Kitabı oku: «Вуро», sayfa 3
– В принципе, – продолжил Крист. – Ты выбрал правильную позицию: ложишься в клинику, а здесь всё начинается уже без тебя. А когда возникнуть осложнения, ты выходишь из клиники и под воздействием эмоционального подъема населения, которое заставит тебя принять нужное нам решение, что, в свою очередь снимет с тебя полную ответственность со стороны парламентской комиссии. Что именно ты подал повод для начала войны на всей планете, короче говоря, с тебя как с гуся вода.
Но в этом случае, нигде ни в коем случае не должно проскальзывать даже намека. Что у нас пока не получается возможность в переходе в иное энергетическое состояние. А так же говорить о какой либо сумме денег, по оплате этих услуг, это очень больно ударит по самолюбию большинству населения, из-за их не финансовых возможностей, что сможет оттолкнуть её большую часть от нас. Это главное.
А нам нужно будет давить на оборот, на подсознание всего населения без исключения, с минимальной оплатой или бесплатно для тех, кто будет активно поддерживать нас. В противном случае мы не получим официальной поддержки всего нашего народа и государственных деятелей других стран, по всей планеты. – Слушатели молча слушали, а Крист говорил рассудительно и очень спокойно:
– Всех, кто будет не согласен с нашими взглядами, придется жестоко подавлять, иначе мы просто не сможем заставить все население планеты поверить в эту реальную необходимость и фанатично бороться за нашу абстрактную идею.
Но самое главное, мы должны внушить и доходчиво объяснить не навязчиво, что многие житейские и повседневные проблемы для большинства решатся сами собой. А это буквально все болезни, проблема в еде, свободное перемещение по всей планете быстро и надёжно, любое трудоустройство, а какая экономия денег, бесплатное жилье и многое, многое другое.
Существование обоих цивилизаций на одной планете снимет главную проблему: между смертью и жизнью, в потере близких родственников. А так же обеспечит возможность стать бессмертными для всех, у которых истекают срок на последнюю реабилитацию тела. И у кого просто не хватает денежных средств, без всяких на то условий, это государство даст кредит для своих граждан!
Нет! Вы только подумайте, – он поднял указательный палец к верху, а затем сжал кулак. – Вы понимаете!.. Но если это сделать национальной идеей и заразить это общество планеты таким фанатизмом, то эта планета с таким населением будет просто непобедима. Все – от мала до велика, будут готовы пойти на самопожертвование, не задумываясь о своей судьбе. Это население и не нужно будет толкать на самопожертвование – оно само нас будут подталкивать вперёд.
Вспомните нашу историю: созданный абстрактный фанатизм населения, и направленный в нужном направлении для нас, сметет на своем пути, в буквальном смысле всё и всех. Но только нужно вовремя успевать поправлять эту толпу в нужном направление, а, Билл?.. Ты просто гений!.. А я сижу и думаю: а на хрена ему так срочно нужна клиника? А потом, Билл, оказываешься уже единоличным лидером на протяжении не одного столетия на президентском посту! – усмехаясь, закончил Крист.
– Ладно, ладно, хватит разглагольствовать! Хотя во многом ты прав. Не буду скрывать, что благодаря мне на планете сохраняется вся стабильность, начиная с внешней и внутренней политики. А что для населения нужно в первую очередь? Умный президент, с дальновидными взглядами! Это составляет твердую уверенность в завтрашнем дне для всего населения.
А от постоянной смены президентов происходит перетряхивание всего общества. Каждый президент приносит свои взгляды, переделывает мир по-своему. Сейчас иные времена, и жизнь стала для многих длиннее, поэтому, они начали понимать всё по-иному, потому что могут сравнить с прежними годами жизни, не так ли?.. – Билл сделал паузу, задумался.
– Босс, а насчет выборов ты прав, да ведь это такая предвыборная агитация, это целый «Клондайк», – Крист перебил Билла в свойственной манере и встав стал похаживать позади своего кресла. – Все наши лозунги и вся внешняя политика устарели уже давно морально и ты проиграл бы точно, а вот с этой предвыборной программой на следующий год, – Крист покачивал головой. – Ты дашь такую фору всем кандидатам из других государств на президента планеты!
– Да чего ты несешь, – грубо перебил Стэнли. – Мы столько денег ввалили в эти аппозиции на всей планете, а эти сраные государства, у нас знаешь где?!.. – Стэнли сжал кулак и лихорадочно замахал в воздухе. – По совершению этих мягких революций, это же наши ставленники, а военные базы, находятся, чуть ли не в каждой стране, пускай только попробуют свой рот открыть, сразу заткнём!..
– Не перебивай меня! – не удержался Крист и злобно посмотрел на собеседника.
– Ты мне рот не закрывай! Ты разве забыл, – Стэнли замотал в воздухе указательным пальцем. – В какую сумму все это нам обходится, и ты еще говоришь, что все это устарело?..
– Ты не прав, Стэнли, лишь потому, что ты не видишь дальше своего носа, – огрызнулся в ответ Крист. – Да! Да! И еще раз да! Пойми же наконец одну истину, кретин, что нельзя на протяжении многих столетий, постоянно затыкать всему населению планеты рот постоянно нашими деньгами, нашими военными базами и нашими ставленниками! Пора друг! Пора! Уже давно менять нашу внешнюю политику! А здесь такая возможность!..
– А я с тобой все равно не согласен! – все не унимался Крист.
– Замолчи, пусть закончит свою мысль, – вмешался Билл. – Сколько тебя учу, так никак и не научу, – он постучал кулаком по-своему лбу. – Когда ты не согласен с кем-то, не заводись, держи себя в руках. А ты, Крист продолжай.
– Любому населению планеты будет не возможно устоять, ты всё правильно рассчитал!.. Эта игра стоит свеч, здесь мы убиваем двух зайцев сразу. Но я всё же думаю, что именно ты обязан сам первым начать эту агитацию, не когда пойдёт волна от полученного резонанса, иначе сможешь опоздать. Потерять первые рычаги власти как вдохновителя, как у нас, так и за рубежом.
– Я подумаю об этом предложении, – прервал собеседника Билл.
– Наше население планеты любит своих президентов, который показывает активно всем свою позицию первыми, что он борется за улучшение благосостоянии средних слоёв населения. Даже смело начинай войну и… – Билл поднес указательный палец ко рту, и гневно посмотрел на Криста.
Я всё понял, – он слегка улыбнулся. – Что ты хочешь мне сказать, за это я тебя и ценю.
Хорошо, что вуровцы и не кто другой не может нас здесь подслушать. А то они нас поставит в такую позу…
Ну, вроде теперь все знают, что делать. А ты, – кивнул он в сторону Криста, – начинаешь подготавливать весь космический флот к всевозможных вариантам войны в космосе и на планете после того, как волна достигнет апогеи. Если вы сорветесь раньше времени, тогда нас самих сотрут в порошок. И ещё: лозунг должен быть придуман в самом конце, а не в начале этой кампании. Он должен быть понятным, с простым подтекстом. – Билл почесал затылок. – В нашей Галактике шестнадцать цивилизаций, а рядом с нами ещё две Галактики, и это ещё сорок, то всего получается пятьдесят шесть. Таким образом Крист, ты меня понял к чему я клоню, чем больше будет бунтарей, тем труднее будет нас подавить и нам выиграть компанию с этой Цивилизацией.
– Я понял твою мысль, всё будет сделано по высшему уровню, дипломаты будут проинструктированы, – ответил Крист.
– Теперь постоянно помните оболтусы, что вы круглосуточно находитесь под колпаком у вуровцев, лишнее ваше слово сказанное где ни будь фиксируют и дальше может вам и нам обойтись боком. Вам, надеюсь всем понятно! – снова почесал затылок Билл.
– Пожалуй, пора заканчивать. Кстати. – Сделал многозначительное выражение Президент. – А неплохо было бы сообщить мне эту новость, когда я буду в ночной пижаме после реабилитации. Вот это было бы эффектно! Зрелищно!
Следующая с нами встреча, по этому поводу, только после реабилитации.
Но, Берк имей в виду, чтобы вуровцы не смогли никак проскользнуть на нашу встречу после операции, – он снова почесал затылок. – Да что это такое, мозги так чешутся, извилины развиваются что ли?.. – посмотрев на всех, окружающие рассмеялись. – Шутка. А теперь расходимся, но предупреждаю сразу, на эту тему ни с кем не обсуждать, пока не прейдет время.
Все четверо вышли в коридор по очереди.
3 Курсантское училище
Сбылась заветная мечта. Ушли в прошлое беззаботное детство и счастливые школьные годы, которые начинаешь ценить только в зрелом возрасте.
Осваивая и усовершенствуя технику пилотирования на вертолёте, Александр Ханин не заметил, как пролетело четыре года, с их ночными караулами и повседневным однообразием. А уже шли последние месяцы курсантской жизни, где без пяти минут выпускники. Набирая летные часы, он чувствовал, что от однообразия повторного маршрута его невыносимо тошнит, но полетное задание все равно нужно выполнять.
В летном училище – как и везде – люди сходятся по характеру и близости взглядов. В итоге с окружающими много знакомых именуемых товарищами, но хорошими друзьями становятся единицы. Старшие курсанты отличаются от младших более высокими профессиональными навыками. Поэтому пилоты – инструкторы, как правило, в основном не вмешиваются, в их последние полетные задания, подчеркивая тем самым, что им пора привыкать к самостоятельности.
Инструктор Егорыч не раз поднимался на борт вертолета, будучи под хорошим хмельком. Вот и сегодня он был навеселе, вваливался в салон вертолета с песней на устах, а устроившись поудобнее на скамейке, начинал учить ели ворочая языком:
– Курсанты бывают разные – умные и бестолковые. Если ты умный, то тебя нечего учить и контролировать. Ну, а если кто тупой, то я просто обязан дышать тебе в затылок. Я разве не прав, а?.. И вот какая, братцы, хренотень получается: у вертушки катапульки нет, а жизнь-то – она у нас то одна. – Заканчивал он свои глубокие размышления и устраиваясь по удобнее на скамейки замолкал.
– Набираем высоту, учитываем скорость бокового ветра. Теперь вышли, на заданный курс. Санек, а ты помнишь день, когда мы поступали в училище? – Спросил Алексей Синицын.
– С чего это ты вдруг вспомнил? Сколько ведь прошло…
– Да так. У нас осталось всего несколько полетов и – прощай – прощай, родимый наш дом казарма. А все же, как здорово было тогда! Просто приятно вспомнить, – улыбнувшись, посмотрел Алексей в сторону напарника.
– Да я что-то призабыл, что ты имеешь в виду. – Александр отвернулся в сторону и улыбнулся, но потом опять сделал серьезную физиономию и повернулся к товарищу.
– А когда проходили курс молодого бойца, – напомнил тот.
– Да-а, Лёха. Время по правде пролетело быстро, а сейчас скучно. Но скоро конец однообразной жизни. Да здравствует свобода!..
– Ты что, Санёк! Забыл, как нас тогда чуть-чуть не выгнали из училища?
– Да-а… Спасибо твоему папане и тебе, что всю вину взял на себя. Хоть идея была моя, но я тебе благодарен.
– Да не за что, мы же были тогда вместе, – почесывая ухо, вспомнил Лёха отца: как тот оттянул сына за ухо из-за этой выходки.
Александр, тяжело вздохнув, усмехнулся:
– Не знаю, как тебя, но меня он тогда просто достал до самой задницы, этот начштаба. Нашел, мудак, дураков! Ты только вспомни, – и они мысленно перенеслись в тот период.
– Ему нужно было успеть сделать как можно больше количество прыжков. Он сразу усек тогда, что мы были самыми быстрыми в укладке куполов парашюта. – Недовольно закончил Алексей.
– Да… А сам потом только давай успевай таскать нам купола на укладку. А сам только бегал от вертолета к вертолету: «Мужики, выручайте! Родина вас не забудет, и я тоже!»
– Я тогда думал, конца и края не будет.
– Сколько мы ему тогда уложили за день, не помнишь? – Спросил Ханин.
– Он тогда рекорд поставил, свыше сорока прыжков за день. Ну, вот и считай, сколько мы уложили тогда ему – под тридцать, – разъяснил Лешка.
– Если бы он меня не задел тогда. – «Чего вы возитесь, салобоны» Я из-за вас пропустил следующую смену!? – сказал Начштаба.
– Где там попить, конфету в рот засунуть не мог. А остальные посмеиваются над нами и полеживают в теньке, – с грустью заметил Алексей.
– Ты в рот не успел тогда засунуть, а я по нужде сбегать даже не мог! Вся задница в мыли.
– Вот уже 29 прыгнул, а если переплюну за 40. А получу я этак… – Подумал про себя Начштаба, мотая головой усмехаясь. – Неплохо. А вот в следующий раз за то получу еще больше денег, – потирая ладони, искоса посмотрел на курсантов. Вот тут-то и встретился взгляды Александра с офицером.
– «Ах ты, козел безрогий! – Промелькнуло в голове у Александра. – Мы тут задницу рвем, а ты свои денежки подсчитываешь за наш счёт! Хоть бы маленько поделился! Да нет, такой скорее наоборот – у других из кармана вытащит. Да ну ладно!.. Я тебе сейчас отобью охоту к халяве!» – он огляделся и, что-то увидев в стороне кювета, быстро убежал.
– Слушай, а как ты сообразил тогда? Я ведь тогда был при укладке строп и ничего не заметил. А я, помню, ты любил купол укладывать.
– Ты знаешь, я обратил внимание ещё тогда, когда он с нами прыгал. Я-то, как всегда, первым по весу иду. А через одного прыгал он, уж очень любил после раскрытия купола задирать голову кверху: любовался, как раскрываются чужие купала парашютов. А потом – орет на всех подряд, устраивает разгон: как разговариваете? Что за сплошной мат? Кто разрешил закурить?
– Мы тогда в тот момент с ним прыгали. А главное: ты впереди летишь, а он сзади. И я следом за вами. Как только у меня вышел стабилизирующий, снизу такой рев, сплошной крик и мат идёт. – Радостно улыбнулся Леха. – Я перепугался: ну, думаю, наверно, кому-то в купол залетаю – и давай по сторонам смотреть и тянуть стропы вбок. А потом смотрю снизу с боку – начштаба рот открыл и плюется, плюется!
– Да врешь ты всё! Врешь! – замахал рукой Санёк.
– А тебе, откуда все это видеть – ты ведь снизу летел? Хотя врать не буду, свой, конечно, тоже открыл – от удивления, правда. Хотя сразу его не узнал.
– В каком смысле?
– А в прямом! Я-то лечу к нему боком и ни хрена не вижу: только как он что-то сплевывает и ладонь к лицу прикладывает. И мне кулаком грозит, то на тебя посмотрит. А сам ногами от злости машет, хочет пнуть, но не получается. А потом кулаками стал махать. Ну, думаю, нам мандец! Надо быстрее в сторону – и сам стропы тяну в другую сторону.
– Я вам, сукины дети! Я вам, недоноски! Выгоню к чертовой матери из училища!
Мудаки! Твари паскудные! Глаза на жопу натяну, когда приземлимся! Да я!.. Да я!.. В порошок сотру, ублюдки! Всех контужу мудаков! Ну, вы только у меня приземлитесь! Я вам таких пенделей навешаю! До думались суки, а?! Ведь надо! Всю морду разбили, ну, пи....сы! Вам это все даром не пройдет! Засажу на губу, пока молиться на меня не станете! – надрываясь, орал в полете офицер.
– А мы-то здесь при чем, товарищ майор? – синицын сделал непонимающие лицо, глядя на рядом спускающего офицера.
– Вот приземлитесь – мы и разберемся, кто есть здесь и кто причем! Я потом всем покажу товарища майора! – а снизу послышался крик начальник училища.
– Петров, етит твою мать!.. Да ты что, с ума сошел? А ну прекратить! Орёшь на всю округу! Опозорить меня решил на старости лет?! Когда приземлишься – тогда и разберёмся спокойно!
– А ты мне тогда пальцем показываешь: молчи, мол, и все. А я тогда не сразу врубился. Да и не знал, что когда кричат снизу или сверху, так здорово слышно вокруг, как будто рядом со мной разговариваешь.
Они приземлились, и первым делом, подбежав к ним, начштаба выстроил их перед собой и начал выплескивать всю свою злость: кого стукнет кулаком в живот, а кого по лицу или ногой, благо, это продолжалось недолго.
– Да вы знаете! Вы знаете кто вы такие!.. – трясясь от злости и махая кулаками. Но сбоку завизжали тормоза машине и бегущего к ним начальника училища, не давая майору снова приложиться кулаком, задержав его руку сзади. Тот сначала было дернулся, но, услышав за спиной знакомый голос, злобно выдохнул и затих.
– Ну, хватит, хватит! Погорячился – и, будя, – успокаивающе заговорил полковник. – А то так и убить можно. Держи себя в руках, на нас все смотрят. – Но, внимательно вглядевшись в лицо майора, у которого на лбу была большая шишка, под левом глазам красный растянутый круг, нос слегка разбух, покраснев, верхняя губа немного вздулась и кровоточила, а нижняя губа слегка провисла вниз, оголяя слегка пожелтевшие зубы куряки, и кровяные слюни капали с подбородка. Где вся голова и лицо было слегка припудрено темной сажой.
Полковник застыл на время с раскрытым ртом от удивления, но тут же быстро опомнился:
– Петров? Василий? ты ли это?.. – полковник все-таки не сдержался и не произвольно улыбнулся.
– Зае.... и вы… они ме…ня, в полете, – еле выговорил майор нецензурно, но тут же сделал серьезное лицо.
– Что-то не пойму тебя. Говори яснее.
– Да они мне, суки, перед прыжком укладывали мой парашют! – снова разошёлся начальник штаба.
– Нет, товарищ майор! Не этот, а другой. Вы просто впопыхах схватили не наш парашют. Так что извините, пожалуйста. Ошибочка вышла насчет нас, – с невинным видом заявил Ханин.
– Заткнись! Ты что мне басни рассказываешь, салага? Да у меня что, по-твоему, глаза в жопе по-твоему, а?.. Да ты вообще за кого меня принимаешь! За идиота, что ли?!.. – майор по привычке начал орать.
– Ну, хватит, хватит кричать, Василий! Говори толком, что случилось, – утихомирил его полковник.
– Глеб Кузьмич! Этих двух обалдуев я попросил помочь мне при укладке парашютов перед прыжками…
– Ну, и что из этого? Короче! Ближе к делу!
– Так вот. Как выпрыгнул я с вертушки, чувствую: стабилизирующий вытянулся и зафиксировал меня. Ну а я, как обычно, привык всегда поднимать голову и смотреть, как наполняется воздухом основной купол. Одним словом, привычка. А также чтоб смотреть на остальных, которые прыгают дальше.
– Так причем тогда они? – вновь удивился Кузьмич.
– Да в том-то и дело! Как только стропы вытянулись – дерганье и маленький хлопок от расширения купола, как оттуда следом сверху кто-то шлепнул мне по харе, аж искры из глаз посыпались! Чуть сознание не потерял! Я сначала не понял, что это такое на меня так быстро летит, что за сверток. А там оказалось, были камни. Да хрен его знает. Что стоите, ухмыляетесь, твари?! А потом эта газета вверху стала мотать по куполу, из стороны в сторону.
– А ты еще и рассмотреть успел? Ну, ты даешь… – удивился Кузьмич.
– Да уж, рассмотрел! Вот, смотрите, что с моей физиономией стало! Как я теперь перед всеми ходить-то буду, а? – Майор страдальчески провел ладонью по лицу, размазывая ещё больше сажу и кровь по лицу. Потом посмотрел на ладонь. – Ах, суки! Что еще удумали! А я-то думаю: что это такое мне в глаза попало? А они в эту газету еще и сажу насыпали! Откуда только нашли пи....сы, – не удержался от нахлынувшей злости Петров.
– Хорош бандитский макияж. Больничный дадим. – Начальник училища старался говорить серьезно, но не выдержал: отвернулся и все-таки засмеялся, покачивая головой. – Ты уж меня извини, но не могу сдержаться. Видал в жизни многое, но такое в первый раз. Слушай! Но ты же сам должен был делать укладку! Или только контролировал ее?
– Да вот, не успевал немного, туда-сюда, туда-сюда… – закончил Петров.
– Наш пострел везде поспел? Ладно, ладно. С этим мы после, как-нибудь в баньке разберемся, отдельно. Ты говоришь туда-сюда, туда-сюда, наверно так приятно. – Офицер усмехаясь махнул рукой и направился к машине.
– Да… Посмеялся тогда наш Глеб над ним, долго очень вспоминал нас, при каждой встречи, когда увидит Петрова, – с удовольствием вспоминал Леха.
– Сколько, две недели тогда он не показывался на работе?
– А морда, морда! Ты помнишь, какая была?! Жаль, фотоаппарата рядом ни у кого не было!
– Эх, и по подкалывали над ним после этого все офицеры. Да, не учиться бы нам после этого в училище, – с иронией закончил Александр.
– Тебе не так, как мне от отца досталось! Уже ночью влетел в казарму. Думал, разорвет на части. Ну, нет. Хорошо Глеб с ним немного бухнули. Меня позвали, а сами стоят, смеются спьяну и спрашивают: как это вы додумались до такого? И кто был инициатор? – он вздохнул. – Я сразу понял: если выдам тебя – у тебя за спиной нет никого. И кто его знает: возьмет, да еще и посадит тебя, как за умышленное членовредительство, высшему должностному лицу при исполнении служебных обязанностей. – Синицын посмотрел по сторонам, усмехнулся.
– Ты что смеешься? Приятно вспомнить?
– Не то слово! Слышь, Санек! А давай еще что ни будь выкинем вроде того, что было, а? Я серьезно! Давай! – а сам ладошкой стал поглаживать ухо.
– Да ты, с ума сошел?! Нам с тобой тогда и докончить до конца не дадут толком – пинком под задницу и поминай как звали!
– Что, боишься? Струсил? Да я на себя все возьму, как в прошлый раз. Спокуха! – он махнул рукой. – Говорят, уже рапорт отослали наверх, что столько-то человек окончат с отличием Сызранское училище. Ну а мы с тобою в том лице. Это броня посильнее, батиных звезд на погонах. Подумай, не будут же они портить свою статистику, – продолжал уговаривать Алексей.
– И что ты предлагаешь? С парашютом уже не смешно, да и прыгать нам больше не дадут, поезд ушел. А если что-то новенькое, то, в принципе, не помешало бы. – Сделав паузу и прищурив один глазок, Ханин, начал заражаться идеей друга. – Вообще-то нужно подумать. У тебя есть варианты? Хотя бы маленькая идея, какая ни будь?
– Ты знаешь, мой папаня как-то рассказывал, что во время войны немцы использовали какие-то психотропные бомбы.
– Ты что, дурак? Какие психотропные бомбы? Да в те времена еще и в помине такого не было!
– Да нет, вместо бомб выбрасывали пустые бочки из-под бензина. Но предварительно в них делали много дырок.
– Все, больше ни слова! Я понял, что нужно делать! Но вот только куда её толкнуть – вот в чём риторический вопрос. – Он наклонился в бок и заглянул в салон, где мирно спал инструктор.
– Я не знаю. Ты же просил меня только подать идею, – ответил Алексей.
– Но на этот раз надо сделать так, чтоб "Комар носу не подточил". – Ханин посмотрел вокруг и, увидев под ногами, придумал: «Вижу цел. Значит, будет дело на следующий наш полет».
– А что с ним? – кивнул напарник в сторону салона.
– Да скинемся немного ему на коньячок, и пусть себе спит смирно, как сейчас. Всего делов-то. Ну, а теперь об этом больше ни слова. Остальное все беру на себя.
4 Амбиоионные планы Президента
В коридоре Крист догнал идущего впереди Билла, и повернув к нему голову, воскликнул:
– А я как раз хотел идти к тебе, а тут, смотрю, вдалеке маячит знакомая фигура. Догоняю – а это ты!?
– Ты, по каким делам? По срочным или как, от безделья?..
– Да вот, мои пилоты прислали пару оригинальных вещей. Я просто в восторге от них и дал команду принести тебе в кабинет.
– А они не взорвутся? – двигаясь к лифту, Билл искоса взглянул на собеседника, но увидел недовольную физиономию. – Шутка. Расслабляйся с юмором.
Выйдя из лифта и немного пройдя, они вошли в апартаменты президента. Кабинет больше смахивал на царские палаты и вызывал ощущение, что ты попал в глубокую старину. Тех, кто попадал в кабинет впервые, это от неожиданности шокировало. Но те кто бывал часто, уже на обстановку внимания не обращал.
– Это всего-то два ящика? Мне сундуков ещё не хватало для общего интерьера! Я хоть и почитаю старину, но за кого ты меня принимаешь? Издеваешься надо мной! – Билл был явно недоволен.
– Подожди, это не совсем обычные сундучки. – Крист нажал невидимую кнопку. Верхняя крышка автоматически открылась и появился ровный, но низкий столик. Крист вытянул конец шнура и вставил в розетку. Из столика выдвинулась маленькая панель с кнопками, похожая на пульт дистанционного управления.
– Ни фига себе! А что дальше? – слегка удивился Президент.
– Сейчас продемонстрирую. А ты садись, вдруг ещё упадешь от неожиданности. – Над столиком появился световой поток. Потом он поднялся снизу вверх и расширился в разные стороны, достигнув половина объёма помещения зафиксировался. В потоке света возникла фигура диктора, передающего последние новости. Изображение было таким явственным, как будто за столом сидел живой человек. Было видно все, что располагалось за его спиной. Возникало ощущение, что ты находишься в студии.
– Новости меня пока не интересуют, выключи, – отворачиваясь, сказал Билл.
– Подожди, не торопись, здесь всё регулируется. – Через секунду появилось изображение, а объем немного уменьшился по размерам: шел какой-то фильм.
– Ну, я слышал, что когда-то сделают голограммное изображение, меняющееся вместе с фоном. Но чтобы такое? – Восторгался Билл.
– Подойди ближе и осматривая в объему этот фильм с разных сторон.
– Интересно, очень впечатляет! Но…
– Но это еще не всё. – Замелькали фрагменты иных каналов: Крист искал художественный фильм, где бы шли обычные боевые действия.
И вот поле боя. С одной стороны – сплошная линия обороны, орудия стреляют на наступающих. Летят старинные самолеты, двигаются танки, все утопает в дымовой завесе от горящих танков. Светлый слегка голубоватый полупрозрачный дымок расстилается на разных высотах, поминутно меняя свое направление от порывов ветра, и постепенно окутывая всю панораму боя в объеме. Изображение было таким явственным – разделяя любой объект отдельно до стелющего дыма, как будто ты сам находишься внутри этот бой, а не смотришь на все это как на плоский экран.
Но с нажатием кнопки пульта сразу появилось плоское изображение, где все слилось в одну плоскость. Снова нажатие и сразу появилась разница в масштабности всего объема панорамы боя. Казалось, что настоящие игрушки перемещаются и стреляют на ходу. В свою очередь, бойцы стреляли и падали как живые солдатики. Самолеты вели огонь, пламя от разрывов снарядов и ракет поднималось ввысь, давая ощущение объемного пространства. Поднимались фонтаны грунта от взрывов снарядов с быстро осыпающимися комками и медленным оседающими маленькими крошками земли.
Все было знакомо Биллу до мелочей, но в то же время вызывал восхищение. Крист нажал на кнопку, и объем всей панорамы занял все помещение.
Большая панорама постоянно менялась. Билл встал и стал медленно обходить вокруг объемного голографического фильма. Остановился с одной стороны, с другой, потом присел, еще раз обошел.
– Ты знаешь, Крист, этот фильм я знаю наизусть, но сейчас увидел его в таком ракурсе, что начинаю воспринимать по-иному, чем всю картину в целом. Вот сейчас был фрагмент, когда оператор неудачно выбрал точку для съемки. А если бы я сместился в сторону и опустив камеру, то уже чувствовал бы совсем по-иному. Какое потрясающие зрелище! – Он покачал головой. – Ты был прав, можно смотреть и смотреть. Нет, ты погляди, как хорошо просматривается вся глубина… а фон горизонта как прозрачен… – Билл явно был в восхищении.
– Просто молодцы! – Билл подошел к столу. – Срочно ко мне руководителя отдела электронных разработок! И немедленно прислать ко мне наших разработчиков.
– Сколько времени в их распоряжении?
– Чем быстрее, тем лучше, время пошло. – Он повернулся к Кристу. – Помнится, ты мне говорил еще о каком-то сюрпризе.
– Сейчас увидишь. Вон динамики расставлены по периметру комнаты. Держи пульт и регулируй звук на свое усмотрение. Все параметры мы уже переделали под наш дистанциионик, осваивай. – На экране сменилось изображение: появилась эстрадная программа, а рядом сбоку на сундучке высветилась цифра 8.
– Это еще что такое?
– Это, босс, количество принимаемых в этом музыкальном номере эстрадных инструментов, включая исполнителя. А вот, смотри, мы видим сбоку еще дополнительные номера. Столбик с нулями – это стандартная запись исполнения. Если мне нужно увеличить звучание этого инструмента в любой тональности, я увеличиваю длину пунктира, фиксирую. Вот слышишь: ударники прибавили. Мне, например, нравится, а кому-то своё, тебе что-то другое. Тем самым идет полное разделение звука на динамиках. Слышишь отдельное по силе звучание, а не одновременное через один динамик? Вот ставлю усиление голоса певицы. Если захочу, уменьшу. Здорово, правда? Так можно слушать любое произведение, только пропускай через прибор.
Все делается по команде, запись в блок памяти, твоя установленная аранжировка и т. д. Короче, мини-студия записи, но у тебя дома.
– Ты хочешь сказать, что одну и ту же песню, если она мне надоела, я могу изменять ее с разными сопровождениями музыкальных инструментов, с любыми выделениями?
– Дело не только в том, что эта система может продолжить звучание звука с удалением. В этом помогает и иная система подбора динамиков. Соответственно получается как бы много объемная волна звучания. – Он нажал на кнопку, и прошли манипуляции со звуком. – Уловил разницу? Вот наше старое воспроизведение, а вот новое. А если будем слушать концерт оркестра, тогда эффект гарантирован. Сейчас мы посмотрим тот же фильм. – Сбоку высветилась цифра и постоянно менялась, то, увеличиваясь, то уменьшаясь. Были слышны изменения звучания интонации и удалению выделяемых звуков.
– Да, вот теперь я понимаю, что значит смотреть и слушать одновременно хоть кинофильм, хоть концерт. Ну, они у меня сейчас получат пистон для ускорения, за медлительность. – Не сдержался Билл.
По коридору идут двое, не торопясь, вразвалку. Поворачивают в довольно просторную приемную, где словно попадают в ботанический уголок, утопающий в экзотических растениях. Их доставили сюда из ближайших галактик. В комнате огромный аквариум – от пола до потолка. Он поставлен таким образом, что поначалу не сразу сообразишь, что его обитатели рассматривает тебя с таким же любопытством, как ты их. Этот редкий интерьер может постепенно вывести из психологического равновесия любого, тем самым отводя мысли посетителя от цели прихода сюда. Посетители приходят в эмоциональное возбуждение, когда на их глазах одни обитатели аквариума моментально могут съесть, других.
Подсознательно внушается, что в скрытой красоте, как и в непредсказуемой жизни, всегда таится, опасность, и жертвой может стать кто угодно, даже если он сейчас кого-то съел сам.
Мельком оглядев всю эту экзотику, они подошли к секретарше:
– Нас срочно вызывал президент.
– Подождите, еще нет министра. Как только он придет, зайдете вместе с ним.
Не прошло и нескольких минут, как неторопливо вошел еще один посетитель – не большого роста, с виду кругловатый. Весь его внешний вид говорит о том, что он постоянно следит за своей физической формой, занимаясь спортом.
– Нас вызывал президент, по очень срочному делу.
Но по инструкции секретарь просто обязан был немного подержать посетителей, чтобы они полюбовались уголком природы и сохранили в памяти приятное воспоминание не только о президенте, но и его приемной.
