Игра в наемника. Книга 1

Пролог

Она смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Еще вчера совсем девчонка с искренним желанием стать героем для своего народа. Сегодня уже тот самый герой, если еще не для всего народа, то точно для многих. А скоро уже самая настоящая жена.

Подвенечное платье висит на вешалке, украшенное кружевом, вышивкой и россыпью самоцветов. Не платье, а настоящее искусство. Под лучами солнца оно рождает на себе новые, не имеющие имен оттенки.

Рядом с платьем висит мундир. Золотые эполеты, в тон им обшлаги на рукавах и вышитая цифра «II» на горле-стойке. На правом плече вышит феникс, поверх нагрудного кармана первые награды – знаки отличия.

На столике у стены несколько видов букетов – она так и не выбрала композицию, с которой пойдет под венец. Между трех ваз лежит меч, прилежно убранный в ножны.

– Дафна!

Она отвлекается от созерцания себя в зеркале, встает и выходит из комнаты. Улыбается другу, что окликнул ее. Вдвоем они идут по длинному коридору, на стенах которого висят портреты прошлых правителей – они чутко следят за осанкой и шагом Миротворцев.

Вслед за портретами венценосных появляются портреты прошлых поколений Миротворцев, что служили также верно, как и поколение нынешнее. Дафна привычным жестом мимоходом касается рукой портрета своей бабушки, что служила при дворе много лет назад. Она тоже была Миротворцем, но, в пример Дафне, первым, а не вторым. Но Дафну устраивало ее положение. Ровным счетом быть первым, вторым или третьим – неважно. Долг они выполняют все одинаково.

Долг Миротворца служить народу. Долг Миротворца защищать своего правителя. Долг Миротворца хранить мир на своей земле. Дафна хорошо с этим справлялась.

Княгиня ждала их в своем кабинете. Бравым шагом шел впереди третий Миротворец Дикой Онец, то и дело оглядываясь и подбадривая. Дафна волновалась, выискивала взглядом в коридоре знакомую тень. Они должны явиться втроем, все три Миротворца должны предстать перед княгиней и отчитаться о проделанной работе. Но что-то Рея не видно, может, как первый Миротворец, он же первым и вошел в кабинет княгини?

Они входят в кабинет, Дикой учтиво кланяется, Дафна нерешительно застывает на пороге. Как она и ожидала, Рей уже здесь. Как и княгиня Мора, как и незнакомая женщина в пурпурном платье и с такой прямой осанкой, что кажется, будто между лопаток у нее палка.

Атмосфера напряженная, гнетущая. Дафна неловко кивает, забываясь, что перед посторонними ей необходимо не забывать о своем положении. Это наедине княгиня для нее названная мать, до трепета в сердце родная, но при посторонних – великая госпожа, которой вообще-то принято кланяться в пояс.

Дафна спешно исправляет ошибку, за что получает снисходительную улыбку незнакомой женщины. С позволения княгини, подозрительно застывшей каменным изваянием за своим столом, вместе с Дикоем садится на свободные стулья. Рей берет ее за руку, сжимая ладонь.

Она удивленно смотрит на первого Миротворца. Обычно скупой на эмоции и тем более скупой в присутствии княгини, он вдруг проявил невиданную пылкость, так откровенно сжав ее руку и положив ее к себе на колено. Он касается пальцем ее обручального кольца, и Дафна невольно расплывается в глупой улыбке.

Через неделю она выйдет за него замуж.

Дафна снова взглянула на незнакомую женщину. Светлые волосы волнами рассыпались по плечам, подчеркивая бледноватый овал лица. Она молода и очень красива, но в ее золотистых глазах мелькает что-то высокомерное, нахальное. И пурпурное платье на ней вызывающее.

– Позвольте вам представить, – объявила княгиня, неотрывно глядя на то, как Рей сжимает пальцы Дафны. – Верховная Судья Севера, госпожа Майдана Лафей.

Княгиня не любила его, с трудом выносила. Лишь две вещи удерживали ее от того, чтобы не сослать его обратно на его родину: искренняя любовь Дафны к нему и его воинские заслуги. Лучшего воина, чем Рей Коттерштейн не сыскать ни среди людей, ни среди колдунов. Хотя бы потому, что он не человек и не колдун – демон, в чьих жилах текла черная кровь. И это в тот же момент подначивало ненависть княгини к нему. Она не любила демонов, не доверяла им.

Дафна знала об этом, но никак не могла примирить две воинствующие стороны. Она любила Рея и любила Мору. Она не могла выбрать кого-то одного и наивно лелеяла надежду, что рано или поздно ее названная мать смирится с ее выбором.

Странное напряжение растет, свет в кабинете меркнет, уходят привычные запахи, навевая чувство кромешной пустоты. Тени все глубже, злее, уже не различить стоящей в углу метровой вазы, как и картин на стенах. Все сужается до небольшого пятна света, в котором остаются только пять человек. Пурпурное платье своей яркостью режет глаз, а холодный тон Судьи режет уши.

Дафна смотрит на Рея, а он смотрит только на Майдану Лафей. Дафна не ревнует, но беспокоится. Она знает его достаточно, чтобы понимать зажегшийся в его глазах огонек. И она понимает, что уж лучше бы то было простым мужским интересом к красивой женщине, но никак не интересом охотника, оценивающего другого охотника.

Они словно вступили в войну. Майдана без страха смотрела на него с хитрой поволокой, полной зловещей увлеченности, Рей же легко парировал это не сулящим ничего хорошего взглядом. Он не моргал, но зрачки то и дело сужались и расширялись, что было верным признаком особого интереса – не факт, что хорошего – к этой женщине.

И это действительно была война, но увы, не начало ее. В тот момент она уже близилась к кульминации. И Дафна тогда еще этого не знала.

– Я здесь потому, что Верховным Судом принято решение взять под стражу второго Миротворца Джахары Дафну Сарреван, – слова как удары молота по наковальне.

Рей еще крепче сжимает ладонь Дафны. Прижатое кольцо болезненно впивается в палец, но Дафна не пытается убрать руку. Эта боль дает понимать, что все реально.

Дикой не скрывает возмущения. Игнорируя недовольство княгини, он начинает спорить с Судьей, требуя объяснений.

– Таково решение Суда, – разводит руками Майдана, улыбаясь.

– Бесперспективное решение, – говорит Рей, а тени не только расползлись по стенам, но и заклубились в его глазах.

Майдана Лафей притворно вздыхает и непоколебимо добавляет – добивает:

– Дафна Сарреван обвиняется в превышении полномочий, использовании запрещенных колдовских средств, а также я подозреваю ее в сотрудничестве с кланами, чья философия запрещена в нашем крае.

Княгиня Мора наконец поборола свою растерянность, взвилась на Судью, взывая ее к благоразумию. Где это видано, чтобы так нахально обвиняли ее Миротворца, грозились заключить под стражу и предать суду? Без причин, без должных доказательств. Но женщина в пурпурном платье заверяет, что доказательства есть.

Дафна смотрит только на Рея. Она слышит голос Дикоя, как он пытается ее успокоить, подбодрить. Через неделю она должна выйти замуж за возлюбленного, где церемонию будет вести ее лучший друг. Дикой очень этого хотел, днем и ночью говорил о том, как все пройдет. Он обещал, что приложит все силы, чтобы Джахара никогда не забыла этого события.

Все шансы на незабываемость были. Где еще демон будет сочетаться в священном союзе с ведьмой, да еще с благословением ангела из Небесных Чертогов?

Но Майдана Лафей не замолкает, она упорно рушит возведенную в голове идиллию.

– Дабы избежать осложнений, обращаюсь к Его Высочеству Рею Коттерштейну, – говорит она вычурно-формальным тоном. – Несмотря на положение, занимаемое при джахарианском княжеском дворе, вы остаетесь наследным принцем Преддверия Бездны, так что ваше вмешательство в наш процесс может повлечь некоторые проблемы. Мне бы от всего сердца не хотелось, чтобы в такое некрасивое дело были вовлечены представители не особо дружественного мира. Вы понимаете, о чем я говорю, Ваше Высочество?

– Я здесь Миротворец, – ответил Рей. – Мое вмешательство не является вмешательством демонов в дела магов.

– Ваш брат, Владыка Преддверия, того же мнения?

– Не забывай с кем говоришь, ведьма, – процедил Рей.

Но ответ срывается с его губ слишком запоздало. И эти секунды между голосом Майданы и голосом Рея становятся решающим. Вся жизнь Дафны разрушилась в эти мгновения.

Последний отрывок разговора доносится сквозь пелену. Дафна так и не узнала, действительно ли прозвучали те слова или же это ей послышалось.

– Демон не имеет права вмешаться, но вот человек? Подумай, Высочество, быть может, стоит принять предложение? – Майдана переступает порог кабинета, изменив после себя всю реальность.

– О чем она говорила? – бездумно пробормотала Дафна, глядя мимо Рея, сквозь Дикоя и стены кабинета.

– Ни о чем, – Рей придвинулся к ней, прижался лбом к ее лбу. – Я разберусь. Тебе не о чем волноваться.

Она поверила. Это стало ее ошибкой.

Глава 1

Утро началось не сказать бы что хорошо. Во-первых, от дурного сна долго пришлось отмахиваться, во-вторых, при детальном рассмотрении реальность оказалась не лучше сна.

Тереза Анцафел несколько минут сидела на кровати, массируя затылок и предаваясь полному бездумью. После очередного кошмара, являющего собой преследующие воспоминания, приходилось убеждать себя, что прошлое в прошлом, а сны всего лишь проекция события, некогда оставившего след и в душе, и на теле. Стоило только убедить себя не зацикливаться на предательстве своего мозга – а как иначе назвать повторяющиеся кошмары? – и спустить ноги с кровати, как реальность обухом ударила по голове.

За окном раннее утро, поздняя весна и своевременный гомон людей. Если вслушаться, то можно различить птичий свист, капель по карнизу и лозунги о свержении действующей княгини. И так уже целый месяц.

Что же это за мир такой, в котором жила Тереза, и кто она сама такая?

Мир этот удивителен и прозаичен, сочетает в себе всевозможные контрасты и объединяет самое разрозненное бытие. В нем хорошо живется личностям одаренным – ведьмам, шаманам, некромантам, эльфам, оборотням и всем тем остальным, что в ежегодную перепись населения не входят из личных или религиозных предубеждений. На одной улице может жить потомственный колдун-вуду и обычный человек, зарабатывающий на хлеб кожевенным делом.

Строй этого мира также прост. Девять княжеств, во главе которых непосредственно князья, объединились в один конгломерат – Северный край. Над ними нет верховного правителя вот уже последние пятьдесят лет и вопросы мировой значимости князья решали советом. Помимо Севера имелись и другие края: Южный, Юго-Восточный и Западный, но не о них в это раз пойдет речь.

Джахара – другое ее название в простонародье страна феникса – по праву считалась самым древним из северных княжеств, более того, носило титул княжества-основателя, ведь именно эти земли стали истоком объединения в Северную империю. В период давний и не всегда славный именно в Джахаре восседал император, пока его титул не упразднили, а самого последнего императора не похоронили вместе с империалистскими традициями. На сегодняшний день Джахара такое же княжество, как и остальные на Севере, разве что размерами побольше, да стоит на землях куда более перспективных, но, как говорится, так уж исторически сложилось.

Если пройтись по мощенным, наполированным множеством ног тихим улицам спальных районов джахарианской Столицы, то можно внезапно погрузиться в деревенский колорит, не выезжая, при этом, за пределы развивающегося города. Жили на таких улицах люди рабочие, во многих поколениях трудяги. Разные представители ремесел тут проживали: пекари, цирюльники, повивальные бабки, гадалки, знахарки, медиумы и прочие, прочие. Все они здоровались друг с другом, подкармливали соседских собак, шпыняли особо разгулявшуюся молодежь – младших детей соседа напротив, той вон женщины, что работает в аптеке и внучатных племянников той пожилой четы, что каждое утро пьет липовый чай на крыльце своего дома. В общем, спальные районы на то и спальные – жилье недорогое, природа рядом, люди и нелюди в соседях приличные.

Не лишена своей атмосферы и центральная часть города-столицы. Выбираясь из спокойных кварталов, всего через пару перекрестков можно оказаться в другом мире. Белокаменные дома в несколько этажей с колоннами и балюстрадами, роскошные клумбы с ароматными цветами круглый год, звонкие фонтаны, выложенные монолитным полотном пешеходные дорожки, – для конных и карет отдельная дорога – шикарные парки, да существующие вне пространства и времени рынки под открытым небом. А звуки? Звуков в центре Столицы целый хор. И крики продавцов газеты, вопли торгашей овощами, ржание коней и цокот их копыт, живая музыка – и это только в первой половине дня. К вечеру Столица разукрашивалась мириадами огней, свободно планирующих от неба до земли и высвечивающих теплым светом безмятежные лица северных жителей, гуляющих в одиночестве ли или же под руку со своими протеже, все донельзя красивые и с уложенными в прическу волосами.

А у самого берега Шадринского моря, где расположился главный порт Столицы, между густыми парками, высаженными елями, кедрами, соснами и иными диковинными деревьями, высился белоснежный замок с четырьмя округлыми донжонами. Этот замок и был сердцем Джахары – не что иное, как княжеский замок. Белые стены его денно и нощно подсвечивали всей палитрой красок пространственные порталы – круглая площадь перед замком для того и служила, чтобы предоставлять всем проходы в практически любую точку мира.

Итак, в Северном княжестве, именуемым Джахарой, непосредственно в Столице и проживала Тереза Анцафел, героиня не без трагической истории. Вот уже четырнадцать лет она не меняла прическу, носила исключительно штаны – только не кожаные, как водится по моде, они непрактичны для ее ремесла и не очень-то удобны. Несмотря на принадлежность к роду ведьм, она во многом строила свою жизнь как обычный человек. Тереза считала, что полагаться во всем на магию губительно, и колдовство далеко не всемогуще и крайне дорого обходится. Еще одна отличительная ее особенность была не в том, как она жила, а в том, из-за чего она так жила. Очередное напоминание ей самой пришло этой ночью в виде кошмарного сна.

Встав с кровати, Тереза распахнула шторы и закрыла форточку. Крики немного стихли, но взгляд невольно зацепился за идущую по торговой площади толпу, скандирующую в небо свое недовольство властью. Тереза пожалела, что приобрела себе жилье в самом центре Столицы, польстившись близостью рынка со всегда свежим продовольствием. Обычно столичный шум ее успокаивал, но с появлением активных волнений спокойствие сменилось поддергивающимся глазом.

Джахара считалась золотой страной, идущей по развитию впереди всех остальных княжеств. И в вопросе революции она своим тенденциям не изменила. Именно в Джахаре начались волнения, на которые в остальных княжествах народ еще не созрел.

Месяц назад все было спокойно. Ведьмы писали свои гримуары, продавая любовные заклинания за сущие копейки, эльфы оберегали свои леса от злостных посетителей, некроманты постигали мертвые сферы, шаманы крутили шашни с духами природы, а оборотни воспитано выли на луну, чередуя это с песнопениями под гармонику. Почему северные оборотни любили именно гармонику – вековая загадка, но овладели они ей на ура и с пеной у рта отстаивали факт, что это их народный инструмент.

С наступлением середины календарной весны привычный уклад жизни сменился. Вместе с сезонными ветрами княжество охватили массовые недовольства, начавшиеся, разумеется, с малого.

Стало известно, что джахарианская казна не только опустела, но и обросла долгами. Как это могло произойти, люди уже складывали легенды, потому как должных объяснений от княгини они не получали. Чем глубже становился долг, тем выше становились налоги. Княгиня отчаянно пыталась восполнить денежный ресурс, заставляя собственный народ пополнять казну половиной своих заработков, что совсем не нравилось упомянутому народу. Раньше они отдавали треть.

Сколько бы этот долг ни копился, время перевалило за месяцы. Княжества, которые уже отчаялись ждать расплаты, не могли поступить иначе, как поднять цены на свои товары, что по торговому договору поставляли в Джахару. Да, колдовство было всеобъемлющим и много чего с его помощью можно было создать, но все же оно не всесильно. Наколдованная еда – фальшь, наколдованные вещи – хрупки и недолговечны.

Возросли налоги, возросли цены на то, что покупалось ежедневно. Народ беднел, отчаивался и зверел. Снизился уровень частной жизни, подернулись тленом моральные нормы. Грабежи стали чем-то обыденным даже в Столице. Путем некоторых дискуссий, джахарианский народ пришел к выводу, что всему виной правящая княгиня Валерия из клана Розы, что занимала свой титул последние четырнадцать лет, заменив на престоле свою старшую сестру, при которой подобных вероломств не наблюдалось.

Клан Розы правил Джахарой около сотни лет, служа верой и правдой сначала императору, а после уже себе и своему народу, передавая монаршие обязанности от родителя к ребенку. Кто-то из клана отличался добротой и мудростью, кто-то деспотизмом и жестокостью, чередуя, тем самым, периоды светлого и темного правления – так это называлось в народе. Стоило Валерии Розы принять корону, как прорицатели один за другим объявили, что ее правление обещает быть светлым. Народ возликовал, выдохнул, а после возмутился – правление, конечно, было хорошим, но недостаточно.

Нельзя сказать, что Валерия совсем уж плоха. Где-то ей не хватало твердости, где-то влияния, но в целом, худа своему народу она не причиняла, во всяком случае, еще какой-то месяц назад. Может сказывался шлейф правления ее сестры, когда все ходили по струнке, опуская глаза в пол и не рискуя слова плохого сказать, но да Валерию перестали воспринимать всерьез. Чего стоили последние ее указы, точнее, их отсутствие, ведь разбойники бесчинствовали, да страха не знали, а плата за жилье в отдельных районах и без того росла непомерно – наместники грабили жильцов, не стесняясь в способах, а после лишенные жилья грабили наместников по пути в их богатые дома. В общем, грабили везде и без зазрения совести.

Тереза Анцафел жила хорошо. Просторная квартирка в самом центре с видом на белокаменный княжеский замок, приобретенная под вымышленным именем и в обход некоторых формальностей, бесплатный ремонт личного оружия в ближайшей кузне, свежая и обильная еда, да возможность видеть мир без каких-либо трудностей. Конечно, досталось ей это не просто так, но то было никак не связано с джахарианской властью, а потому причин недолюбливать княгиню Валерию Розы она не видела. Ей, по большей части, было все равно, кто занимает трон, если лично ее никто не трогает.

Тереза гражданка не самая благочестивая и занимающаяся не самым честным трудом, но при Валерии Розы молодая столичная колдунья могла себе позволить жить почти без оглядки. А оглядываться порой приходилось часто, ведь труд Терезы заключался в темном ремесле, иначе называемом – наемничество. Что-то где-то украсть, выведать информацию, пригрозить, подставить в каком-либо деле по заказу – то, чем Тереза Анцафел занималась последние четырнадцать лет своей жизни. Саму себя называть наемницей она не любила, слишком уж дешево это звучит. К тому же, будучи не просто вольной одиночкой, а состоящей в элитном клане Гончих, она не могла позволить себе такой урон для гордости и по причине этой называла себя, как и остальные ее коллеги по клану, мастером темного ремесла.

Существовало одно место, называемое Торан Паса и объятое ореолом домыслов и легенд. Говорили, что две башни стоят где-то высоко в горах, что всегда укрыты облаками, потому и не заметить никогда эти сооружения. Где находятся эти горы – нигде и повсюду. Никто не знал, но южанин всегда говорил, что на севере, а северянин, что на юге. И вот в этих самых башнях и воспитываются те самые Гончие, что еще младенцами выкрадываются из колыбелей по всему миру. Гончие умны и хитры, сильны и талантливы, все как на подбор. Гончих боялись, чурались, но доход их не иссякал никогда – волшебный мир был полон лицемерия.

Клан Гончих повсеместно считался самым влиятельным, богатым и наглым. То, насколько у них развязаны руки, можно судить по последним событиям – на фоне возросших недовольств на Севере члены клана не постеснялись хорошенько поживиться. Из недавнего: клан Гончих взял на себя ответственность за смерть наследной принцессы ведьминого народа, что считалась ярой последовательницей развернувшихся волнений. Стоило посчитать, что темные ремесленники выступают на стороне княгини, как тут же произошло следующее событие: клан Гончих приписал в свои заслуги кражу реликвий из усыпальницы почившего князя Германа Розы, отца нынешней княгини. Для княжеского двора это стало настоящим ударом.

Валерия Розы все никак не находила способа приструнить наемников, отдавая все силы куда угодно, только не в решение этого вопроса. Ее старшая сестра в этой стезе проявляла куда большее рвение, и ее последние годы правления отметились тем, что еженедельно от столичного порта отходил корабль, перевозивший пойманных наемников вместе с другими, менее видными преступниками в конечную точку их приступной жизни.

Казалось бы, для Терезы Анцафел это должно стать благодатной порой – работы много, надзора никакого. Да только набирающий обороты мятеж порядком нервировал. Ей больше нравилось спокойное течение жизни, где все шло своим чередом.

И теперь, находясь в и без того паршивом настроении из-за повторяющегося кошмара, Тереза с враждебностью наблюдала за стихийным митингом, развернувшимся на торговой площади. Она считала, что если к чему-то упорно стремиться, то этого можно добиться. Недовольные уже месяц сотрясали воздух и, вполне возможно, в скором времени могут перейти к более активным действиям, а смена власти для самой Терезы не очень укладывалась в устоявшийся распорядок жизни.

– Феникс рождается из пепла! Валерия рождена из дерьма! – скандировали недовольные.

На редких самодельных плакатах можно различить криво выписанное имя новой княгини, выдвигаемой народом: Валентина Лески.

В народе Джахару называли страной феникса, что странно, ведь Северный край в целом и данное княжество в частности ну никак не вяжутся с огненной птицей. Возможно, корни этой метафоры растут от первых джахарианских правителей – все они владели даром огня и все, как один, слыли могущественными колдунами. С годами наследная нить несколько раз путалась и впоследствии на трон восходили потомки огненных князей, совершенно к огню отношения не имеющие. Например, та же Валерия – ведьма хоть и талантливая, но да владеющая даром воды.

– Долой клан Розы! Розы завяли!

Торговля на площади встала и это в самый разгар рабочего дня. Вокруг скандирующих собрались зеваки. Кто презрительно плевался, кто с горящими глазами согласно кивал, кто спешно убирал с прилавков корзины с розами, а кто сыпал проклятиями, потому что все смотрят в рот бунтарям вместо того, чтобы покупать самые свежие помидоры.

Тереза наблюдала из окна, дуя на кружку с горячим чаем. Плюсы быть ведьмой – не надо тратить время на мытье кружки, кипячение воды и прочее. Подумала, мысль сформулировала, два слова произнесла, и ароматный чай уже в руках.

Все разворачивалось по уже знакомому сценарию. К разошедшимся вольнодумцам с разных сторон пробирались солдаты. Еще немного, и гении оппозиционерной мысли окажутся повязанными, и несколько дней коротать им за решеткой.

Тереза честно пыталась поставить себя на место недовольных. Как бы она поступила, не устраивай ее что-то в родной стране? Скорее всего, перебралась бы попросту в другое княжество, где все устраивало бы. Ее заработок в руках, может прокормить себя в любом случае. Конечно, наемников, а уже тем более Гончих, много кто не жалует, но да примерно столько же готовы предложить хорошую цену за их услуги.

Сейчас Тереза, быть может, просто собрала бы свои скромные пожитки и ушла в закат, но еще четырнадцать лет назад она и помыслить о таком не могла. Более того, ее бы ужаснул сам факт возмущения народа. Тереза была совершенно другим человеком всего лишь целых четырнадцать лет назад. Не было циничных мыслей, не было сомнений, не было неясности, как и не было коротких выбеленных порошками волос, – голова из-за этого все время чешется – не было необходимости все время прятать лицо под маской. Что же тогда было? А было все – друзья, любовь, полный смеха дом, ответственное звание и отличная работа.

Пока работа и чертово звание не привели к тому, что жизнь сломалась, разделившись на до и после, пока не пришлось инсценировать свою смерть, чтобы выжить, пока не пришлось отказаться от всего, что было и это не привело к тому, что сейчас она смотрит на бунтующих через окно своей пустой квартиры в самом центре Столицы и пьет безвкусный наколдованный чай, ничего не имеющий общего с чаем настоящим.

Кружка треснула, выливая из себя горячее питье. Тереза едва успела отвести ее в сторону, чтобы не ошпарить ноги. Вместе с треснувшей чашкой, треснуло и самообладание. А причиной всему этому послужил стук в дверь.

Она смотрела на дверь и ждала повторного стука, надеясь, что померещилось. Дело в том, что постучаться к ней не могли. Что же она за Гончая такая, если кто-то может знать, где она живет? Надеяться на то, что ошиблись дверью невозможно – в трехэтажном особняке ее апартаменты единственные, Тереза тщательно заботилась о своей анонимности и выбирала жилище без соседей.

Стук повторился.

Коснулась лба, и лицо скрылось под непроницаемой завесой. Теперь даже ее настоящего голоса никому не узнать. Этот атрибут – маска – отличительная черта Гончих, особый магический дар, обойти который никому не под силу. Гончий всегда должен оставаться неузнанным, даже после смерти. Стоит Гончему умереть, маска, такая подвижная, словно рой миллионов мошек, обернется каменным коконом, оставив лицо наемника скрытым навсегда. Универсальная защита и, вместе с тем, клеймо, носимое добровольно.

Кинжал лег в ладонь, став естественным продолжением руки. Тереза подходила к двери с замиранием сердца, призывая в помощь ветер – единственного друга в своей одинокой ведьмовской жизни, чтобы тот подсказал, кто же смог обнаружить наемницу в ее собственном доме.

Ветер услужливо привел в квартиру запахи костра, соленого моря и тонкого шлейфа лаванды. Женщина. Ведьма, владеющая элементалем воды, взволнованная и суетливая.

Быстрый, требовательный стук в дверь, словно пугливый подросток просит убежища.

Этой женщине нет еще сорока, одета она в дорогостоящую ткань, шуршащую от легкого сквозняка, кожа ее напитана кремами и маслами, а аура несет на себе отпечаток властности.

Тереза открыла дверь, держа в руке кинжал.

– Неуловимая Гончая в естественной среде обитания?

– Влиятельная женщина Джахары под прикрытием?

Княгиня Валерия Розы вскинула брови. Тереза подумала, что янтарные глаза княгини похожи на древесный сруб.

– Я войду?

– Зачем?

Тереза не двигалась с места. Мало кто мог отыскать ее. И даже в это мизерное число княгиня не входила, но как-то она это смогла. За секунды пока открывала дверь, Тереза мысленно уже собрала свои скромные пожитки и уносилась с потоками ветра туда, где ее точно никто не найдет. Хотя и в этой квартире, как ей казалось, ее никто не сможет найти.

– У меня к тебе личный разговор, – княгиня дернула зацепившуюся за половицы юбку.

Капюшон мантии сполз с головы, подставив витую тиару на лбу под тусклый свет.

– Вы в курсе, что там, – Тереза острием кинжала указала себе за спину. – Люди жаждут вашего свержения?

– Да, слышала, – вымученно улыбнулась Валерия, косясь на кинжал. Юбка с боем отцепилась от половицы. – Так может не будешь держать меня на пороге? Это неуважение к княгине.

– А вы, может, не будете держать меня за дуру?

Валерия насупилась, поджала губы. Пусть она и казалась простоватой, но да к особому уважению оставалась привыкшей и хоть от наемницы особых почестей явно не ждала, отсутствие элементарного этикета ей не нравилось.

Гончей не нравилось, что княгиня вторглась в ее безопасную обитель, развеяв миф об этой самой безопасности.

– Как вы узнали, где меня найти? – Тереза постукивала пальцем по рукояти кинжала.

Сквозняк со свистом заходил над порогом, шевеля тяжелую ткань княжеского платья и поднимая в воздух пыль. Тереза едва не чихнула. Маска, конечно, у нее была очень полезная, но, к сожалению, запахи не фильтровала, как и оседающую повсюду пыль. Вот и сейчас злосчастная пыль, приправленная душком пороховой бочки, засвербела в носу.

– Я всегда знала, где тебя найти. Раньше не было необходимости, но сейчас ситуация иная.

– Как. Я спросила «как», а не «как долго».

Валерия набрала полную грудь воздуха и смиренно ответила, не сводя глаз с направленного на нее лезвия кинжала:

– Узнала у своей сестры. Теперь впустишь меня?

Тереза плотнее сжала кинжал и поджала губы. И все же она не сдержалась. Понимая, что держать княгиню на пороге дома невежливо, а чихать ей в лицо вовсе неприлично, Тереза отступила, пропуская княгиню в свой дом и уже после с чувством чихнула.

Шелестя подолом платья, Валерия вошла и огляделась, не скрывая любопытства. Тереза понимающе усмехнулась. У многих бытует мнение, что наемники живут в вычурной роскоши с кучей золота и красного дерева, дорогой антиквариат у них подсвечивается светом десятка свечей, а стены увешаны редким оружием и головами врагов. Жилище Терезы отличалось от этого стереотипа. В нем были банальные светлые стены, большие окна и наколдованный свет. Даже камина не было.

– Так чем обязана? – Тереза шевельнула пальцами, и дверь за ее спиной мягко закрылась. – Недальновидно с вашей стороны выходить из замка. Раз уже ваша сестра любезно проинформировала вас обо мне, то могли бы просто позвать меня.

Она не стала устраивать трагедию из-за того, что Валерия как-то про нее узнала. Собственно, княгиня успела дать исчерпывающий ответ. Тереза и Валерия не встречались ранее, но так уж вышло, что существовала между ними незримая связь, носящая имя старшей сестры княгини.

Они не встречались, не жали при знакомстве друг другу руки, и сейчас этот этап они решили пропустить. Как будто бы призрак бывшей княгини парил в воздухе и заставлял их считать друг друга необремененными формальными обязательствами.

– И ты бы пришла? – Валерия разглядывала книжный стеллаж, одиноко стоящий в необставленной гостиной.

– Нет, но это не повод приходить ко мне лично. Послали бы гонца, тогда уж.

– И он бы ко мне вернулся? – выудила с полки потрепанную книжку с названием «Перечень тайных лож Севера».

– Нет, – почесав за ухом, призналась Тереза.