Kitabı oku: «Ловушка для мысли», sayfa 2
«Ну все – теперь режим команд» – по инерции повторил подопытный кролик – «А где …Ок?» – насторожился он.
Надпись поменялась – «Ну что, покойнички – полетаем!!».
«Петросян хренов! Юмору сто лет в обед!!» – мысленно презрительно сплюнул следак. «Какое полетаем?» – вслух начал допрос монитора Бизюков.
Вдруг какие-то лампочки замигали по контуру кабины, послышался неприятный тонкий жужжащий звук. Глаза следователя снова быстро округлились, по макушке пробежал леденящий холодок, на лбу проступила легкая испарина. «Сейчас на хрен взлечу.» – четко обозначилось в голове.
Старое корыто издало звук, похожий на неприличный для общества, и резко поднялось вверх.
Сергей Васильевич машинально дернул ремень, чтобы закрепить свое бренное тело, ремешок мягко отвалился и выпал, кувыркаясь, из кабины полуистлевшей черной ленточкой. «Что за дьявол! Сейчас выкинет меня к чертовой матери!» – вопило существо Сереги, но кричать и звать на помощь он не мог, его парализовал ужас. Он вопил внутри себя. Машина вдруг накренилась, исследователь схватился мертвой хваткой за еще крепкий корпус взбесившейся машины. «Что за … карусель такая!» Перед глазами замелькали земля, деревья, небо. Его сильно замутило, страшно захотелось в нужник. Все напоминало смертельный аттракцион, только без страховки. После следующего витка головокружительного полета, желудок спазмировал и очистил свое содержимое. Вытереться не представляло никакой возможности, так как руки выполняли спасательную функцию. «Все сейчас расшибусь в лепешку!» – паниковал Серегин мозг. Машина мгновенно устремилась вниз к земле. «А-а-а! Только не так быстро, Господи! Медленнее». Это старое корыто вдруг замедлило падение и мягко, покачиваясь, стало опускаться. Только тут Серега соотнес свои мысли и действия адской машины. «Вперед.» – осторожно скомандовал Сергей. Аппарат четко двинулся вперед по прямой. «Быстрее». Машина стала разгоняться. В новом приступе ужаса Серега увидел, что его несет прямо на стену дома. «Влево, о нет, вправо.» Запорожец заметался, Столкновение не произошло. «Все – назад, назад». И тут же почувствовал, что машина дала задний ход. «Что ж и подумать лишнего ничего нельзя?! Вниз, под кустики, медленно и аккуратно».
Когда Серега почувствовал твердую землю под колесами этого пылесоса, его тело выпало из салона, медленно отползло от этого технологического ужаса и минут пятнадцать оставалось в состоянии покое на безмятежной зеленой травке.
*****
– Товарищ, как вас там. Товарищ.
Контроллер – охранник Степаныч нехотя вышел из служебной комнаты и встал у решетчатой двери, отделяющей барачную зону от промышленной.
– Чего тебе, зэк!
– Мне на промку надо. Работать хочу.
Степаныч недоверчиво посмотрел на просящего. Темный, как цыган, волосы черные уже с проседью торчат во все стороны, как будто живут своей собственной от головы жизнью. Глаза детские, сияющие с блеском. «Наркоман что ли». Черная зэковская фуфайка наполовину вылезла из штанов, открывая мягкое нетренированное пузико. Руки постоянно находились в движении, словно искали полезной работы.
– Новенький что ли. На комиссии был? Допуск дали? Почему не к 8-ми как положено. Фамилия.
– А, Степаныч, это же Миха из десятого отряда, рабочего. Не отрицалово. Не признал, что ли? – Подошел еще один гуфсиновец молодой, веселый, еще не испорченный властью Федюня. – По особому указанию – (пальцем вверх) принтер «красным» чинил в диспетчерской. Вот он тебе твои ворота на электронике и починит. Шаришь в электричестве, Миха?
– Да, – мотнул головой Миха. – Я с ним дружу.
– С кем? – Степаныч еще подозрительней посмотрел на заключенного.
– С электричеством, – немало не смущаясь, подтвердил электрик.
– А мы сейчас это и проверим, – открывая замок, сказал Федюня. – Вон, ворота. Постоянно клинят. Приходиться по несколько раз на кнопку жать. С воли уже несколько машин скопилось, а запустить не могу.
Миха потер нос, нагнулся к пульту, заглядывая в щелку.
– Открыть надо.
– А если не открывать? Ты же с ним дружишь, с электричеством, – съехидничал Федюня. Степанычу все это уже не нравилось, но ворота действительно достали, а здесь на зоне начальство любило тех, кто бесплатно решает проблемы.
– А не открывая, могу только вырубить все электричество. Магниты отпустят и силком вручную откроем.
– Да ладно, – веселился Федюня. – Ну, давай – валяй, мы хоть поразвлечемся. Думаешь, ворота придумывали пальцем деланные!
Миха быстро нашел двойной проводок, отходящий от пульта ворот. В одном месте он очень кстати вылез из изоляции на природу. Как фокусник извлек из кармана кусочек от безопасной бритвы Жиллет. Разделил проводок на две линии, одну перерезал, зачистил. Тут же в ладоне оказались какие-то мелкие детальки. «Прапорщик, однако! Все свое ношу с собой!» – хитро подмигнул обоим Миха. Как неуклюжий тюлень с суши попадает в свою водную стихию, которая несет его в свободном потоке, превращая увальня в стремительного пловца, так и из забитого зэка в мгновение Миха превратился в уверенного, даже нахального мага-мастера. Одну из деталек прикрутил, задумался. Потом вскрикнул: «А-а, ладно! Сойдет. Позвольте!» – и сорвал фуражку с Федюни.
– Э! Ты чего?! Псих! Захотел за нападение присесть?
– Сейчас, сейчас.
Затем «псих» потер фуражку об свои лохматые волосы и прикоснулся пальцем к детальке. Искра! Треск! Где-то вдалеке глухо коротко бубухнуло, вся зона погрузилась во мрак и тишину.
– Принимайте! Двери толкаем?
– Ты че сделал? – Федюня сначала густо покраснел, потом щеки постепенно стали белеть. – Почему огни сигналок по периметру погасли? Ты и сигнализацию отключил?
– Ага. Я же говорил, —радостно сказал Миха, весь светясь от энтузиазма, как будто только что открыл новый закон электропроводимости. – Можно, находясь здесь, отключить свет во всем городе, только…
– Назад в отряд! – взревел Степаныч. Ему на рацию шел вызов. По периметру тюремной территории активировалось движение. На смотровых площадках замельтешили, как потревоженные муравьи, вооруженные охранники.
– Да мне ж на промку надо, – заикнулся было сумасшедший зэк.
– В отряд, я сказал! Иначе рапорт напишу! Сгною в шизо!
Миха все понял, больше слушать не стал и молча ретировался.
*****
Муха чесал белобрысый стриженный затылок и грустно смотрел на доверенный ему синтезатор.
– Чё? Репетировать будем? – Подбежал Валерик к главному музыканту по зоне. – Слышь, говорят, сам «папа» с управы должон появиться.
– Да знаю я все. Инструмент – гад сдох. Вчера еще музыку пер, сегодня как обрубило. Китаеза есть китаеза. Что делать. Понятия не имею.
Появились гитарист Леха и главный солист Витасик, прозванный так за очень высокий голос.
– Где музыка? Душа требует выхода.
– Засунь свою душу, знаешь куда?
– А что так?
– Да синтез, говорит, сдох, а через день концерт.
– Так, а Миха из десятого на что? Золотая голова, – не смутился Витасик.
Валерик хихикнул:
– Это который зону всю обесточил?
Миха появился почти сразу. Как отказали ему работать на промке, он затосковал, и, казалось, впал в полусонное состояние. Периодически водил руками по воздуху, двигал пальцами и шевелил губами. Когда его спрашивали, как он умудрился вызвать сбой в электросистеме элементарной статикой, он что-то мычал, что статика здесь, собственно, не главное, нужно было просто поменять 0 на 1 и отстраненно замолкал. На предложение посмотреть испорченный синтезатор, в глазах мгновенно засветилась жизнь.
Он открыл нутро инструмента и уставился на электронные кишки.
– Мне бы того, на свалочку слетать, – замялся ремонтник.
Вылазку ему организовали под строгим секретом, с подкупом, с обстоятельными объяснениями в технической необходимости. Всех озадачила просьба Михи принести кусочек воска из зоновской часовни. Выполнили.
Миха выгнал всех из спортивного зала, где должна была проходить репетиция и занялся инструментом. Он что-то мерил, чертил в истрепанной тетрадке, то нечленораздельно мычал, то вдруг вскакивал, начинал ходить по кругу, грызя собственный палец. Наконец, подпрыгнул, как ужаленный, с горящими глазами стал интенсивно исписывать невинные тетрадные листочки, разложил вокруг все записи, долго всматривался, вскрикнул: «А ладно! Сойдет!», схватил обломок бритвы, проводки и стал ваять.
Через три часа музыканты тупо уставились на вспоротый синтезатор, наверху которого было скручено-наживулено невообразимое количество деталек, проводков, диодиков и кусочков воска.
– Это что? – ошеломленно с расстановкой произнес Муха, тыкнув пальцем в кружева проводов.
– Не-е не трогайте! Не дышите. – Миха растворялся в экстазе. В глазах прыгала хитринка, обнаруживающая маленький припасенный секретик. – Жми только на клавишу, – кивнул головой Мухе.
Тот недоверчиво нажал на «до» первой октавы, и тут же все подпрыгнули. Звука в нашем понимании не прозвучало, но в ушах каждого ангелом пропела чистая «до».
– Ну. Играй еще, играй. – подзадоривал Миха, улыбаясь как юродивый.
Муха собрал всю свою музыкальную эрудицию и мастерство и стал наигрывать мелодию из «Крестного отца». Все расплылись в улыбке и стали подергиваться в такт музыке. Со стороны смотрелось жутковато. В спортивный зал стал подтягиваться народ с круглыми глазами и счастливым видом.
– Они тоже слышат, что ли? – изумился Витасик.
– Да, так получилось, что покрываем метров так на двести. – подтвердил Миха.
– Нормально! – обрадовался Муха и вдруг сменил культур-ный медляк на оторванный блатной репертуар.
Зона ожила. Никто ничего не понимал, что происходит, но веселье завладело даже самыми депрессивными субъектами. Переспрашивали друг друга, кто, что слышит, а, выяснив, что одинаковую мелодию, началось массовое блатное караоке.
В это время в кабинете у начальника зоны Храпова Виктора Богдановича проходило совещание, где он, Храпов, распекал лейтенанта Ряпушкина за опоздание на службу. Когда в ушах зазвучал бессмертный «Крестный отец», Виктор Богданович, человек суровый, без намека на чувство юмора, замер на полуслове и лихорадочно оглянулся, прикрывая уши. Музыка зазвучала еще ярче в голове. С облегчением заметив, что другие тоже неестественно напряглись, рыкнул:
