«The Cult in my Grandmother's House» kitabının incelemeleri

Я слежу за этой историей больше года. Читала в ЖЖ, гуглила статьи. Почему меня так это волнует? Потому что эта история затрагивает одну из самых больных для меня тем - то как реальный мир отличается от того мира, как мы его представляем.

Это будет реца о сектах, об СССР и тоталитарных идеологиях, о том, как людям требуется кто-то, кто бы ими командовал... но я хочу сперва о кретинах. Почему люди так нетерпимы к глупости? Ведь если человек не выбирает родиться ли ему красивым или безобразным, то ведь он и не может выбирать родиться ли ему умным или тупым, так? Нет. И это ещё одна вещь, которая отличается в реальности от общих представлений. Человек может соотносить любую полученную информацию с имеющимся у него опытом. Любой человек. В отличии от небольшого числа тех, кто этого не может, кретины просто не хотят. Им не хочется думать самим, им достаточно, чтобы кто-то поделил для них мир на чёрное и белое. Цель любой пропаганды - заставить людей отказаться от привычки соотносить что-то с опытом. Людей надо выкинуть в виртуальный мир, в котором нет правил и где надо слушаться ведущего, чтобы хоть что-то понимать. И на абьюзинге лучше всего подрывать умение людей думать самим, лучше всего превращать их в кретинов.

Вот постановочная фотография семьи за пару дней до того, как муж убьёт жену. Нет, мне не страшно от самого смысла этого фото, мне жутко от комментариев: "Но ведь они УЛЫБАЮТСЯ? Явно же, что это не он её убил, а части тела, окровавленный нож и признание в камере ему подбросили". Чёрное и белое. Если жертве в какой-то момент хорошо, значит ей хорошо с абьюзером во все моменты, так?

Немного отвлечёмся. Почему моя реца называется "Западные ценности"? Ведь западные - это геи и вообще фу таким быть. Или ты Запад лучше считаешь? *долго трясти пальцем перед лицом* Что касается социальных вопросов, Западу повезло. Нет, это было вполне системное везение, выросшее из демократии, но именно везение - кабельное телевидение. Давайте-ка я пополирую ногти и пережду взрыв вашего негодования. Кабельное телевидение считается злом даже на самом западе. Но я написала достаточно работ по истории журналистики и телевидения за этот год, чтобы показать всем, кто разделяет это мнение, свой отполированный ноготь. На среднем пальце. Все социальные западные взгляды им создало кабельное телевидение. Именно своей конкуренцией, которую на нашем ТВ имитируют даже ток-шоу. Улыбающаяся фотография не вызовет доверия, потому что были дела Люси, Куси и Вкуси. Все эти социальные вопросы общество уже миллион раз проговорило. Со шныряющими журналистами, которые раскапывали жаренные факты (или сочиняли их, если прожарка фактов была недостаточной). С драками в студии разной степени постановочности. С обнажениями в зрительном зале, чтобы привлечь внимание к своему каналу любым способом. А ещё с обвинениями через СМИ ведущих чужих каналов в неправильной моральной позиции, что помогало обществу понять, какая же позиция правильная. Ведь нет ничего более привлекающего внимания, чем устроить долгую войну с поливанием говном. Вы можете представить такое на нашем ТВ (именно ТВ, без привлечения Ютуба)? Я - нет.

Можно как угодно относиться к перетряхиванию грязного белья с этической точки зрения. Я, сорян, журналист и потому смотрю на это с позиций - как это повлияло на общество. А повлияло хорошо. Потому что у абьюзинга были выявлены черты, которые могут перечислить даже ихние кретины. Потому что секту Столбуна довольно быстро назвали бы сектой, так как все эти признаки криками, спорами, драками определили ещё в 80-х.

Что ж, подойдём и к самой книге. Восьмилетняя Аня едет в 1981-м году из Ленинграда в Душанбе, где в доме её бабушки вповалку на полу спят странные люди. И девочку без её воли принимают в секту. Почти все статьи начинают с этой информации. А сколько за ней скрывается... Родители, которые родили только потому, что "так принято", а самим им негде жить и они не могут взять обратно девочку даже в случае, если бы им это захотелось. Бабушка, которая всю жизнь ждёт мужского одобрения. Умная женщина, учёный, которая не может выйти из секты, куда затащила всю семью, когда видит, что "лечение" не помогает. Потому что это типичный бзик властных, авторитарных женщин - мгновенно терять волю при столкновении с авторитарным мужчиной. На какие годы пришлось её детство? Какие установки дала ей мать для беспрекословного подчинения мужчине, что они взыграли в самый неподходящий момент? Западные ценности. Мне нравится такое название. Хотя они не западные, они общечеловеческие. Женщина не должна подчиняться мужчине. Сколько воя по этому поводу, ведь это нарушает "традиционные". А сколько молодёжи в это вовлечено, которые феминизм или мужицизм воспринимают как новые субкультуры. Вот, ешьте практический пример. Пример, которым вас не накормит лишённое кабельных ток-шоу российское телевидение - женщина, которая подчиняется мужчине, может стать опасной для своих детей.

Я прекрасно понимаю светлую сторону жизни в секте. Дети жили как беспризорники. Особенно, когда их посылали с одним-двумя взрослым скитаться по всей стране. Ну да, беспризорники погибают, само собой. Сандермоен понятия не имеет погиб ли кто-нибудь в таких походах, она воспринимала происходящее, как ребёнок. Наверное, потому, что и была ребёнком. Те слухи о травмах, которые получали у других на глазах, она пересказала. А если пропадала группка в нашей необъятной родине, откуда бы ей было знать? Я понимаю, почему дети третьей жены Успенского Элеоноры Филиной были вполне себе в восторге от житья в секте - театр, мало надзора. Для них, для пасынков покровителя. Для "обычных" людей/детей в секте вся свобода заканчивалась, не начинаясь.

Я ловила эти моменты, моменты, где ломали волю. Понимаю, что первым в глаза бросается мордобой. Но мордобой - это не ломка воли, это установление иерархии. Сандермоен действительно умна и все те признаки, которые я отмечала в сознании, она проговаривает вслух. Дело не в самом мордобитии, а в его необоснованности. Человек становится внезапно виноватым. Не так посмотрел, не так хлебнул суп. Признак тоталитарных государств, как указывается и в книге, это необоснованность твоей вины. Ты просто виноват, в любой момент. Надеюсь, чему-то вы из этой рецензии вы научились? Что, кроме страха, вытекает из всего этого? Надеюсь, вы все правильно ответили - виртуальный мир. Мир, в котором нет правил и потому инстинктивно хочется слушаться того, кто якобы знает эти правила.

Ещё один фактор, который упомянут в каждой статье, это "слоение". Практически каждому капали на ягодицы хлорэтилом. Это единственный момент, где Сандермоен отходит от объективности и приходится палить правду по её оговоркам. Процедура не была болезненной, но в книге неоднократно сказано, что как было хорошо, когда "слоили" поменьше, на автора якобы не действовало, но после процедуры было обязательным поспать. Да, я не буду утверждать, что процедура была направлена на эротическое возбуждение. И уж скорее всего процедура должна была вводить в лёгкое наркотическое возбуждение. Но, как и было сказано, соотносите с опытом. А если вы держите животных, у вас этот опыт есть. Крупные млекопитающие пускают кого-то к своим ягодицам и половым органам, если не для эротического удовлетворения, то только с двумя целями - показать доверие, показать знак подчинения. Я не знаю, насколько Столбун коррелировал с реальностью и насколько эта методика базировалась на знании медицины, а насколько на его хитрости сумасшедшего. Но вот то, что люди постоянно разрешали вторгаться незнакомцам в своё интимное пространство, подавляя инстинкт, а заодно собственную личность - крепко держало подчинение и иерархию в группе.

Третьим фактором была усталость. Сандермоен пишет про неё. Про репетиции, на которых засыпаешь. Не было репетиций, была работа в колхозе. Десятилетние-двенадцатилетние дети. И никто не вспоминает про лозунги о запрете эксплуатации детского труда, одно из некоторых редких положений, которые СССР всё-таки выполнил. Что ж, пока страна жила в каком-никаком, но двадцатом веке, секта жила в девятнадцатом.

Верю ли я, что этими способами можно подавить симптомы психических заболеваний? Разумеется. Когда организм становится на границу выживания, он давит в себе всё. За счёт внутренних ресурсов. За счёт того, что болезнь, которая пока держится в рамках, займёт всё сознание. Но пока, чтобы не били, болезнь затаится.

Ну, что ж. Это, разумеется, у меня получается не рецензия. Это запись в блог о социальной проблеме. Что ж, как есть, так есть. А теперь время поговорить о поддержке секты. И о скандале вокруг имени Эдуарда Успенского. Почему Татьяна Успенская рассказала именно сейчас про отца? Наверное, потому, что появилась книга Сандермоен и теперь Татьяна может надеяться на то, что ей могут поверить. О да, я журналист, уж если вы не уловили мои первые сто раз упоминаний. Верю ли я в то, что сейчас, после его смерти, она стала мстить за абьюз? Нет. А что, что там? Правы всякие Гладковы и она просто обижена, что ей наследства не дали? Или сексуальное насилие, а? А? Мёртвым мстят за одно - за страх. Я не знаю, что там было. Но учитывая, какой у меня сложился образ, я верю в то, что у Татьяны постоянно грозились отобрать детей. Я же читала интервью Успенского, я помню, как он о ней отзывался. И женщина знает, что отобранный ребёнок либо попадёт к деду, который любит поднимать на него руку, либо в секту с комментарием "Совсем от рук отбился, вы с ним пожёстче". И никто не станет на её сторону. Что набежит толпа жирных тётушек, которым всем тоже требуется мужское одобрение, и начнёт голосить: "Она такая-сякая, а отец у неё великий!". Грозили ли Татьяне этим? Или она сама могла представить себе подобное будущее? Это страх. Это ужас. Ужас, за который будешь мстить вечно. Да, я ничем не лучше псевдо-ютуберов, которые делают заключения по выражению лица, но когда я вижу, как женщина борется, а не старается подчеркнуть, с дрожанием в голосе, пытается справиться с дрожанием губ, мой опыт орёт, что так борются не за наследство, так пытаются справиться с ужасом, который испытывают до сих пор. С ужасом, что посмела наконец бросить вызов отцу, который постоянно хвастал в каждом интервью, как расправляется с "врагами".

Как я отношусь к Эдуарду Успенскому? Нормально. Слегка неприязненно, но нормально. Даже после того, как узнала про поддержку им секты и что он издевался над дочерью? Ага. Всё, что он думал, тут же в интервью он и сливал. Когда появилось современное продолжение "Простоквашкино", тут же на ЛЛ перепечатывали интервью, где он на голубом глазу говорил, что подал в суд, так как денег у него мало осталось, вот 5 миллионов рублей на полгода - это же вообще не деньги. Милейшее создание. Искреннее до мозга костей. Совершенно неумеющее думать о ком-то, кроме себя. На самом деле ребёнок. Зацикленный на себе, эгоцентричный ребёнок. Как я к нему как к писателю? Плохо. С детства. С момента, как нашла в старой английской сказке "Пит и его дракон" шутку, что дракон работал драконом. Ах да. Как и большинство людей, мои дорогие читатели, скорее всего, вы смотрели мультфильмы, а не читали книги. Я читала. Эта шутка про "дракона" послужила шуткой про крокодила Гену, который "работал крокодилом". Я читала Успенского в детстве. Читала и Булычёва, который раздражал меня такой же попыткой привнести элементы изменившейся масс-культуры в свои сказки. Это дядю Фёдора с новыми русскими переиздают, а про "Алису и рабыню Заури" - мало кто знает или помнит. Или как Борис Заходер (ещё одно дутое нашевсё от детской литературы) опубликовал в "Комсомольской правде" до того непереведённую главу "Винни Пуха", выдав за СВОЁ творчество. Это лет через шесть я с круглыми глазами узнавала правду. Мне Успенский не нравился. Как и большая часть "советских детских писателей". Кто мне нравился в детстве, нравится и сейчас, так Григорий Остер, Самуил Маршак Евгений Шварц. Люди, которые действительно создавали нечто новое, особенно в стиле. Это ещё одна особенность, которую нельзя упоминать про советское время *последнее словосочетание надо произносить с придыханием*, так то, что детская литература там была... особенной, скажем так. Застрявшей в годах двадцатых-тридцатых, когда только происходило нормальное становление детской литературы и детским считалось всё, что не содержало секса и насилия. Если я начну анализировать (а когда-нибудь я наверняка это сделаю), то смогу продемонстрировать, что в детской литературе, которую называют "самой богатой на фантазию во всём мире" *ну, ещё бы*, на самом деле были исключительно чужие штампы, переложенные в новом порядке. Кстати, почитайте "25 профессий Маши Филипенко" - интересный тест на то, сколько шуток самого Успенского из других его же произведений, вы узнаете. Иногда плагиатить можно и самого себя.

У меня почему-то выступает пот, как у анимэ-персонажей *такой одной большой каплей*, когда я читаю, чьи дети были в секте - Успенский, Шаинский, Велтисов (автор "Электроника"), Ролан Быков. Люди из той самой "детской" тусовки. В какой момент они теряли связь с реальностью? Надо бы найти эту чёртову главу из "Винни Пуха" в "Комсомолке". Ведь Заходер не мог не знать, что перестроечной стране полно тех, кто читал английский оригинал. Зачем? В какой момент у людей съезжала крыша и они считали "А мне можно"? Мне кажется, оно начиналось с вот этого больного восхваления. Человек не писал книги так, чтобы их купило миллион людей. Но в закрытой стране достаточно было сделать успешную экранизацию, чтобы книгу начинали раскупать. И тогда начиналось безумие. Доказать, доказать всем вокруг, что они гении, В глубине души они знали, что являются ничтожествами и на этом играл Столбун. Чувствовал чужую неуверенность и орал в лицо всем этим "признанным и знаменитым", что они говно. И им это нравилось.

Западные ценности. Почему-то при написании статьи я постоянно вспоминаю христианство. "Западные ценности" - это те самые добрые дела, без которых вера мертва. Ты можешь называть себя либералом, но если у тебя нет западной ценности не третировать жену и детей, или не садиться за руль пьяным, то либеральность твоя лишь внешняя. Ну да, выскажусь и по поводу скандала с аварией, если это больше пост, чем реца. Кабаки и бабы, которые доводят до цугундера - это не западные, это т.н. "традиционные" ценности. Почему я либерал? Я не встречала более христианского политического мировоззрения. Мировоззрения, когда ты учитываешь других людей, созданий Божьих. Одно время в соцсетях любили печатать высказывание Клинта Иствуда: "В Исландии я был на одном водопаде. От пропасти нас отделяла только натянутая веревка. И я подумал: в Америке они бы обнесли всё сеткой и высоченным забором. У них на уме была бы одна мысль: если кто-нибудь упадет, то тут же появится его адвокат. Но там, в Исландии, люди думают так же, как раньше думали в Америке в старое время: если ты упал, ты идиот". Охрененно. Парень с каменным лицом, который зарабатывал в жизни тем, что крутил бёдрами на экране, потерял связь с реальностью и считает себя "крутым мужиком". Он не думает про людей, у которых может закружиться голова, про детей, которые могут проскочить под верёвку. Традиционные ценности. Выживает сильнейший. Если ты не выжил, ты идиот. Кретин. Кретин, который родился в стране, где такому кретину, как он, дали заработать. Из-за чего он теперь может строить "крутого мужика". Сколько дружков, сколько кретинов бьют по плечам, говорят "будь мужиком", от чего пьяный человек не едет, тихонько матерясь, в правом ряду, рискуя максимум отдавить чьи-то ноги, а несётся под влиянием традиционного "быстрой езды".

Сидела вчера на фейсбуке Сандермоен, читала отзывы. Есть отзыв про "Зачем ругать СССР? Такое могло произойти, где угодно". Н-н-нет. Не такое. Религия, секс - да, это могло привлечь, где угодно. Но высокопоставленные цк-шники, деятели искусства отдают детей в трудовые коммуны. В коммуны, где идеология ультра-коммунистическая. И это на фоне разваливающейся идеологии и бытовой коррупции. Нет, такое могло произойти не повсюду. Это могло произойти только в семьях, где детей рожают "чтобы было". Где отец-нарцисс не очень понимает, зачем ему дети и пытается избавиться от них при любом случае, который звучит боле-менее не совсем шизофренически. Делают гениев и много театра? Пинок-алле!

Для того, чтобы бельё перестало вонять, его следует выстирать. Покаяться. А если это невозможно, то хотя бы вывесить на ветру. Да, пусть смотрят. Да, нам, всему обществу надо пережить, пройти через неприятный период скандалов. Развенчания прежних кумиров. Это болезненно и неприятно, но необходимо. Чтобы люди, которым не нужны дети и семья, не женились бы, лишь бы ублажить представления общества. Чтобы дети не страдали в семьях, где отцы и матери ушли в свой виртуал, ссылаясь на ценности пятисотлетней давности или никогда нигде не существовавшие.

Сандермоен пишет про личностные треннинги. Где точно так же коучи орут на подопечных: "Вы говно!". Наверное, для этого и требуется эти т.н. "западные ценности". Чтобы люди учились уважать себя и никому не давать себя унижать. Чтобы отделяли свою жажду унижений от пользы. Чтобы дети рождались в семьях, где их ждут и хотят, а потом от них не пытались бы избавиться, придумав себе слабенькое оправдание. Чтобы люди научились мысли, что лишь думая о других, можно реально стать лучше самому.

До этой книги все истории, связанные с нахождением людей в сектах, основывались только на воспоминаниях людей с условного Запада. О секте Столбуна я что-то слышала краем уха, но подробности повергают в легкий шок. Во мне до сих пор живет детская вера в то, что высокий уровень образования или интеллекта помогает избегать подобных ловушек, поэтому я очень расстраиваюсь, когда читаю такие истории. Можно легко смириться с тем, что необразованные люди легко попадаются на удочку манипуляторов, но как не видят всей очевидной несостоятельности теорий такие умнейшие люди, как бабушка Ани? У меня это не укладывается в голове. История Ани очень напомнила мне Селена Уиттман - Селена. Которую мама привела в секту – ее тоже отправила в секту родная мать. В обоих сектах практиковалось разлучение детей с родителями, «лечение», показуха на публику и убогие «внутренности», покровительство богатых, власть имущих и знаменитых. Аня открыто обвиняет советскую действительность в самой возможности появления и существования секты Столбуна, но если сравнить непредвзято с историей Селены и других, что я читала, то понимаешь, что строй не при чем. Люди вроде Столбуна просто используют то, что ближе потенциальным жертвам. В «библейском поясе» США это будут различной степени бредовости версии христианства, в более светских штатах это будут «восточные» откровения, в исламском мире легко собрать людей криками Аллах Акбар, у нас была коммунистическая идеология – Столбун использовал ее. Очень жаль, что так много людей и особенно детей пострадало, и, что самое ужасное, секта существует до сих пор. Анна смогла наладить свою жизнь в благополучной Европейской стране, хотя и жаль, что у нее сохранился такой негатив по отношению к России. Книгу стоит прочесть и обсудить с близкими, сейчас с доступностью интернета всякие агитаторы под видом различных «тренингов», продолжают собирать паству. Берегите себя и никому не отдавайте ваших детей.

До того, как в мае 2020го Анна Сандермоен предложила мне прочитать её книгу о детстве в секте, я ничего не слышала о коммуне Виктора Столбуна. Позже, когда «Секта в доме моей бабушки» терпеливо ждала своей очереди на прочтение, на Wonderzine вышло интервью с Татьяной Успенской, в котором также упоминалась секта Столбуна, одним из спонсоров которой являлся «папа Чебурашки», и в которую он на несколько лет отправил жить родную дочь. Теперь эта жуткая история, затронувшая сотни советских семей, просто не выходит у меня из головы! ⠀ «Секта в доме моей бабушки» – одновременно субъективный терапевтический рассказ о травмах выросшего в закрытой коммуне ребёнка и глубокое осмысление того, как в Советском Союзе, где государство пыталось контролировать все области человеческой жизни, успешно существовала тоталитарная секта, являвшаяся в какой-то мере плотью от плоти советской идеологии. Существовала не где-то в глухой степи или непролазной Тайге, а в столицах, под носом у партийного руководства, разъезжала с «гастролями» по всей стране и привлекала в свои ряды известных личностей из мира искусства и науки. Кажется, что сектантская дичь – это что-то для люмпенов и маргиналов, чей IQ не превышает их возраст, на самом же деле, к Столбуну шли люди неглупые, советская элита: университетская профессура, деятели кино и театра (Санаевы, Ролан Быков, Бондарчуки), композиторы (Шаинский), писатели, люди уважаемые и влиятельные.

Анне Сандермоен в своих мемуарах не интересен сам Столбун, он такой был не единственный, к перестроечным временам всевозможных сект и «настоящих целителей» развелось, как грязи, да и не сам Руководитель каждый день «слоил» и «стучал» детей, считал их «говном» и «блядями». Всё внимания автор уделяет самой коммуне, её быту и субъективным ощущениям ребёнка, переосмысленным уже во взрослом возрасте, после осознания того, что же на самом деле довелось пережить. Что заставляло родителей отправлять в коммуну Столбуна своих детей? В поисках чего взрослые шли в секту сами? Ради чего неглупые люди терпели ожоги хлорэтилом, избиения и унижения? Как на столбуновцев смотрели другие советские граждане? Что бывшие сектанты говорят о методиках сейчас?

Жду продолжения!

Это невероятно: как просто заставить людей черное называть белым, а белое - черным! Сначала как-то непривычно, но довольно быстро привыкаешь. А потом и вовсе забываешь, что это вранье.

Книга представляет собой воспоминания Анны Чедия (ныне Сандермоен), которая в восемь лет попала в секту Столбуна. В секте состояла практически вся её семья - родители, бабушка, дядя. Основным учением секты Столбуна было то, что все болезни (а сюда входило полное разнообразие - начиная от алкоголизма и наркомании, заканчивая шизофренией и онкологией) происходят от внутренней агрессии, протеста и избалованности (особенно у детей). "Лечение" заключалось в большом количестве физического труда (на благо общему делу, конечно же), скудной еде (нормальная еда - это мещанство, как и какие-либо удобства и даже банальная гигиена), малом количестве сна, а также в так называемых "беседах". "Беседы" представляли собой многочасовые тирады Главного (Столбуна) о том, какие все жалкие никчемные твари (оскорбления были многообразны, недаром "беседы" занимали столько времени) и лишь он один нормальный, но если его последователи будут над собой много работать, они тоже смогут вылечиться и стать как он. Кроме всего этого, ежедневно всех в секте ждало индивидуальное "лечение" - их "стучали", "делали следы" и "слоили". Под первыми двумя подразумевались своеобразные тесты, направленные на выяснение агрессивности и напряженности, а также потенциалов мозга (естественно, эти псевдотесты не имели ничего общего с научным подходом). Под "слоением" же скрывалось нанесение на кожу (обычно ягодицы и пальцы ног) жидкого хлорэтила. Для детей, кроме всего этого списка индивидуального и группового "лечения", еще обязательным пунктом была учеба (иногда в школе, иногда нет, так как секта часто переезжала) - ведь Столбун обещал их родителям сделать из них сверхлюдей. Поэтому в эту секту угодили и дети многих известных политических и творческих деятелей того времени (например, Э. Успенский, Р. Быков) - сами они в секте не состояли, но всячески её поддерживали. По большей части именно из-за этого секта так долго оставалась законной. И последователи Столбуна несут его учение и по сей день. Анна провела в секте шесть лет (с 1981 по 1987 годы). В восемь её туда привели родители (с тех пор она с ними почти не виделась, они занимались деятельностью секты в Ленинграде, сама же Анна переезжала с места на места с остальными, чтобы "нести учение в массы"), в четырнадцать ей удалось оттуда вырваться, но только потому что на Столбуна завели уголовное дело и было решено приостановить деятельность секты и "залечь на дно".

В детстве все, что бы ни происходило, кажется нормальным. Ведь у ребенка нет выбора: за тебя все решают взрослые, а ты только плывешь по течению, пытаясь приспособиться и выжить.

Сейчас Анна живет в Швейцарии, замужем и у нее есть дочь. Ей понадобилось много лет, чтобы вытравить из себя остатки того, что ей внушали в секте, чтобы снова начать нормально жить. Эта книга - её автобиография, воспоминания из детства частично её собственная терапия по преодолению прошлого, частично попытка рассказать о себе своему мужу и дочери, чтобы они лучше её узнали и узнали, через что ей пришлось пройти, ну и конечно же в остальном это попытка предотвратить попадание доверчивых людей в подобные секты. По поводу художественности текста тут придираться не хочется. Есть некоторые огрехи, есть повторы... но это и не позиционируется, как какая-то высокая литература - это собранная из обрывков воспоминаний история, произошедшая уже довольно давно.

Может быть, потому, что если человек способен связно описать ситуацию, это означает, что он с ней справился?

В книге также есть вставки с фотографиями, статьями и письмами ("весточками", как их называли в секте"). И, пожалуй, именно эти письма стали для меня самыми неприятными. Даже на фоне всего того, что творилось в секте, морального и физического унижения и т.п., письма от родителей Анны, где они восторженно рассказывают о том, как они стараются ради общего блага и как непременно должна стараться и Анна, а также как они якобы по ней соскучились и обязательно скоро приедут (чего никогда не делали) - вот что вызывало неподдельное отвращение.

Но о чем сожалеть? Ведь если ребенка отдали в секту добровольно, так можно ли сказать, что ему было бы лучше провести детство с такими родителями? Вот в чем вопрос.

Эта книга меня удивила. И мысль автор донесла верно, что Детская психика примате абсолютно все, что говорят и делают взрослые, как должное. Мы свято уверены в их авторитетном мнении. И да, дети прошлого века уникальные люди, ведь мы выживали, гуляли, ели все потряс, жгли костры, абсолютно все, за что сейчас ругаем собственных детей. Наши родители не боялись за нас, мы уходили утром и приходили поздно вечером, у нас не было телефонов, но мы всегда были на связи. Вот и Анна рассказывает о своём детстве, проведённом в секте, где растили сверхчеловеков. Именно так, сверхчеловеки… Мы были готовы на все лишь бы заслужить одобрение старших. И неважно, чего бы нам этого стоило, мы не знали о своих «правах», мы верили словам.

Я удивлена, сколько людей были в данной секте, особенно я удивлена, что там был Эдуард Успенский. Вообще книга вызвала воспоминания из веселого детства. Какие мы были бесшабашные, бесстрашные и счастливые… Спасибо автору за воспоминания.

В книге «Секта в доме моей бабушки» Анны Сандермоен автор рассказывает о своем детстве, проведенном в секте. И как пережитое тогда воздействует на ее сегодняшнюю жизнь, какое влияние на мировоззрение ребенка оказывает воспитание. Когда я начала читать эту книгу, первым чувством, охватившим меня, стал ужас и нестерпимая боль за детей, преданных самыми близкими – родителями. Я даже не могу представить себе, как можно, пережив весь этот ужас предательства и унижения, суметь так «спокойно» и сдержанно рассказывать о днях, месяцах и годах, проведенных в секте. Меня местами просто пугала правдивость и какая-то отстраненность в рассуждениях и описании фактов. И именно то, как автор, сумев пережить и переработать для себя этот ужасающий опыт, приняв и поняв себя, решилась на такое открытое и искреннее признание, вызывает огромнейшее уважение и восхищение. Это же какую силищу нужно иметь, чтобы не уйти в обвинения и обличение своих бабушки, мамы и папы, всех членов секты, чтобы суметь открыто говорить о своем детстве! Многие моменты книги стали отправной точкой для моих размышлений о воспитании, общении с ребенком, образовании и формировании его личности. Да, есть разные подходы к воспитанию детей, я уже много лет думаю о том, как лучше общаться с ребенком, как выстраивать воспитательный процесс. А в этой книге есть мысли, над которыми я продолжаю размышлять вот уже несколько дней: «Ведь когда взрослые неправильно воспитывают детей, дети перестают любить не их, а себя». «Страх того, что мы избалуем ребенка, помещая его в благополучные условия, преодолевается образованием». «Сколько заботы и любви мы в ребенка вкладываем, ровно столько в нем их и будет». И много других …. Я также не могу не отметить оформление книги, эти письма и открытки, написанные от руки. Поразительно, какая огромная пропасть между этими теплыми и заботливыми словами, картинками цветов и реальностью, в которой живет ребенок, кому адресуются эти слова! Да, как автор говорит: «Что в жизни — во внутрисемейных отношениях и в воспитании детей, — что в бизнесе, что в политике — всегда стоит видеть разницу между тем, чего мы хотим, и тем, как на самом деле получается. Это могут оказаться два параллельных мира». Я от всей души благодарна Анне за ее желание и готовность разобраться, понять, принять прошлое! Я редко встречаю такую силу в людях.

Анна, спасибо за эту смелую книгу! Читать её непросто, что уж говорить о тех, кому пришлось через это пройти, причем безо всякого волевого выбора, просто потому, что ты оказался ребенком родителей, которые решили, что думать несамостоятельно - это легче, отдать свои проблемы для решения другим - это проще и найти смысл жизни в слепой вере - это лучше, чем создавать этот смысл пусть по крупицам, но самостоятельно. И какой результат? Разрушенные отношения с собственным ребенком и ребенок, который долгое время вынужден был освобождаться от ужасов прошлого. Я бесконечно сочувствую и сожалею всем тем, кто не имел возможности познать счастливое детство, и преклоняюсь перед ними же, если они смогли воспитать своих детей в любви и заботе. Кто-то всегда становится голосом изменений. Такие голоса нужны, хотя ими быть непросто. Анна, спасибо, что вы имели мужество им стать.

Если бы нужно было охарактеризовать эту историю одним словом, я бы выбрала - шок. Меня, ребенка, который хоть немного, но застал советские реалии, и который вырос в интеллигентной семье, шокировало все, о чем рассказала Анна в своей истории. Быт, отношения между взрослыми и детьми, пропаганда, методы “лечения” - все это напоминает какое-то средневековье, когда фанатизм побеждал над здравым смыслом. А имена, которые ты знаешь с детства и олицетворяешь их с чем-то светлым, покрываются жуткой истиной той, другой реальности, в которой они жили - Успенский, Бондарчук и т.д.

Однако, книга мне понравилась. Я в принципе люблю документальную прозу, но здесь еще зацепил “язык” - ты будто бы сидишь и слушаешь рассказчицу в душном вагоне поезда из Душанбе, затаив дыхание. Если бы автор послушала советчиков и художественно “прилизала” эту историю - такого мощного эффекта от прочтения это бы не дало, а было бы очередной историей-страшилкой про “гнилой Совок”.

После прочтения у меня появилось много вопросов...к себе - смогли бы мне так промыть мозги, как делали (и делают?) это в секте? Когда бы я поняла (и поняла бы), что где-то есть нормальная жизнь и полноценное детство? И самое главное - смогла бы я полностью оправиться от такого мощного многолетнего влияния на свою психику?..

“Секта моей бабушки” однозначно в категорию “маст рид”!

Залпом проглотила «Секту в доме моей бабушки» и расстроилась, что уже конец. Давно забытое чувство, когда живёшь рассказанной историей, слышишь звуки и запахи, а не вязнешь в языке. Книга удивительно хорошо написана. При этом я совсем не тот читатель, который специально ищет рассказы об ужасах Советского Союза; и конструкции вроде «Советский концлагерь» мне не близки. Но, повторю, книга очень хорошо написана. У меня было другое детство, но одной монолитной правды не существует, правда – это пазл, миллионы деталей которого разбросаны по разным семьям. И те, кто честно пишут каждый свою правду, собирают из маленьких деталей одну большую картину. Спасибо Анне за драгоценные подробности, опубликованные письма и удовольствие от чтения. Книгу рекомендую всем

Книга Анны Сандермоен Секта в доме моей бабушки одна из тех, о которых трудно говорить, и трудно не говорить. Её история переносит читателя в СССР 80-х годов, в закрытую секту В.Д. Столбуна, где девочка Аня провела 6 лет детства. Тут был лишён детства не один ребёнок. Разделяя семьи, лидер секты обещал воспитать сверхлюдей, исцелить от таких заболеваний, как рак, алкогольная зависимость, наркомания, шизофрения. Последней, по его мнению, был болен весь мир его нужно было спасать. Лечение заключалось сумасбродных “процедурах” – стучании и слоении (наливание на кожу хлорэтила, имеющего наркотический эффект), механотерапии (попросту побои), культивировании “правильных мыслей” и прочих способов психологического воздействия.

Книга подчёркнуто документальна. Избегая фикциональности, автор настаивает на правдивости своего опыта, тем самым попадая в кластер современной литературы, которая, после дегуманизации ХХ века, вновь обращается к человеку и его личной истории. Но мемуарность, в данном случае, – это не поток воспоминаний, не захлёстывающий монолог. Повествование разворачивается как встреча и диалог на территории письма двух людей – девочки, живущей в секте и уже взрослой женщины, самостоятельно преодолевшей её деструктивное влияние, реализовавшейся как личность и ставшей осознанным и чутким родителем. Это место пересечения двух ментальных систем, двух миров – закрытого авторитарного общества, формируемого пропагандой, и пространства принятия, где можно быть собой, обрести собственный голос. Такой разговор с прошлым позволяет автору, а вслед за ней и читателю, присутствовать в истории, проживать этот шокирующий опыт, но остаться в зоне чистого восприятия, в позиции глубоко со-чувствующего наблюдателя.

Именно такого слышащего взрослого не хватает ребёнку в секте. Коммуникативная стратегия в этом закрытом сообществе строилась на “беседах” (так называлось там промывание мозгов) – бесконечных монологах, которые необходимо выслушивать, но не позволено отвечать. Как не позволено было отвечать и тоталитарной секте, размером с государство. Бабушка, активная и увлечённая последовательница “учения” Столбуна, его доверенное лицо, никогда не общалась с внучкой, как с родной, и та всегда оставалась лишь одной из коллектива. А весточки, время от времени получаемые от бабушки и родителей, были настолько невпопад, настолько безразличными и далёкими от истинных чаяний детского сердца, что кажутся злой насмешкой. Остаётся загадкой, как девочке удалось сохранить привязанность к людям, с молчаливого согласия которых нормой её жизни стали постоянные унижения, матерная ругань, жестокость, полное игнорирование элементарных гигиенических норм и эксплуатация детского труда.

Потому приглашение к диалогу этого ребёнка из прошлого, лишённого базовых прав и возможности быть услышанным, представляется способом преодоления этой детской травмы. Автору важен эмоциональный и интеллектуальный отклик читателя, потому текст прозрачен в своей стилистике, увлекателен и многогранен. Словно вглядываешься в кристалл, и попеременно проступают в нём объёмные, по-детски яркие воспоминания, портреты людей, связанных с сектой (среди которых и деятели, известные во всём Союзе), многочисленные оттенки детских чувств, свидетельства жизни эпохи. Через врезающиеся в память образы автор мастерски разворачивает в книге размышления об обществе и его идеалах, свои мысли о краеугольном значении семьи и осознанного воспитания, глубинное переосмысление детских установок, вложенных сектой. Именно так вши, лучшие “друзья” детства, становятся проекцией навязываемых сектой идей и вводят в повествование темы личного и общественного, подлинных и лживых ценностей, а сокровенная коробочка с немногочисленными собственными вещами, письмами, фотографиями текстуализируется как пространство детских грёз и трепетных воспоминаний о любящей когда-то семье.

Уверенна, что книга будет интересна широкому кругу читателей. Наверное, откликнутся сердца тех, кто имеет собственную травму детства, столкнулся с какой-либо сектой или умелым манипулятором. С интересом прочтут её любители документальных свидетельств, истории и психологии, а также педагоги. Полезна книга будет и для родителей, и для тех, кто только планирует создать семью, и молодым людям, которые в силу небольшого жизненного опыта не всегда могут распознать, что порой скрываться за красивыми словами.