Kitabı oku: «Наследник для Шаха»
Глава 1
Полина
– Следующая, заходите! – окрик из-за белоснежной двери заставляет поежиться и бросить взгляд на других молодых женщин, которые ждут своей очереди к гинекологу.
Выдыхаю и берусь за ручку двери, решительно захожу в кабинет врача.
– Фамилия? – резковато спрашивает женщина и отрывает взгляд от журнала.
– Полина Журавлева, – отвечаю робко.
Темноволосая коротко стриженная брюнетка бросает на меня взгляд поверх очков.
– По какому вопросу?
– Я на осмотр…
– Ясно.
Кивает многозначительно и опять бросает на меня испепеляющий взгляд. Я еще ничего не успела сделать, а кажется, что вызываю острую неприязнь у женщины.
– Цикл какой у тебя?
Опять вопрос застает врасплох.
– У меня задержка примерно месяц.
– Ясно, – опять коронное слово, которое уже набило оскомину.
– Раздевайся и ложись в кресло, Журавлева.
Киваю и прохожу за ширму, начинаю шуршать одеждой.
– Когда был последний половой акт?
Вдогонку летит вопрос, и я чуть не роняю платье из враз ослабевших пальцев.
Прикрываю глаза, чтобы не расплакаться. Мой первый и единственный раз был более месяца назад. Стоит об этом подумать, как щеки обдает жаром, а сердце пропускает рваный удар. Гоню от себя проклятые мысли и отвечаю как можно более спокойно, но у меня не выходит, голос все-таки предательски дрожит:
– Где-то полтора месяца назад…
– Нижнее белье тоже снимай.
Отдает очередной приказ гинеколог и я неуклюже снимаю белое хлопковое белье, ложусь на специальное кресло и жмурюсь.
Все, что со мной происходит, напоминает страшный сон. Мне кажется, что я сплю. Не может быть все это правдой. Только ночь с горячим восточным мужчиной в моей жизни все-таки была… Не могло мне такое бесстыдство присниться и все, что Шах вытворял с моим телом, не может быть плодом моего воображения.
В жизни не ведала, что такое возможно, что можно так терять себя в руках мужчины и улетать только для того, чтобы упасть и разбиться вдребезги…
– Тест на беременность делала?
Спрашивает врач, проходя за ширму и надевая резиновые перчатки с жутким щелчком.
Смотрит мне в глаза, ожидая ответа.
Прикусываю сухие губы, собираюсь и выдаю ответ:
– Да. Положительный.
Кивает и начинает осмотр.
– Ноги согни в коленях, – командует безэмоционально, а я жмурюсь и прикусываю губы от неприятных ощущений. Врач не собирается со мной деликатничать.
– Возраст?
– Что?
– Сколько тебе лет?
– Двадцать.
– Замужем?
– Нет.
– Любовь Сергеевна, принесла результаты анализов Журавлевой. ХГЧ высокий. Беременность подтвердилась, – раздается звонкий голос из-за ширмы.
– Свет, положи результаты на стол, просмотрю.
Медсестра выходит, а врач опять бросает на меня взгляд.
– Ну что же, Журавлева. Все у тебя по срокам в норме. Беременность подтверждаю. Можешь известить отца ребенка.
Прикусываю губу, а врач смотрит на меня секунду, затем снимает перчатки и, развернувшись, направляется к столу, а я пускаю слезу. До сих пор была вероятность, что я ошиблась, что ночь не оставила последствий, кроме моего разбитого сердца, но гинеколог сломала мои последние надежды.
Беременна…
Беременна от Шаха. От мужчины, который обладает безграничной властью. Который принял меня за девицу легкого поведения и заплатил за ночь…
Прикрываю глаз, собираюсь и заставляю себя одеться.
Выхожу к врачу и сажусь на обшарпанный стул, жду не пойми чего, пока гинеколог продолжает писать что-то в медкарте. Я для нее одна из многих пациенток, залетевших случайно. Буквально кожей чувствую негативное отношение врача к себе. Объяснять что-то постороннему человеку я не собираюсь. Да и что говорить? – С беременностью что делать намерена?
Очередной вопрос оглушает.
– Что?
Не сразу понимаю, что именно у меня спрашивают.
– Беременность, говорю, оставляешь или на аборт пойдешь?
Опять смотрит на меня поверх очков и взгляд голубых глаз равнодушный. Женщине совершенно наплевать на мои душевные метания, на мои чувства, которые выходят из-под контроля, как только я слышу страшное слово аборт.
Замираю и прирастаю к стулу. Новость о моей беременности уже стала шоком, а подобное предложение от врача ввело в самый настоящий ступор.
Впрочем, мой ответ женщине и не нужен, она, видимо, понимает мое замешательство по-своему, кивает и открывает ящик, достает оттуда листок, испещренный текстом, делает какие-то пометки, ставит подпись и протягивает мне.
А я даже прочитать ничего не могу, перед глазами текст расплывается, ком в горле душит, я дышать не могу, больно.
Все это как ушат ледяной воды обрушивается на меня и лишает всякого самоконтроля.
Я в столице одна. Родители далеко. Пришлось совмещать учебу в университете и работу в отеле горничной, чтобы хоть как-то сводить концы с концами, а в последнее время денег нужно было больше. Папа заболел, мама не справлялась и я…
Обрубаю мысль.
Чего уж теперь думать. У меня и работы теперь нет. Уволена. Ничего нет. Только жизнь внутри меня…
– Значит так, Журавлева, – продолжает вещать врач, – таблетированный аборт в твоем случае уже не подходит по срокам. Придется на процедуру прийти. Вот мое направление. Иди в регистратуру. Там по анализам запишешься.
Протягивает мне листок, и я беру его на автомате, смотрю на буквы, но текста не вижу. Все еще шок.
Беременность и направление на аборт. Две новости в моей жизни приходят одновременно и ударяют одна сильнее другой.
Как выхожу из кабинета, не понимаю. Сжимаю в руках бумагу, которую должна была отнести в регистратуру, но я прохожу мимо стойки, где полноватая женщина кричит на какую-то пациентку, предъявляющую ей какие-то претензии.
Выхожу на улицу. Я нахожусь в полнейшем шоке. Словно не со мной этот весь кошмар происходит. Глаза печет от сдерживаемых слез. Что делать. Как быть, не знаю.
До слуха начинает доходить звон, я с трудом понимаю, что это мой мобильник, копошусь в старенькой сумке и достаю его. Отвечаю на входящий.
– Полинка, ну что там? Куда ты пропала?
Таня работает со мной в том же элитном ресторане с широким спектром отдыха для богатых. По сути, подруга меня туда и устроила горничной, только работали мы обе в дневную смену, кроме того единственного раза, когда я вышла в ночь…
– Почему ты молчишь?
– Беременна я…
Выдыхаю в трубку и это становится последней каплей: меня буквально накрывает истерикой, и я начинаю рыдать в голос.
– Дела… Ты что, от самого Шаха залетела, получается?!
Брякает подруга и я начинаю плакать еще горше. Потому что моим первым мужчиной стал самый опасный человек города.
– Мне дали направление на аборт, – отвечаю отстраненно.
В трубке слышна тишина, но после короткой паузы Таня отвечает:
– Может, это и правильно. Ты приезжай. Я дома уже. Поговорим, обсудим все…
Просто отключаю вызов. Силы заканчиваются. Сую телефон в сумку, а бумажку от врача все продолжаю сжимать ледяными пальцами…
Иду куда глаза глядят, а по лицу градом текут слезы. Не об этом я мечтала. Не этого хотела. Да и за что жизнь так со мной? Никому никогда зла не делала, все надеялась повстречать однажды любовь, большую и чистую, и отдаться мужчине, который завоюет мое сердце. Да, наивно, но хотелось все правильно. Надежный парень рядом, пусть небогатый, но верный, и мы рука об руку в жизни всего добьемся.
А не провести ночь с опасным мужчиной, одно лишь имя которого наводит страх на всех. А затем получить деньги за свои услуги.
Как такое могло произойти в моей тихой размеренной жизни? И я бы очень хотела бросить Шахову в лицо его проклятые деньги, но это невозможно…
Мыслей в голове слишком много, я размазываю слезы по щекам и иду по тротуару, смотрю под ноги, разглядываю вмятины и сколы. Солнце стоит уже высоко и ощущается неприятный зной. Хочется побыстрее дойти до остановки и дождаться автобуса под навесом. Солнце припекает макушку.
Я иду не оглядываясь и не замечая никого. Рядом с обочиной тормозит огромный внедорожник, я это подмечаю мельком, продолжая идти вперед, прохожу мимо гигантской машины и слышу хлопок двери.
Слезы мешают, шмыгаю носом, когда позади себя слышу грубый хриплый голос.
– Далеко собралась, красивая?
Глава 2
Немного ранее
– Мне очень нужны дополнительные часы работы, – проговариваю, глядя в глаза главному менеджеру ресторанного комплекса с пафосным названием “Элит” Веронике Зуевой.
Женщина отрывается от бумаг, которые изучает, и окидывает меня внимательным взглядом.
– Журавлева, ты у меня числишься сотрудницей клининговой службы, так?
Киваю.
– У нас сейчас массовая нехватка персонала. Ты взяла уже дополнительные часы на прошлой неделе. Работаешь, что называется, на убой, про какие еще часы может быть речь?! Мне не нужно, чтобы ты филонила и начали поступать жалобы из-за того, что кто-то не справляется и дрыхнет на рабочем месте!
Поджимает губы и поправляет коротко стриженные волосы, а я вспоминаю, как недавно из-за нерасторопности были уволены пара сотрудниц.
Женщина Вероника Кирилловна эффектная, несмотря на то, что ей далеко за пятьдесят, выглядит она на тридцать с хвостиком. Следит за собой, что не мудрено с такими-то деньжищами.
– Я слышала, что Виталий Григорьевич сетовал, что у вас девушка заболела. Я могу подменить!
– И много чего еще ты слышала? – приподнимает скептически бровь. – Видимо, у тебя времени действительно достаточно, чтобы еще и за управляющим следить.
Откидывается в кресле и смотрит на меня в упор, рассматривает. Едко так. Не по себе становится.
– А я смотрю, ты не промах. Всего ничего тут, а уже решила подсуетиться…
Проговаривает прищурившись. А я комкаю в руках старый платок. Плохая привычка теребить что-то в руках, когда нервничаю.
Хотя в чем-то главная права. Сюда на работу так просто не попасть. Нужны рекомендации, которых у меня нет.
– Я все понимаю, Вероника Кирилловна, но я старательная и исполнительная. За два месяца, я думаю, вы уже сделали выводы о моей работоспособности.
Раздается неприятный скрежет. Вероника Кирилловна царапает алыми коготкам полированную поверхность своего стола.
Видимо, мои доводы ее не впечатляют.
– Мне просто очень нужен дополнительный заработок. Я в отчаянии, прошу. Я… на все готова, буду старательной, вы не пожалеете! Обещаю!
– Дополнительный, говоришь?
Опять вопрос и длинный алый ноготок поправляет белоснежную прядку в модельной стрижке.
И опять я чувствую на себе едкий взгляд, от которого хочется поежиться.
У Вероники Кирилловны проскальзывает что-то странное в глубине голубых глаз.
Раздается звонок и женщина отвлекается на разговор, и по мере ее ответов замечаю, как лицо меняется, взгляд, впивающийся в меня, становится все более тяжелым.
– Хорошо. Я организую. Но вы вгоняете меня в жесточайшие рамки…
Женщина откладывает телефон и, сцепив пальцы в замок, продолжает рассматривать меня. Становится неприятно. Хочется поправить на себе одежду.
Зуева имеет тяжелый характер, персонал ее не любит, и я начинаю понимать почему, но пока это мне видится просто как деловая хватка. Она спуску никому не дает.
– Кажется, ты везучая, Коршунова. Думаю, у меня есть что тебе предложить…
– Я – Журавлева, – поправляю на автомате, но женщина и бровью не ведет. Запоминать подчиненных она, видимо, не любит. Или же это мне так повезло. Когда, скажем, запомнилось, что фамилия у меня ассоциируется с птицей, только непонятно, с какой.
– Да какая разница. Мне по большому счету фиолетово, Журавлева ты или Коршунова. Главное – это чтобы клиенты всегда были довольны нашими услугами. Значит так. Часы дополнительной работы появились. На закрытом вип-этаже работать придется. Но там – уровень класс, все нужно делать на совесть. Иначе начальство три шкуры спустит.
Чудом удерживаюсь, чтобы не закатить глаза от всего этого пафоса. Будто меня в секретари к президенту хотят отправить, а не полы драить.
– И вот думаю, отдавать мне тебе эту возможность… или придержать и продолжать поиск нужной кандидатуры…
Улыбается многозначительно и скользит взглядом по моему скромному платью.
И опять вызывает страшное желание передернуть плечами, чтобы отделаться от этого липкого взгляда.
– Я очень старательная, Вероника Кирилловна, работаю на совесть вне зависимости от всего. Буду стараться оправдать ваше доверие, если выберете меня.
Складываю руки на груди. Я прошу всего лишь о месте уборщицы. Как бы это громко ни называлось – сотрудница клининговой службы, но по факту убирать приходится много, полы драить и по большому счету нет разницы между богатыми и очень богатыми завсегдатаями этого злачного места.
«Элит» – это огромный многоэтажный комплекс с разными зонами отдыха. Почему сие строение называется ресторан – не знаю.
Женщина щурится и опускает глаза, просматривает свои документы. Молчит, словно прикидывает для себя что-то.
– Ты уверенна, что готова для ВИП-обслуживания?
Опять задает вопрос и что-то царапает слух, словно есть в этом предложении еще что-то тайное, но я списываю это на высокий уровень заведения, в которое мне удалось устроиться на работу пару месяцев назад. Все здесь от мраморного холла ресторана до люксовых переговорных, предназначенных для бизнес-встреч, украшенных дорогой мебелью, говорит о лоске и богатстве.
Здесь проходят закрытые вечеринки, для которых бронируют ВИП-этаж. Там вроде даже особые клиенты имеют свои личные лоунджи, в которых могут отдохнуть.
Особого дела до всего этого мне нет. Здесь водятся состоятельные люди, но я с ними не встречаюсь. Убираю помещения, когда они пустуют.
– Так ты уверена, Коршунова?
Опять задает вопрос, и я киваю. Уже не поправляю, что я Журавлева. Бесполезно.
Почему-то кажется, что как минимум сейчас прохожу фейс-контроль.
Задумчивое молчание длится еще пару секунд, пока Зуева медленно перекладывает бумаги из одной стопки в другую.
– Завтра нас посетит важный гость. Клиент привередливый и нам повезло, что для своего отдыха он выбрал наш ВИП.
Голос менеджера наполняется нотками восхищения и даже тембр меняется на подобострастный. С обычными сотрудниками она общается свысока, а тут растекается патокой при одном упоминании гостя.
– Придешь в ВИП ровно в двенадцать ночи и сделаешь все, чтобы Шахов Аслан Шамилевич остался довольным. Чтобы все по высшему разряду…
– Я всегда с ответственностью подхожу к исполнению своих обязанностей.
Вероника Кирилловна поднимается из своего кресла, демонстрируя ярко-лиловый брючный костюм, который в облику сидит на излишне костлявой фигуре женщины.
В несколько шагов она подходит ко мне и вглядывается в мои глаза.
Поднимает руку, и я замечаю на ее запястье золотой тяжелый браслет, усыпанный камнями. Она неожиданно хватает меня за выбившуюся из пучка прядку и рассматривает мои волосы, скользит взглядом по моему лицу.
– Хорошо. Я пойду на уступку и сделаю тебе королевское одолжение. Будешь работать в лоундже Шахова. К его прибытию все должно быть готово. В работе с ВИПами за малейший недочет у нас отвечают головой. Выкину на улицу без рекомендаций, если хоть что-то не понравится нашему дорогому во всех смыслах гостю.
– Я все сделаю.
– Конечно. Сделаешь.
Делает короткую паузу и, наконец, отпускает мой локон, а затем оглушает именем, которое на слуху у всего города:
– Шах не тот человек, которого стоит разочаровывать…
– Шах?
Переспрашиваю. Что-то царапает. Даже я слышала прозвище одного из самых влиятельных людей, но Зуева морщится и поправляет меня.
– Шахов. Аслан Шамилевич, Журавлева. У тебя еще и со слухом проблемы?!
– Со слухом проблем нет.
Отвечаю, поджав губы. Не переношу я менеджера в больших количествах. Слишком токсичная она женщина. Злая.
– Ну вот и хорошо, Журавлева. Сегодня выйдешь на подмену в ночную смену, но так получается, что ты у меня сутки работать будешь. Ты уверена, что потянешь?
Упрямо киваю.
– Потяну.
Опять острый взгляд и женщина прикладывает наманикюренные пальчики к подбородку, постукивает, обдумывает, потом машет рукой.
– Другую замену я все равно не найду…
Проговаривает в сердцах и, резко развернувшись, возвращается за свой стол, давая понять, что я могу быть свободна.
Только вот у меня остался еще один нерешенный вопрос.
– Вероника Кирилловна, я бы попросила аванс сейчас. У меня обстоятельства очень серьезные…
Мое робкое пожелание вызывает едкую ухмылку на алых губах.
– Нет, дорогая, мы так не работаем. Сначала ты покажешь, что достойна своей… ммм… должности, а уже потом обговорим и момент авансов, ну и чаевых, разумеется. У нас все ранжировано строгими рамками. В том числе и вопрос финансов. Но об этом всем мы поговорим после. Считай, что сегодня вечером самый главный экзамен и проверка на профпригодность. После этого обсудим вопрос дальнейшего сотрудничества.
Едва не закатываю глаза от пафосности слов. Ага, тряпкой помахать и вытереть пыль, проследить, чтобы на столе были ручки и бумага для деловой встречи этого Шахова.
Велика обязанность. А пиетета перед этим типом столько, что мне почему-то кажется, что Зуева сама его встречать будет с красной ковровой дорожкой и лично провожать на этаж…
Выхожу из кабинета менеджера. Иду в сторону раздевалок. На сегодня смена окончена, хочу пойти домой, отдохнуть немного, чтобы уже ночью приступить ко второй смене. Сколько я протяну такими темпами, я не знаю, но деньги нужны.
Папа попал в больницу: на стройке, на которой он работал, случился несчастный случай, ему придавило ногу, перелом оказался тяжелым и потребовались несколько операций, и последующая реабилитация, на которую у мамы – завуча сельской школы, денег нет.
А страховка, как оказалось, ничего не покрывает. Как нам сказал сотрудник фирмы – мы бы покрыли расходы, если бы случай был летальным, а так…
То есть надо было умереть, чтобы хоть что-то оплатили. Больная логика, но по закону фирма-застройщик отцу на лечение ничего не дала, а с должности прораба его сократили.
Нашли лазейки и ничего не доказать. Лечение стоит денег. Теперь я вынуждена взять дополнительную смену, чтобы помочь родителям. Они сделали для меня многое, благодаря им я и приехала в столицу, поступила в педагогический на заочно и надеюсь, что в скором времени смогу встать на ноги.
Для этого нужно лишь чуточку потерпеть и повкалывать.
Ведомая своими мыслями, не сразу замечаю в коридоре сгорбленную фигуру своей коллеги, сначала думаю, что она вытирает пыль в углах, но затем замечаю неестественность и напряжение во всей фигуре женщины.
– Ясмин, с вами все в порядке?
Быстро подхожу и ловлю женщину за локоть, когда она поднимает глаза, понимаю, что нет. Не в порядке.
– Вам плохо?
Опять задаю вопрос и смотрю, как она прижимает обе ладони к животу.
– Сильно прихватило, а мне еще доубирать кабинки нужно.
– Вы не сможете в таком состоянии.
– Если стерва получит жалобу, меня уволят.
Выдыхает со свистом и тянет руку к тряпке.
– С ума сошли? Идите домой, вызовите врача, а вдруг у вас апендицит воспалился?!
Заглядываю в узковатые глаза женщины. Мы с ней не так чтобы успели хорошо познакомиться, но я уже слышала, что у Ясмин трое детей и безработный муж. На хлеб в дом зарабатывает она.
Женщина вытирает взмокший лоб, смуглые пальцы убирают со лба черную прядь.
– Я не могу оставить…
Повторяет обреченно как-то.
– Зуева уже предупреждала, что малейшая провинность и меня вышвырнут. А она не знает пощады. Сегодня вообще с утра устроила всем разнос. Злая была до чертиков. Говорят, у нее какие-то проблемы с ВИП-гостем произошли. Ему не понравилось обслуживание. Странные эти богачи. Что могло не понравиться?! Пыль в углу искал белой перчаткой?!
– А что случилось-то? Я, видимо, как всегда ничего не знаю.
Машет рукой и чуть выпрямляется.
– Да кто нам скажет-то? К этим ВИПам убираться пускают только избранных. Я, похоже, лицом не удалась, не дай бог на этаже увидят, оскорблю их своим видом, что ли. Говорят, накосячили там. Девочки болтали, что с самого утра по всему этажу ор стоял, Зуева бесилась, а потом всех поувольняла. Кого по делу, а кто, видать, просто под руку попался.
– Я все-таки не понимаю, – проговариваю отчего-то шепотом, копируя интонацию собеседницы.
– Не наша же смена. Там на ВИП-этаж тряпкой махать не всех пускают ведь. Но мне Сонька рассказала, она сблизилась с Егором. Знаешь его?
Отрицательно мотаю головой.
– Ну он охранник на проходной, так вот, он ей шепнул, что рано утром скорая подъезжала, кого-то увозили. Зуева все замяла.
История странная, конечно, но я слушаю ее, скорее, как сплетню. Видимо, между мажорами произошла стычка. Здесь такое уже пару раз бывало. Чего-то не поделила звездная молодежь и дала волю кулакам. За время работы в «Элите» я уже поняла, что лучше всего делать свою работу, голову особо не поднимать если вдруг, по сторонам не смотреть. У богатых много тайн и их лучше не слышать и не знать ничего.
Мы, рабочий персонал, что-то наподобие прислуги. Нас не замечают, не видят в упор, и я слышала от девочек, которые так же работали в богатых домах, что их хозяева часто обсуждали разные темы, иногда даже конфиденциальные, не замечая убирающую пыль в углу кабинета сотрудницу клининга. Это я к тому, что нас за людей-то не считают. Стоит надеть безликую серую форму и все.
Ясмина поправляет дрожащей рукой свой пучок на затылке, смуглая кожа отдает нездоровым блеском. Заглядывает мне в глаза с беспокойством.
– Я это все тебе по секрету рассказала, только ты, Полина, никому, слышишь? Замяла Зуева это дело. Никто толком ничего не знает. Пригрозила, что если кто проболтается, проблемы будут… ох… больно-то как. При каждом вдохе резь… Как мне работу доделать…
Странная история приключилась сегодня. На доли секунды проскальзывает мысль, что именно из-за этого происшествия Зуева решила взять меня на ВИП.
Кто-то ведь не смог выйти…
А что если меня взяли вместо той работницы, которую и увезли на скорой?
Неприятная догадка царапает. Появляется ощущение, что грозовые тучи собираются. Холодок идет вдоль спины. Закрадывается под кожу предчувствием…
