Kitabı oku: «Найдите ведьму, или Бон вояж на метле», sayfa 3

– В-Вы…– слова приходилось выплёвывать. Даже не так. Их сначала необходимо было подобрать.

– Всё хорошо, князь, – тихо проговорила Алиса, всё ещё держа вытянутые над столом руки. А он приблизился и провёл пальцами по запястьям. Ведьма вздрогнула и дёрнулась назад, поспешно натягивая манжеты до пальцев.

– Что с вами случилось? – Этот вопрос никак не относился к допросу, но оставаться в неведении было бы неразумно.

– Драконье пламя расплавило металл…

Да что же за девица перед ним сидит? Драконье пламя, которое не принесло ей вред, но сняло наручники. Где она нашла дракона? Как вообще на ней оказались эти демоновы кандалы?

Алиса представлялась сначала ларчиком с двойным дном. И казалось, если убрать всё лишнее, то правда оголится. Но нет. Чем больше князь узнавал об этой девушке, тем сильнее запутывался.

Митенька откинулся на спинку диванчика и уставился в темнеющие леса за окном. Поезд мерно стучал колёсами, укачивая. Он прислушивался не только к тому, что его окружало: коридорный ходит, ребёнок читает стихи, скрип рельсов. Он слушал девушку, которая всё также была молчалива. От неё не исходило смущения и робости, когда он коснулся рук. Она не печалилась, когда её спросили про шрамы. Она была белым листом.

Лиховской прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Вот раздражение с ароматом корицы. Детская обида со вкусом печёных яблок с мёдом. Дальше… Печаль пахнет вишнёвым пирогом. Ближе. Отчаянье горчит на языке односолодовым виски. Ещё ближе… Нет ничего.

Он глядел внутрь. Размеренно. Различал оттенки эмоций, сочные всплески цвета. Но ведьму он не видел в них. Митенька так отчаянно хотел пробиться через стену отчуждения, что сам не заметил, как тело ослабло. Оно свернулось на диванчике, угнездилось. И уснуло…

Шорох юбок. Спокойное дыхание. Шелест старых страниц. От таких ещё часто пылью и чернилами пахнет. Вкусно. И вот лаванда… Митенька всё пытался вспомнить, какая эмоция разливает этот аромат. А потом резко распахнул глаза. Схватился за револьвер и направил на девушку, что сидела на полу, спиной откинувшись на дверь купе.

Алиса посмотрела на него поверх старой книги в твёрдом переплёте, который местами поистрепался. Потом приподняла левую бровь, сосредоточила взгляд на стволе оружия.

– Доброе… – Она многозначительно посмотрела в окно. – Ночь…

– Почему вы на полу? – Митя медленно убрал револьвер и скинул с плеч плед, который пропах лавандой. И подушка, что ему услужливо подложила девушка, тоже пахла этим же ароматом.

– На вас напали в вагоне-ресторане… – Она успела сменить платье. Выходила в уборную? Или он сонный настолько внушает доверие, что менялся туалет в купе? – Не на меня. На вас, князь. Вы допрашивали, а не стражи правопорядка. Вы нервничали. Были усталым. За вами кто-то охотится? Вас хотят убить? В любом случае мне показалось, что пару часов сна вам не помешают. А пол… Если ждать нападение, то спиной я почувствую, если кто-то решит зайти без спроса, а глазами увижу, что происходит за окном.

Кто эта девушка, что так легко смогла разложить по полкам всё произошедшее за сегодня? И ведь правду говорит. Императорский крест по-прежнему на шее.

Лиховской растёр лицо руками, прикидывая, сколько осталось до столицы. Вытащил из-за обшлага зелье. Снял пробку.

– Не рекомендую это пить, – заключила Алиса, присаживаясь напротив и кладя книгу на столик. – Вы с ног валитесь и успокоительное…

– Это стимулирующее. – Девушка покачала головой в отрицательном жесте. Протянула руку и мягко забрала склянку. Зажала горлышко, тряхнула пару раз. Растёрла между большим и указательным пальцами прозрачную жидкость и вдохнула полной грудью.

– Для стимулирующего в нём слишком много ромашковой эссенции и… – Она слизнула с подушечки каплю, поцокала язычком. – И корня пустырника.

– Откуда такие познания? – Митя покрутил в руках бутылёк с зельем. Надо же, какая нелепица. Пить несколько суток сонный эликсир и удивляться, отчего глаза сами собой закрываются. Но в случайности он перестал верить давно. А значит… А это значит, что штатного мага он утопит в чане с этим зельем. С особым цинизмом. Сонного.

– Грош мне цена, как чародейке, если я не отличу один настой от другого. – Девушка потянула дорожный ридикюль, пошуршала в нём и вытащила похожую склянку только чёрного цвета, откупорила, глотнула и протянула. – Попробуйте это. Должно помочь. Это и есть стимулирующее…

Князь с сомнением принюхался к зелью. Пахло приятно мятой. Он посмотрел на девушку, которая только что сама испробовала эликсира, намекая, что не отравлен, и решился. Хуже, чем уже есть быть не может. Она проследила, как он сглатывает горьковатую жидкость, и заключила:

– Вы удивительно беспечны князь. – Сложённые на груди руки и взгляд в упор. – Отпить вслед за мастером ядов и противоядий зелье, которое наверняка не навредит ему, а вот…

Глава 10

– Что это было? – голос хрипло выдавился, а Лиховской судорожно соображал, что делать. Да он повёлся на эту милую мордашку, поверил, что девица безопасна…

– Я же сказала: стимулирующее. – Робкая улыбка уголками губ. – Но впредь будьте осмотрительнее. Это я нечувствительна к большинству растительных ядов, но вы же не писали научную работу на эту тему и не практиковались на себе…

Остаток пути прошёл молча и нервозно. Чародейка сама была не рада, что так жестоко намекнула Митеньке на брешь в его защите. От этого девушка, читая книгу, тихонько расковыривала форзац, поправляла ежеминутно манжеты. В какой-то момент находиться с неспокойной попутчицей стало невозможно. Князь по-прежнему не мог почуять её, но эта видимая смущённость раздражала неимоверно. Подали чай с калачами. Собеседница ела непривычно. Она надрезала сладкую булку и внутрь клала две ложки крыжовенного варенья. Пила густой чёрный напиток с ароматом зверобоя мелкими глотками. Дмитрий только пригубил из стакана, продолжая исподволь наблюдать. Что же такое скрывает его нежданная предсказательница?

Наводящие вопросы не помогали. Девушка ушла вглухую и немую оборону. Отвечала односложно. Хотя потом стала сама поддерживать беседу, ту её часть, где мужчина настаивал на «Короне». Ведьме дальше путешествовать с ним не хотелось. Почему-то это кольнуло неприятно. Не то чтобы Митенька страдал заниженной самооценкой, просто как-то вдруг обидно стало. Он был обходителен, вежлив, честен. А ему чуть ли не прямым текстом говорят, что не желают его общества. Только из природной вредности князь делал вид, что не замечает намёков.

В столице шёл снег. Хлопьями. Медленно спускался на перрон. Девушка разглядывала тёмное небо в свете магоосвещения. Потом перевела взгляд на встречающих.

– А где медведи с балаболками? – по-иртанийски, но оттого не менее коверкая изначально просские слова, спросила ведьма.

– С балалайками? – всё же уточнил Митенька, придерживая спутницу под локоть и отводя к карете. Она смущено кивнула и затормозила.

– Князь, всё же я не могу воспользоваться вашим добросердечием. – Девушка мягко отняла свою руку. – Мне не стоит дальше путешествовать с вами и тем более рассчитывать на покровительство…

Дмитрий занервничал. Ещё сейчас не хватало начать уговаривать очень подозрительную девчонку. На пороге сознания колыхнулась мысль скрутить её и запихнуть в карету, но воспитание бурчало, что подобное не достойно наследника уважаемого рода.

– Алиса, садитесь в карету, обсудим это позднее… – Он попытался всё-таки затолкнуть ее в экипаж. Она вывернулась и прищуренным взглядом выразила недовольство.

– Нет, Дмитрий. – Выдернула руку из захвата, отступила в сторону. – Я никуда с вами не поеду.

– Поедите. – Зачем-то признался Лиховской и только спустя пару томительных мгновений понял, что совершил ошибку, так настырно заставляя ее принять его помощь. Алиса качнулась в сторону, уходя от цепких пальцев, крутанулась на носках и побежала! В ближайшую подворотню, малоосвещённую и зловещую, но наверно более безопасную чем его общество. Митя выругался и отправился следом. Примечательно, что девчонка плюнула и на свои вещи уже пристроенные в багажном отделе, и на полное незнание столицы. Нагнать беглянку удалось быстро. Она застопорилась в тупиковом переулке. Когда Митя приблизился, ведьма уже примерялась как бы половче взять на абордаж стену.

– Прекратите этот спектакль, – холодно приказал он. – Немедленно вернитесь на площадь и сядьте в карету.

Наверно не стоило так давить. Девчонка гневно сверкнула изумрудным огнём глаз, так что не будь он уверен, что даоритовые браслеты на ней, точно поверил, что стала колдовать. Но и без магии она нашла чем удивить. Откинула капюшон с головы, распахнула плащ, обнажая руки, и встала в боевую стойку.

– Ландийский бокс? – подавившись смешком спросил Лиховской, но ведьма не была настроена шутить, поэтому просто с силой саданула острым носком сапога ему по колену, при этом выкрикнув:

– Пошлая иртанийская драка!

И дёрнулась в сторону, стараясь обогнуть и сбежать. Дмитрий выругался на своём родном языке. Колено ныло, как будто он приложился о наковальню, но не помешало вовремя схватить край плаща. Девушка взвизгнула и, поскользнувшись, рухнула на снег. Князь, всё ещё матюгаясь, подошёл, прихрамывая, и вздёрнул её за шиворот как непослушного щенка. Получил по морде, что, в общем-то, заслуженно. Во избежание подобных сцен ведьму пришлось связать её собственным плащом, как гусеницу и закинуть на плечо. Она верещала и дрыгалась.

– Успокойтесь. – Он нечаянно хлопнул её по заду, визги стали громче. – Я не причиню вам вреда.

– Зачем я вам? – пыхтело со спины. – Что вам нужно? Согласна, шутка с зельем так себе, но это не повод…

– Вы свидетельница нападения, – начал тихо князь, стараясь хоть как-то угомонить эту нервную особу. – Ваша магия скованна, вы не знаете столицы, на улице ночь…

– Вот именно! —Она боднула его лбом в рёбра, Митенька сбился с шага. – Откуда мне знать, что вы не чокнутый маньяк, не убийца…

– Прирезать и изнасиловать вас я мог и в поезде. – Ноша на плече продолжала бодаться.

– А куда бы труп спрятали? – Ведьма попыталась выпрямиться, пришлось ещё раз приголубить по филейной части. – А сейчас прячьте в любом сугробе, никто даже не вспомнит, что прибыла в Проссию неизвестная Алисия Гордон, ассистентка некроманта из Вортиша…

Князь всё-таки затолкал девицу в карету. Она не устояла на ногах и села между креслами. Мужчина поймал немигающий взгляд. Точно такой же, как в ресторане и тряхнул девушку за плечи.

– Алиса. – Она не могла сфокусировать зрение. – Алиса, что вы видите?

По щекам заструились слёзы. Она смотрела куда-то за спину и боялась встретиться глазами. Потом быстро бессвязно зашептала:

– Стрелок на крыше ратуши…– Надо будет пояснить, что это почтовое отделение… – Первая пуля чиркнула по плечу. Вы ушли из-под обстрела. Слева…

Митенька понял, что это засада. А противная девчонка только что упростила ворам жизнь. Если бы не её концерт, они бы уже выехали на площадь. Поэтому, глядя в изумруды глаз, он тоже зашептал быстро:

– Гостиница «Корона». На имя князя Лиховского…

– Хук слева… – продолжала Алиса.

– Не выходите из номера… – наставлял князь.

– Апперкот…

– Полдень. Собор Святой Эжберты…

Дмитрий притянул к себе девушку, она дрожала и дорожки слёз блестели в свете ночи. Он обхватил её ладонь, прижал себе к груди, заставляя сжать императорский крест. Наклонился к лицу ведьмы, украл мимолётный взгляд из-под мокрых ресниц и коснулся губами губ.

– Завтра в полдень жду вас… – Дёрнул со всей силы через рубашку имперскую регалию вниз, обрывая цепочку и заставляя Алису стиснуть крест в своей ладони. Отступил от кареты. Хлопнул дверью, отрезая девушку от перестрелки. Свистнул, привлекая внимание и пугая лошадей. Вытащил револьверы.

– Поиграем? – спросил сам у себя и выстрелил в тёмный проулок, где дёрнулась тень.

Глава 11

Морозный вальс. В окне, что затянуло снежным рисунком, пляшет снег, поднимает в воздух уже опавшие снежники. Он вьюжит, гарцует под копытами изредка проезжавших лошадей с каретами, путается в волосах незнакомки. Забирается под тяжёлые юбки благочестивых матрон, оседает хлопьями на дорогих или поношенных сюртуках мужчин. Он словно проникает под кожу, холодит кровь, что ещё ночь назад была горячее расплавленного серебра в тигле. Он заставляет замерзать.

И Элис мёрзнет. Кутается в большой кроватный плед. Дышит на руки. И всё одно – мёрзнет. Почему-то казалось, как только она покинет стены поместья Стенли, всё изменится. Но она вновь влезает в неприятности, потому что наверно она неизменна. Как магнит, как самая притягательная драгоценность в королевской сокровищнице для дракона, как пресловутый мёд для пчёл. Это она сама шлейфом сеет беды. И князь…

Князя было жалко. За него было страшно. В конце концов, он не самый ужасный представитель своего вида. Элис хмыкнула.

Ещё несколько часов назад она была диаметрально противоположного мнения, когда мужчина отказался её отпускать. А теперь… Теперь она не уверена, удалось ли ему выбраться из перестрелки, и крест ещё этот имперский.

Элис приподняла тяжёлую подвеску. Покрутила в руках. Что же такого важного в этой регалии, что господин Лиховской защищал её ценой своей жизни? А что он усмотрел в ней, во взбалмошной чародейке, что опасно лавирует своими шутками, раз доверил сохранить царское сокровище? А если он не выбрался? Что ей тогда делать? Куда бежать?

Ох, Элис… Ты не просто влипла, на этот раз ты увязла по колено в болоте, что зовётся государственная служба. И были бы хоть какие-то ниточки… Но нет, только полдень и Собор. Явится ли князь? И как добраться до храма, не привлекая лишнего внимания?

Она вернулась в кровать. Спать не могла, поэтому перекатывала в голове варианты того, как выбраться из этой истории с наименьшими потерями для своей психики. Хотя что её психика, ей можно было гвозди забивать в крышки гробов недоброжелателей, а остальных было жаль, не каждый день людям доведётся столкнуться с бессмысленной и беспощадной ведьминой логикой.

Алисия уже решила, как спрячет крест. Это же всего лишь амулет по факту? Пусть излишне напичканный камнями, но всё же… Девушка очень опечалилась, что пропускала уроки геральдики и светского воспитания, позорно проигрывая партию за партией тётке Кло в преферанс. А сейчас бы пригодились знания, что эта конкретная регалия даёт владельцу. Хотя коварная мыслишка, что это всего лишь символ власти, мелькала на краю сознания. Так вот… Прятать крест она будет так же, как и остальные свои амулеты, закрывая искусным мороком от янтарной подвески, что в конце лета подарил ей Грегори.

Сердце противно сжалось. Забилось, взвыло. Алисия смахнула с глаз резко выступившие слёзы. Ей было по-прежнему больно думать о некроманте, вспоминать его руки, а потом, как он этими же руками обнимал другую. И противно оттого, что возможно ничего не изменилось, ведь приворот – эта такая вещь, вполне может быть, что и без него магу нравится певичка. И тогда наступала злость вперемежку с отчаянием. Оно выло внутри, скалилось. И Элис не знала лекарства, чтобы склеить разбитое сердце.

За несколько часов до полудня Алисия пригласила горничную, чтобы ей помогли одеться. Она выбрала платье с тугим корсетом, под который, для надёжности засунула императорский крест. Миловидная девушка всё вопияла, для чего так туго завязывать шнуровку, но Элис была непреклонна, хоть немного и сдавлена.

Снег продолжал свой танец, и в окно кареты младшая Гордон рассматривала побелевшие улицы. Когда колёса коснулись площади, она опять отодвинула шторку: огромная зелёная ель стояла в центре, увенчанная разноцветными игрушками. Вокруг неё был небольшой заборчик из тёмного дерева. За ним играли дети в снежки, а дамы чинно прохаживались, наблюдая за своими чадами. По углам вертелись лоточники и предлагали то орехи в меду, то мягкую сдобу, чей аромат пропитал несколько кварталов окрест. Было красиво. Элис никогда не бывала в родной столице перед празднованием Рождения года. Наверно там тоже хорошо. Но тут другой колорит: несколько мужчин играли на аккордеоне, хотя из курса истории младшая Гордон знала, что у них это называется баян. Кто-то катался на коньках в отдалении по залитому водой и замёрзшему клочку брусчатки, ограждённому таким же заборчиком. На противоположной стороне в маленьких открытых лавках торговали деревянными ложками, какой-то плетёной обувью и леденцами на палочках в виде петушков. У Элис засосал желудок от запахов сдобы, вида сладостей и аромата горячего вина. Последняя булочка ещё в купе поезда была немым укором её безалаберности. Ну что стоило позавтракать? Но в гостинице почему-то кусок в горло не лез.

Собор поражал своей божественностью. Фрески с изображением богов, купол расписан, везде серебро и золото, иконостас. Элис была совсем нерелигиозным ребёнком. Воскресную школу прогуливала, когда её отпускали без няни. Тогда эти несколько часов она проводила в лавке зельевара или в библиотеке, а уж когда приезжала погостить в Витскрип, то Клотильла Матеуш вообще предпочитала службам шахматы, в которых для решения проблем хватало одного мата.

И запах… Тонкий елей, мирра и ладан…

Алисия передёрнула плечами, словно сомневалась, что ей с её греховными мыслями и поведением можно ступать по полу храма. Она никогда не считала себя правильнее всех остальных, но что-то хорошее всё же в ней есть. Тогда почему словно каменная плита давит на грудь?

На скамейках сидели пожилые дамы. Они попеременно осеняли себя божественными знаками и кланялись в пол. Какие-то люди стояли почти у икон и слушали святого отца, что вёл службу. Элис незаметно, стараясь не стучать каблуками, приблизилась и тоже попыталась проникнуться святостью. Выходило плохо. В голову лезли мысли о своей ущербности. Всё это смело приправлялось потаёнными страхами.

Князя нигде не было. Хроносы на площади показывали начало одиннадцатого, плюс две лучины на дорогу. Что ж, у гусара есть около получаса. Но почему так тревожно? Подумав, Элис не рискнула выйти из храма. Она постояла подле икон, поставила несколько свечей за здравие, вот проклятому некромантишке аж целых три. На этот раз воспоминание о Грегори разлилось неконтролируемой яркостью, но Алисия резко пресекла сама себя. Не хватало ещё в святом месте гневаться. И так грехов не счесть.

В какой-то момент песнопения прекратились. Элис сидела на тех же лавках, что и старушки, только в отдалении, уж больно косые взгляды бросали они на неё. А потом приподняла глаза от пола и наткнулась на чёрную рясу. Святой отец стоял в двух шагах от неё.

– Дитя, пройди на исповедь, – на чистом иртанийском предложил священник, и Элис буквально уронила челюсть. Хотела еще и самообладание, но протянутая рука предостерегла.

– Конечно, святой князь… – оговорилась Алисия, медленно поднимаясь с насеста и следуя за мужчиной.

Глава 12

– Вы с ума сошли! – бросилась с обвинениями Элис, когда они скрылись в какой-то келье. Причём шёпотом, боясь нарушить хитроумный план Дмитрия. – Это святотатство. Вы что украли рясу у святого отца?

Княжеский отпрыск, со скоростью достойной опытного любовника, скидывал с себя одежду священнослужителя. Отцепил бороду и, стянув через голову нательную рубашку, выдал:

– Какие святые отцы? Побойтесь Бога! В этом месте святости меньше, чем в ближайшем борделе.

Закончив свой спич, князь повернулся лицом к Алисии, и она зашлась очередным вздохом возмущения.

– Вы… вы… – Она обличительно ткнула пальцем в мужскую грудь, как раз туда, где болтался священный крест. – Вы что ещё и святые регалии решили к рукам прибрать?

Дмитрий задумчиво посмотрел себе на живот, стянул через шею длинную цепочку, которая размерами могла сойти за ловчее лассо. Покрутил на пальце, словно примеряясь, как бы быстрее заставить подельщицу заткнуться, но простой серебряный крест решил всё за него. Неловко прорезав воздух, он слетел с руки, бухнулся куда-то в угол, а Дмитрий лишь затравленно огляделся.

– Это невероятно, – Элис закрыла глаза руками. – Вы точно будете наказаны за такие фортели.

Она прошлась по узкой комнате от стены к стене. Глядеть спокойно на обряжающегося в другую одежду князя не получалось. Он то ругался, то призывал высшие силы в свидетели своего грехопадения.

– Алиса, снимайте платье… – прервав очередной виток сетований, сказал Лиховской. Элис выкатила глаза и для убедительности вцепилась в свою одежду, почему-то на груди. – Без истерик. Нас не должны узнать…

– Нас? – задохнулась Алисия. – Нас? Нет никаких нас! Я всего лишь привезла вам крест, который вы обманом вчера всучили мне.

– Кстати, где он? – пропустив мимо ушей последнее обвинение, уточнил Дмитрий.

– На мне! – выдала Элис . – Но даже не думайте, что вы так просто втянете меня в это вот всё!

Она демонстративно обвела рукой помещение, но фееричность момента смазал какой-то комок одежды, что прилетел почти в лицо. Младшая Гордон зловеще вызверилась на имперского шпиона, а то, что князь именно им и являлся уже не тайна, и только собралась гордо развернуться, как мужчина порывисто бросил:

– Переодевайтесь, нас не должны узнать…

Алисия во все глаза вытаращилась на то, как офицер, доблестный мужчина, натягивает на себя дамское платье. Вот он застрял в плечах, попрыгал, вытянул руки наверх, пытаясь хоть так втиснуться в наряд, но дело застопорилось.

– Не окажете услугу? – Он вздохнул ещё раз, норовя справиться самостоятельно, но ткань противно затрещала. – Что вы там замерли, как будто первый раз видите, как мужчина в платье обряжается?

Элис много видела. Да что уж. Она даже Грегори в юбке видела, хоть он и заверял, что это килт. Но чтобы полный дамский туалет на усатом гусаре…

– А с усами, что делать будете? – Она расстегнула пару пуговиц на спине, и князь выдохнул. Платье пришлось дёрнуть за подол. Оно очень красноречиво натянулось на рельефных мужских плечах.

– Платком прикрою, – буркнул Дмитрий. – Переодевайтесь, Алиса…

Девушка снова задохнулась возмущением. Но потом решила просто отдать регалию Лиховскому и проворно стала расшнуровывать платье, чтобы подвеска смогла без проблем выбраться наружу.

– Алиса, – сквозь зубы выдавил Дмитрий. – Я вынужден просить вас о помощи. И я попрошу, не сомневайтесь. Не только от себя лично, но и от всей Просской Империи.

– Только посмейте, – предостерегла Алисия, выудив из-под платья крест и перекинув его Лиховскому.

– Алиса Гордон, от лица…

– Не смейте, – взвизгнула Элис. – Я отказываюсь. Я не собираюсь. Мне страшно, я боюсь вас, вашего секретного дела и всей вашей разведки.

Элис перетряхнуло от ужаса, который прокатился по спине. Здесь нет Грегори, нет отца, да что уж… Тут даже противного господина Дювье нет, чтобы в случае чего она могла рассчитывать на его заступничество. Надо привыкать полагаться только на себя, поэтому она и отказывалась от столь щедрого предложения.

– На вас кандалы. Вы не успеете покинуть площадь, вас пристрелят или выкрадут. Вы не сможете защититься…

Элис всхлипнула.

– Что вам от меня нужно? – без обиняков спросила она, сверкая из-под надвинутого на голову капюшона прищуренными глазами.

– Вы предчувствуете смерть, – признался князь, испытующе всматриваясь в её лицо. А Алисия невидяще уставилась сквозь мужчину, как будто до неё только что дошло, что он неё нужно офицеру. Но это никак не могло повлиять на её нежелание ввязываться в сомнительные аферы. Она вдохнула полной грудью, сосредоточилась на ощущениях и бросила в князя кулём одежды. Пока мужчина выпутывался, она обернулась к двери и выскочила в неё, подперев каким-то обломком дерева, что лежало в коридоре. Услышала неразборчивую ругань и припустила по сырам коридорам храма.

Морозный воздух хлестнул по щекам, и Элис выдохнула. Поплотнее завернулась в плащ и пошла по присыпанному мелкой крупой снега тротуару. Свернула на перекрёстке в сторону булочной.

Она попеременно оглядывалась, боясь увидеть преследующего её мужчину. Так сильно боялась, что не заметила другого господина в сером коротком пальто, что вышел из переулка.

Они столкнулись. Всего на миг, чтобы незнакомец коснулся её запястья и улыбнулся, что-то сказав на местном диалекте. Алисия растерялась и просто наклонила голову. Её не задерживали, но взгляд лёг между лопаток. Когда ей удалось перейти дорогу, мужчина в сером ещё стоял на месте, и это начинало нервировать. Элис поглубже натянула капюшон плаща и на очередном косом взгляде не заметила низкую старушку, что дёрнула её за подол. Стараясь не отрывать взгляда от подозрительного незнакомца, Алисия не сразу поняла, что от неё требуется, но пожилая женщина продолжала тянуть вниз платье, при этом на хорошем иртанийском прося:

– Деточка, слови извозчика.

К мужчине в пальто приблизились ещё двое. Они о чём-то говорили и потом всей компанией посмотрели на Элис. Только тут она поняла, что князь был прав. А старушка всё ещё теребила её за одежду, и до чародейки дошло взглянуть на эту неугомонную бабушку. Та подмигнула лукавым голубым глазом и мужским басом, сквозь шаль, ещё раз сказала:

– Извозчика кликни.

Глава 13

Митенька матерился. И опаздывал. К слову, особенно сильно, поэтому просто повязал поверх старую побитую молью шаль и вылез в окно. Дверь— то подпёрли и не было смысла в неё ломиться.

Ведьма – дура. Вообще, все бабы дуры. Чувствовалось, что с такими неординарными, а хотелось сказать клиническими особами, он совсем разочаруется в прекрасном и уйдёт в монастырь. Потом правда его кобелиная натура от этого взвоет и тогда придётся перебираться в женскую обитель.

Рёбра ныли, в левом ухе стреляло настолько сильно, что временами Митя, казалось, оглох на всю эту половину: ночной подарочек от наёмника, что удачно прицелился и чуть не пробил бедовую княжью головушку. Но Дмитрий не просто так на имперском довольствии, поэтому и успел уклониться, а вот слух не очень.

Под ногами скользило и норовило убить маскарадного князя. Он ругался и проклинал. А ещё поражался девичьей глупости. И вы только взгляните какая ему строптивая чародейка попалась, ведь не подействовало на неё ни мужское обаяние, ни просьбы. Последние почему-то вызвали в девчонке такую бурю паники, что Дмитрий сам недоумевал, как не ринулся терзать Алису расспросами.

Два переулка спустя Митя заприметил знакомую фигурку и чуть не начал материться вслух, потому что девка всё же подцепила хвост. Вон стоит, скалится засранец. А ещё Алиса была так напугана, что не сразу поняла кто перед ней и чего хотят, просто хлопала глазами и нервно озиралась.

– Извозчика, – снова пришлось повторить, на этот раз своим голосом, и девчонка очухалась. Дёрнулась подхватить под руку, но одумалась и скакнула на дорогу, цепляя первого попавшего. Митя, пародирую страшно больную и немощную старуху, с кряхтением влез в прогулочную бричку. Растяпистый мужик на козлах смолил сигарку и сплёвывал куда-то на тротуар.

Алиса запрыгнула ретиво, чуть не грохнувшись на самого Дмитрия, однако удержалась и вымолвила:

– Они идут сюда…

Оборачиваться не стоило, и Митя просто вытащил из-за пазухи монету, окликнул мужика и, бросив золотой, приказал:

– Гони!

И мужик погнал. С места. Хлестнув поводьями так, что воздух засвистел. А потом коляска рванула вперёд, и только тут князь обернулся. Три наёмника неслись по тротуару, расталкивая прохожих. Кто-то кричал и ругался. Одна старушка плюхнулась в сугроб. Дородный парень не пропустил хулиганов и преследователям пришлось обегать его с разных сторон. Потом один смекнул тоже обзавестись колёсами и, подскочив к извозчику, толкнул с козел и занял его место. Двое остальных прыгнули на пассажирские сиденья. Митя поджал губы и нащупал под балахоном платья пистолеты. Оглянулся ещё раз и крикнул:

– На Першенской уходи! – На козлах понятливо кивнули, и ветер снова засвистел в ушах. А потом раздались выстрелы. Алиса вздрогнула и сползла ниже по сиденью. Кони дёрнулись в сторону перекрёстка, взбунтовавшись от звуков. Извозчик лишь оглянулся и ещё хлестанул вожжами.

Началась стрельба. Митя надавил на бедовую головушку девчонки, чтобы та и не думала подниматься, и высунулся сбоку. Два коня спешили вслед за ними. Они разбивали снег копытами, а трое наёмников не стеснялись в средствах. Дмитрий тоже.

Его выстрел произвёл на лошадок большее впечатление, и коляску наёмников повело к тротуару. Тот, что на козлах не справился с управлением: просто хлестал по животным, призывая их к порядку. Выстрелы стали чаще. Народ голосил и разбегался в стороны. Ох и огребёт князь от градоначальника за перестрелку среди мирного люда.

Грохот стрельбы раздавался слишком близко. Одна пуля пробила брезентовый верх, и у Мити появилось новое отверстие для контроля ситуации. Воспользоваться не успел, потому что извозчик заорал, напугав не только лошадей, но и ведьму. Когда князь понял, что в мужика попали, он перелез под обстрелом на козлы и крикнул:

– Прыгай, пока голову не простелили! – Мужик замотал этой самой головой, не выпуская из простреленной руки вожжей. – Прыгай! Лошадей и повозку покупаю!

На колени упал тугой кошелёк, и извозчик сунув свой нос в него тут же перекрестился, снял шапку, воззрился на небо и ляпнул в сердцах:

– А и поделом! – И сиганул с места, с проворностью акробата. А Митя перехватил поводья, натянул, чтобы успеть войти в поворот, и пригнулся от пули, просвистевшей над головой. Обернулся и наткнулся на испуганные девичьи глаза. Поджал губы и, решаясь, крикнул:

– Револьвер?

Алиса закивала и князь, кочевряжась всем своим рассудком, всё же протянул оружие в тонкие трясущиеся руки. Она перехватила его так резво, что Митя чуть не дёрнулся следом, но опять отвлекла стрельба. А девчонка не подкачала. Мазала она, конечно, нещадно, но распугивала преследователей знатно, при этом так ни разу и не высунувшись из-под закрытого верху. Ей было достаточно уже сделанных дыр. А ситуация усугублялась. Выстрелы, люди, постовые… Всё это слилось в какофонию звуков.

Одну из лошадей подстрелили, и Митя осознал, что это почти провал. Он дёрнулся вперёд, перерезать ремни, чтобы животное не затрудняло бег. Навстречу ехал работяга с открытой повозкой. Дмитрий прикинул варианты.

– Алиса, – заорал он сквозь шум улиц. – Повозка! Прыгайте.

Что там девчонка решила, он не рассмотрел, потому что сам хлестанул загнанных коней ещё раз, перебрался в коляску и свернул верх брички, уже в открытую стреляя в преследователей. Попал в того, что на козлах. В стане врага случилась революция. Двое остальных начали отпихивать раненого. Пока этот балет задерживал наёмников, Митя развернулся и, подхватив ведьму за шкирку, как котёнка, толкнул в проезжающую мимо повозку. Прыгнул сам. С прискорбием опознав внутри телеги хороший дубовый гроб. Помощник гробовщика закричал, но Дмитрий слишком устал, чтобы что-то доказывать и просто наставил револьвер в грудь ни в чём не повинного человека. Тот вскинул руки и быстро спрыгнул со скамейки. А Лиховской перебрался и подхватил вожжи. Хлестнул ими. На скорости пролетая мимо никак не совладеющих с раненым товарищем наёмников, он подумал, что такой удобный случай грех было упускать, поэтому почти разрядил револьвер в преследователей. Одному удалось увернуться, но этого князь уже не видел, потому что повозка развила такую скорость, что сидящая в телеге Алиса оседлала в гроб, чтобы хоть как-то удержаться и не вывалиться за борт.