Kitabı oku: «Метро 2033: Царство крыс», sayfa 3

Впрочем, радовался Громов недолго. Собака сама по себе была неопасной, но ее возбужденный лай привлек внимание других хищников, пострашнее. Пробираясь под мостом обратно, Игорь и Васька видели огромные серые тени, бесшумно скользившие слева и сзади. Людей как будто пытались загнать туда, где их было бы удобнее окружить. Но вестибюль метро был уже совсем рядом, и, нырнув в него, бродяги услышали сзади тоскливый разочарованный вой. Видимо, в помещения хищники предпочитали не соваться.

* * *

Вернувшись в свое логово, Игорь и Васька застали остальных в сильном волнении. Те рассказали, что, оставшись одни, услышали топот сапог – шла группа со стороны Чеховской. Идущие вполголоса переговаривались, освещая путь фонариками. Марина, Женя и Профессор затаились. Казалось, вот-вот их убежище обнаружат, и тогда бродягам несдобровать.

Солдаты не дошли до них совсем чуть-чуть. Видимо, им что-то активно не понравилось в туннеле – бродяги слышали их недовольные, тревожные голоса. Затем группа развернулась и ушла обратно.

– Не сегодня завтра они до нас доберутся, – сказала Марина.

Игорь с Васькой принялись разбирать трофеи. В разорванных пакетах оказалась крупа, которую Марина тут же кинула в котелок. Затем выбрали одну из принесенных железных банок, открыли. Запах был не слишком приятным, но изголодавшимся людям он показался замечательным. Содержимое банки тоже вытряхнули в котелок, и через несколько минут они уже уплетали горячую похлебку.

Когда все наелись, Васька принялся рассказывать по порядку – о человеке возле машины и о странной площадке на бульваре.

– Это памятник Никулину, – задумчиво произнес Профессор. – Надо же, до сих пор сохранился. И на бульваре, на площадке – клоуны. Там же цирк был рядом.

– Не знаю, чьи это клоны, – мрачно буркнул Васька, – друг на друга они и вправду похожи. Но теперь там место очень нехорошее. Может, там дикари какие-нибудь живут и этим клонам молятся. Мы там черепа человеческие видели. Я лично больше туда не пойду. Я, конечно, никогда не был в цирке, но теперь там уж точно делать нечего.

Игорь вспомнил про голову куклы, достал и протянул Жене. Но, к его удивлению, девочка никакой радости не выказала. Вежливо поблагодарила, взяла, но потом Громов заметил, как она украдкой запихнула подарок в самый дальний угол. Он удивился. Ему казалось, что девочка должна обрадоваться. Впрочем, что он понимал в девочках-подростках? Может, она уже вышла из того возраста, когда радуются куклам? Или обиделась, что он ей только голову принес? Лучше было, наверное, поискать ей что-нибудь из одежды.

Профессор поинтересовался, откуда они взяли куклу, и Васька рассказал о странном помещении, где они едва не остались навсегда.

– Кукольный театр, – горько вздохнул Профессор. – А теперь там, наверное, устроил себе логово какой-нибудь монстр – сидит в засаде и подманивает жертвы. Я слышал о таких случаях. Вам еще очень повезло, что сумели уйти. Боже, во что мы превратили наш прекрасный город!

Игорю город вовсе не показался таким уж прекрасным, хотя масштабы, безусловно, впечатляли. До этого он уже пару раз поднимался на поверхность, но гигантские каменные коробки неизменно производили на него угнетающее впечатление.

– М-да, – задумчиво произнес Васька, – Кастанеда-то об этом не писал ничего².

Профессор обалдело посмотрел на него.

– Чего уставился? – буркнул Васька.

– Нет, ничего, – пробормотал Северцев. – Просто никак не подозревал, что вы знакомы с творениями Кастанеды, Василий. Вы это очень успешно скрывали.

– А я и не знаком, – буркнул Васька. – Я ваще без понятия, кто это такой. Это у мамашки моей такая поговорка была. Когда ее что-то сильно удивляло, и не сказать, чтоб приятно. А чаще всего так оно и было. Бывало, лежит с книжкой на продавленном диване, рядом окурков полная пепельница, а она смотрит куда-то в стену и бормочет: «Прав, прав ты был, Егор. Кастанеда об этом ничего не писал». Я голодный сижу, а она книжки читает. Нет бы хоть сказку ребенку рассказать, раз уж жрать все равно нечего… И все-таки наверху лучше жилось, чем здесь. Хотя здесь мне голодать приходится гораздо реже, чем в детстве.

Игорь обратил внимание, что Васька не стал показывать остальным принесенные с поверхности бутылки, оставил в рюкзаке. На следующий день он с этим рюкзаком ушел в Рейх. А вернувшись, отозвал Игоря под каким-то предлогом в туннель, подальше, чтобы не слышали остальные, и показал ему костюм химзащиты и два респиратора.

– Вот, смотри, сколько полезного выменял. Еще патронов отсыпали в придачу. Я вообще-то противогаз хотел, но противогаз не дали, уроды.

– Зачем нам столько снаряжения? – удивился Игорь.

– Затем, что уходить надо отсюда. Пропадем мы здесь. Сидим, как крысы в норе. Со дня на день ждем – то ли фашисты нас прикончат, то ли туннель на башку обрушится, то ли сами от голода загнемся. Вывод: надо перебираться в какое-нибудь местечко поспокойнее да посытнее.

Игорь и сам подумывал об уходе, поэтому Ваську слушал очень внимательно. А тот продолжал:

– Старика с собой не возьмем – он нам только обузой будет. Надо, чтобы он нам карту нарисовал, он места эти знает. А с собой не потащим, с ним далеко не уйдешь. Я бы и баб с собой не брал, и вообще сам бы ушел, но только не знаю тут ни черта. В незнакомом месте лучше, чтоб прикрывал кто-нибудь, а с тобой, я посмотрел, можно дело иметь. Девчонку бы еще оставить тут, но Маринка без нее никуда – придется взять.

– А зачем костюмы? – спросил Игорь. – Не проще ли отсюда по туннелям дойти до Новослободской?

– Во-первых, так тебя и пустят на Ганзу без документов. Но это не главное. Можно было бы попробовать. Но старик говорил – нехорошо в том туннеле.

– А что нехорошего? Он же сюда дошел оттуда.

– Так-то оно так. Но только он как-то мне проболтался, что вышло-то их с Новослободской двое. А дошел он сюда один. Вот и думай – кому он напарничка скормил по дороге?

Игорь молчал. Эльф, довольный произведенным эффектом, перешел к практическим вопросам.

– Костюмы у нас теперь есть. Я этот себе возьму, а девчонке свой старый отдам, пусть спасибо скажет, что хоть какой ей достанется. Те два, которые мы тогда с мертвяков сняли, – вам с Маринкой. С собой надо жидкости горючей взять, у меня есть немного. Зажигалки, еду. Оружия у нас, конечно, маловато, ну да бабы все равно с ним обращаться не умеют. Главное выбрать надо, куда пойдем. Я попробую со стариком потолковать сегодня, он говорил, что места тут знает. Даже вспоминал, что какая-то станция тут недалеко совсем – Сухаревская, что ли?

Игорь напрягся. Что-то он такое нехорошее про эту Сухаревскую слышал, но вспомнить не мог.

Вечером Васька завел разговор с Профессором.

– А какая станция отсюда всего ближе? – как бы невзначай спросил он.

– Сухаревская, – ответил Профессор. – Только странные вещи рассказывают про эту станцию. Дескать, там люди в туннелях пропадают.

– Я вспомнил! – хлопнул себя по лбу Игорь. – Потому и переходы с Красной линии на Тургеневскую замуровали.

– Стало быть, туда лучше не ходить, – неосторожно брякнул Васька. – А еще какие тут поблизости есть?

– Вы что, уходить собрались? – с подозрением спросил Профессор.

– Да просто интересно, – отнекивался Эльф, но старик уже все понял.

– Возьмите меня с собой, – умоляюще заговорил он. – Я тут один пропаду. А вы без меня все равно не дойдете – я тут все места знаю.

Васька недовольно скривился:

– Молодым и сильным тяжело, а ты вообще по дороге загнешься.

– Возьмите! – умолял Профессор. – Я тогда вам расскажу, как идти. Если повезет, нам и на поверхность выходить почти не придется.

– Это почему? – спросил Васька.

– А здесь совсем рядом река подземная по трубе течет. По той трубе вдоль нее можно дойти даже до красных на Охотном ряду. То есть на Проспекте Маркса, – спохватившись, добавил Профессор.

– Я к красным не хочу возвращаться, – помотал головой Игорь.

– Да нам бы хоть до каких людей добраться. Хуже, чем у фашистов под боком, все равно не будет. Ну, разве только у бандитов на Китай-городе. Да и там, говорят, тоже люди попадаются.

Игорь подумал и согласился. Главное – для начала выбраться отсюда. Можно и к своим. Товарищ Москвин ведь еще не в курсе, что Игорь многое понял, пока поправлялся. Товарищ Москвин даже не знает, что диверсант Громов вообще уцелел. Интересно будет взглянуть в глаза вождю. С каким лицом он его встретит?

Товарищ Москвин. Отец родной. Предатель.

– В чем-то ты прав, – рассуждал тем временем Васька. – Когда еще вас всех тут не было, проходил мимо человечек один. Чудно как-то назвался. Так он сказал, что шел под землей, но не по метро. И от красных прямиком дошел сюда в обход Рейха. Я его в туннеле возле Цветного бульвара встретил. А потом он дальше пошел – сказал, к Проспекту Мира. Ушел, и больше я его не видел. Но он много интересного рассказал. Что в этих местах под землей везде трубы проложены, потому и станция рядом с Цветным бульваром Трубной называется. И по этим трубам далеко можно уйти.

– Да тут везде подземные ходы, – закивал Профессор. – Я раньше не так далеко отсюда жил, эти края неплохо знаю. Тут воры когда-то обитали и по подземным ходам уходили от облав. А еще тут относительно недалеко друг от друга целых три станции метро находятся. Про Сухаревскую уже говорили, а вот если Садовое кольцо перейти и пойти прямо, то там не так далеко будет Достоевская. Правда, от кого-то слышал я, что разрушена она, но, может, врут люди? А от нее через Екатерининский парк до Проспекта Мира не так уж далеко. А там уж точно люди живут – что на кольцевой, что на радиальной. На Ганзу мы, может, и не попадем, но на радиальной, думаю, можно устроиться. Жалко, – посетовал Профессор, – что нет у нас плана подземных коммуникаций.

Идея, показавшаяся сперва бредовой, постепенно стала обретать конкретные очертания. Бродяги вообще не умели долго сидеть на одном месте, они привыкли скитаться в поисках еды.

План Профессора подразумевал, что его самого должны беречь как зеницу ока. Ведь он единственный бывал в этих местах еще до Катастрофы и мог указать направление. Игорь уже знал, что одно дело – карта, а другое – суметь сориентироваться по этой карте. К тому же за столько лет все могло измениться до неузнаваемости.

Глава 3
Вниз по течению

Среди ночи Игорю вдруг послышались из угла странные звуки – нежное шипение, словно струйка пара вырывается из-под крышки котелка, а затем шорох. Он нашарил поблизости обломок кирпича и ждал. Но, как оказалось, проснулся не только он – чуткий Васька, привыкший спать вполглаза, тоже был настороже. Вспыхнул фонарик, и эльф с ругательствами принялся ожесточенно тыкать во что-то ножом. Игорю показалось, что он заметил черное щупальце. Оно прямо у него на глазах буквально всосалось обратно в щель возле пола. Эльф был мрачен.

– Буди остальных, – сказал он. – Уходим. Теперь нам тут житья не будет.

Женя уже проснулась и, услышав эти слова, принялась молча трясти за плечо Марину. Игорь удивился хладнокровию девочки. Разбуженный Профессор тоже не задавал лишних вопросов. Каждый быстро собрал свой нехитрый скарб, и Васька сказал:

– Придется идти прямо сейчас. Может, в туннеле возле Цветного бульвара остаток ночи и день пересидим, а потом дальше отправимся.

– А что случилось-то, – подала наконец голос ничего не понимавшая Марина. – К чему такая спешка?

И словно в ответ на ее слова в углу опять раздалось шуршание. Потом в том месте, где ближе к полу шла трещина, от стены отвалилось несколько обломков – словно кто-то пробивал себе дорогу. Марина, расширив глаза, глядела как завороженная. Игорь взял ее за плечо и подтолкнул к выходу – только тогда женщина опомнилась, схватила за руку Женю и двинулась за эльфом и Профессором, а Игорь замыкал процессию, поминутно оглядываясь. Жаль было покидать насиженное место. Но чутье подсказывало ему – от существа, которое сейчас пробивалось к ним, лучше держаться подальше.

Уже выходя в туннель, они услышали за спиной стук еще нескольких упавших камней и прибавили ходу. Путь до Цветного бульвара показался Игорю очень недолгим.

Возле станции устроили военный совет. Марина робко заикнулась, что можно было бы попробовать остаток ночи провести здесь. Возможно, удастся даже вздремнуть. Но Профессор считал иначе:

– Думаю, нам не стоит терять времени. Если сейчас мы выйдем на поверхность, то успеем проделать часть пути до конца ночи.

– Уже полночи прошло. Далеко мы не уйдем, – хмуро возразил Васька.

– А нам далеко и не нужно, – загадочно сказал Профессор.

Они еще немного поспорили. Профессор и Игорь были за то, чтобы не терять времени, Васька сомневался, Марина и Женя больше молчали, полагаясь на мужчин. Им тоже было неуютно в незнакомом месте, но кто знает, что ожидало их в пути? В конце концов Васька согласился, что оставаться на заброшенной станции тоже не самый лучший вариант, и маленький отряд стал облачаться в костюмы. Марине и Жене достались респираторы, у остальных были противогазы. На щуплой Жене костюм химзащиты болтался, как на вешалке.

Мужчины проверили оружие – у каждого был автомат, а у Васьки еще нож и предмет зависти Игоря – пистолет Макарова. Не слишком большой, не слишком тяжелый, и патроны к нему найти вполне можно – то, что надо. Его Эльф тоже, видно, где-то украл.

– Как ты не боишься красть? – спросил его однажды Игорь, и бродяга в ответ выдал неожиданное рассуждение: если ты берешь то, что тебе и вправду необходимо именно сейчас, то это обычно сходит тебе с рук. Главное – чувствовать меру, не ошибиться, не пожелать лишнего.

– А вдруг ты ошибешься? – спросил тогда Игорь.

Эльф беспечно махнул рукой:

– Значит, попадусь, и уж тогда по головке не погладят.

Игорь пожал плечами. Он и так был уверен, что Эльф со временем плохо кончит. Но что ему до этого? Эти люди сейчас нужны ему, потому что один он никуда не дойдет. Как только они перестанут быть ему необходимы, он без сожаления, даже с радостью расстанется с ними. Бродяги – неподходящая компания для такого, как он.

Но сейчас Игорь был почти благодарен Ваське за то, что тот взял командование на себя.

Они подошли к гермоворотам и по очереди протиснулись в узкую щель. Васька с сомнением оглянулся – Игорь, казалось, читал его мысли. Эльф прикидывал, не расчистить ли щель, чтобы к фашистам пробрались какие-нибудь мутанты снаружи и устроили им веселую жизнь. Но, видимо, Эльф от этой мысли все же отказался и снова заслонил щель досками. Хотя и не без сожаления, как показалось Игорю.

Они поднялись по эскалатору – Васька первым, за ним – Профессор и женщины, а Игорь шел замыкающим, то и дело оглядываясь и прислушиваясь. В вестибюле небольшая крылатая тварь с шумом заметалась под потолком, потом вылетела на улицу. Путешественники вышли вслед за ней и остановились, чтобы оглядеться. Игорь посмотрел налево, в сторону эстакады, – не видно ли хищников, которые провожали их в прошлый раз? Но все как будто было спокойно, а вот на бульваре ему почудилось движение. Тем временем Профессор указал вправо – туда, где прошлый раз они видели памятник возле машины. И отряд направился в ту сторону.

По дороге Профессор заметил под ногами круглую металлическую крышку и знаками показал, что ее нужно поднять. Игорь и Васька налегли, Профессор сделал вид, что помогает, хотя толку от него было чуть. Когда откинули крышку, увидели уходящую вниз трубу, вдоль которой торчали проржавевшие железные штыри. Васька полез первым. Скоро они услышали стук. Потом Васька посветил снизу фонариком. Оказалось, труба довольно быстро оканчивалась, выводя в подземелье. Спустился Профессор, следом Женя и Марина. Последним по трубе вниз полез Игорь. Спустившись на пару ступенек, с трудом, держась одной рукой, попытался задвинуть другой люк. Не удалось. Плюнув, Громов спустился еще немного, потом повис, держась за штыри, разжал руки и спрыгнул на кучу перемешанного с землей мусора.

Они оказались в низком, почти сухом коридоре с выложенными кирпичами стенами и полукруглым сводом. Профессор подумал и указал рукой в одну сторону, пробубнив что-то невнятное. Бродяги пошли вперед, но вскоре уткнулись в завал. Коридор был засыпан крупными обломками кирпичей. Пришлось возвращаться и двигаться в противоположном направлении.

В противогазе было тяжело дышать, поэтому Игорь стащил его и тут же услышал звуки: где-то тихонько журчала вода. Сзади со стуком упал камень. Игорь обернулся. Посветил – никого. Ему стало не по себе. Остальные тоже стянули резиновые маски и тревожно оглядывались.

Что-то грохнуло наверху, где была крышка люка. Все остановились. Игорь схватился за автомат. Но нет, опять все тихо. Они пошли дальше по коридору, слабый луч фонарика освещал неровные стены, кучи грязи на полу. Вдруг Игорь услышал, как кто-то скребется. «Крыса», – подумал он. Но звук раздавался совсем рядом, а зверька видно не было. Игорю стало казаться, что скрежет идет из-за стены.

– Выпус-с-сти меня! – вдруг услышал он свистящий шепот.

Игорь осветил стену. Ничего. Кое-где кирпичная кладка осыпалась, видна была земля. Но никаких отверстий и полостей не наблюдалось. Звук словно шел прямо из стены.

– Выпус-с-сти!

– Там кто-то есть, – сказал Игорь и сам испугался своего голоса – хриплого, чужого. Женя глядела на него полными ужаса глазами. Наверняка она тоже слышала.

– Ты с ума сошел? – сказал Васька, явно нервничая.

– Тут стена глухая, – зачем-то уточнил Профессор, хотя это и так было всем ясно.

– Пошли отсюда, – заключил Васька. – Живых тут быть не может, а если это мертвяк… тем более сваливать надо побыстрее.

Игорь покосился на Марину – она словно бы ничего не слышала. А вот Женя тревожно вертела головой.

«Неужели она тоже слышала?» – подумал Громов, но спрашивать девочку не стал, чтобы не пугать ее еще больше. В привидения он вообще-то не верил и склонен был думать, что в Рейхе его слишком сильно огрели по голове, оттого и шумит теперь в ушах. Их на Красной линии воспитывали в духе атеизма. Нельзя не признать, что после Катастрофы сторонники материализма получили еще один сильный довод в пользу своей теории. «Если Бог есть, – спрашивал, бывало, патетически очередной лектор, – как он мог допустить такое?» И вроде бы приходилось с ним соглашаться, но… при этом суеверными были чуть ли не все поголовно. Кто-то верил в Хозяина туннелей, кто-то – в Путевого Обходчика, и почти все – в Черного Машиниста. Сталкеры все как один обвешивались оберегами и придумывали свои приметы и ритуалы.

Михаил Иванович предпочитал этих вопросов в разговорах с Игорем не касаться. Один раз мельком обронил, что в потусторонние силы верят лишь невежественные люди. Игорь больше с ним не заговаривал, но такое объяснение его тоже не вполне удовлетворило. Гораздо больше понравилась теория одного из сталкеров.

Сталкер тот был у руководства Красной линии как бревно в глазу – уж очень колоритная личность, и по каждому поводу было у него свое мнение, почти никогда не совпадавшее с мнением товарища Москвина. Звали сталкера Айрон Медный, по станции он ходил в потрепанной косухе, мешковатых штанах и остроносых сапогах с заклепками. Был невысоким и полным, но двигался при этом с кошачьей ловкостью. Металлические колечки торчали у него в ушах, в носу, и однажды, когда несвежая рубаха выбилась у сталкера из штанов, Игорь заметил кольцо даже у него в пупке. Говорили, что в прежней жизни был он не то рокером, не то байкером – Игорь так и не понял, это одно и то же или нет. Полуседые волосы Айрон обычно стягивал в хвост, но мог и заплести в косицу, украсив ее лентой. Товарищ Москвин, конечно, давно бы приказал его остричь и одеть по-человечески, а то и в карцер посадить за вольнодумство, но Айрон был удачливым сталкером, и за это приходилось ему многое прощать. Людей, которые могли вернуться с поверхности живыми, да еще и с полезной добычей, и так становилось все меньше. Поэтому Айрон отлично знал себе цену и поговаривал, что в любой момент может податься на Ганзу или в Полис, ему там будут рады. Для Игоря было загадкой, почему Айрон все же до сих пор остается на Красной линии.

И вот однажды, когда сталкер расслаблялся после очередной вылазки и был уже слегка навеселе, он и сказал то, что особенно запомнилось Игорю:

– Я думаю, брат, после Катастрофы все изменилось. Раньше ведь как было – каждый за себя, один бог – против всех. Но вот прогневали его, истощилось его терпение, устроил он нам большой барабум да и плюнул на уцелевших. Мол, сами себя истребят окончательно. В общем, богу теперь не до нас. Больше мы ему не интересны. Крест он на нас поставил. Но у каждого из нас есть свои демоны и свои заступники.

– И у меня тоже? – спросил Игорь.

– И у тебя. Просто ты еще не знаешь их в лицо. Придет время – узнаешь.

И Игорь поверил ему. У Айрона было одутловатое от пьянства лицо – он уверял, что выпивка помогает от радиации. Но говорил он как человек, много повидавший и переживший.

И, как нарочно, мелькнуло в голове Игоря еще одно воспоминание. Случай, который он старался забыть.

Командир их отряда стоит перед кучкой оборванных пленников. Это беженцы. Их поймали в туннеле. Откуда они шли, Игорь уже не помнил. Командир допрашивает их предводителя:

– Почему я должен верить, что вы – не шпионы?

– Мы просто хотим жить в мире с другими. Мы призываем всех прекратить войны – ведь нас и так осталось мало, – отвечает ему человек в истрепанных, но относительно чистых лохмотьях. У него правильные черты лица, хотя выглядит он бледным и осунувшимся. «Он еще не стар – думает Игорь. Сколько ему могло быть в день, когда погиб мир?» Человек смотрит на командира спокойно и прямо, не опуская глаз.

– Вредные мысли! Вы просто смутьяны. Бродячие проповедники. От таких, как вы, одни проблемы.

– Нет. Нам открылась истина. Остатки человечества уцелели не случайно – на то была воля свыше.

– Вот как? А я думаю, что ты уж точно уцелел по ошибке. И сейчас докажу тебе это.

Командир поднимает пистолет и стреляет в упор. На груди человека расплывается красное пятно, он молча падает вниз лицом на шпалы. Командир смотрит на остальных:

– Ну? Кто еще хочет потолковать о божественном?

Пленников привели на станцию, а потом куда-то переправили. Ходили слухи, что где-то на одной из отдаленных станций Красной линии расположен не то лагерь, не то лаборатория, где на врагах народа ставят эксперименты, служащие для пользы всего прогрессивного пролетариата.

Такие случаи тоже вызывали сомнения в существовании высшего разума. Впрочем, подрывали они заодно и веру в справедливость, доброту и мудрость руководства Красной линии.

«Я не поддамся, – думал теперь Игорь. – Здесь не может быть живых. А если это дух и он нуждается в моей помощи, значит, он недостаточно силен, чтобы самостоятельно выбраться из стены. Но я не стану помогать ему, еще не хватало – выпускать зло наружу своими руками».

Задерживаться здесь, конечно, не стоило. И Игорь поторопился за Васькой.

* * *

Эльф ушел вперед, и вскоре остальные услышали его удивленный возглас. Путешественники остановились. Игорь подошел к ним и увидел – все четверо столпились перед проемом, где коридор выводил в большое помещение. Васька осторожно посветил внутрь. Луч обежал серые бетонные стены с потеками сырости и кучи хлама на полу: старая железная решетка, лопата и какое-то тряпье, слежавшееся от времени. Они вошли, спотыкаясь об обломки кирпичей и прочий мусор. Васька, добравшись до дальнего угла, тихо присвистнул. Игорь подошел поближе.

В полу виднелось круглое, выложенное кирпичами отверстие. Ширина его была такова, что человек, пожалуй, мог бы туда протиснуться стоймя, прижав руки к телу. Васька посветил, но дна не было видно. Дыра казалась бездонной.

Игорь поднял обломок кирпича, кинул вниз. Долго ничего не было слышно, затем из глубин колодца вдруг послышалось шуршание. Словно там лежала мятая бумага, и теперь кто-то ее ворошил. Женя ойкнула, все попятились назад.

– Не плюй в колодец. Вылетит – не поймаешь! – наставительно заметил Васька и осветил потолок, держась подальше от дыры в полу. В потолке обнаружился круглый люк. Других выходов помещение не имело. Эльф обернулся к Профессору.

– Ты куда нас привел, гад?

Тот что-то неразборчиво бормотал. Васька схватил его за грудки.

– Слышь, старый черт?! Я к тебе обращаюсь! Ты чего нас сюда притащил? Чтоб мы тут сдохли? Блин, как знал – не хотел тебя брать!

У него начиналась истерика. Игорь схватил бродягу за плечо, тряхнул:

– Не время сейчас отношения выяснять. Выбираться надо отсюда, пока не поздно.

В этот момент наверху неожиданно раздались тяжелые, неторопливые, размеренные шаги. Судя по звукам, существо, бродившее там, было в несколько раз крупнее человека. Все сразу притихли.

– Я просто ошибся люком, – бормотал Профессор. – С кем не бывает? Этот коридор никуда не ведет. То есть ведет, но – в подвал дома. Может, раньше еще куда-то вел, но его завалило.

– Эй, разбор полетов потом, – повторил Игорь фразу, которую не раз слышал от командира в разведшколе. – Все быстро и без шума идем обратно.

Над их головами что-то загремело, покатилось. Потом звякнуло, как будто металлический предмет упал, послышалась возня. Находившееся там существо, судя по всему, учуяло людей и вплотную заинтересовалось люком. Раздался скрежет – словно крепкие когти царапали металлическую поверхность. Из дыры в полу по-прежнему слышалось шуршание. Казалось, что источник звука понемногу приближается.

Путешественники быстро пошли обратно по коридору к тому месту, где спускались.

– Сейчас, сейчас, – бормотал напуганный Профессор. – Теперь я знаю, куда нам надо. Я найду другой люк.

– Это если успеешь, – зловеще бормотал Васька. – А если наверху, на выходе, нас уже какая-нибудь тварюга караулит? Я тогда лично первым делом тебя придушу, старый черт!

Он настоял на том, чтобы Профессор лез первым. Тот пытался сопротивляться, но пришлось уступить. Игорь в их перебранку не встревал, хотя в душе порадовался, что не смог задвинуть люк – старик не смог бы его отодвинуть и двумя руками.

Громов подсаживал в трубу всех по очереди, а потом Васька посветил ему сверху и он, подпрыгнув на куче хлама, на секунду всей тяжестью повис на нижнем ржавом штыре. Тот начал прогибаться под его весом, но Игорь уже уцепился другой рукой за следующий штырь, с усилием подтянулся и вскоре был на поверхности. Они кое-как задвинули тяжелую крышку люка. Игорь еще подумал – кто-нибудь пойдет и провалится. С другой стороны, ходить тут особо некому, кроме животных.

Бродяги двинулись вдоль бульвара, удаляясь от эстакады. Дойдя до памятника человеку возле машины, Профессор нежно погладил его, словно старого друга. Оглянулся на разрушенное здание поблизости и указал рукой на бульвар, в направлении круглой площадки, где темнели жуткие фигуры. Васька отрицательно замотал головой, но Профессор настаивал. В результате они все же двинулись в том направлении. Игорь понял – Северцев хотел перейти на ту сторону бульвара. Двигаться сквозь заросли было бы безумием, а площадка хотя бы как-то просматривалась.

Чуть ли не из-под ног у них порскнуло небольшое животное и умчалось в темноту. С бульвара донесся тоскливый заунывный вой, сменившийся поскуливанием. Профессор заторопился. Нервно оглядываясь, они прошли справа от фигуры на колесе, Игорь невольно покосился на четырехугольный предмет – черепа были на месте. «Как бы и наши к ним не прибавились», – подумал он. И тут же услышал, как вскрикнул Васька и нагнулся, ощупывая ногу. Игорь посветил – в щиколотку Эльфа воткнулась острая железка. Тут что-то пролетело возле самого его уха. Громов торопливо погасил фонарь – на свету они представляли собой отличные мишени. Васька вскинул автомат и дал очередь по ближайшим кустам. Оттуда раздался короткий вопль. Игорь жестом показал женщинам, что лучше передвигаться ползком, и сам, пригнувшись, чуть ли не таща на себе Ваську, поторопился покинуть площадку, видимо охранявшуюся здешними аборигенами. Знакомиться с ними поближе никакого желания не было – Игорь подозревал, что числом их маленький отряд явно уступает противнику. Профессор уже давно опередил товарищей и вскоре опять обнаружил круглую железную крышку под ногами. Игорь с Васькой вновь, поднатужившись, отвалили ее, и на этот раз результат явно устроил старика больше. Вниз шла труба, в которую на некотором расстоянии друг от друга были вделаны толстые железные скобы. Профессор заглянул в нее, кивнул и выжидательно обернулся к Ваське. Тому все это ужасно не нравилось – он знаком предложил Северцеву спускаться первым. Профессор отрицательно замотал головой.

Все это Игорю уже изрядно надоело, к тому же в любой момент могла появиться неведомая погоня. Отстранив шипящего от боли и злости Эльфа, Громов решительно поставил ногу на крайнюю скобу, попробовал – выдержит ли? Скоба выдержала, и он потихоньку начал спускаться, не ожидая, чем кончится спор наверху.

Сначала Игорь лез на ощупь, но вскоре услышал, что сверху за ним спускается еще кто-то, освещая трубу слабым лучом фонарика. Бодрости у Громова прибавилось. Он только боялся, как бы тот, кто спускался сверху, не оступился и не рухнул прямо на него.

Казалось, спуск продолжался куда дольше, чем в первый раз. Потом правая нога Игоря вместо железа скобы вдруг ощутила пустоту, и Громов, сорвавшись от неожиданности, повис на руках. В слабом свете фонарика он увидел, что до пола недалеко, и решился разжать пальцы. Упал удачно, почти не ушибся, только весь измазался в грязи, и через секунду уже стоял на ногах, готовый подхватить того, кто спускался следующим. Повисев немного, тот, как куль, рухнул ему в руки, и по весу Игорь догадался, что это была Женя. Марина оказалась куда тяжелее, а уж удержать Профессора и вовсе не вышло – в итоге Игорь не устоял на ногах и они оба рухнули на пол. Последним появился Васька – ему явно трудно было спускаться из-за раненой ноги. Игорь поймал и его – Эльф оказался не таким уж тяжелым.

Теперь они могли оглядеться. Странное это было место. Люди находились в туннеле, по размерам почти таком же, как и в метро, только в середине его текла мутноватая река. А они стояли как будто на тротуаре, достаточно широком для того, чтобы спокойно идти. Такой же был и с другой стороны.

Профессор решительно потянул с лица противогаз. Марина, глядя на него, тоже сняла респиратор. Игорь вовсе не был уверен, что это разумно, но, поколебавшись, противогаз тоже стащил. Воздух здесь был слегка затхлый, пахло сыростью и еще какой-то гнилью. Но после туннелей метро этот воздух показался почти свежим.

– Ни хрена себе! – пробормотал Васька. – Где это мы оказались?