней мере с этим Патель не мог не согласиться.

– Вы у нас три года, верно?

Патель кивнул. Сначала Скиннер подтрунивает над ним, а теперь еще и низвергает в закоулки воспоминаний…

– В Йоркшире вы буквально вызвали бурю.

Сержант с каменным лицом взирал на Скиннера.

– Потрошитель из Дейлса. – Тот причмокнул. – Многие из нас и не мечтают раскрыть такое резонансное дело. – Подался вперед. – Ответьте, каково это – испытать озарение?

– Озарение?

Глаза Скиннера поблескивали, как эмаль на грязной раковине, которую не помешало бы хорошенько начистить…

Патель глубоко вдохнул и мысленно вернулся к событиям, о которых предпочел бы забыть. Кто-то заметил девочку, совсем одну, не местную. Она подходила под описание последней из пропавших. Патель, прикрывая своего напарника, во время обеденного перерыва прошелся по домам. Красивый, живописный Тирск²; кругом овцы, яблони… Солнечный осенний день. Крайний дом с окнами, выходящими на пастбище. Там обитал одинокий пожилой мужчина лет семидесяти. Что же возбудило подозрение полицейского? Если не считать колкого замечания насчет цвета кожи Пателя, это был вполне добродушный старик, чем-то напоминал ему дедушку. Поставил чайник, достал шоколадные бисквиты. Затеял разговор. «Чудесная погода, не правда ли?..» Патель сел. Одна чашка чая не повредит, подумал он. Старик тем временем принес в трясущихся руках чашки. Патель видел в конце коридора закрытую дверь в гостиную. Полуподвал под лестницей, дверь приоткрыта. Старик с приветливой улыбкой поставил перед Пателем чашку. Бедняга, вероятно, истосковался по компании. Он сел за стол, облизнул губы, затем бросил мимолетный взгляд на часы над дверным проемом и передвинул сахарницу на середину стола. Патель тоже повернул голову, посмотрел на часы, задержал взгляд на коридоре и приоткрытой двери в подвал. В тот момент он вспомнил, как дожидался перед дверью, глядя на решетку в земле, и слышал шорох, списанный им на мелкое зверье в подполе.

– Это ведь не крысы, так? – спросил он старика.

Улыбка на лице старика померкла, уступив место выражению, от которого у Пателя мороз пробежал по коже. Ликование – и отчасти облегчение, что не нужно больше разыгрывать из себя глуповатого добродушного дедушку…

Скиннер не унимался.

– Знаете, вы так и не поделились подробностями… Сколько я упрашивал!

– Подробности записаны в материалах дела, сэр.

Скиннер покачал головой.

– Я хочу знать, Патель, как вы догадались. Что почувствовали.

«Словно попал под двадцатитонный грузовик. Словно земля разверзлась у меня под ногами в этой сонной йоркширской деревушке».

– Было ощущение, будто вы, – Скиннер брызнул слюной, – сорвали джекпот?

– Будто госпожа-удача намяла мне бока, сэр, – ответил Патель и подумал: «Придурок».

Скиннер вздохнул. Его лицо замерло. Он постучал пальцем по отчету, лежащему на столе.

– Как вам в Лондоне?

– Довольно тихо после Йоркшира.

Лицо у старшего инспектора осталось неподвижным.

Лондон… Ему нравилась та анонимность, которую предоставлял этот город. В сравнении с пасторальным Йоркширом здесь он действительно мог раствориться в толпе. В Лондоне до тебя никому нет дела – хотя порой Патель встречал недоуменные взгляды, если говорил, что он офицер полиции. Но, когда его спрашивали, как он стал полицейским, Патель терялся. Ему нелегко было признаться, что его занесло туда после того, как пошла прахом карьера в крикете. Всегда ли он хотел расследовать убийства? Патель мог лишь ответить, что в детстве любил читать истории о Шерлоке Холмсе. Вместе с тем последние три года он словно топтался на месте. Сплошная рутина. В основном непреднамеренные убийства. Один наркоман убивает другого. Подростки без паспортов режут друг друга ради развлечения. Бытовые убийства. Без счета. Как правило, мужчина убивает женщину. Изредка женщина убивает мужчину. Ужасно, кто бы спорил, но такова человеческая природа. И, как ему представлялось, в сущности своей полицейский и преступник были связаны. Патель перебирал документы, писал отчеты, обзавелся друзьями и не нажил врагов. А затем, спустя год, Скиннер впервые назначил его старшим по очередному делу: был найден мертвым сын приятеля самого Скиннера. Смерть в результате эротической асфиксии, как заключили Патель и ряд экспертов. Отец, полковник армии, требовал найти убийцу, чтобы излить на кого-то свой гнев. Или затушевать гомосексуальные наклонности сына. Скиннер сказал тогда: «Просто возьми на рассмотрение такую возможность. Организуй следствие на пару дней, чтобы хоть как-то утешить бедолагу». Патель ничего не стал делать – не смог…

– Ладно, к делу, – произнес Скиннер.

Аллилуйя.

– Я направляю вас в Индию помочь в расследовании.

– Что? – Патель решил, что ослышался.

– Вы подходите, как никто другой, Патель. За вами закрепилась определенная репутация, а им нужен чертов гений. Четкая связь между жертвами, высшая категория.

У Пателя дрогнули ноздри. Скиннер сказал жертвами?

– А мы при чем?

– Вмешался министр иностранных дел, так что нам…

– Их или наш?

– Что?

– Министр?

– А… наш. Его бывшая жена, родом из Индии, – последняя жертва. Возможна какая-то связь с Британией.

Патель вспомнил. Это была «самая читаемая» новость на сайте Би-би-си. Саба Хан, светская дама, бывшая супруга министра иностранных дел Алекса Голдблума, подруга теннисиста Фредди Бхатта, «растерзана психопатом». Известные женщины Индии «требуют схватить маньяка. Шествие за безопасность. Скорбное бдение со свечами».

– Кажется, это было неделю назад?

– Конечно, индийские копы разберутся и сами. Все-таки это их стихия. Но, как бы там ни было, они согласны принять поддержку от старого доброго Скотленд-Ярда.

– Сэр, вряд ли я способен возглавить…

– Патель, вы едете туда не командовать. Вы должны лишь оказывать содействие.

– То есть я не старший следователь?

– У них есть свой следователь. Какой-то малый, зовут… – Скиннер уставился в монитор, – Суб-ра-ма-ни-ам. Не знаю, как правильно. Вы там будете в роли консультанта.

– Вроде Шерлока Холмса?

– Как? – Скиннер перевел на него недоуменный взгляд, нахмурился. – Послушайте, Патель, не нужно вносить смуту. Им не требуется рука помощи. Продемонстрируйте свое знаменитое чутье. Они выследят убийцу, это лишь вопрос времени. Тут нет ничего нового: рано или поздно психопаты допускают ошибки, проявляют себя.

Вопрос времени? Он возомнил себя ясновидцем?

– Официально вы – консультант от Скотленд-Ярда. Если они поймают его, то припишут эту заслугу себе – и примут на себя вину, если провалятся. Вот материалы по делу. – Скиннер хлопнул об стол зеленой папкой. – Наши коллеги передали почти все по факсу. В самолете у вас будет время, чтобы ознакомиться.

– В самолете?

– Вылет завтра в полдень. В аэропорту вам в ускоренном порядке оформят визу.

– Сэр…

– Не время для любезностей. Все предельно серьезно. Вы, как никто другой, подходите для этого дела. Сообщите жене и собирайтесь.

– Невесте, сэр. Завтра мы вылетаем на Тенерифе.

Секунду Скиннер смотрел на него без всякого выражения, затем сказал:

– Это вряд ли. – И уставился в экран сквозь бифокальные линзы.

Сержант поднялся.

– Да, вот еще что, Патель…

– Да?

– Завтра первым делом отправляйтесь к министру Голдблуму. Вас будут ждать.

Подача, мяч брошен. Остается либо отбить его до самой линии, либо принять на себя.

– Да, сэр.

* * *

Патель нашарил в кармане ключи. Дыхнул на руку, проверил запах изо рта. Осторожно открыл дверь, бесшумно вошел. Стянул ботинки и прокрался по коридору. Заглянул в гостиную.

Сара сидела на диване и читала книгу. Патель пригляделся к обложке. Скульптуры Эрин Саркоф. Женщина с белыми волосами прильнула к лысой гипсовой голове в гигантских очках. Платье сияющей белизны, и на его фоне руки, бронзовые от загара, испускали золотистое свечение. У людей в Южной Азии кожа другая, они лишены такой особенности. Золотистое сияние французского юга. Патель вспомнил, как тащился под дождем сквозь непроглядную темень после пяти пинт в пабе.

– Привет, милая.

Сара подняла голову.

– Привет.

Он снял куртку, бросил на спинку дивана. Только потом опомнился и поцеловал Сару в подставленную щеку. Заметил остатки гипсовой пыли у нее на подбородке.

– Все трудишься над этой оргией?

Вопрос возмутил ее и рассмешил одновременно.

– Это не…

– Знаю-знаю. – Патель вскинул руки. – Просто три женщины без одежды ласкают…

– Речь не…

– Это для заказчика. Ты говоришь – выражение женской сексуальности. Я говорю – круто!

Сара покачала головой. Он явно выбрал не самый подходящий момент для шуток.

– Прости, Сара.

– В твои планы это не входило.

– Скиннер так распорядился.

– Ты уже извинялся.

Он звонил из паба, после первой пинты. Сара отнеслась к этому с пониманием, учитывая все обстоятельства. И все же Патель не мог отделаться от чувства вины.

– Знаю, ты хотела обсудить… – Он неопределенно поводил рукой по воздуху.

Сара зарумянилась. В этот момент она была по-девичьи восхитительна. Длинные темные волосы, собранные в хвост, белоснежное веснушчатое лицо без макияжа.

Патель сел рядом и положил руку ей на колено.

Она шумно вздохнула.

– Неужели не могли назначить кого-то другого? Вас там, наверное, больше сотни детективов?

– Двадцать четыре. Скиннер сказал, что я лучше остальных гожусь для этого дела. – При этих словах Патель невольно содрогнулся.

– Лучше других или потому что кожа нужного цвета?

– Хм, если честно, даже не знаю… Бабушка с дедушкой родом из Гуджарата. Родители из Уганды. Вряд ли меня можно назвать экспертом по Индии.

Сара улыбнулась.

– А раньше ты там не бывал?

– Однажды, когда играл в крикет. Все было очень сумбурно. Аэропорт – отель – спортзал – общий сбор – стадион. Оглянуться толком не успевал, все в одну кучу. Ну, а потом…

– Так это случилось там?

– Да. На стадионе Чепаук в Мадрасе. Или он как-то по-другому теперь называется? Чанна?

– Ченнаи.

– Да, вот там.

Его рука все еще лежала на ее коленке. Сара погладила его по покалеченному запястью – теперь оно было в порядке, но Патель не мог воспринимать его иначе, как если б увечье, да и он сам, до сих пор нуждалось в уходе.

– Может, примешь душ? – предложила Сара. – А я пока сварю пасту.

– Там остался бекон со вчерашнего…

– С прошлой недели. Я его выбросила.

– А…

Патель направился в спальню.

На кровати лежали два открытых чемодана, доверху нагруженных аккуратно сложенными вещами: шорты и летние платья, солнцезащитные очки и крем для загара. Патель порылся в вещах. Сара даже нашла его плавки. Паспорта и билеты в его зеленом бумажнике – она привыкла во время поездок держать все в своей сумке.

Патель стал раздеваться. Прихватил полотенце из ее чемодана – то, что в ванной, уже нехорошо пахло. Из-под вещей выглядывал лоскуток черного атласа. Сара положила свое сексуальное белье, черное, с красными кружевами на чулках. В их первый год она часто его надевала. Патель уже забыл, когда видел его в последний раз.

У него вырвался бессвязный стон. Сержант сел на кровать возле чемоданов, обхватил голову ладонями. Следовало признать, что он был рад уехать куда угодно, только не на Тенерифе с Сарой. Пусть даже в Индию, выслеживать местного психопата.

И в конечном счете с лечением пульпита тогда, в сентябре, можно было и подождать до возвращения из Корнуолла…

С кухни донесся запах жареного чеснока. И голос Сары:

– Десять минут!

Одолеваемый гнусными чувствами, Патель перебросил полотенце через плечо и поплелся в ванную.

Через пять минут, размякший под горячей водой, он услышал стук в дверь – небрежно коснуться двери у Сары называлось «постучать».

– Чего?

– У тебя сообщение.

– Что там?

С тех пор как у него зародились сомнения относительно их будущего, Патель вообразил себя умелым стратегом и следовал принципу открытости в отношениях – чтобы продемонстрировать, что ему нечего скрывать от Сары. Он вытер ноги и повесил полотенце на перекладину. Молчание затянулось – чтобы прочесть сообщение, требовалось куда меньше времени. В следующий миг у него скрутило внутренности. Он писал Риме, пока сидел в пабе. Черт его дери, он так и не проверил, ответила ли она… Хотя пожалел о том сообщении, едва отправив его.

Голос Сары, холодный и ровный, пронзил полотно двери.

– Это от инспектора Римы Сет. Пишет «И тут ты соскочил. Может, вы и ребенка заделаете по Скайпу? LOL».

Патель закрыл глаза.

– Хочешь продиктовать ответ?