Kitabı oku: «27 посланий»

Глава 1. Пробуждение

Детский плач вырвал Лиану из сна, подорвал с дивана, как ошпаренную. Ребенок кричал в детской кроватке с закрытыми глазами, еще до полного пробуждения, и просил то ли еды, то ли маминого прикосновения. Последние несколько недель Лео просыпался в шесть утра, как и сегодня, стоял на ножках в кроватке и пытался разбудить маму, докричавшись до нее. Но в этот день малыш был каким-то особенно беспокойным.

С торчащими в разные стороны каштановыми волосами, заспанными зелеными глазами, отечным лицом из-за недосыпа за последние полтора года, молодая мать тут же побежала к детской кроватке, взяла малыша на руки и нежно приложила к себе, погладив его каштановые волосы. Маленькое чудо прижало к материнской груди правую щеку и обняло маленькими ручонками самого родного, дорогого в мире человека.

В своей любимой пижаме с мишками, Лиана, вместе с Лео на руках подошла к холодильнику, открыла дверцу, достала бутылочку с молоком и поставила ее в устройство для подогрева.

Трех минут хватило, чтобы еда для малыша нагрелась. Лео захныкал, на этот раз осматривая кухню ясными голубыми глазами. Значит, уже окончательно проснулся и просил молока. Завтракать он до сих пор предпочитал легкой пищей, а уже в обед ел что-то посытнее.

Через несколько минут накормленный и довольный малыш заворочался в маминых руках и брыкался, давая ей понять, что хочет играть с игрушками, которые лежали в специальном контейнере, доверху забитом машинками, музыкальными инструментами, пазлами, кубиками и пластмассовыми солдатиками.

Лиана поставила сына на пол, а сама тем временем пыталась привести себя в чувство. На скорую руку расчесала каштановые, ниже лопаток, волосы щеткой, умылась и почистила зубы, все время при этом проверяя, все ли с сыном в порядке. Оказалось, что Лео игрушки сейчас неинтересны. За это короткое время он подвинул зеленое мамино кресло к ее письменному столу, залез на него, стащил с полки подставку с ручками, с серьезным видом, как будто от этого зависела вся его жизнь, вытаскивал канцелярские принадлежности из нее и ставил обратно. От напряжения и усердия малыш даже смешно выдвинул вперед губки и хмурился, а когда ему удавалось задуманное, хлопал себе в ладоши и забавно хохотал.

Двухэтажный дом радовал домашним уютом, который она внесла сразу же, как сюда переехала. Большую часть времени Лиана проводила на первом этаже, где на кухне готовила еду, а в гостиной, которая плавно перетекала из кухни, стояла детская кроватка, возле дивана, где именно чаще всего играл Лео, выбегал на балкон, на котором благоухали яркие цветы в горшках и рассада. Просторная спальня находилась возле санузла с душевой кабиной и ванной в одном помещении. На кухне преобладали персиковые оттенки, в гостиной – лимонные, а в душевой – голубые. И все же повсюду ощущалось присутствие хозяйки в доме: изумительный декор в виде настольных бра, шкатулки для ювелирных украшений, крупные денежные лягушки, музыкальные балерины, дорогие вазы для цветов, со вкусом подобранные шторы в гостиной и ковры в остальных частях дома на первом этаже. Уюта и красоты дополнительно придавали живые цветы, которые Лиана часто заказывала через интернет. Они украшали обеденный стол.

Кабинет мужа располагался на втором этаже, где он предпочитал проводить большую часть своего времени. Кроме того, возле него находилась отдельная комната с бильярдным столом посередине, в следующей – тренажерный зал, где были: беговая дорожка, велотренажер, штанги и гантели различного веса. Последняя комната пустовала, и обычно ее занимали гости, когда они приезжали проведать Яна, но это случалось крайне редко и еще до появления Лео на свет.

На втором этаже Ян запретил что-то менять, поэтому помещения здесь отличались неприкрытой строгостью и минимализмом, в бежево-коричневых тонах, со светлыми шторами в рабочем кабинете и бильярдной комнате.

Лиана поспешно заварила себе крепкий кофе, чтобы немного взбодриться. Лео был неугомонным, чрезмерно активным, и ей следовало подстраиваться под его темперамент. Несмотря на то, что Лиана родила сына в тридцать два года и очень хотела ребенка, она оказалась не готова к тому грузу свалившихся на нее обязательств и забот, и все же пыталась самостоятельно со всем управиться.

Она переоделась в домашние шорты и футболку с принтом лисы среди осенних листьев, и только собиралась приготовить для себя завтрак, как знакомая мелодия на смартфоне прервала задуманное.

Лиана взмолилась про себя, чтобы мама позвонила просто так или же поделилась радостными новостями. Однако дурное предчувствие мертвой хваткой сжало ее за горло.

Глава 2. Печальная новость

После разговора перед глазами Лианы все потемнело. Рано или поздно это все равно произошло бы, и все же принять очевидное оказалось слишком больно, как будто почва прямиком ушла из-под ног.

Ее любимая бабушка сегодня ночью скончалась в госпитале, пока мама держала свою престарелую родительницу за руку.

В свои сто пять лет бабушка Рита выглядела на удивление бодрой, в здравом уме и в твердой памяти, до самого своего конца читала книги, занималась танцами, вела дневники. Одним словом, восхищала собственным примером не только ровесников, но и молодежь, которая равнялась на нее и хотела в своей старости быть на нее похожей.

Кроме того, бабушке не требовались ни памперсы, ни сиделка, и все же мама ни на шаг не отходила от нее последние два с половиной года, поскольку возраст был уже немаленький, да и Рита, конечно же, чувствовала себя одинокой после того, как овдовела, пусть и напрямую не говорила этого своей дочери.

Бабушку Лиана обожала. Воспоминания из детства обожгли раскаленной кочергой. Вот она, маленькая, сидит на кухне в бабушкином доме и уплетает за обе щеки румяные, поджаристые оладушки с домашней сметаной; учится готовить блинчики под ее присмотром; с горящими от счастья и восторга детскими глазами, смотрит на подаренный трехколесный велосипед; сидит у Риты на коленях и рыдает, потому что ее в шею ужалила оса; засыпает в кровати, пока бабушка нежно гладит ее по голове и поет колыбельную.

Голосом бабушка обладала невероятным, в детстве грезила стать вокалисткой, но это так и осталось мечтой, зато по праздникам и каждый вечер, перед сном, когда Лиана гостевала у нее, а это случалось каждое лето и на каникулах, слушала такое красивое исполнение песен, что аж дух захватывало. Так же, как и у соседей, которые ни разу не предъявили Рите за то, что та громко пела, а наслаждались и даже завидовали ее таланту.

Мысленно Лиана уже давно настраивалась, что бабушки Риты в один момент не станет, мама подготавливала дочь, но мягко, чтобы не перегнуть палку, поскольку декрет для Лианы оказался самым настоящим испытанием.

Лиана села на пол, не притронувшись к кофе, согнула колени, положила на них голову и дала волю слезам. Послышался звук приближающихся босых ступней и детская ладошка нежно погладила маму по голове.

– Она оставила для тебя кое-что. Просила обязательно передать. Это всего лишь стопка писем, так, хлам один, не знаю, зачем тебе это. Могу сразу их выбросить, если хочешь, – сказала мама во время разговора, но Лиана тут же отсекла эту идею, заверила, что ничего выбрасывать не нужно, пусть при первой же возможности отправит письма почтой.

Родители жили в Копенгагене семь лет, и только последние два с половиной года, вместе с Ритой, а Лиана с мужем и маленьким сыном – в Мюнхене. Родом из Таллина, семья не забывала родину, часто приезжала к своим близким, но при этом любила исследовать мир и много путешествовать, открывать для себя новую культуру, традиции и кухню.

Три года Лиана тоже жила в Дании вместе с родителями, но в отдельном частном съемном доме за городом, а потом случайно познакомилась на бизнес-конференции с немцем. Закрутились романтические отношения, какое-то время они с Яном созванивались и переписывались, а потом мужчина сделал ей предложение и позвал переехать к себе.

На самом деле, у Лианы не было шансов противостоять харизматичности и обаянию привлекательного мужчины. Высокий, статный, темноволосый, с глазами цвета молочного шоколада, длинными ресницами, красивыми губами, ровным носом, правильными чертами лица. Старше ее на три года, с легкостью заводил новые знакомства, разговаривал на шести языках: немецком, английском, французском, итальянском, японском, китайском. В действительности, страсть к изучению языков их объединяла. Мог очаровать любого с первых минут. В одежде предпочитал клетчатые рубашки, джинсы и кроссовки.

Сначала Лиана не могла нарадоваться. Не то, чтобы ей не нравилось в Дании, наоборот, она обожала и культуру местных, и их особенности, и кухню, но без личных отношений чувствовала себя там одинокой. Рядом с Яном жизнь заиграла яркими красками, раз в три месяца они выезжали в Альпы, зимой часто катались на сноубордах, летом – отправлялись в горы, устраивали пикник на самой вершине, путешествовали по Европе, до тех пор, пока тест на беременность не показал две полоски.

Девять месяцев они специально не выезжали за границу, чтобы поберечь молодую будущую маму, а после рождения Лео, так и вовсе все полетело в тартарары. Несмотря на опыт своих подруг, у которых уже давно были дети, Лиана верила, что ребенок не будет беспокоить ее по ночам, а если это все-таки произойдет, то Ян поможет, как он и обещал, но все оказалось иначе.

Лео оказался требовательным малышом и все время предпочитал проводить вместе с мамой, на слинге или на руках, что ее печалило. Про свои интересы и желания пришлось на какое-то время забыть, точнее, на все полтора года. Что уж говорить о самореализации.

Ян оказался морально неподготовленным к рождению малыша, предпочел все время работать в своем кабинете в их частном двухэтажном доме, а в свободное время встречаться с лучшими друзьями детства.

Лиана же осталась наедине с ребенком, у которого то резались зубки, то болел животик, то нужно ставить прививку, то погулять, то просто провести с ним время, не говоря уже об остальных заботах, таких как: поменять памперс, вводить прикорм и готовить свежую еду для малыша.

Иногда она совершенно не понимала, почему сын орет, и как его успокоить. Прибавить к этому развитие малыша, регулярные игры с ним и ночи, когда Лео был особенно беспокойным.

Одним словом, молодая мама сходила с ума от невыносимого переутомления, которого никак не могла предугадать, и эмоционального истощения, часто болела из-за ослабевшего иммунитета и мечтала хотя бы час побыть наедине, отдохнуть от малыша и материнских забот. Но это не представлялось возможным. Было так тяжело, что хотелось волком выть. В результате Лиана часто закрывалась в отдельной комнате, после того, как уложила Лео спать и давала эмоциям выход, не сдерживала слез, несмотря на то, что потом она просыпалась с больной головой.

Подругам было совершенно не до нее, им хватало забот со своими детьми, и в какой-то момент они и вовсе перестали общаться. Родители помогали утешительными словами, но физически не могли прилететь и посидеть с внуком, или как-то помочь. Отца не отпускали с работы, роль руководящего крупной компании наложила на него определенные обязательства, а мама последние два с половиной года сидела с бабушкой Ритой, и не могла ни взять ее с собой, ни оставить одну, боялась, что та, несмотря на прекрасные физические показатели, в силу своего возраста не перенесет перелет.

Внешне Рита выглядела на семьдесят лет, а чувствовала – на пятьдесят, до самой последней минуты своей жизни пребывая в здравом уме. За несколько последних дней она жаловалась на головные боли и усталость, а потом умерла во сне, прямо в больнице. Вся семья верила, что это самый безболезненный способ уйти на тот свет.

И все же Лиана корила себя, что не смогла, как следует, попрощаться с любимой бабушкой, которую обожала всем сердцем. Она еще прошлым летом пообещала им обеим, что прилетит к ним, как только Лео немного подрастет, и на второй его день рождения планировала проведать родных в Копенгагене, но бабушки не стало.

Глава 3. Первое письмо

Лиана пролила столько слез, что не сосчитать, использовала две пачки сухих салфеток и все никак не могла успокоиться. В голову упрямо лезли самые светлые воспоминания о бабушке, и самое досадное было то, что она пропустила похороны. Сорваться в Данию так скоро она не могла, следовало восстановить утерянные документы, а потому пришлось обо всем узнавать со слов мамы и, конечно же, поддерживать родительницу, поскольку той оказалось намного тяжелее, чем Лиане. Организация похорон выбила Леру из сил, и мать с дочерью практически не слезали с телефона. Лера звонила родительнице каждый раз, как только это получалось с маленьким Лео на руках. Ян по-прежнему работал и встречался с друзьями, а на новость о смерти бабушки Риты отреагировал сухим «Соболезную», после чего поинтересовался, не оставила ли та случайно какое-нибудь наследство, что ошарашило Лиану. Обида на подобное наплевательское отношение, бессердечность и алчность прожигало в груди дыру, а невидимая тупая боль пила все соки, вытягивала силы.

Пачка писем пришла быстро, всего через несколько дней после новости об их существовании, а потому Лиана покормила сына томатным супом с отварной курятиной, поменяла ему памперс, переодела в комбинезон, усадила в детскую коляску и отправилась в отделение почты для получения посылки.

Уже дома, когда малыш уснул, дрожащими руками Лиана развязала веревку, сдерживающую пачку писем, отложила в сторону конверт с написанной в правом верхнем углу цифрой 1 и решительно настроилась прочитать то, что, возможно, разобьет ей сердце на сотни мелких осколков.

Пока Лиана читала, слезы безостановочно капали на буквы, беспощадно размывали чернила. Бабушкин почерк, ее привычная манера общения больно задевали за живое. Оказалось, что она так много всего не знала. В самые тяжелые времена бабушка справлялась со своим горем сама, как-то находила в себе силы идти дальше, не сдаваться, оказывать помощь своим родным, поддерживать их и заботиться.

Рита начала писать письма своему покойному мужу, Лианиному деду, когда тот умер около трех лет назад, и решила не останавливаться на этом, а позже ей в голову пришла идея продолжить это занятие и написать послания для своей внучки, чтобы та никогда не падала духом.

Сначала бабушка посчитала это глупостью. Обычно внуки рассчитывали на наследство, а не на какие-то там бессмысленные бумажки, и все же смысл во всем этом видела. Лиана часто огорчалась по мелочам, как считала Рита, не могла найти себе место, цеплялась то за одну профессию, то за другую: от торгового представителя компании до иллюстратора, у которого слабо получалось передать заказчику желаемое качество работы. Она понятия не имела, чем хочет заниматься, что именно будет приносить ей и удовольствие, и одновременно с тем щедрое вознаграждение за свой труд.

Кроме того, Лиана также пыталась написать любовный роман, как и две ее школьные подруги, но и здесь ее ждал подвох: идеи скакали, как дикие зайцы, и сколько бы она ни пыталась, ничего не получалось. Она учила языки, наслаждалась самим процессом, обладала прекрасной памятью и усидчивостью, пыталась устроиться репетитором в несколько компаний, но на тот момент открытых вакансий было мало, а ей предложили слишком низкую зарплату.

Имея все это в виду, бабушка не вмешивалась в дела внучки, боялась давить на нее, раздавать непрошенные советы, которые ни Лиана, ни ее мать Лера не любили, и решилась изложить в письмах все, что просилось выплеснуться наружу, чтобы хотя бы после своей смерти какая-то ее часть навсегда осталась с родными, несмотря на кое-какие накопленные сбережения и квартиру в Таллине, которая сдавалась в аренду супружеской паре, пока Рита жила вместе со своей дочерью и зятем в Дании.

«Прости свою сентиментальную старуху, но, как оказалось, письма – прекрасный способ сбросить тяжелый груз с души и выразить наболевшее, волнующее. Для меня это как работа с психологом, помогает излить всю боль на бумагу и внутренне очиститься, ожить заново. Остается гадать, прочтешь ли ты их когда-нибудь или нет, но я боюсь, что не успею сказать тебе всего, а столько хочется. Последний раз мы виделись с тобой еще при жизни твоего деда, но я рада, что хотя бы нередко созванивались. И все же есть столько всего невысказанного, что я постеснялась тебе говорить и решила это изложить в виде текста. Потому что произнесенные слова, может, и отпечатаются в голове, но могут выветриться, а написанное можно запросто перечитать множество раз. Прежде всего мне хочется сказать тебе, что в любом случае, вне зависимости от обстоятельств, все будет хорошо. Помнишь, как в детстве ты впервые разбила коленку и горько рыдала, боялась, что умрешь, и с трудом поверила моим словам, что через какое-то время боль уйдет и нога будет как новенькая? Так вот, мы часто застреваем в проблемах и думаем, что просвета не видать, только это неправда…»

Есть большой плюс дожить до такой глубокой старости. Начинаешь иначе смотреть на многие вещи и не обращать внимания на глупости и мелочи. В молодости все обычно суетятся, куда-то торопятся, в погоне за кем-то или чем-то, порой даже сходят с ума и не видят самого главного, очевидного, того, что прямо у тебя перед носом.

В погоне за «успешным успехом» вряд ли заметишь, как распускается цветок; в надежде поскорее закончить важный проект, упускаешь насладиться необыкновенным запахом свежести после проливного дождя. Раньше я даже вообразить себе не могла, какие чудеса нам даны и сколь многое мы не ценим, не обращаем на него внимание.

Я знаю, дорогая, как порой тебе приходится тяжело, ты барахтаешься, как лягушка, попавшая в банку со сметаной и изо всех сил стараешься выскользнуть из плена, пока не собьешь жидкость в масло, а после этого, когда все-таки справилась со своей задачей, зализываешь раны, жалеешь себя, собираешь по кускам и задаешься вопросом, почему жизнь несправедлива.

Ты нуждаешься в поддержке, а все вокруг заняты своими делами. Я это осознала после смерти твоего деда. Вроде и подруг было много, и вы у меня есть, но ничто не способно заполнить чувство утраты и одиночества, как осознание того, что, на самом деле, человеческий дух намного сильнее, и нам дано справиться со всем, что выпадает на нашу долю.

Все ответы внутри нас, нужно лишь научиться слышать свой внутренний голос. Ну, и, конечно, исцеление письмами, опора внутри себя, понимание сути вещей, после чего многое уже не кажется таким пугающим, мрачным и печальным.

Когда тебе будет тяжело и страшно, и ты не будешь знать, к кому обратиться за помощью, вспомни о моих письмах. Пусть они станут твоей опорой, представь, что я крепко держу тебя за руку и разговариваю с тобой, и всегда безмерно тебя люблю, даже если ты совершишь ошибку или какую-то глупость.

Надеюсь, ты не считаешь это бредом старой маразматички. Я это делаю от чистого сердца и с огромной любовью к тебе.

И просто хочу, чтобы ты знала: я не желаю, чтобы ты страдала из-за того, что меня не стало. Знай, что я прожила прекрасную жизнь, и ни о чем не жалею, ни единой секунды, ни минуты. Помни об этом каждый раз, когда начнешь сожалеть, что меня больше нет.

В каких-то культурах вообще не принято печалиться на похоронах, а наоборот, нужно радоваться тому, что душа вернулась домой, представляешь? Люди веселятся, а не льют слезы. И я бы хотела, чтобы и мои похороны прошли так же, но не уверена, что все произойдет именно так. Так что, после моей смерти просто помни, что моя душа вернулась домой и мне там хорошо.

Письма пронумерованы в правом верхнем углу, но, зная твой бунтарский нрав, ты захочешь читать их в хаотичном порядке, если вообще станешь. В любом случае это мой способ поддерживать тебя даже тогда, когда физически меня не будет рядом с тобой.

Порой кажется, что жизнь тяжелая, и с замечательными людьми несправедливо случаются плохие вещи, но иногда стоит взглянуть на ситуацию под другим углом – и ты увидишь, что не все так однозначно. Я любила твоего деда больше всего на свете, мы прожили долгую, яркую и счастливую жизнь. И, конечно же, я бы все отдала, чтобы снова увидеть его, услышать любимый голос, его ворчание по пустякам: потому что переложила газету на другой стол, пока убиралась, недостаточно подогрела суп или помыла его любимую обувь, и она не успела высохнуть, а другие ботинки он не хочет обувать. Даже во всем этом я вижу нежность и любовь.

Жаль, что все заканчивается, и плохое, и хорошее, и все же в этом есть своя прелесть – ценить каждый прожитый миг и быть благодарным за него. Просто верю, что когда настанет мое время, мы снова увидимся с твоим дедом, а когда придет и твой черед, а произойдет еще очень и очень нескоро, то и с тобой. А пока, дорогая, у тебя вся жизнь впереди, пользуйся этим!

Я пишу тебе это письмо и вижу за окном невероятной красоты рассвет. Видела бы ты его моими глазами, любой художник бы обзавидовался! Смесь оранжевых, пурпурных, фиолетовых красок на голубом небе прогнала темную, пугающую своей мрачной, практически черной синевой ночь. Не чудо ли? Природа способна удивлять и восхищать. Многие ли обращают на подобное внимание?

Начало дня всегда сулит что-то прекрасное. У тебя впереди вся жизнь, Лиана, весь день. Это твой шанс жить так, как хочется, пожалуйста, не упусти его. Стань хозяйкой своей жизни, не давай мрачным, тяжелым обстоятельствам сбить тебя с толку. Они всегда случаются, но ты сильнее, ты все преодолеешь, я просто знаю это, я в тебя верю.

Я помню, какой ты была в детстве: беззаботной, радостной, окрыленной, любознательной и бесстрашной. Уже тогда я знала, что ты добьешься всего, чего хочешь, и тебе не страшны никакие преграды. Подумай, что по-прежнему в твоей жизни все прекрасно, и не давай отчаянию отнять у тебя веру и надежду на лучшее, потому что время не стоит на месте, и глупо тратить его на переживания и сожаления.

Никогда не забуду, как впервые взяла тебя на руки и сразу поняла, как миру повезло, что у него появилось такое чудо…

P.S: до встречи во втором письме. Не стану писать, когда именно тебе нужно открывать мои послания: раз в неделю, реже или чаще, ты сама это почувствуешь! Целую тебя, дорогая и люблю всей душой!..»

На последних словах Лиана уже рыдала взахлеб, пока не разбудила Лео.