Kitabı oku: «Мертвое сердце. Книга первая», sayfa 4
– Присаживайся, – произнес папандр, похлопав по дивану рукой.
Я покорно опустилась на мягкую обивку и осуждающе посмотрела на Майкла. Надо же, даже имя парня запомнила. Обычно у меня из головы вылетает бесполезная информация.
Светлые волосы самого высокомерного человека на земле были аккуратно уложены, как и тогда, чёрный костюм не имел ни одной складки, а взгляд, который ещё пару часов назад был холодным, теперь с восхищением смотрел на меня. Как у него так быстро выходит менять маски? Репетирует что ли?
– Лорд Райдер, позвольте представить Вам мою дочь – Алису Асгард, – выверено, но уж очень заученно произнес отец.
В ту же секунду непонимающий взгляд возможно первого, но точно не последнего бабника этой школы преобразовался в потрясённый. Неужели он меня не узнал? Не сказала бы, что сильно отличаюсь от той, что была.
– Алиса, я назначил Лорда Майкла твоим комендантом до шестнадцатилетия, потому, если тебе потребуется помощь, можешь смело обращаться к нему.
Я не обрадовалась.
Во‑первых, потому что папочка спихнул меня какому‑то парню, не желая даже на пару вопросов ответить.
А во‑вторых, потому что мне было бы удобнее разбираться во всём с девушкой. Посчитали, что со мной будет трудно? Или не доверяют женщинам априори? Что‑то мне подсказывает, что в этой школе царит патриархат в самом его жутком воплощении. Меня уже длинные платья немного напрягли, а тут можно чисто логически домыслить пару объяснений, и ни одно из них положительным не было.
Но я промолчала. Не хотелось встревать в спор, особенно из‑за такой глупости как возраст. Скорее всего, ему отдали бумаги из "Надежды", ведь только в них была ошибка.
Обидно, конечно, что собственный папочка не знает дату рождения дочери, но, возможно, это однажды спасёт мне жизнь. Не зря же бабушка убеждала меня никому об этом не говорить.
– Насчет всего остального можешь обращаться к Марике. Она твоя личная служанка, – забил последний гвоздь в гроб моего к нему хорошего отношения отец.
Я сдержанно кивнула и опустила взгляд.
Вопросы, что жгли язык вторые сутки, я упрятала в дальний ящик. Надеюсь, они не будут пылиться там долго. Думаю, что вскоре я узнаю и почему он вспомнил обо мне только сейчас, и где потерялась моя биологическая мать, и что со мной будет дальше.
Папандр вышел, тихо прикрыв за собой дверь. А мы остались в абсолютном молчании, которое нарушалось только треском огня в камине и свечах. Сколько сейчас времени я не знала, но атмосфера клонила в сон.
– Вильгельм сказал, что ты с Фобоса, и тебе нужно все рассказать, – сказал Майкл, наблюдая за тем, как я встаю.
Вот я и узнала имя отца. Иронически можно добавить, что он даже не сам представился. Зачем я человеку, который меня видеть и слышать не хочет? Что побудило его увезти меня из Дома, где я ему шестнадцать лет была не нужна?
– Фобос это, насколько я знаю, спутник Марса, – я села обратно, чувствуя, как приближается очередная волна чуши, – и я не оттуда.
Парень улыбнулся мне весьма приветливо и мило, да только я видела обратную сторону медали, так что такой фокус со мной не прокатит.
– Могу рассказать тебе основное. Остальное узнаешь на уроках.
Я кивнула и вся обратилась в слух. Даже если бы сейчас он сказал совсем что‑то бредовое, мне было интересно. Как интересно слушать пьяного или душевнобольного человека – шутка смешная, а ситуация страшная.
– Значит так, существует два мира: Фобос – твой прошлый мир и Деймос – мир магии, – с серьёзным, но каким‑то загадочным выражением лица произнес парень.
Я ждала чего‑то подобного от него, так что не удивилась. Два варианта: или надо мной решили поиздеваться, или он в это верит сам. Больше было похоже на второе, но… два мира? Да в такое даже дети не верят.
Мой скептический взгляд не помешал Майку продолжить свои россказни, так что я села поудобнее и скрестила руки на груди, всем своим видом выражая отношение к его словам.
– Деймос – второе пространственно‑временное измерение. Давным‑давно, много эпох назад, в самый расцвет цивилизаций это был один мир, полный гармонии и магии. Но магия – это сила, которая не может быть величиной постоянной, у всех магов она была разной. Кто‑то был сильнее, кто‑то – слабее. И те, у кого она была слабее, решили совсем от нее отказаться. И тогда было принято решение во избежание войны, что те, кто обладает магией, уйдут. Собрались все сильнейшие маги того времени и, объединив свои силы, разделили пространство и время.
С научной точки зрения была куча несостыковок и банального бреда, но звучало это интересно. Однако верить в это меня точно никто не заставит. Да мне кажется, яви он мне сейчас эту самую магию, я подумаю, что это лишь фокус. Наверное, сейчас любое колдовство можно сотворить, зная физику и химию.
– Так вот, многие ушли и навсегда отказались от магии. На Фобосе осталась только небольшая горстка магов. С тех пор эти миры существуют параллельно.
Я встала и прошла к двери, не желая дальше слушать выдумки больного разума. Или разумов. Да даже я – одна из лучших выдумщиц в Доме не смогла бы сочинить что‑то подобное. И тем более поверить в это.
– Позавтракаешь со мной? – понеслось мне вслед.
Я открыла дверь и вышмыгнула наружу, надеясь уйти от ответа. Но Майк явно считал себя тем, кому не отказывают, так что стоило мне выйти, как он пошёл за мной хвостиком.
– Не хочешь есть? – меня оббежали и загородили дорогу.
– С тобой – нет.
Парень не растерялся, наоборот, растянулся в обольстительной улыбке, от которой меня затошнило. С чего это принц решил спуститься до жалких крестьян? Я же ему не нравилась. Он даже нос морщил тогда в туалете. А сейчас решил приударить?
– Обещаю, что не обижу тебя.
– Ладно. Утром зайдёшь и покажешь где эта столовая, – сдалась я и обошла осчастливленного сбоку.
Но Майкл резко нахмурился и нагнал меня, зашагав рядом. Он был выше всех моих сверстников и тех, кто старше на пару‑тройку лет. Не знаю сколько ему, но выглядел он тоже старше и… мужественнее что ли.
– Зачем ждать утра? Завтрак через полчаса, – даже не запыхавшись от подъема по лестнице, сказал Майк.
кЯ остановилась. Парень чуть не сшиб меня, по инерции пробороздив по злополучной ковровой дорожке. Но в последнюю секунду отскочил, смотря в страхе. Да что с ним происходит? Боится прикоснуться?
– У вас ещё и завтрак вечером? – спросила я.
Когда я уже перестану удивляться странностям этих людей? Риторический вопрос.
– А у вас было по‑другому?
Не стала отвечать, развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла в сторону главной лестницы, что вела к выходу из башни. Не думаю, что столовая находится в общежитии для девушек, а именно так назвала ее Марика при первой нашей встрече. Вообще, планировка здесь была намного проще муниципальных зданий, входящих в комплекс детского дома. Да и с памятью у меня проблем никогда не было, но только если я это считала важным, в остальных же случаях информация даже до ушей не долетала.
– Ты действительно веришь в то, что мне рассказал? – теперь я шла позади Майкла, гордо вышагивающего впереди.
Яркий свет прожекторов освещал даже самые темные уголки сада и площади с клумбами, делая из ночи день. Интересно, конечно, да только зачем освещать настолько большую площадь? Не рационально это. Кто в здравом уме пойдёт гулять по саду ночью? Думаю, даже если такой и найдётся, он не захочет быть замеченным.
– Ты про магию? – он повернулся и, дождавшись меня, зашагал рядом, – сама потом убедишься. Я вообще не знаю, как бы повёл себя, будь я на твоём месте.
Я вот тоже не знаю, как вести себя на моем месте. Но непреклонно иду в столовую загадочной школы, где у всех мозги набекрень, хотя глаза слипаются, будто вновь двое суток не спала. Часов здесь нигде не было, так что времени я не знала, что ухудшало и так несладкую ситуацию.
Что касалось странных фраз парня, то в моём убеждении он провалился, ещё не открыв рта. Вероятность того, что я поверю в колдовство, равна если не нулю, то процентам пяти.
Между тем мы прошли по аллее и нырнули в центральное здание, которое было приземистее остальных, имело всего два этажа и гигантский купол‑шатёр. Замок сам по себе был произведением архитектурного искусства – белоснежные колонны и лепнина гармонично украшали стены, кое где потолок и даже пару декорированных лавочек. Коридор такой же, как и в башне, закончился двустворчатыми дверьми с резными узорами. Они плавно распахнулись от толчка Майкла, и меня обдало потоком запахов, звуков и голосов людей.
Белоснежные стены сплошь были изрисованы зелёным узором, напоминающим лианы и устремляющимся под потолок. Мы прошли мимо столиков из стекла или чего‑то такого же прозрачного к большому окну. Все здесь дышало свежестью и прохладой природы, что впитались в сам замок.
Но самым прекрасным здесь был потолок, который был сделан из множества стеклянных пузырей и напоминал мыльную пену. Я с уверенностью могла сказать, что собери всех учеников и учителей, находящихся в этом помещении, они бы поместились в любой из них. Вся эта завораживающая конструкция преломляла лунный свет, создавая тысячи и тысячи лучей, которые выстраивали узор на полу.
Мы сели за уже накрытый столик у окна. Здесь было много всего, что я видела впервые, правда есть я не хотела, потому взяла обычное зелёное яблоко.
Всюду сновала прислуга, это меня все больше удивляло. В какой ещё школе, даже интернате есть столько персонала?
С моего места мне открывался отличный вид на всё помещение, так что я сидела и рассматривала прибывающий народ. Все были похожи друг на друга, как и любое скопление молодежи, которое я знаю. Копировать друг друга – модно и респектабельно, так было всегда. Люди не любят кого‑то отличающегося от них. Те, кто не следует общепринятой «моде», становятся изгоями.
Таких здесь было немного – они сидели за отдельным столом в углу и молча ели, искоса поглядывая на окружающих.
Длинные клетчатые юбки мелькали то тут, то там, но мое внимание раз за разом возвращалось к одной девушке. Сложив ногу на ногу, она со скучающим видом наблюдала за происходящим вокруг, так же как это делала я. Её чёрные волосы были собраны в небрежный пучок, а платье едва доставало до колен. Тёмное пятно на фоне беловолосых статных красавиц. На секунду мы встретились взглядами, и я резко отвернулась.
Все из‑за того, что её глаза, которые сначала показались мне карими, оказались ярко‑золотыми и… не имели белка. Смотрелось это жутко, но эффектно. Я не была консервативной в плане чего‑то подобного, сама красила волосы во все цвета радуги, но это определенно был перебор. Насколько я знала, операции с закрашиванием белка глаза были дорогостоящими и портили зрение. Тем более, "перекрасить" ты их больше не сможешь.
Что примечательно, я заметила ещё несколько человек с таким "отличием", которые раньше не бросались в глаза.
– Здесь так популярно «заливать» глаза? – я вновь повернулась к Майклу, который уже минут пятнадцать как поел и пялился на меня, явно придумывая с чего бы начать очередной бредовый разговор.
– Что популярно? – встрепенулся парень.
Что вообще за новомодное течение, отвечать вопросом на вопрос при любом удобном случае?
– Вон как у той девушки, – я указала на златоглазую, что все ещё смотрела на меня.
Майк повернул голову в ее сторону, оглядел девушку с ног до головы и скривился как от кислоты. Я не удержалась и закатила глаза.
Да сколько можно относиться ко всем с пренебрежением?! Ему хоть кто‑то нравится? Или как девушка из туалета, ну или я, нравится все новое и быстро надоедает использованное?
– Ты имеешь ввиду цвет глаз? – не обращая внимания на мои скрючивания, спросил парень.
– Скорее то, что они не имеют белка, то есть полностью цветные.
В ответ мне была брошена очередная "обольстительная" улыбка и задорный взгляд. Чувствую, что он сейчас что‑то выдаст. Кажется, я научилась предсказывать глупости. Немудрено.
– Она – дракон.
Ну вот. Очередной бред.
Если честно, то слово "дракон" похоже на кличку. Или на название банды. Может и здесь есть люди, в общество которых мне будет легче вписаться?
– В смысле? – все‑таки решила спросить я, затаив надежду в сердце.
– Раса такая. Это которые чешуйчатые. С крыльями.
Так и хотелось стукнуть его чем‑нибудь тяжелым. Хотя… я уже почти смирилась, да и бред из его уст стал звучать привычно, хоть и слегка "тронуто".
Я вновь погрузилась в неприятные мысли. На первом плане, как и раньше, была мама и ее обещание. Как бы я не убеждала себя в обратном, была вероятность того, что она не приедет. На это есть огромное количество причин, но я постараюсь предугадать каждый исход, чтобы знать заранее, как мне следует выбираться отсюда при определенных обстоятельствах.
Стоило подумать о Рае, как меня посетила гениальная идея ей написать. Неподходящее место и время для разговора подразумевало отправление СМСки. К своему великому счастью я всегда носила с собой телефон, вот и сейчас машинально бросила его в карман брюк.
Экран приветственно вспыхнул и показал двадцать семь звонков и пятнадцать смс от Барсика.
Черт! Все же я отвратительно поступила с ним. Бросила, ничего не сказала, и отвечать не захотела. А он явно переживает за непутевую трусиху, которая побоялась бытовых вещей.
"Позвони мне" – гласило первое сообщение от него. Дальше шел мат в адрес ситуации и вселенной в целом, спасибо, что не в мой.
"Во имя всех демонов Преисподней, почему ты не дождалась меня?".
Ну вот, и до меня добрались. Я, право, была рада тому, что он выставляет меня виноватой, а не себя как обычно. В первый раз почувствовала жгучий стыд и зажмурила глаза. Не знаю как, но это помогло прочистить мысли. Стало на каплю легче. Маленькую капельку в огромном океане чертовых страданий.
Пара десятков сообщений с угрозами тем, кто меня "украл". А затем последнее, в котором было лишь одно короткое "Жди".
И все.
В груди защемило. Будто тупым ножом по сердцу провели, или по неосторожности захлопнули дверь, а я была в проеме. Приятно, конечно, что обо мне думают, переживают и хотят добраться. Но я не заслужила такого отношения. Какой бы эгоисткой я не была, но все же могла здраво оценить поступки других в отношении себя. Тем более такие поступки.
Я поднялась на ноги и, пробурчав что‑то Майклу, пошла в свою новую комнату. Парень уцепился за мной, так что мы брели вдвоём как два медленных пьяницы – не разбирая дороги.
Вдруг я резко разблокировала телефон и взглянула на время. И как я только не додумалась посмотреть раньше? Электронные цифры показывали половину первого ночи. Что‑то я совсем ничего не понимаю… Почему мы тогда шатаемся по школе, если так поздно?
Но мои мысли уже блуждали вокруг совсем другого: связи не было. Ни одной "полоски" сети! Только красный крестик горит, будто издеваясь над моим и без того хрупким душевным равновесием.
Так. Пытаемся думать логически. Не может же быть связи совсем! Скорее всего, здесь есть вышка связи, директору ведь нужно куда‑то звонить. Да хотя бы о поставках продовольствия договариваться. Из сего следует, что где‑то есть "глушилка". Скорее всего, она в тихом укромном месте, там, куда не доберутся шаловливые ученические ручки. На самом деле таких мест была тысяча в огромном комплексе зданий Белокаменного замка, однако, первым местом всегда остаётся кабинет директора. А это проблема.
Хотя… Если быть откровенной, то с огромной долей вероятности есть так называемые "слепые пятна", где можно поймать одну‑другую «палочку» связи. А большего мне и не нужно.
– Есть в школе места, где связь ловит? – с надеждой спросила я парня, который плёлся сзади.
Мы уже поднимались по лестнице в башне для девушек, а он все не хотел меня покидать. Зачем – непонятно.
– Мобильной связи на Деймосе нет.
Исчерпывающе. Деймос, по его рассказам, это… мир, где мы находимся сейчас. Ага. Волшебный мир, где не ловит связь. Видимо потому, что ее драконы приглушают. А единороги не придумали ещё раздавать вай‑фай.
Понятно все. Значит, придётся искать самой. Даже если в конечном счете нужно будет залезть в кабинет директора.
05
Дошагав до комнаты, я пресекла на кону майкловское "пригласишь посидеть?", шмыгнув сразу за дверь. Надеюсь, его "коммендантство" не доведёт меня или его самого до греха, потому как он стал излишне приставучим, а я – раздражительной.
Любила ли я быть в центре внимания? Любила, скрывать не буду. Я никогда не была стеснительной, скорее всего из‑за своей неординарности, а впоследствии и из‑за своего отношения к жизни. Да и тяжело быть незаметной, если постоянно влипаешь в неприятности.
Однако сейчас мне хотелось быть другой. Безликой и серой, чтобы тихо и спокойно просидеть в уголке до появления своей спасительницы, а затем начать новую жизнь. Возможно, однажды в моей жизни начнётся белая полоса и я, наконец, закончу поиск своего места, так называемого "рая".
Но не сейчас. В данный момент я ждала Марику, которую позвала, потянув за длинный шнурок у двери – удивительную систему оповещений в замке. Я как‑то читала, что в средние века такие были почти во всех замках. Но сейчас, в эру технологий это смотрелось глупо и отстало.
Насколько я поняла из рассказа служанки, что пришла через пару минут, кабинет Вильгельма находился в Центральном корпусе, где столовая, только на втором этаже. Зачем мне эта информация, женщина не поинтересовалась, что означало ее стремление позже рассказать об этом папочке. Мне это было не на руку, и я могла спросить Майкла, но не хотела быть ему обязанной хоть в какой‑то мере.
Стояла глубокая ночь. Телефон показывал три часа, а я, подрагивая от прохладного ветра, скованно, но быстро шагала по дорожке парка. К счастью, дорогу мне освещали прожектора, потому что пробираться по малознакомой местности с одним лишь фонариком на телефоне было бы проблематично. К тому же, не хотелось тратить заряд батареи, а розетки я не нашла ни в комнате, ни тем более в коридоре. Ещё одна странность, а это могло означать лишь то, что в школе запрещены телефоны, компьютеры и другие электроприборы. Обиднее всего было за фен, но и без него я могла пережить, пусть и с трудом.
Лестницу в здании нашла легко, кабинет тоже отыскала без проблем. Дверь естественно была заперта, но во избежание казуса я все равно подергала ручку. Она не поддалась, так что я со счастливой улыбкой маньяка или как минимум вора, достала из волос припасенную шпильку. Вскрывать несложные замки я научилась относительно недавно и чисто ради интереса, теперь я была просто счастлива из‑за этого умения. Изогнула в нужную форму мой "инструмент", пара минут ковыряний и приглушённый щелчок.
Есть!
Здесь по какой‑то малообъяснимой причине горели свечи, догорал жарким огнём камин, а окно было открыто. Я протянула к огню руки и погрела их, осматривая кабинет.
Стеллажи с книгами у персиковых стен, много дерева и металлических вставок. Даже стол, что главным объектом стоял напротив входа, был дубовым и явно очень тяжелым, потому как создавал небольшое углубление в полу. Это было забавно, но говорило об отце как о твёрдом уверенном человеке, который не очень печётся о собственном удобстве. Ну какой ещё директор школы будет сидеть на деревянном лакированном стуле с высокой резной спинкой? Помимо «квадратизации» некоторых частей тела, неизбежна узорчатая и отёкшая спина. И все мучения чтобы показаться сильнее и значимее, что на самом деле таковым и является.
Все‑таки мы с ним абсолютно разные люди. Не вижу в себе ни одной его черты. Думаю, что нечего и мечтать о хороших отношениях друг с другом, раз он не хочет даже узнать меня.
Я прошла к столу, оглядела пару незапертых ящиков, тумбу и стеллаж у окна, но там была лишь пара ничего не значащих для меня бумаг.
Устройства подавления радиоволн не было, так что, или оно где‑то в другом месте, или… рядом нет вышек связи.
Я упала на жесткое кресло, если можно было назвать его так, и начала перебирать бумажки со стола. Если не нашла того за чем пришла, то можно хоть убедиться в том, что Майк надо мной издевается. Здесь были отчеты, бухгалтерия, листы со странными символами и числами в таблицах. Ничего, что могло бы помочь мне разобраться в ситуации.
Я уже опустила руки, как на глаза попался список меценатов с Фобоса, которые жертвуют деньги на благоустройство школы. Снова фигурирует этот Фобос! Если пошевелить мозгами и вспомнить, что рассказывал мне Майкл, то так называется мир обычных людей. Ага. Да только парень мог наврать с три короба и, допустим, названием какого‑то региона назвать эти самые "миры". Или…
Точно! Это просто неправильный перевод! Как я могла быть настолько глупа? Это же очевидно! Майк просто плохо знает русский и поэтому перепутал слова. Тайна раскрыта. Где овации за мое скудоумие?
Парада в честь моей "безумной" догадливости не случилось, зато послышались шаги из коридора и приглушённые голоса.
Я влипла.
Прятаться смысла нет, второй этаж не подразумевает прыжки из окна, здесь потолки – четыре метра, да и колючие кусты под окнами мягкостью не обладают. Черт! Сейчас же ночь, кому может в голову взбрести работать в такую темень?
Дверь открывается, и крайне недоумевающий отец заходит в помещение. Он замечает меня и останавливается напротив стола. Хорошо, что я хоть к окну отбежала, потому как на щеках папандра даже не ходили, а бегали желваки, а глаза горели праведным огнём, обещая спалить тут все ко всем чертям.
Сказать мне было нечего. Потому я стояла и ждала первого слова, действия, да хоть чего‑то! По спине бежал табун мурашек, попеременно с ледяным ознобом уже по всему телу.
Ну не убьёт же он меня? По виду – убьёт, сожжет и развеет над пропастью.
Дверь оставалась открытой, так что я бросала жалкие, то есть жалостливые взгляды туда, лелея надежду на то, что мне пожурят пальчиком и отпустят с миром.
К моему счастью в кабинет вслед за отцом зашёл какой‑то мужчина. Он прошёл к столу, пододвинул для удобства кресло и сел в него, проигнорировав и меня, и Вильгельма, что стоял столбом уже с минуту.
– Что ты здесь делаешь? – строгим, но не злым тоном спросил отец.
Я стойко вынесла очередной взгляд, сжигающий до основания, и устыдилась. Но лишь за то, что опять полезла куда‑то не вовремя. Кто же знал, что он ночью не спит, а в кабинете всё сидит с кем‑то?
Спутник папочки, кстати, сразу начал перебирать какие‑то бумаги, по‑хозяйски сдвинув остальную макулатуру. Я видела лишь черноволосую макушку и длинные аристократично бледные пальцы, что перебирали слегка желтые листы.
– Я… я… тут… как раз Вас ждала… – лучше ничего не придумала, как соврать, я.
На меня взглянули скептически две пары глаз – отцовские голубые и чёрные мужчины за столом. Нет, ну а что я могла ещё сказать? Да у меня все мысли в этот момент только страх и занимал.
Папандр прошёл мимо и сел во главе своего стола, продолжая смотреть на меня в упор.
– Как ты открыла дверь? – очередной, вымораживающий до костей вопрос.
Я сглотнула подступивший к горлу ком и пропищала, не контролируя собственный голос:
– Открыто было…
Мне вновь не поверили, но теперь второй мужчина смотрел на меня, разглядывая словно игрушку в магазине, которую никогда не видел. Я взглянула на него в ответ и получила легкий разряд током. Оглядела пол вокруг и не обнаружила ничего похожего на проводник. Может одежда наэлектризовалась?
– Ну и что мне с тобой делать? – отвлёк меня от разглядывания себя Вильгельм.
Я вновь взглянула на отца и пожала плечами. Неуверенные движения с моей стороны были расценены им как признание собственной вины, потому взгляд потеплел, то есть наоборот похолодел на пару градусов, став обычным.
Смотреть на черноглазого мужчину я не решилась, потому как было стеснительно. Я же от тока вздрогнула, а он на меня смотрел. Подумает ещё, что я его испугалась. Или ещё чего.
– В наказание завтра будешь помогать на кухне, – обрадовал меня отец.
Но я с понурым видом кивнула головой и опустила ее. Надеюсь, поза покаяния спасёт меня от чего похуже мытья посуды и готовки на кучу людей.
Интересно, что наказания для меня не меняются от местонахождения. Кто бы подумал, что я и здесь буду оттачивать свои кулинарные навыки на невинных людях. На самом деле я неплохо готовлю, вот только обычные блюда, а не те, что я видела на столе часа три назад.
– Могу я идти? – спросила дрожащим от волнения голосом.
Волнение прошло само по себе, а дрожание почему‑то осталось. Непорядок. Прочистила горло и взглянула на уткнувшегося в бумаги папочку. Тот махнул мне рукой и тут же поднял строгий взгляд.
– Да. И постарайся вести себя более сдержанно. Ты уже не на Фобосе.
Я кивнула. Взглядом мазнула по мужчине, который бьется током, и поспешила убраться из кабинета.
Уже в коридоре я облегченно вздохнула.
Что значит его последняя фраза? Да, я поступила как первая детдомовская хулиганка, но если бы мне дали ответы на все вопросы, то я не стала бы так делать! Нечестно молчать или говорить что‑то малопонятное и обвинять человека в том, что он хочет знать правду. Тем более, оборвав средства связи с прошлой жизнью, мне словно запретили дышать воздухом, заменив его чем‑то, отчего кружится голова и жжёт легкие.
Раздражает меня отношение "не нравится – сиди и молчи в тряпочку". Я хочу знать хотя бы где нахожусь и что мне делать дальше. Версию про миры я в расчёт не беру, хотя названия и вправду всплыли уже два раза. Но как вообще можно поверить в подобное? Это же чистой воды дурдом!
Я пробежала по аллее, не успев замерзнуть, и влетела в свою комнату. Мне определённо нужно было подумать. Потушила свечи и залезла под тяжелое пуховое одеяло.
Сегодня мой первый день, который я прожила не в Доме. Пролетел он быстро, но собрал в себе столько событий, что пухнет голова. Множество вопросов крутились в ней, но основным был лишь один: неужели… все, что происходит – правда?
Даже в самых несбыточных мечтах я не могла о таком помыслить. Я – дочь влиятельного и богатого человека. Живу в замке, который находится на вершине скалы, а вокруг река и куча водопадов, да таких, что дух захватывает. Теперь… я не маленькая никому не нужная замарашка из Надежды. Я – девушка, которая поняла, как стала важна близким людям. Мама, Барсик – те, за кого я отдала бы и замок, и отца со всем его богатством и лордовской напыщенностью. Те, кто стали важнее новой жизни.
Я споткнулась о мшистое поваленное дерево, но успела взмахнуть руками, избежав падения в прелую траву. Перед глазами стоял темный вековой лес. Тысячелетние сосны трещали под напором ветра, а я вновь пустилась бежать вперед.
Куда это "вперед"? Ещё глубже в чащу или же туда, где между деревьями мелькает спасительный проблеск света? Возможно, знай я ответ, то смогла бы сбежать от преследующего меня кошмара. Но я бегу, не разбирая дороги, чавкая сетчатыми туфлями по сырой земле.
Прыжок! И я проношусь мимо колючих кустарников шиповника, царапая руки до крови. Ранки наполняются кровью и начинают щипать. Неприятно.
Но мне нет до них дела. Я должна бежать вперед.
Тихие шорохи за спиной. Шаги… голоса… крики. Сердце скачет галопом в груди от бега и страха. В ушах стучит кровь, а в глазах стоит пелена.
Крики… стоны… выстрелы! Вороны стаей покидают деревья, испугавшись громких звуков. Я тоже боюсь. И так же стараюсь скрыться от тех, кто идет сзади.
Звон… жар огня… В бок врезаются острые спицы. Дыхание становится тяжелее и громче. Звуки вдали приближаются.
Платье, порванное от подола до пояса, становится тяжелее от влаги. Я шлепаю по воде, скидываю ненужные туфли и проваливаюсь по щиколотку в ледяной песок. Резко хватаю руками куски платья и дальше бегу по темному течению мелководной речушки.
Вода с каждым шагом буреет и густеет от крови, поступь становится медленнее.
Шаг… ещё один. Я иду мимо мертвецов, в блеклых голубых глазах которых отражается звездное небо. Тела в неестественных позах омываются кровью других, что лежат разрубленными частями выше по течению.
Я останавливаюсь. Слезы текут по щекам, не позволяя видеть жуткую картину впереди. Я падаю на колени, садясь в воду, которая забирается тёплыми струями под ткань. Она окрашивает платье в багровый цвет.
Дышать становится ещё тяжелее, горло разрывает боль. Я хочу кричать и плакать. Я всем сердцем желаю испытывать ту же боль, что пару минут назад испытали невинные люди.
Рык сзади напоминает об опасности, поднимает меня с колен и заставляет бежать в тяжелых кровавых юбках по медленно светлеющему течению реки.
Я резко села на кровати. Пот стекал по лбу холодными каплями, мешая видеть. Стёрла его рукой и откинула жуткие видения прочь. Давно мне не снились кошмары. Даже забыла, насколько они могут быть реалистичными. Опять теперь все утро ходить и вздрагивать от каждого шороха.
Встала на ноги и подняла с пола одеяло, которое скинула с кровати во сне, для меня оно было чересчур огромным и непривычно тёплым. В Доме большим удовольствием было заполучить плед взамен колючего шерстяного покрывала в потрёпанном пододеяльнике. Это мотивировало к закалке, так что холод я переносила хорошо. Как, собственно говоря, и жару, и много ещё чего.
Оранжевый раскалённый шар за окном скрывался за грядой, окрашивая небосвод в яркие тона. Ну вот, я вновь проспала целый день. А так много хотелось сделать и узнать за все это время. Даже обидно немного.
Войдя в купальню, проигнорировала ванну и прошла к душу, что стоял в отдалении.
Никогда не думала, что настолько сильно буду радоваться собственной комнате с уборной. Но именно это стало одним из самых удивительных "плюсов" новой жизни. Минусов, к сожалению, набралось больше, причём намного, но я решила не убиваться по этому поводу.
Вентили плавно поддались на мои манипуляции, из крана полилась вода. Прохладные капли помогали сосредоточиться на построении плана дальнейших действий.
Первое – спросить не оставлял ли мне каких‑либо указаний Вильгельм.
Тут я неожиданно вспомнила, что должна помогать на кухне. Черт! Первый же день и все проспала. Почему я не догадалась поставить будильник? Никогда не была настолько рассеянной и редко опаздывала. Поэтому сейчас чувствовала себя исчадием Ада.
Ну да ладно. Надеюсь, я никого особо не подвела. У них тут много помощников, я лично видела. Не думаю, что не стала бы обузой на кухне. Люблю убеждать себя в собственной невиновности. Будто мантру своей жизни читаю.
Потому все же придётся изменить приоритет задач. В первую очередь нужно помочь на кухне. Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Уже в‑третьих останется разобраться во всей этой чуши, происходящей вокруг. Глупая и совершенно не смешная шутка не может продолжаться вечно.
Через десять минут я, закутанная в длинное махровое полотенце, стояла напротив двери, выходящей в коридор. С обратной стороны кто‑то стоял и "очень сильно" хотел попасть внутрь. Стук не прекращался все то время, что я была в душе, так что я была зла и очень агрессивно настроена.
