Kitabı oku: «Ключ – это Солнце»
Глава 1
– Ты сошла с ума!
– Возможно. Но ты же не отрицаешь, что это действительно тот шанс заработать деньги, которые оччччень нужны. И не забывай, что некоторые не имеют мужа-бизнесмена, который только и ждет, чтобы отдать определенную сумму своей дражайшей половине только за то, чтоб она не хмурила свое очаровательное личико!
– Знаешь что! Я не виновата, что своего Борьку я подобрала скорее, чем ты все собираешься пойти хоть куда-нибудь! И еще, ты вроде как аспирантка. У тебя защита диссертации на носу, а ты…
– Что я? Возможно, защищать диссертацию можно и с некоторым капиталом в кармане. Тебе так не кажется?
– Вот как? А я? Я что буду делать?
– Нормально. Никогда не думала, что я член твоей семьи. И вообще, я еду только на лето, могу придумать тебе увлекательные занятия с твоим Борюнчиком.
– Давай, валяй.
– Ну… про стирку, глажку я молчу. Большего удивления, написанного на твоем лице при слове «утюг», я не встречала. Тогда хотя бы раз, ради прикола, накорми мужа яичницей собственного приготовления.
– Ты точно сошла с ума. Ты хочешь, чтобы Борис сам закудахтал от изумления? Нет уж. Я берегу его нервы, он мне еще долго понадобится. Еще варианты?
– Ну, как насчет магазинов, солярия, маникюра, фитнес-клуба, шопинга, массажа и прочей канители жен-лентяек?
– Какая же ты скучная. Все, что ты назвала, – это мои серые будни.
– А я с какой стороны здесь? Не хочешь ли ты сказать, что я – праздник твоей жизни?
– Еще какой! Слушай, а можно я поеду с тобой? А? Скажем Борьке, что укатили вместе на море.
– Ага, мало мне будет тебя, еще придется терпеть охранников и всю твою прислугу. Вот удивится коллектив санатория, когда их посетит предполагаемая работница со своей свитой. Лерка, ты же не имеешь педагогического образования, а там – дети. К тому же еще и не совсем здоровые.
– Давай, давай, дави на мои недостатки.
– Ну, тогда поработай над наследством. Подари Боре мини-бориков.
– Я поняла, ты хочешь отделаться от меня, Болонка!
Этот разговор ведется с самого утра. С того времени, как ко мне прикатила моя лучшая подруга. В общем, все по порядку.
Болонка – это я. Только вы не подумайте, что тут находится лохматое чудо природы, которое прекрасно общается и, к тому же, скоро будет защищать диссертацию. Вообще-то меня зовут Лена. Лена Куликова. А Болонка – мое школьное прозвище. Когда-то, по-моему, еще в 7 классе, меня назвали так из-за моей длинной челки. Каждое утро начиналось со слов классной руководительницы:
– Куликова! Как ты добралась до школы, если перед глазами только присутствие густых зарослей? Пеняй на себя, Куликова. Не увидишь препятствие – убьешься. Ты только подумай, как это понизит наши показатели по технике безопасности!
На что Сережка Личенко, мой одноклассник, всегда отвечал:
– Зоя Федоровна! А ей нельзя отрезать челку, ведь как у болонок: отрежут – ослепнет! Болонка – она и есть, болонка.
После этих слов Личенко традиционно получал портфелем по голове или от меня, или от Лерки, и все дружно шли в класс.
Лерка… Моя наилучшая подруга. Мы с ней дружим, начиная с 5 класса, и за это время почти породнились. Мы – совершенно разные, но, в то же время, у нас много общих интересов. Может этот факт так нас и сдружил. Никогда не забуду первое наше знакомство…
4 класс. Мои родители еле-еле договорились с учительницей музыки о занятиях на фортепиано. В то время было очень модно обучать своих детей игре на различных музыкальных инструментах. В музыкальные школы практически невозможно было попасть, родители правдами-неправдами старались договориться с учителями школьных музыкальных студий. Очень многие занимались, как это сказать, нелегально, то есть в списках учеников их не было. Но родители шли и на такие условия, лишь бы их чада овладели такими необходимыми, как им казалось, музыкальными инструментами.
Я была одной из таких «нелегальных» учениц. Моя учительница, Вероника Сергеевна, мне строго-настрого запретила говорить кому-либо, что я занимаюсь у нее. Что я и выполняла, кроме одного случая, после которого я потеряла учительницу, но нашла ее – Лерку.
– Завтра у меня могут быть люди на уроке, – говорила Вера Сергеевна, когда я воодушевленно играла «Полонез» Огинского, – ты постучишься, заглянешь и, если увидишь кроме меня еще каких-то людей, скажешь, что ошиблась, уйдешь. Ты все поняла?
– Угу, – кивнула я, совершенно не соображая, о чем поет моя учительница, так как клавиша на фортепиано постоянно «заедала», что очень меня нервировало.
Назавтра я, как ни в чем не бывало, притрусилась на занятие по музыке. Без стука завалилась в кабинет, увидела там двоих незнакомых мне женщин, очень вежливо с ними поздоровалась и… увидела, что мой круглый стул возле фортепиано занят и занят далеко не мной…
– Девочка, ты кто?
– Я – Лена Куликова.
– И что тебе тут нужно, Лена Куликова?
– Я пришла на занятие по расписанию, а тут сидит непонятная девочка. А, может, я перепутала время, Вероника Сергеевна?
Тут началось. Вероника Сергеевна начала хвататься за сердце, периодически между этим, принимая валидол. Две «взрослые тети» все пытались выяснить у нее, в каком журнале стоит моя фамилия, и сколько у нее еще таких «учеников». И в этом бурном выяснении всех обстоятельств они напрочь забыли о нас с девочкой, которая сидела за фортепиано.
– Вообще-то, я совсем не непонятная, то есть, не совсем понятная. Не, не так. Я совершенно понятная, – обиженно стала шептать мне на ухо моя новая знакомая, – и совершенно необязательно было называть меня непонятной, когда ты совсем меня не знаешь!
Я посмотрела на нее внимательно и обомлела. Такой красивой девчонки я еще не видела! Огромные зеленые глаза с длинными-предлинными ресницами, маленький носик, красивые рельефные губки, но главное – волосы. Какие у нее были волосы! Как я мечтала о чем-то, хоть немного подобном! Золотые, вьющиеся, связанные в хвостик наверху, и очень пышные. Мама дорогая! Неизвестно откуда, но у меня проснулось что-то, вроде зависти, мне так захотелось показать ей язык. Но, пока я усиленно думала, чтобы ей сказать такого обидного, о нас «вспомнили», и с Богом отправили домой.
Я вышла первая, собираясь воспользоваться случаем появившегося свободного времени, и срочно смотаться к однокласснице (у нее был шикарный домик для мини-кукол), но тут…
– Послушай, ты ничего не хочешь мне сказать? – я повернулась и увидела, как она, моя недавняя знакомая, старается меня догнать, впопыхах запихивая ноты в свою нотную сумку.
– Если бы хотела, то сказала.
– А как насчет извини?
– Извини? За что?
– Не я назвала тебя непонятной. И, если говорить честно, ты мне понравилась, почему-то. Я – Валерия.
Не прошло и двадцати минут, как мы сидели у моей одноклассницы, наблюдая за новой квартиркой для куклы, весело разговаривая. Лерка (как вы догадались, это была она) обладала таким характером, что за маленький промежуток времени она стала самой лучшей моей подругой. Тогда же мы узнали многое друг о друге. Мы обе – дочки военнослужащих, у обоих нет родных братьев и сестер, обе, как оказалось, уже три года занимаемся музыкой у одной и той же учительницы, да и живем мы на соседних улицах.
Лера очень много знала интересного. Она постоянно сидела дома – ее мама, пока отец полковник находился на учениях, не работала и опекала свою «принцессу», как могла. Валерии не разрешали заниматься никакими домашними делами. Если Лера брала в руки нож, чтобы сделать себе бутерброд, или тряпку, чтобы вытереть пианино, – это приводило ее маму в ужас. «Ты – моя принцесса, твое дело – учиться, чтобы хорошо выйти замуж» – эта философия мамы Леры впоследствии, уже когда мы стали взрослыми, очень меня поражала. Как можно удачно выйти замуж за нашего мужика, не умеючи готовить, да и вообще, заниматься домашними делами? А нет! Можно! Оказывается, в нашей жизни все бывает. И не каждой девушке повезет так, как повезло Лерке.
А тогда, в детстве, она много читала и всегда рассказывала мне интересные истории. Сначала сказочные, потом – истории жизни многих выдающихся людей.
Она училась в другом учебном заведении, и мы, общими усилиями, уговорили маму Леры перевести ее в мою школу. Я прошла кастинг на право называться подругой Валерии и, как я радовалась, когда увидела ее на пороге своего пятого класса!
С тех пор нас называли не иначе как Ленка и Лерка, и очень часто путали.
Время бежало с какой-то космической скоростью. Моменты взросления, перехода из класса в класс, будни, праздники, дни рождения, уроки – все это пролетело перед глазами, как несущийся на всех парах скорый поезд. Яркие вспышки отдельных периодов нашей жизни там, в далекой школе, иногда озаряли наши с Леркой встречи – нам ничего не стоило просидеть целую ночь на моей кухне или у нее на балконе, вспоминая нашу школьную жизнь…
Я всегда была выше Лерки на целую голову и считала это моим преимуществом. Почему? Дело в том, что Лера жила на первом этаже девятиэтажки и всегда была под пристальным контролем своей маман (так она ее называла). Изида Валентиновна – странное имя какое-то – всю свою сознательную жизнь с Валерием Геннадиевичем, отцом моей Лерки, четко выполняла роль стража своего драгоценнейшего отпрыска. Очень часто было проблемой просто пойти на улицу прогуляться. Как же! Там ведь снег, дождь, сыро, жарко, холодно, влажно, ветрено, темно, непонятно, поздно и маньяки. Порядок причин всегда менялся, в зависимости от ситуации.
Когда мы стали постарше, Лера пробовала давать отпор матери, но у нее, как правило, ничего не получалось. Финал всегда был один – Лерка в слезах убегала в свою комнату, я за ней, как местное успокоительное. Потом приходила Изида Валентиновна, и с видом мудреца-оракула говорила: «Ну вот и хорошо! Вы в безопасности. Может, посекретничаете? У девчонок всегда есть секреты!» – с этими словами важно удалялась и тихо закрывала за собой дверь.
– Не, ну ты слышала? Секреты! Какие? Во сколько ложусь спать или какого цвета у меня тапочки? – всхлипывая, говорила моя подруга.
Потом пришло время, когда за дочь начал вступаться и сам Валерий Геннадиевич. Особенно, когда приходил домой навеселе.
– Изиди, – громко говорил он, – Валентиновна от дочери моей. Ей скоро замуж, а она и свет не видывала! – после этих торжественных слов настоящий полковник (тогда он еще не был генералом) удалялся на кухню делать бутерброды. Да-да, у отца Леры была удивительная особенность, он, когда выпьет, – начинает делать бутерброды со всего, что найдет на кухне.
Но… контроль не ослабевал, а иногда даже усиливался, особенно в те дни, когда Лерка заболевала. В такие дни меня просто не пускали домой к моей подруге. А мне так ее не хватало! Всегда! И я, благодаря своему росту, просто перелазила через балкон к ней в комнату. Это стало настолько привычным, что под балконом всегда дежурила стопка кирпичей, принесенных мной. Мы старались быть очень тихими – просто придумывали свое будущее, играли в «угадай» или гадали. Однажды нас все-таки рассекретили. Лера всегда закрывала двери на ключ – это была ее месть матери за постоянный контроль, но Изида Валентиновна не возражала – только, чтоб дочь была дома, в безопасности, при ней.
– Валерия, с кем ты разговариваешь? – послышалось за дверью, и тут же в дверь стали оглушительно стучать, – Валерия, открой!
Я тут же погнала на балкон, с бешеной скоростью надевая кроссовки, которые я оставляла там, быстро перелезла на улицу. Уже чувствуя опору под ногами (я встала носками на кирпичи), я услышала шепот:
– Болонка, подожди, я с тобой!
Вы себе даже не можете представить мое изумление, когда я, спрыгнув с кирпичей на землю, увидела барахтающееся тело моей подруги, которая повисла на балконе, держась за перила и дрыгая ногами, пытаясь на что-нибудь встать. До кирпичей еще пол метра, до земли – еще больше. Тапки, которые еще в комнате были на ногах у подруги, легко спланировали вниз и красиво расположились возле кирпичей.
– Болонка, ну сними меня, быстро!
Ага, легко сказать. Пока я думала, что предпринять, прилетел соседский пес дяди Саши – я тогда точно не знала, что это за мужик. Говорили профессор или что-то в этом роде. Его пес всегда гулял в одиночестве и, хотя это была простая дворняга, был интеллигентно-спокойный, с умным взглядом. При каждой просьбе аристократически давал лапу, отворачивая морду, как будто говоря: «Ну подумаешь, я и не такое могу!». И вот теперь этот интеллигентный пес, почувствовав неординарность происходящего, забыв свои интеллигентные манеры, с громким лаем залетел на кирпичи и вцепился в Леркины спортивные штаны.
Что тут началось! Изида Валентиновна кричит в комнате, Лерка – на балконе, я, вцепившись в пса, ору на всю улицу, чтобы спасали. На каждом балконе девятиэтажки появились головы соседей, которые тоже, видимо из лучших побуждений, стали выкрикивать советы, что делать, куда бежать, ну и все такое. Только пес не орал, он был занят… стаскиванием штанов с моей подруги. Когда наконец-то мне удалось оттянуть пса от балкона, он быстренько с победоносным видом ускакал в неизвестном направлении. Вместе со штанами. Наконец-то Лерку мы с Петровичем (это наш дворник) поставили в ее же тапки, в неглиже, так сказать. Потом прибежала перепуганная Изида с перекисью – обтирать Леркины ладошки и коленки в ссадинах.
Этот случай стал практически переломным в нашей дружбе. Я думала, что после него мама Лерки навсегда «отдалит меня от семьи», но случилось все в точности наоборот. Лерку стали пускать на улицу! Со мной! Это стало новым этапом наших отношений.
А потом начались наши похождения. Причем начало было таким удивительным, если не сказать… везучим. Мы жили в новом районе, куда ни глянь – новостройки, дома все сплошь одинаковые, в начале девяностых, наверное, существовал всего один проект. Возле домов грязь, балки, лужи, карбит (на радость всем дворовым мальчишкам, которые бросали его в лужи и долго наблюдали за пузырями). Люди на ямы и лужи кидали доски, чтобы хоть как-то перейти через них приблизительно чистыми. Строения никто не охранял – на радость детям. Вот уж было раздолье!!! То на кран залезть, то сотворить домик из досок и кирпичей, то закопаться в горе песка возле новостройки, то сыграть в казаки-разбойники, прячась в лабиринтах фундаментов домов.
Первым нашим выходом «в свет» была прогулка как раз к такому дому, который был ближе всего от наших. Это была громадная постройка торгового центра (как выяснилось позже), которая имела на тот момент три этажа без стен. Нам обязательно надо было попасть на верхний этаж!!! Со стороны улицы в здании виднелась лестница, которая, как будто, висела в воздухе. Мы и не заметили, как попали наверх.
– Как же тут классно! – вздохнула подруга, которая, наверное, первый раз в жизни попала на такую высоту, – выросту, обязательно буду иметь квартиру на последнем этаже. Смотришь, а люди такие маленькие-маленькие. Смешно.
– Чтобы иметь такую квартиру, надо много зарабатывать или иметь хорошую профессию. Ты вот кем хочешь быть?
– Не знаю, не думала. А ты?
– Я?
Честно говоря, я тоже не задумывалась. Первое, что пришло на ум, – недавно просмотренная по телевизору программа «Цирк» с яркими и красочными постановками, спортивными акробатами, смешными клоунами.
– Я хочу быть наездницей.
– Кем?
– Ну, наездницей. На коне. Знаешь, целый день верхом кататься в красивом платье. А ты?
– А я… а я канатоходцем.
– Чего? И что это за профессия ходить по канату. Да ты и в школе по канату никогда не лазила, все, что ты смогла, повиснуть на нем, как селедка.
– Я – селедка? Да я просто не хотела лезть тогда. Очень-то и нужно было.
– Лерка, да с тебя акробатка, как с меня…
Я не успела договорить. С недостроенного четвертого этажа спускался какой-то трос. Вернее, это не трос, диаметр уж очень большой. Я его сразу и не заметила. И только тогда, когда Лерка подбежала к нему и ухватилась за него обеими руками, повисла, я подумала, что это какая-то труба, которая неизвестно как туда попала. Как вдруг подруга исчезла… Вместе с этим тросом-трубой…
Еще не понимая масштабов катастрофы, я подумала, что там же внизу гравием все засыпано, а она… БОЖЕ! ОНА! Она упала. Вниз. Трос не выдержал.
Я стояла, как вкопанная, боялась подойти к краю балки. Прислушиваясь, я осторожно начала спускаться по лестнице вниз. Прошло немало времени – я от страха шла очень медленно, да и этажи были очень высокими. Тишина. Я уже внизу. Ни звука. На меня навалилось страшное предположение, а что, если она…
– ЛЕЕЕРРККАААА!!!!!
Не помню, как я обежала здание с той стороны, куда она упала. По мере приближения мое сердце чуть не выпрыгнуло из меня, руки тряслись, а ноги становились ватными. 3 этаж. Наверное, она лежит бездыханная, вся в крови, голова разбита… Я представляла эту картину, перед глазами маячил кадр из недавно просмотренного фильма… Кровь пульсировала в висках так, что я даже не сразу услышала… тонюсенькое завывание. И тут я увидела ее. Живую. Сидящую по-турецки на гравии и качающуюся вперед-назад.
– Боже, Лерочка, ты жива? Как ты? Где болит?
Лера подняла на меня мокрые от слез глаза и завыла уже громко, во весь голос:
– Ленка, ты не представляешь, что мне теперь будет!!! Я порвала колгоооооотки!!!
* * *
У нас было прекрасное детство, наверное, благодаря тому, что мы были друг у друга. При каждой нашей встрече мы окутывали воспоминаниями о том, что было раньше. Даже сейчас, когда мы уже взрослые девчонки, с нами, как постоянно говорит Борис, «невозможно нормально разговаривать».
Сейчас Лера – счастливая жена своего мужа. История их знакомства ничем особенным не отличается. Однажды, возвращаясь из магазина домой (как же, Лерка даже в овощной магазин и на базар всегда одевала шпильки, а я всегда смеялась, что для рассмотрения какого-либо объекта лучше одеть очки, а не калечить ноги, на что она мне отвечала, что мне сверху и так все видно, и что некрасиво завидовать ее новым туфлям) она все-таки сломала высоченный каблук. А так, как оторвать второй или, как вариант, просто снять туфли и дойти домой – таких мыслей она просто не допускала, вот и сидела на тротуаре на своей сумке, тупо уставившись на свою растерзанную туфлю. В таком виде ее и увидел Боря, который на своем мерсе катил на какую-то важную встречу.
На встречу он прикатил не один, а вместе с Леркой и ее поломанной туфлей. В результате Валерия получила новые туфли и нового мужа. Я всегда потом удивлялась, как такое могло случиться, что Лерка уселась в чужую машину к чужому мужику!!! С ее-то воспитанием – этого просто не могло случиться. Кстати, и никогда не было. Хотя случаев было уйма – Лера была очень хороша собой и проехать мимо нее просто так удавалось не всем. А тут сама… в машину… к незнакомому парню… Невероятно! Боря, правда, потом всех уверял, что от его невероятной красоты и мужского шарма устоять очень трудно, а Лера до сих пор говорит, что не знает, как это получилась. В общем, они оба уверены – это судьба.
Вот уже в течение пяти лет они счастливая пара, правда без детей (у них все продумано, сейчас они живут для себя), без обид, без ссор. Борька просто обожает Лерку, а та дает себя обожать. Став счастливой женой, Лера забросила учебу (ушла с 3 курса Университета экономики и туризма) и окунулась в беззаботную жизнь жены собственника огромной сети магазинов автозапчастей – на радость Изиды Валентиновны. К тому времени отец Леры уже умер, мои родители тоже (мне до сих пор страшно и невыносимо больно вспоминать скоропостижную смерть мамы и горе отца, который и полгода не пережил свою жену. Я не знаю, что бы было со мной, одновременно потерявшей обеих своих родителей, если б не Изида и Лера. Почти год я жила у них, пока не смогла прийти в себя). Так что Изида Валентиновна осталась у нас одна на двоих. К слову сказать, она очень переживала за меня – ее дочь-то устроена, замужем за прекрасным человеком, чего желать лучше? А я как невезучая какая-то, по ее словам. Все мои уверения в том, что я не спешу, еще успею и т. д. оканчивались очередными рассказами о «прекрасных мальчиков» ее соседки, подруги, знакомой… с которыми мне просто необходимо встретиться. А то, что этим мальчикам уже далеко за 50, кто-то уже 2 раза разведен, с кучей алиментов – это не имело никакого значения. Мне надо замуж. И точка.
Я к тому времени работала в детском саду музыкальным руководителем после педагогического института. Потом увлеклась научной работой, поступила в аспирантуру и сейчас пишу диссертацию, которую через полгода надо защищать. Пишу – это громко сказано. Чего-то она совсем не пишется… А тут поступило предложение поработать в санатории, где есть группа особенных детей – аутистов, я с радостью согласилась. Во-первых, это все-таки какой-никакой, а подработок, а во-вторых, это было бы очень полезно для моей защиты. На данный момент я вся в сборах и рядом со мной моя лучшая подруга – Валерия.
– Кстати, Болонка, помнишь дядю Сашу?
– Какого дядю Сашу?
– Ну, тот, у которого пес утянул мои штаны тогда, на балконе.
– А, профессор?
– Да. Так вот. Вроде у него с моей маман типа романа, что ли. Ходят друг к другу в гости, читают стихи, пьют чай.
– Нормальные отношения соседей. Если не ошибаюсь, он живет на втором этаже, как раз над вами?
– Угу. Была у него раза два. Вся квартира в книгах, просто жесть. Спросила его, или он все прочитал. Сказал все, а некоторые по два раза. Сейчас ходит в городскую библиотеку – пополнять свои знания.
– Вот бы мне так! Чем дольше работаю над диссертацией, тем больше убеждаюсь в том, что мало знаний у меня!!! А с чего ты решила, что у них роман?
– Ну как же – эти поклоны, держания за локоток, благоговейные взгляды… Да ладно, маман нравится, значит, я довольна. Я сейчас не о том. Мама рассказала ему, что ты едешь в Осиново на работу в санаторий, тот почему-то разволновался и очень просил тебя зайти к нему.
– Меня? Зачем?
– Да, вроде, сестра у него там или тетка – я не поняла. В общем, маман тоже очень просит тебя зайти.
– Ну да, а может это новая авантюра от Изиды? Может, дядя Саша мне в мужья предназначается?
– С ума сошла. Это мамин кавалер – даже не смей строить глазки. У тебя еще 3 дня до отъезда – зайди, я тебя прошу.
– Ок, только с тобой. Когда идем?
– Давай завтра, сегодня уже поздновато будет.
Не успела она закончить фразу, как раздался грохот в двери.
– Лера, открой! Я знаю, что ты тут!!!
Моя подруга побледнела, нервно начала искать телефон. 51 пропущенный звонок! От него.
– Мама дорогая, я выключила звук. Мне конец!
Пока Лера готовила защитную речь, я открыла дверь. Со скоростью перепуганного кенгуру влетел Борик со словами: «Все в порядке?». Ясно, ответа никто не ждал, а просто началось движение по всем комнатам, пока объект не был найден. Наступило затишье.
Когда я вошла на кухню, увидела примилейшую картину: Борик сидел на полу, обнимая ноги своей жены, а его дражайшая что-то тихо ему говорила. Я поняла, что кризис миновал. Расставались мы под слова Борьки:
– Придется тебя удочерить. Мне спокойнее будет, да и жена никуда не будет уматывать.
