Kitabı oku: «Серые волки. Книга 1»
РОМАН
«СЕРЫЕ ВОЛКИ»
Том 1
Пролог
Пустыня – это бесконечность…
Бесконечность из песка и солнца, палящего так нещадно, что ничто живое не может произрасти в бесплодной земле. Только ветер, равнодушный и горячий, веет, раздувая песчинки с вершин барханов, поднимая песчаные бури и оставляя после себя новые золотые горы. Только ему одному уютно среди этого пространства, раскинувшегося под ярким синим небом, которое никогда не знало облаков.
Редкая птица пролетит над желтой долиной смерти. Над этой гиблой землей, безжизненной и бездушной.
И этой пустыне не было конца и края. Яркое солнце улыбалось, стараясь сжечь дотла все живое, имевшее глупость забрести в желтые пески. Жаркий воздух колебался, создавая странные картины неведомых городов, что вырастали из песков, словно жуткие призраки, и он был твердо уверен, что эти города мертвы, как и бесконечное золото под его руками.
Высокие барханы, похожие на волны, осыпались от движения человека. Он пытался ползти, оставляя за собой след, подобно гигантской змее. След, который спустя время осыпался и исчезал, и только солнце, и небо, безучастно следили за тем, что происходило внизу.
Сколько он уже полз, человек не знал. Обожженное лицо покрылось волдырями от ожогов, губы потрескались и кровоточили, спутанные волосы слиплись от почерневшей запекшейся крови, но теперь за ним не оставались ее следы. Кровь быстро высыхала, а раны покрылись корками, черными и болезненными, которые открывались от очередного резкого движения и снова сочились алым, и запекались, чтобы, причиняя боль, потрескавшись снова.
Он думал, что умрет, и он почти умер. От грани его отделяло всего ничего, но мужчина почему-то продолжал цепляться за жизнь и полз сам не зная куда, преодолевая расстояние со скоростью черепахи. Ему бы покорно принять смерть, ведь она, словно тень, шла за ним все это время, ожидая, когда сдастся и застынет, закопавшись в пески. Человеку даже казалось, будто он чувствует ее дыхание и тихий урчащий смех, а иногда он просто представлял в своем воспаленном воображении, что она – женщина с огненными волосами, стоит над ним и выжидает, потирая руки, а ее глаза, необыкновенного цвета, такие голубые, что могут поспорить яркостью с небесами, смотрят зло и вместе с тем, довольно.
«Скоро ты будешь мой», – говорит смерть.
У смерти есть имя, но он почему-то совсем его не помнит теперь, когда солнце окончательно лишило его остатков разума.
Продолжая ползти, человек понимал, что долго это не продлится. Еще сутки или двое, и он сдастся на милость богов, только человек сомневался, чтобы боги хоть иногда заглядывали в это забытое ими место.
«Я – умру!» – твердил он сам себе, обращаясь мысленно, потому что сухие, растрескавшиеся до крови, губы, уже не в силах были произнести даже одного жалкого звука. Изредка ему удавалось что-то промычать, но на речь это походило едва ли, как и он сам уже мало походил на живое существо.
Когда впереди, там, далеко за грядой барханов, показалась длинная кривая тень, человек ее даже не заметил. Он продолжал ползти, упрямо цепляясь за жизнь. Тень, тем временем, стала длиннее, вытянулась словно чья-то тонкая, сухая рука, а затем вдали показался и мираж: колона всадников на кораблях пустыни, растянувшаяся на приличное расстояние.
Ползущий по пустыне человек заметил мираж, но не отреагировал на его появление. Не в первый раз ему казалось, будто навстречу движется караван, а потому он продолжал монотонно ползти, пока тень не дотянулась до него и не накрыла своей прохладной ладонью. Тогда он замер и закрыл глаза, наслаждаясь отсутствием слепящего солнца. И именно тогда силы оставили его. Он провалился в жаркую тьму, не увидев, как от длинной тени отделилась часть и направилась к нему, приобретая очертания тонкой человеческой фигуры, закутанной в длинный белый плащ. Следом за первой фигурой появилась и вторая, более высокая, массивная.
Он не видел и того, как к нему подошли и, наклонившись, перевернули на спину, как прикоснулись к едва бьющейся жилке на крепкой загорелой шее, сейчас покрытой слоем песка, отчего кожа казалась почти белой, а губы всадников миража шевельнулись и тишину нарушили слова:
– Жив? – прозвучало в воздухе и к двум первым фигурам присоединилась третья, более широкая в плечах и выше ростом.
– Еще жив, – последовал ответ. – Но, кажется, скоро умрет.
– Тогда бросьте его. Пусть сдохнет. Нам не нужны лишние хлопоты! Солнце оборвет его жизнь уже скоро, а ветер засыплет песком. Славная смерть для воина.
– Но смотри! Он полз так долго, разве мы можем оставить его здесь? Человек с подобной силой воли заслуживает хотя бы того, чтобы ему дали шанс.
Недолгое молчание, а затем ответ:
– Решать вам.
– Тогда решение уже принято.
– Как прикажете.
Фигуры отошли от умирающего, а спустя мгновение ветер взметнул песок, засыпая человека, лежавшего на спине. Где-то заржала лошадь и караван остановился на некоторое время, но только для того, чтобы вскоре продолжить свой путь. Только теперь на одной из его повозок, среди рулонов с тканями, лежал умирающий, прикрытый от лучей солнца белым плащом.
Глава 1
– Госпожа! Госпожа! Он очнулся!
Голос рабыни разбудил меня от дремы. Я открыла глаза и перевела мутный взгляд на кричавшую девушку, подбежавшую к моему коню от одной из телег. Помутненный после сна разум мало что понимал, и мне понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя.
– Что ты сказала, Айше? – спросила я устало, а сама подумала о том, что снова уснула в седле. Как не пытался меня пересадить в паланкин Амир, я не сдавалась, к тому же, мне казалось, что в нем еще труднее дышать. Эта пустыня, жара и солнце убивали меня. Я уже не могла дождаться, когда, наконец, прибуду в место назначения. Туда, где меня так ждали.
– Он открыл глаза и попросил пить! – продолжила говорить рабыня. Голос у нее был по-детски звонкий, я бы даже сказала, переливистый. Подобными голосами пели райские птицы в саду перед дворцом моего отца. Как же давно это было? Казалось, мы уже целую вечность бредем по этим пескам, которым не видно конца и края. Как же наивно и глупо я полагала, что привыкла к ним! Нет, совсем иное было наблюдать за песками и барханами из окон высокой башни, да иногда мчаться верхом на тонконогом жеребце по золотым дюнам, чем вот так плестись в караване, изнемогая от жары. Иногда я даже думала о том, что, может быть, просто умерла и это ад вокруг меня? Ведь, как говорил мне мухтарам(1), в аду жарко, так чем эта пустыня не ад? Что, если мы, каким-то образом, забрели в мир мертвых и теперь блуждаем по его бескрайним просторам, не зная, что давно обречены?
«О, боги!» – я едва не закатила глаза от собственных мыслей, такими нелепыми они показались мне в тот миг. Наверное, это жара подействовала так на мое сознание раз в голову лезут подобные глупости.
– Госпожа? – Айше прикоснулась к моей ноге в стремени, и я обратила на нее взор.
– Говоришь, очнулся? – произнесла я, а девушка быстро закивала.
– Вы сказали сообщить вам, когда этот оборванец придет в себя! – прочирикала она и я, натянув поводья, решительно развернула своего жеребца и направила в хвост каравана, чтобы посмотреть на свою находку.
«Пустыня подарила мне странный подарок!» – подумала я, пока ехала к повозке, на которую рабы положили умирающего. Айше бежала следом. Мне не нужно было даже оглядываться назад, чтобы знать это. Маленькая рабыня была привязана ко мне, но, стоило признать, я сама ее баловала и теперь, вместо служанки получила подобие младшей сестренки, которой у меня никогда не было. Тем не менее, Айше я не баловала и относилась к ней так, как относились ко мне старшие братья, с одним только отличием: все-таки девушка была рабыней и дочерью рабыни, а потому я не могла оказывать ей столько внимания, сколько хотела.
Я поехала рядом с телегой, рассматривая лежащее на ней тело. Как сказал Асаф, этот человек – воин. Что ж, ему виднее, только я смотрела на грязное тело и видела перед собой только оборванца с множеством глубоких ран и шрамов. У мужчины были длинные темные волосы, спутанные в колтуны и когда-то загорелая, теперь же серая от песка и пота, кожа. Скорее всего, он был высок ростом и силен. Первым делом, едва увидев этого человека, я подумала о том, что из него получился бы отличный раб, из тех, кто ходит за тобой с мечом наперевес, прикрывая спину. Я могла подумать еще о многом, но тут мой новый раб открыл глаза и я, удивленно моргнув, встретилась с ним взглядом.
Синие и такие яркие, умные, лишь едва тронутые пеленой боли, его глаза смотрели на меня, а я думала о том, что никогда еще не видела на свете более красивых глаз. И дело было даже не в их величине или форме, нет. Дело было в насыщенном и ярком цвете. Мне на одно мгновение даже показалось, что у людей не может быть подобного цвета. По крайней мере, я никогда не встречала такого оттенка у жителей этих мест. Карие и темно-зеленые – да. Весьма редко, голубые и то у метисов, но не такие синие!
Мужчина моргнул, а я продолжила рассматривать его, с трудом оторвавшись от созерцания удивительно взгляда, устремленного на меня с ответным интересом.
– Кто…ты… – неожиданно прохрипел он на общем языке.
Я молчала, не желая отвечать и лишь продолжала скользить взглядом по крепкому телу, длинным, мускулистым рукам с широкими ладонями и сильными пальцами, по тонкой талии и широкой груди, затем снова вниз, туда, где рваный клок ткани скрывал бедра мужчины и низ его живота с заметной и весьма значительной выпуклостью.
– Кто….ты…? – повторил свой вопрос мой новый раб и я снова посмотрела ему в глаза. Это было моей ошибкой, так как я сразу попала под пугающую власть синего взгляда.
– Госпожа? – Айше нагнала меня и теперь шагала рядом с повозкой, глядя поочередно то на меня, то на своего подопечного.
– Следи за этим человеком! И ухаживай за ним! – велела я. – Думаю, он будет жить!
– Да, госпожа! – кивнула она.
– А ты, – обратилась я к незнакомцу, – не смей и пальцем прикоснуться к моей служанке, иначе пожалеешь, что родился на свет!
Я, конечно, очень сомневалась, что он сможет сейчас даже пошевелиться, но предупредить стоило. Правда, чем больше я смотрела на это изнеможённое создание, когда-то бывшее сильным воином, тем больше сомневалась, что моим рабам грозит опасность. Казалось, дыхни я на несчастного, и он тут же испустит дух. И тем не менее, в нем чувствовалась сила и, при должном уходе, мужчина сможет вернуть былую мощь. Главное, чтобы он не оказался упрямым и своевольным. Тогда придется его продать, если выживет. Возиться с подобными рабами было мне не с руки.
«Раз уж подобрала, стоит выходить, а там поглядим!» – сказала себе и, еще раз бросив оценивающий взгляд на дар пустыни, развернула коня и направилась прочь от телеги, проигнорировав сиплые слова незнакомца, прозвучавшие мне во след. Какое мне было дело до того, что хочет сказать этот человек? Не в привычках принцессы выслушивать слова того, кто скоро станет рабом.
Уже скоро я снова ехала во главе каравана и Амир, мой охранник, смотрел на меня с нескрываемым интересом.
– Госпожа? – не выдержал он.
– Ммм? – повернула лениво голову и посмотрела на воина. Темноволосый, высокий, с белесым шрамом, пересекающим правую скулу, он, тем не менее был хорош собой. Амира я знала с детства. Он был другом моих братьев, особенно старшего, Масура. С наследником моего отца Амир вообще был не разлей вода и когда-то давно, когда мне едва исполнилось десять, я считала, что влюблена в этого мужчину. Но повзрослев поняла, что приняла простую дружбу и симпатию за влюбленность. Амир сам попросился сопровождать меня и, если Асафа назначил отец, то Амир назначил себя сам, решив во что бы то ни стало, охранять сестру своего лучшего друга, хотя, признаюсь, я вовсе не была против, так как всегда предпочитала видеть рядом с собой верных людей. Тех, кому я могла доверять целиком и полностью, почти как себе самой. А там, в далеком Фатре, мне определенно понадобятся такие люди.
– Госпожа? – повторил Амир, и я чуть улыбнулась.
– Вы задумались, – сказал он.
– Немного, – ответила тихо.
– Интересно, о чем?
Я перевела взгляд с лица мужчины на желтую бесконечность, раскинувшуюся впереди. Ближе к вечеру проводник обещал, что мы прибудем в оазис, но солнце уже давно спешило к горизонту, а я до сих пор не увидела даже намека на островок жизни на этом раскаленном жарком аду.
– Я думаю о том, что будет, когда мы прибудем в Фатр, – призналась я откровенно.
– Это правильные мысли, госпожа, – кивнул Амир. – Но я думаю, вам не зачем переживать. За несколько дней до нашего отъезда повелителю Фатра был отправлен ястреб, так что нас будут ждать.
– Я переживаю вовсе не из-за того, какой мне окажут прием, – ответила я резче, чем намеревалась. Я понимала, что Амир пытается увести разговор в сторону от неприятной для меня темы, но я не собиралась ему подыгрывать, тем более что воин сам начал этот диалог.
– Тогда что волнует ваше сердце, принцесса Эмина? – спросил мужчина.
Я улыбнулась и посмотрела на него взглядом, в котором при желании можно было прочитать ответ. Впрочем, Амир прекрасно знал его и ему даже не пришлось смотреть мне в глаза. Я же продолжила:
– Я должна понравиться Инсану и тогда можно будет заключить брак, столь выгодный для наших государств.
Слова дались мне легко, так как я и сама прекрасно понимала, что рождена именно для этой цели: выйти замуж за достойного мужчину и принести пользу своему народу и своему государству. В моей голове никогда не было пустых мыслей о том, что я должна выйти замуж по любви, так как у принцессы не может быть подобного снисхождения хотя, если, принцессе везет, то избранник оказывается достойным, а любовь, или то, что называют этим чувством, приходит позже, после совместной жизни и рождения общих детей.
Так или иначе, я была готова к тому, что, вероятнее всего, останусь в Фатре как невеста, а, в будущем, и жена принца Инсана.
Пока я размышляла, Амир следил за мной загадочно улыбаясь, словно знал нечто такое, чего не знала я сама. Но я не спешила пытать его расспросами.
– А как ваш новый раб, принцесса? – вдруг спросил воин. – Вы ведь ездили посмотреть на него?
– Жив, – отозвалась я. – Вопреки ожиданиям и предсказанию Асафа этот человек выжил, и я думаю, он станет хорошим охранником, так как должен быть благодарен за свое спасение.
– Еще неизвестно, принцесса. Возможно, этот мужчина думает иначе. Мне он не показался смиренным и готовым принять ту участь, которую вы ему определили.
Я улыбнулась.
– Если бы я не отдала приказ подобрать его, к этому времени остывающее тело занесло бы песками или было разорвано стервятниками. Теперь он принадлежит мне – это законно. Если человек окажется состоятельным и сможет выкупить себя, я не буду против, но, если же он простой воин – останется при мне в качестве охранника.
Амир ничего не ответил, только отвел взгляд. Я же снова посмотрела вперед, размышляя о том, что меня ждет в действительности на новом месте по прибытии в Фатр и каким окажется этот Инсан? Вдруг он стар и уродлив? Или обладает тяжелым характером? А ведь я не из тех, кто будет мириться с плохим к себе отношением!
«Но, – тут же сказала сама себе, – он может оказаться и красивым, молодым и добрым человеком!» – так что, прежде чем делать выводы, мне стоило сперва познакомиться с принцем, а уж там поглядим, что из всего этого получится.
Мои размышления прервал крик одного из воинов, ехавшего позади нас с Амиром. Зоркий махариб первым заметил далекий оазис, и я не сдержала вздоха облегчения, едва поняла, что скоро смогу отдохнуть в шатре и насладиться долгожданным покоем.
Он думал, что умер. Умер, когда увидел мираж каравана, идущего по песчаному гребню, а затем все вокруг поглотила тьма.
Когда Райнер очнулся, то первой, кого он увидел, была молодая девушка с платком на волосах. Она была очень юная и смуглая, а в глазах, больших и темных, как диковинные озера, плескалось удивление и отголосок радости.
Райнер открыл было рот, чтобы спросить кто она и где он находится, но из горла вырвался только страшный хрип, менее всего походивший на слова. Он засипел и с трудом сказал:
– Пить!
Сейчас глоток воды был важнее, чем знание о своем местонахождении.
Девушка поняла и тут же поднесла к его губам деревянную кружку с водой, приподняла голову, и держала ее пока он пил. Сделать удалось несколько глотков, а затем внутри все взорвалось от боли, и мужчина скривился, застонав.
Девушка почти сразу пропала и некоторое время Райнер просто лежал, закрыв глаза и ощущая, как покачивается, лежа на каких-то одеялах. Тело болело и напрочь лишилось сил. Крепкие руки, когда-то сильные настолько, что могли согнуть железное копье, сейчас лежали плетьми вдоль туловища. Он даже глаза и те открывал с трудом. Веки будто налились свинцом, а ног мужчина почти не ощущал, лишь покалывание в икрах и пальцах. А затем произошло нечто странное. Его тело, до сих пор лежавшее безвольным камнем, вдруг словно ощутило тревогу, а в голове вспыхнула яркая мысль, почти приказ: «Открой глаза!» – и он повиновался.
Наверное, лучше бы он этого не делал. Та, которая предстала помутнённому взгляду, навела на мысль о том, что он все-таки умер, потому что он еще никогда не видел в своей жизни более красивой женщины. Подобные ей могли жить разве что в раю или том месте, которое жрецы называют раем.
Красавица смотрела на него своими большими глазами цвета меда. Тонкое лицо с идеальными чертами, полные губы, маленький носик, брови цвета черной ночи и волосы, насыщенного густого каштанового цвета, выбившиеся из тяжелой прически, спрятанной под прозрачной тканью капюшона – она вся была прекрасна и идеальна в глазах мужчины.
– Кто…ты? – удалось прохрипеть Райнеру. Он задал вопрос на общем языке, и девушка с легкостью поняла его, но не ответила, лишь взглядом осмотрела так, словно он был не человеком, а ее новым приобретением и она думала над тем, стоит ли он потраченных на него усилий. Это немного охладило восторг Райнера. Незнакомка показалась ему холодной и первое впечатление было испорчено, но он все же повторил свой вопрос. Слова дались с трудом, а в горле словно застряло острое лезвие, не позволившее мужчине даже сглотнуть вязкую слюну.
– Кто…ты…
И снова нет ответа. Но она посмотрела ему в глаза и что-то странное мелькнуло в медовом взгляде чуть раскосых глаз красавицы.
– Госпожа! – пропел тонкий голосок рядом.
– Следи за этим человеком и ухаживай за ним, – велела девушка, обращаясь к той, другой, обладательнице звонкого голоса маленькой птички. – Думаю, он будет жить!
«Еще как буду!» – подумал Райнер.
– Да, госпожа, – последовал ответ. Красавица снова посмотрела на Райнера, но он больше не мог удерживать тяжелые веки и понимал, что сейчас снова провалится в спасительную темноту, где нет боли, когда успел расслышать слова девушки:
– А ты, – обращались определенно к нему, – не смей и пальцем прикоснуться к моей служанке, иначе пожалеешь, что родился на свет.
Сказано было жестко и Райнер понял: его боятся, даже несмотря на теперешнее жалкое состояние. И подобный страх вызвал толику гордости у мужчины. Но слабость дала о себе знать и скоро Райнер уснул или впал в забытье, а когда снова открыл глаза, над ним шелестели густые ветви пальмы и небо, черное и низкое, с россыпью звезд, смотрело равнодушно и безучастно к чужой боли. Затем над ним снова возникла большеглазая пичужка и защебетала, только он не мог понять ни одного слова из ее речи. А затем пришла та, другая. Постояла над ним, рассматривая с интересом и даже опустилась на колени рядом, словно хотела разглядеть его ближе. Райнер не мог понять, что испытывает, когда равнодушный на первый взгляд взор девушки скользит по его лицу. Странная незнакомка его интересовала, как, впрочем, и он ее. Мужчина это чувствовал и, благодаря своему острому зрению, он видел ее так же хорошо, как днем, только не мог прочитать эмоции на красивом лице.
– Как он? – спросила девушка на общем, явно желая, чтобы Райнер понял ее фразу.
– Госпожа, спал до сей поры, – отозвалась молоденькая служанка. Райнер уже понял, что скорей всего та, что следит за ним и ухаживает, рабыня, а эта красавица с глазами цвета меда, ее госпожа.
– Я не об этом, Айше, – проговорила девушка.
«Айше!» – подумал Райнер. Значит, его сиделку зовут Айше! Неожиданно мужчине захотелось узнать имя ее хозяйки, и он прохрипел, удивляясь тому, что слова получились разборчивыми.
– Как… твое…имя?
– Что? – от неожиданности она удивилась и тут же поднялась с колен, отдалившись от мужчины. Тонкие брови приподнялись.
– Как… твое…имя…? – повторил он.
– Да как ты смеешь! – взвизгнула Айше и тут же поспешно поклонилась своей хозяйке. – Госпожа, он бредит и не знает, что говорит. Не будьте суровы, ведь этот человек не понимает, к кому обращается.
Рабыня поклонилась, а ее госпожа улыбнулась и, протянув руку, нежно прикоснулась к волосам девчушки.
– Ухаживай за ним, Айше, – только и сказала она. Затем, оставив Райнера без ответа, ушла, а он неожиданно для самого себя, приподнялся из последних сил, чтобы проводить взглядом ее тонкую точеную фигуру, угадывающуюся в легких одеждах, никак не в силах понять, отчего его сердце бьется так сильно.
Сама не знаю, что толкнуло меня проведать нового раба. Прежде я не замечала за собой подобного интереса, да и чем там было интересоваться? Но найденный в песках мужчина манил меня, притягивал, словно попавшуюся на аркан дикую кобылу, пойманную в степях близ Хайрата. Я очнулась только когда поняла, что, встав от костра, направилась прямиком к месту под деревом, где лежал этот незнакомец.
Айше была подле него и говорила мужчине, чтобы не переживал и что с ним, хвала богам, будет все хорошо. Заметив меня, девушка подобралась, но улыбнулась и отошла на шаг, позволив хозяйке взглянуть на новое приобретение, подброшенное самой судьбой.
Синие глаза раба были открыты, и он смотрел прямо на меня. Не удержавшись, присела рядом с ним, отчего-то совсем не опасаясь, что этот человек сможет причинить мне вред. Несмотря на кажущуюся слабость, он сейчас внушал мне страх. Я смотрела на широкую грудь и покатые плечи, на руки, перевитые канатами жил и ощущала, как внутри что-то собирается в тяжелый ком, а в горле неожиданно становится сухо.
На мой вопрос о состоянии раба, Айше ответила, что с ним все хорошо, но я и без ее слов уже видела: мужчина пойдет на поправку. Солнце пустыни не смогло убить такого сильного воина и такого дерзкого, как показало время. А когда раб осмелился спросить у своей госпожи ее имя, я не ощутила прилива гнева или раздражения. Он говорил со мной так, словно мы были равны. При этом его одежда, точнее то, что от нее осталось, показывали мне, что передо мной лежит воин. Не из простых, но и не махариб (2), хотя, я могла и ошибаться.
Айше услышала слова наглеца и попыталась, со свойственной ей добротой, уверить меня в том, что мужчина бредит, но я-то видела ясность в его взгляде.
«Пора уходить, – подумала я, – иначе Асаф решит, что я выделяю каким-то образом этого пустынного оборванца!» – а раб опять решил испытать судьбу и снова спросил мое имя.
«Наверное, он просто не понял, кто перед ним», – решила я и равнодушно отдала приказ Айше следить за здоровьем нового раба, а сама ушла, направившись к костру.
У огня сидели только двое. Асаф, задумчиво смотревший на танцующее пламя, и Амир, который, заслышав шорох моих шагов по песку, тут же поднял глаза и улыбнулся, заметив, что я возвращаюсь.
– Не слишком ли много интереса к какому-то оборванцу? – спросил Асаф, а затем с запозданием добавил: – Госпожа.
Я приблизилась к огню и опустилась на расшитую подушку, положенную на циновку. Посмотрела по сторонам, отмечая, что сопровождавшие нас воины уже большей частью легли спать, чтобы отдохнуть перед очередным переходом, но некоторые еще оставались у своих костров, переговариваясь и доедая остывающий ужин. За меня ответ Асафу дал Амир.
– Госпожа вольна поступать так, как ей заблагорассудится! – сказал он спокойно.
– Твоя правда, охранник, – кивнул Асаф, – но я отвечаю за принцессу головой и если этот раб тронет ее хоть пальцем…
– Тогда я лично отрублю ему руку по плечо! – горячо проговорил молодой мужчина и Асаф нахмурился на подобное заявление уставившись на Амира.
– Не ссорьтесь! – прекратила я зарождающуюся бурю. Эти двое всегда недолюбливали друг друга, хотя причина неприязни была мне не известна. Тем не менее, я не желала, чтобы в моем присутствии они выясняли отношения, даже если суть проблемы касалась меня.
– Этот человек слаб как новорожденный младенец, а я подготовлена не хуже наших воинов и сумею постоять за себя, – произнесла уверенно. Мужчины переглянулись и смолкли. Спорить с принцессой никто не стал, хотя я понимала, что каждый из них остался при своем мнении и они продолжат наблюдать за мной, как зоркие няньки. Впрочем – это их работа и мне также не стоило вмешиваться в нее.
Молча посмотрела на пламя. Оранжевые языки жадно лизали умирающее сухое дерево, а я думала о мужчине, найденном в песках. Кто он и откуда родом? Кем был до нашей встречи и как оказался в пустыне один, раненый и брошенный на произвол судьбы? И мне не давали покоя его глаза. Вот уж, никогда бы не подумала, что мужской взгляд сможет запасть мне в душу!
– Принцесса, вам надо отдохнуть, – нарушил молчание и мои размышления Асаф. Я подняла глаза и посмотрела на главного стража и предводителя моих воинов. В его словах звучала правда. Сейчас, пока над песками властвует ночь и ее холод располагает ко сну, мне стоило отправиться в шатер и как следует выспаться. Сегодня днем я умудрилась уснуть прямо верхом на жеребце. Нет, я не боялась, что упаду во время сна, это мне не грозило, но на меня смотрели люди, воины и хотелось, чтобы они видели в своей принцессе и госпоже сильную женщину, а не сонное усталое создание. За слабыми не следуют. Слабых – презирают. Я же всю свою жизнь стремилась к тому, чтобы стать повелительницей, сильной и могущественной. Если для этого мне придется выйти замуж за нелюбимого, что ж, значит, такова моя судьба. Власть и сила – все в этом мире. Основа благополучия народа. Все остальное просто тлен.
Я поднялась на ноги и кивнула мужчинам, оставшимся у огня. Что дальше будут делать они, меня не волновало, так как несмотря на взаимную антипатию эти двое ухитрялись держать в повиновении своих воинов и моих рабов и это было едва ли не самым главным для меня.
Прошествовала по песку, чувствуя его холодное прикосновение к своим ногам. Песчинки засыпались в расшитые туфли, и я сбросила их первыми, едва ступила под тень шатра. Несколько рабынь поспешили ко мне на встречу и принялись снимать одежду, я же только поднимала руки, позволяя им стащить балахон и шаровары, надев вместо них сорочку их тонкого шелка, жалея о том, что у нас слишком мало воды, чтобы вымыться. Рабыни нанесли мне таз из родника, бившего в оазисе, и я смогла умыться, прежде чем легла на приготовленную постель с множеством ярких, расшитых золотыми и серебряными нитями, подушек.
– Госпожа что-то желает перед сном? – спросили у меня.
– Оставьте меня одну! – велела я.
Рабыни поклонились и вышли, опустив за собой полог. Я же легла на бок и, закрыв глаза, попыталась уснуть. Прежде мне всегда удавалось сделать это с легкостью. Сказывалась усталость долгого переезда по жаркой пустыне, но сегодня я никак не могла уснуть, мыслями все время возвращаясь к новому рабу, который сейчас лежал там, под деревом и, наверное, спал под присмотром верной Айше.
«Я слишком много думаю об этом жалком человеке, – решила я. – Асаф прав. Мне совсем не нравится то, что синеглазый воин занял мои мысли, а значит…»
Я не решалась произнести это даже мысленно, но после недолгих колебаний, мне все же удалось:
«А значит, мне стоит избавиться от него едва приедем в Фатр!» – продам и дело с концом. Он вызывал у меня уважение, так как смог продержаться один в пустыне довольно долго, о чем говорили ожоги от солнечных лучей на его теле. Я, возможно, дам мужчине возможность выкупить себя, если у него есть состоятельные родственники, но больше не подойду к нему ни на шаг, как бы не манили синие глаза!».
Подобное решение принесло покой в мои мысли и я, наконец-то, смогла уснуть.
Глава 2
Жара проникала даже под белоснежную ткань, которой было накрыто его тело, но Райнер не мучился больше от зноя, так как Айше постоянно давала ему напиться и все время сидела рядом, присматривая за своим подопечным. Так прошел день, за ним еще один и еще. Несколько привалов Райнер продолжал лежать без движения, но на четвертый день почувствовал, что к нему возвращаются силы и, когда рабыня отошла по нужде, он попробовал привстать и с радостью ощутил, что тело снова слушает своего хозяина.
Когда Айше вернулась назад, мужчина лежал в прежнем положении, лишь взглядом проследил, как девушка села рядом на повозке, поджав тонкие ноги.
– Айше! – проговорил он. Голос показался смутно знакомым, почти тот, прежний его голос, лишь потрескивает неприятно, да в горле до сих пор саднит во время еды.
Рабыня с интересом посмотрела на него.
– Тебе уже лучше? – спросила она тихо.
– Где я и кто вы? – задал он вопрос, который пытался задать в первый день своего пребывания в караване.
– Мы отправляемся в Фатр, – пояснила девушка, – а тебя нашла госпожа несколько дней назад. Господин Асаф пытался уговорить ее оставить тебя в песках, но она решила иначе.
– Госпожа? – повторил Райнер. Перед глазами встало прекрасное лицо с медовыми глазами, такими обманчиво мягкими. Но их обладательница вовсе не была похожа на мед. Скорее на пчелу, собирающую его. Такая же обманчиво маленькая с острым жалом вместо языка.
«Почему она не приходит больше?» – подумал он, а вслух спросил: – А как зовут твою госпожу?
Айше улыбнулась.
– Принцесса Эмина, – ответила она.
– Принцесса? – удивился воин.
– Да. А ты не так давно посмел дерзить в ее присутствии, – девушка насупила тонкие брови, – госпожа очень не любит непокорных рабов, так что, думаю, в Фатре тебя продадут.
– Рабов? – повторил Райнер и что-то сковало льдом его внутренности.
– Если у тебя есть богатая семья или друзья, – продолжила Айше, – те, кто смогут или захотят заплатить за тебя выкуп, госпожа отправит им письмо, так что не волнуйся… – она не договорила. Внимательно посмотрела в синие глаза мужчины и спросила:
– А как твое имя?
– Райнер, –ответил он, не задумываясь. В голове воина крутилась ужасающая мысль о том, что он попал в рабство к своевольной и дерзкой принцессе. Вольный человек, сын своего отца, пусть и бастард, но все-таки, сын свободного и уважаемого человека и…раб.
