Kitabı oku: «Собственность Харуга», sayfa 3
Глава 8
Киргиандр крутился на своей большой кровати, которая казалась ему страшно неудобной. Он обвинял в этом ни в чем не повинную мебель, но на самом деле проблема заключалась в другом. Во снах Милабелла страстно целовала Харуга, забиралась на него сверху, задрав ночнушку, и медленно двигалась, откидывая голову назад от безумного наслаждения. Киргиандр просыпался в холодном поту, обнаруживая возбуждение, а потом до рассвета бродил по дому, вливая в глотку очередную порцию обжигающей бодрящей настойки, и отжимался минимум сто раз, чтобы прийти в чувства.
Мать, когда увидела сына на пороге дома, сначала наорала на него, прополоскала мозг, отчитала, что нельзя так покидать дом, не сказав родным ни слова, и только потом крепко обняла и удерживала так несколько минут, чтобы поверить, что сын и правда здесь, живой и невредимый. Как же она переживала за него, как скучала!
Отец зауважал сына из-за этой выходки с побегом на Тропу и теперь относился к нему как к взрослому мужчине. Они вместе ходили рубить дрова, на охоту и на рыбалку. Несмотря на то, что парень не любил ни второе, ни третье, он не перечил отцу, а старался чем-нибудь занять себя, лишь бы не думать о Ней.
Дед иногда присоединялся к ним и гордился внуком. Надо же отважиться пройти Тропу, попасть во дворец и выбраться оттуда живым! Каждый гварг знал, что Киргиандр по кличке «Кедр» вернулся из опасного путешествия. Внешне парень даже возмужал и казался мужественнее. Хотя, по правде говоря, Киргиандр чувствовал себя все тем же трусом.
Противный внутренний голос твердил ему, что, по крайней мере, стоило поговорить с Ней, выяснить, почему согласилась на брак с Харугом. Может после разговора он не чувствовал бы себя отвергнутым и обманутым, а глубокая душевная рана не терзала бы его так, будто в живую плоть плеснули солевой раствор?! Не могла же Она полюбить Харуга?! Или все-таки могла?
Тогда во дворце, после обряда, поглощенный обидой, Киргиандр решил оставить девушку там, раз уж выбрала Харуга! А теперь, вдали от Нее, в безопасном месте, среди своих, в голову лезли здравые мысли. Киргиандр весь измучился сомнениями и угрызениями совести. Успокаивало лишь напоминание, что девушка сама разорвала помолвку и выбрала другого.
Его отрешенный и задумчивый взгляд замечала только бабушка. Однажды, когда они остались вдвоем в доме, она заговорила с внуком:
– Что случилось с тобой, мой мальчик?
Киргиандр настолько погрузился в свои мысли, что не услышал слов бабушки. Ей пришлось повторить еще раз, а затем и прикоснуться к его руке. Он вздрогнул.
– А?
– Дела плохи… – прошептала она больше самой себе. – Я вижу твою боль, слышу скрип половиц каждую ночь. Ты не спишь… Ты не все нам рассказал, верно?
Киргиандр кивнул. Тогда, по возвращении, он вскользь упомянул о своих испытаниях, рассказал, как умудрился выжить и выбрался из дворца. О бывшей невесте он и словом не обмолвился, но никак не мог выбросить ее из головы.
– Неразделенная любовь? – со знанием дела спросила бабушка.
Киргиандр вздрогнул.
– Бабуль, ты что, пророк?
Она усмехнулась.
– Да тут и пророком не нужно быть, чтобы это понять! Ты можешь мне все рассказать, если, конечно, хочешь. Я хоть и старая уже, но могу дать тебе совет…
– Совет тут не поможет, – отчаянно вздохнул Киргиандр, подошел к бабушке и поцеловал ее в лоб. – Но спасибо за попытку.
После этих слов он вышел на улицу и задрал голову, посмотрев на безоблачное лазурное небо. Проплывала гигантская медуза, и лев с пушистой гривой, и клякса, и крокодил. В эту игру он играл с самого детства, особенно когда черная дыра засасывала его, пожирала изнутри, отягощала. Он перевел дух и отдышался. В области груди до сих пор душило и скручивало. Когда же это уже пройдет?! Сколько времени понадобится, чтобы Ее забыть?!
Стоило Киргиандру вернуться в Зубастые Холмы, как по всей округе разнеслись сплетни о том, что вернулся Кедр, да не просто из какого-то там странствия, а из дворца Харуга. Последствия не заставили себя долго ждать – тут же выстроилась очередь из невест, желающая связать с ним судьбу.
По традиции жених мог добровольно выбрать себе спутницу в жены либо принять или отклонить предложение после смотрин. Парень посоветовался со своей родней и согласился на смотрины.
Вместе с отцом и дедом он должен пойти в дом к потенциальной невесте и в присутствии ее семейства во главе с отцом и старшими братьями, если они у нее есть, обсудить все детали. В течение месяца у жениха с потенциальной невестой есть возможность узнать друг друга получше, прежде чем они скрепят узы браком.
Первое время Киргиандр отклонял все предложения, даже не вникая в то, кто и кого предлагал ему в жены. Он счел эту традицию глупостью, как будто он лошадь на базаре покупает. Разве можно так? Но потом понял, что на самом деле в традиции ничего плохого нет, он думал так от злости.
В придачу ко всему его раздражало то, что женщины-гварги вдруг проявили к нему такой интерес и с легкостью соглашались на такой союз! Несколькими месяцами ранее те только плюнули бы в его сторону! На деле ведь он мало чем изменился. Пусть немного возмужал, но остался все тем же парнем, в придачу с разбитым сердцем.
Скоро стало совсем невыносимо. Она являлась перед глазами парня, как только он засыпал. И во сне Она целовала уже его и уже с ним занималась любовью. После этого Киргиандр согласился на смотрины и всерьез решил выбрать себе жену. Клин клином, как говорится! Пора уже выбросить из головы эту Милабеллу, будь она неладна!
Глава 9
От безудержной злости вперемешку с яростью Харуг разрушил последние целые помещения. С ним что-то происходило, и он не мог понять, что именно. Утром за завтраком он почему-то дико желал, чтобы Милабелла чувствовала себя во дворце как дома, чтобы рядом с ним ей было хорошо. На остальных ему, по большому счету плевать, но только не на нее!
Когда он прокрутил это осознание в голове, саданул кулаком в стену, разбив в кровь костяшки пальцев. С настороженностью цепного пса он вникал в каждую ее эмоцию и жаждал, чтобы еда ей понравилась. В уме нарисовался образ, как девушка подносит еду к носу, принюхивается и улыбается, а водрузив в рот ложку, пережевывает и жмурится, как кошка на ласковом солнце. Но вышло все ровно наоборот. Она сдерживалась, скрывала от него свое отвращение, будто подозревала в чем-то.
Вместо привычного страха Харугу хотелось насладиться ее улыбкой, впитать ее звонкий и радостный смех, смотреть в блестящие от наслаждения глаза и упиваться ее удовольствием, как это было, когда она увидела это отродье, называемое «щенком». Разочарование – вот что он почувствовал, когда ей не понравилась еда! В голове звонко стучала мысль стереть в порошок всех поваров на его кухне!
Дальнейшие события происходили по привычной схеме – в присутствии остальных он наказал повариху за безвкусную пищу, чем до икоты напугал остальных и вызвал у них панический страх. Теперь все оставшиеся куховары будут изо всех сил стараться угодить королеве, а соответственно и ему.
Он искусно пил этот страх, на вкус напоминающий сладкий нектар, жадно втягивал ужас, пока в воздухе не рассыпался зернистый аромат разочарования и полного мучительно-обжигающего отвращения, исходящее от его невесты. Он хотел понравиться ей, чтобы в последствии завладеть, а не оттолкнуть еще дальше. Милабелла так быстро умчалась от него, что он впервые за долгое время растерялся и как последний болван пялился ей вслед. Желание догнать, подчинить снова вибрировали в кончиках пальцев, но он сдержался, чтобы дать ей время.
Отправившись в свою королевскую опочивальню, мужчина разрушил крепкую мебель, разлетевшуюся в щепки. Бедные слуги не успевали все восстанавливать. Убедившись в том, что свой гнев лучше держать в руках, иначе ему придется спать в коридоре, Темный король спустился в библиотеку и уже пятый час подряд сидел там, удобно устроившись в уютном кресле из бархатной обивки, и ждал свою будущую королеву.
Ему нужно все обдумать и поговорить с Милабеллой. То, что творилось с ним – ненормально и даже противоестественно. Откуда взялся этот въедливый и тошнотворный стыд вперемешку с виной и сожалением? Это делало его слабее.
Тяжелая двустворчатая дверь открылась, и он узнал ее шаги. Мужчина не пошевелился, уловив краем глаза неровно расставленные на стеллажах книги. Тявкнуло отродье, и Харуг сжал кулаки. Она хоть когда-то оставляет пса одного или даже в купальню его тащит?!
От последней мысли по телу пробежал жар, перерастающий в возбуждение. Втянув носом воздух и напрягая каждую мышцу тела, он привел себя в чувство.
«Если это отродье мешает мне в сближении с Милабеллой, мне придется его убить», – подумал Харуг. Но стоило уловить ее опьяняющий восторг, легкое и чертовски дурманящее восхищение вперемешку с умилением, как растерялся и передумал.
Его грудь вздымалась и опадала вниз, что выдавало его тревожность. «Что будет, когда она увидит меня здесь? Как быстро ее настроение сменится привычным чувством ненависти, брезгливости, воинственности и страха?» – промелькнула мысль.
Он не хотел об этом думать, не сейчас… Лишь бы еще насладиться ее солнечным настроением, которое находило отклик в его проклятой душе.
Библиотека наполнилась смехом и лаем. Но Харуг и сам упивался тем, что привычное хранилище пыльных книг ожило благодаря этой парочке.
В данную минуту он всем сердцем желал, чтобы эти эмоции Милабелла испытывала, глядя на него, а не на пса! Что такого особенного в этом лающем чудовище? Оно белое какое-то, лохматое и определенно действует на нервы! А потом Харуг вдруг замер, осознавая, что ревнует. Да, он определенно менялся, и эти перемены его бесили!
***
В этом треклятом дворце Бимбо – единственное создание, которое наполняет жизнь яркими красками, к тому же никого на свете нет очаровательнее этого милого существа, внешне напоминающего маленького пушистого белоснежного медвежонка. Миниатюрная мордочка, приплюснутый нос, черные глаза-бусинки умиляли девушку, да и сам пес привязался к своей хозяйке. Большую часть времени он находился у нее на руках, но стоило Милабелле поставить его на пол, как он тут же ходил за ней по пятам, перебирая своими пухлыми из-за меха лапками, принюхивался к предметам, а иногда смешно чихал.
Служанок Бимбо не жаловал, он их не слушался, игнорировал и фыркал, и королеве приходилось самой выгуливать его в саду на одном из нижних этажей. Она и не знала, что во дворце есть подобное помещение, но в этом плане Харуг ее удивил. Она увидела аккуратно подстриженные кусты, разного оттенка цветы в горшках и целый зал с зеленой сочной молодой травой, напоминающее поле.
Милабелла даже моргнула от увиденного и решила, что это все ей снится. Но быстро поменяла свое мнение, учитывая, что ее жених – Темный король, во дворце живут самые настоящие маги и расхаживают существа в балахонах, а она сама из недотепы превратилась в королеву, удивляться тут нечему!
Она поставила пса на пол. Бимбо попрыгал, побегал туда-сюда, сделал свои дела и рысью, довольный и счастливый, помчался обратно к своей хозяйке. Убирать за ним пришлось Камбарре. Милабелла еле сдержала смех, когда женщина скривилась и с отвращением посмотрела на безобразие, которое оставил пес.
Обедала девушка в своих покоях, а перед ужином решила спуститься в библиотеку, где могла молча утонуть в любимом мягком кресле с книгой в руках и почувствовать себя дома. Туда, как она знала, Харуг не заходил, поэтому она сбегала в хранилище знаний с целью укрыться от пугающих ее существ в капюшонах, побыть наедине со своими мыслями и все обдумать.
Стоило ей на секунду закрыть глаза, как она видела ту самую женщину и слышала хруст шеи. Милабелла вздрогнула, переключилась на Бимбо и снова забыла об ужасном утреннем инциденте.
Сперва она Его не заметила. Почесала Бимбо за ухом и рассмеялась, когда щенок лизнул ее в щеку. Все-таки Харуг сделал ей самый лучший подарок, который только можно представить, однако правда заключалась в том, что он – чудовище.
С каждым шагом внутри нарастало напряжение, и девушка не понимала, откуда взялось это чувство. Но стоило ей приблизиться к первому стеллажу как она остановилась на месте, как вкопанная. В большом мягком кресле спиной к ней сидел Харуг, и теперь она не знала, что делать: развернуться и пойти обратно к себе или сделать вид, что она его не заметила и продолжать идти? Сегодня у нее не было желания искать в книгах какую-то полезную для побега информацию, а только обрести внутренний покой и расслабиться, но, кажется, своей цели она не достигнет.
– Тебе необязательно уходить, – твердо сказал Харуг. – К тому же я ждал тебя.
– Меня? – у Милабеллы перехватило дыхание. – Зачем?
– Хотел с тобой поговорить. – Харуг, наконец, поднялся с кресла и повернулся к ней лицом.
На лбу у него пролегла складка.
«Неужели нервничает? Да нет, быть такого не может», – пронеслось в голове девушки.
Пес активно вырывался из ее рук и просился на свободу. Стоило ей поставить его на пол, как он тут же рванул к стеллажам, принялся обнюхивать книги, прыгать, валить фолианты на пол и вгрызаться в них зубами. Девушка вскрикнула, догнала его и взяла на руки.
– В следующий раз не возьму тебя с собой! – пожурила Милабелла Бимбо. – Плохой мальчик! Нельзя грызть книги! И о чем я только думала? Бимбо, перестань! – она еле вытащила из его пасти книгу.
Харуг изумленно таращился на невесту и это белоснежное безобразие. Он, конечно, подозревал, что ей может понравиться этот подарок, но не настолько же! От нее исходила нежность и, что самое удивительное, любовь к этой гадкой псине. Те же чувства он желал получить от девушки по отношению к себе.
Он покачал головой, чтобы избавиться от глупых мыслей, но не обратил внимания, когда оказался возле своей невесты. Тело само потянулось к ней, а потом Харуг нежно поцеловал ее в губы и через секунду отпрянул от нее так, будто обжегся.
Без лишних слов Темный король направился к выходу и оставил сбитую с толку Милабеллу таращиться на него, пока тот не скрылся. Почему-то ее тело вмиг отозвалось на его прикосновение к ее губам, но уж никак не ожидала увидеть такую реакцию. «Что я такого сделала? Что со мной не так?» – обиделась девушка.
Глава 10
Сбежавшая из дворца служанка уже привыкла к этому камерному, душевному, будто живому дому, удобной, поглощающей скорбь кровати с теплым одеялом и вкусной домашней еде, погружающей в блаженство. Привлекательная на вид женщина больше не называла ее матерью, и особенно радовало, что никто не выгонял ее отсюда, ведь идти ей некуда.
Ей вообще ни о чем не хотелось думать. Психическая травма от жизни во дворце оказалась слишком сильной, и ей требовалось время адаптироваться в новых условиях.
Первые две недели она пробыла в четырех стенах, то проваливаясь в сон, то выныривая из него с перерывом на завтрак, обед или ужин, в зависимости от того во сколько она просыпалась. Несколько раз ее навещал врачеватель и проверял ее состояние. Никаких повреждений на ее теле не оказалось. И все бы ничего, за исключением кошмаров, которые снились каждую ночь. Харуг в них снова отдавал разные поручения, а за непокорность сводил с ума своей силой. Когда бывшая служанка открывала глаза, ее выворачивало наизнанку, и привлекательной женщине приходилось менять постельное белье, а она в это время сгорала от стыда.
В какой-то момент ее потянуло на улицу. Тело отчаянно нуждалось размяться. Она вспомнила как приятно развеваются на ветру волосы, открывая шею, и туда проникает свежий воздух, запуская приятный поток мурашек, как заботливо солнце ласкает кожу, словно сливочное масло обволакивает хрустящую корочку хлеба…
Слабость в теле окончательно исчезла, она принюхалась к своей потной, не стираной ночнушке и поморщилась. В ее комнатке нет ни ванны, ни лохани, ни чего-то подобного для омывания. Она растерялась, а потом подошла к двери и приоткрыла ее, чтобы найти место, где сможет смыть с себя эту вонь.
В доме стояла такая оглушительная тишина, что слышно даже свое дыхание и скрип половиц под ногами. Имя привлекательной женщины, ухаживающей за ней, утонуло на задворках и без того дырявой памяти.
В нос проник приятный запах древесины. Осмотревшись, она поняла, что находится на втором этаже уютного двухэтажного дома, и винтажная лестница, вероятно, ведет вниз, где расположена кухня.
На подоконнике стояли ярко-лиловые цветы в горшках. На стенах висели картины семьи: хозяйка дома с добрым сердцем, которая приносила ей еду и ухаживала за ней, ни разу ни в чем ее не упрекнув, девочка четырех-пяти лет и мужественный на вид высокий мужчина с щетиной и карими глазами.
Ее тут же затопил стыд, что не подумала о том, что лишняя здесь. У этой женщины есть семья, а та, вместо того, чтобы проводить время с дочкой и мужем, ухаживает за горе-гостьей со сломанной судьбой! Нет, так не годится! Пора уже задуматься о будущем. Интуиция подсказывала, что она связана с этой семьей, но противный внутренний въедливый голос вопил, что женщина одинока и никому не нужна!
Прогулявшись по второму этажу и подергав за дверные ручки, она огорчилась, что помещения заперты, купальня, или как это место называлось здесь, так и не была найдена, и ей и дальше придется ходить немытой. А еще немного и придется ходить с прищепкой на носу, чтобы ее не тошнило от себя самой.
За две недели она ни разу не вышла из своей комнаты, но теперь, когда тело просилось наружу, ее затопило какое-то детское озорное любопытство и невыносимо тянуло исследовать весь дом. Что-то было в этом особенное. Она как будто нарушала какое-то негласное правило, и от одной этой мысли ощущался дух бунтарства, возрожденный после стольких лет заточения.
Стоило шагнуть к лестнице, как послышался посторонний звук, заставивший ее резко повернуть голову, обратиться вслух, превратиться в гончую и напрячься, будто оттуда мог выскочить Харуг и затащить ее обратно во дворец. Ноги подкосились, и она упала на пол, больно ударившись коленями. Оказалось, что всего лишь кто-то изнутри открыл дверь и закрыл ее.
Мужчина в инвалидной коляске и с волосами до подбородка встревожено посмотрел на нее.
– Могу я помочь? – нежно спросил он, и от этой нежности на глаза навернулись слезы. Что-то узнаваемое всплыло в этом голосе, только память подводила и не пыталась отобразить картинку из прошлого.
Она покачала головой. Мужчина не сводил с нее пронзительных глаз и протянул руку. Женщина проигнорировала этот жест и, сжав зубы, сама поднялась на ноги.
– Я ищу, где помыться, – произнесла она и удивилась своему голосу, больше похожего на звук стекла.
Он разочарованно выдохнул и указал рукой на соседнюю комнату от той, где она жила последнее время. Странное дело, но как раз эту дверь она почему-то пропустила во время осмотра второго этажа.
Бывшая служанка поковыляла туда, открыла дверь и резко ее закрыла, еще раз встретившись взглядом с тем мужчиной в инвалидной коляске. Она точно его где-то видела, только вот где?!
***
В тесном помещении стояла кадушка с остывшей водой, но уже это обрадовало ее и принесло минутное облегчение. Наскоро обмывшись предварительно сложенным куском ткани и обтеревшись сухим, уже другим, похожим на простыню, она облачилась в свободные шелковые штаны и тунику, которые стопкой лежали на деревянном стуле.
Приятная на ощупь одежда убаюкивала похлеще материнской колыбельной, так хорошо в ней. По вымытому телу пробежала волна расслабления, и она зажмурилась и постояла так несколько секунд. Потом, осознав, что со стороны это выглядит как-то глупо, обулась в удобные сандалии, обтерла тканью мокрые волосы, покинула помещение, поспешила вниз по лестнице, не обращая внимания на убранство дома, и пулей вылетела на улицу.
Солнце беспощадно жарило и сушило волосы, будто кто-то отдал ему приказ привести их в порядок за несколько минут. Она подставила ему лицо и раскинула руки в стороны. Опомнившись, что кто-то может ее увидеть и принять за чокнутую, женщина резко развернулась и помчалась куда глаза глядят. Остановилась она только когда оказалась на рынке возле водопада.
Колкие и резкие взгляды окружающих могли проткнуть насквозь. Женщины с корзинками в руках перешептывались, ухмылялись и презрительно оглядывали ее с головы до ног. А она в своем шелковом одеянии слишком уж выбивалась среди них. На несколько секунд ее будто оглушило, и перед глазами все поплыло. В голове пронеслись картинки этого водопада, и рынка, и храма, и мужчины, который когда-то был для нее всем.
Кто-то помог ей подняться и потащил куда-то, а она не сопротивлялась, глотая слезы и всхлипывая.
***
– Почему ты не проследил, чтобы она не ускользнула из дома? – разозлилась Рунда, обращаясь к своему отцу.
– Ну, я же тебе не сторожевой пес, я не могу стоять у двери и охранять ее!
– А стоило бы! – выпалила Рунда, осознавая нарастающий внутри гнев. Ее взгляд вдруг смягчился. – Прости, ты в этом не виноват. Просто… Видел бы ты ее на рынке. Просто ужас, в каком состоянии я ее нашла. Ее глаза еще вот-вот и вылезли бы наружу, лицо раскраснелось, мне показалось, что она задыхалась. А все вокруг только и делали, что обсуждали ее. И никто не додумался ей помочь!
– Ты думаешь, они ее узнали?
– Ничего я не думаю! Третья неделя прошла, а она все никак не придет в себя. Не узнает ни тебя, ни этот дом! Я уж молчу про себя! Она, вероятно, вообще забыла, что у нее есть дочь!
Зильгерд промолчал, а Рунда вышла из его комнаты и заглянула к спящей матери, которую трясло еще какое-то время после того случая возле водопада, а потом, после выпитого травяного чая, крепко уснула. Рунда не удержалась и поцеловала маму в лоб, а потом тихонько вышла, чтобы ненароком не разбудить.
***
Мать Милабеллы встала ни свет ни заря, как и планировала. В Главии стало как и прежде, только вот внутреннего удовлетворения ей это не принесло! Она никак не могла избавиться от мысли, что ее непутевая дочь теперь королева и живет в роскошном дворце! Надо же такому случиться?! А кто мать отблагодарит за это? Она зря, что ли, ее рожала и растила, в конце концов? Убедившись, что муж и младшая дочь, готовящаяся к свадьбе, еще спят, она, на цыпочках вышла из дома, а на крыльце обулась в удобные дорожные ботинки.
За минуту она замерзла в своем закрытом платье, но через несколько часов солнце с таким жаром окутает Главию, что придется несколько раз искупаться в озере по дороге к горе.
Она изучила все карты, поняла, каким образом дочь попала во Дворец Харуга и решила пойти тем же путем, несмотря на то, что попадет на территорию врагов. «Если уж никудышная Милька прошла Тропу, то пройду и я!» – с этими мыслями она оскалилась и уверенно двинулась дальше.
