Kitabı oku: «Шарусси», sayfa 8
– Роэн, мне не нужны жесты, я использую кинжал, – напомнила я.
– Да, прошу простить, – исправился он. – Что ж. Начинаем всегда с запирающей стихии, поскольку она служит фундаментом, подчиняем её силе, – Роэн сложил пальцы обеих рук в необычную комбинацию: указательные он скрутил, плотно прижав их к впадинкам рядом с большими, отчего те стали походить на панцири улиток. Большие в свою очередь соединились с мизинцами, затем маг развёл руки. – Запираем, – не распуская жесты, он скрестил запястья, правое запястье легло на левое, ладони смотрели в землю. Вокруг нас солнечным отблеском по земле пробежал круг. Роэн вывернул кисти таким образом, что ладони перевернулись к небу. – Берём воду, – теперь его пальцы сложили смешной знак «козы».
– Вот так?
Роэн повернулся и осмотрел мерцающую и тонкую, как мыльный пузырь, плёнку, отгораживающую нас от рощи. Растерянный вид мага значил куда больше сладкой похвалы. Мне удалось его впечатлить.
– Я быстро схватываю, – выпендрилась я, втайне надеясь, что не разозлила его своей нетерпеливостью, как случалось со старцем. – Принцип понятен сразу.
– Да, тут же два проводника, – он покосился на рукоять кинжала, покоящегося на своём месте. – К этому надо привыкнуть. Борна, я сниму ваш контур, потому что хочу изменить размер и сделать ключи. Но вы молодец, признаю. Хранители поражают.
Окончание фразы я не услышала, поощрение, которого я так жаждала, проскочило мимо. Меня окатило холодом от воспоминаний о подожжённой конюшне. Мелькнувшее тогда удивление тотчас забылось, я и не вспоминала о том случае, когда огонь слился со мной, будто мы были одной стихией. А зря. Я присмотрелась к Роэну. Это он стал моим проводником в конюшне? Или там поблизости оказался другой маг?
– Готово, – мужчина закончил работу и протянул мне обломок ветки. – Вот ваш ключ.
– Ага, – я запихнула дар в задний карман штанов. – И девчонок давайте привяжем, чтобы не разгуливали.
Роэн взял на себя заботу о кобылах, затягивая корду таким образом, чтобы часть, пристёгнутая к недоуздку, не могла развязаться даже при сильном рывке, тогда как свободный конец можно было потянуть хоть ребёнку, и узел распутается.
Лошади, как и лесные жители, предпочитали кучковаться рядом с хранителем, но я считала, что в незнакомой местности ночевать лучше на привязи. Рядом с изголовьем моей лежанки устроился храбрый ёж, изображавший крепкий сон. Я не стала прогонять малыша. Кстати, надо бы посоветовать магу проверить лежанку на наличие змей – некоторые братья меньшие к вечеру на порядок осмелели.
– Я думала, в Цанте не используют лошадей, но вы хорошо управляетесь с содержанием.
– Лошади – моё хобби, я много лет занимаюсь верховой ездой, – пояснил маг. – А так, да, вы правы, лошади у нас только для спорта, развлечений и удовольствия, мы не используем их в качестве повседневного транспорта.
– Развлечения? – переспросила я.
– Иногда люди делают ставки на самого быстрого бегуна. Или ходят в эко-походы.
– А спорт? – я припоминала похожее слово из статей, рассказывающих о жизни в Цанте, но без подробностей.
– Есть и такое. Например, прыжки через препятствия или выездковые элементы.
– То есть, вы превратили в деньги всё то, что мы делаем в повседневной жизни без умысла? – вскинула брови я. Вот так дельцы!
– Мы многое превратили в деньги. Именно поэтому наша экономика стабильно развивается.
– А правда, что вы создали приспособление, способное подняться в небо с людьми?
Этот вопрос волновал многих жителей Нануэка, читавших о чудо-механизмах и слышавших гуляющие по континенту сплетни. Веры им, конечно, не было. Где же это видано – без магии и ввысь? Как есть, выдумка. Сейчас Роэн посмеётся надо мной, и я на этом успокоюсь.
Он и посмеялся, но по-доброму, приподняв краешек губ.
– Это называется планум или ардэа, – терпеливо ответил маг, выбивая меня из скорлупы предубеждений.
– И оно работает не от магии?
– Нет, они – это два разных механизма и работают на технических изобретениях. Но магия страхует их в нештатных ситуациях. Планум перевозит большое количество людей, тогда как в ардэа не поместится больше пяти. Ещё есть двухместные летательные аппараты, их мы называем арциклы. Борна, почему вы ни разу не бывали в Цанте?
– Даже никогда не думала об этом. Мы обычно, если и выбирались, то недалеко и в пределах Нануэка. Просто, раз уж вы оттуда, почему бы не разузнать.
– Поедете со мной, и сами всё увидите.
– Не давите, – напомнила я о своём обещании подумать.
– На вас надавишь, – фыркнул маг. – Я ложусь спать. Очень надеюсь, что выедем мы ещё до рассвета.
Зануда.
– Проверьте лежак, вдруг там змеи, – отреагировала я на очередную попытку манипуляции и устроилась на спине, пристроив руки вместо подушки. Пролетавшие в сумерках птицы манили развёрнутыми крыльями. Я с сожалением закрыла глаза. Не сегодня.
Каково это, летать в небе на механизме?
– Борна, – тихо позвал Роэн, когда устроился на перестеленном одеяле.
Я решила не отвечать и задышала глубже. Сама не заметила, как, увлёкшись притворством, взаправду уснула.
Шарусси подняла меня в самую темень. Я подслеповато прищурилась, привыкая к ночному зрению, всунула ноги в низкие сапожки и, придерживая сонную голову, потащилась на зов. Я умудрилась пройти настолько тихо, что никого не потревожила. Мыльный пузырь контура расступился и сомкнулся за моей спиной, как только я перешагнула его границу. Я специально обернулась и сделала шаг назад, проверяя действенность ключа. Работал.
Шарусси определилась с направлением и подтолкнула меня к некоему месту сбора, отчего-то ориентируясь на воду. Я послушно маршировала вдоль берега, до последнего оттягивая разувание. Лезть в реку не хотелось. Это ж не только обувь, надо ещё штаны снимать, рубашку, часы, по-хорошему, и бельё. Ночь стояла прохладная, в сухой-то одежде пробирало мурашками по шее. Позади меня хвостиком скакал весёлый, перепутавший день с ночью, заяц. Его прыжки недоумённо провожала взглядом крупная сова, сидевшая в засаде на мелких грызунов.
Через минут пять-семь прогулка подошла к завершению, и теперь ведущий меня маячок ощущался совсем рядом. Я остановилась у крутого изгиба берега и обвела его цепким взглядом. Заяц замер. Нависающие над водой деревья надёжно скрывали дальнейшую часть реки, но я отчётливо слышала плеск волн и возню.
Вопрос задать я не успела. Духи воды и ветра втолкнули меня в видение с мечущейся в ужасе волчицей. Мокрая, несчастная, она в исступлении бросалась в реку, бессильно крутилась на месте, засовывая нос в воду, и, подвывая, возвращалась на глинистый берег. В каких-то нескольких локтях тонул её щенок, и она никак не могла ему помочь. На короткое, неподвластное мгновение я оцепенела от ужаса. Волчица раздерёт меня в клочья, если я приближусь – именно эту мысль упорно втолковывали мне Аброр и Тэср, именно она пронеслась по разуму сигнальным огнём. Я должна была как можно скорее уносить ноги, пока хищник не почуял хранителя. По всем заветам должна, но вместо спасительного бегства, я, со всей прыти, на которую была способна, припустила за поворот.
Завидев волчицу, отдала ветру приказ удержать её на месте. Сама же с разбегу влетела в реку и одной рукой подхватила барахтающегося волчонка. Лапка малыша запуталась в тугих водорослях так, что он не мог выбраться на сушу, из последних сил оставаясь на плаву. Всклокоченный, с пожёванной шёрсткой на шее, видно, мать сначала пыталась вытянуть его силой, он не переставал перебирать крохотными лапками, пока я прижимала его к себе.
Волчица ревела. Едва дыша от страха, трясущейся рукой я перерезала скользкие растения. Освободив скалящегося на меня детёныша от пут, поднесла его к берегу и позволила проплыть-пройти по дну последнюю пядь самостоятельно. Духи ветра больше не сдерживали изводящуюся мать, и та бросилась к нему, ткнулась мордой, обнюхала покачивающегося от усталости щенка, осторожно сцепила зубы на его холке и бегом взобралась на пригорок, унося драгоценную ношу подальше от смертельной ловушки. Я стояла ни жива ни мертва, кровь набатом била в ушах. Волчица обернулась и немигающе посмотрела в мои глаза.
– Я не желаю вам зла, – из горла вырвался свистящий шёпот. Уши волчицы дрогнули – она меня услышала.
Сердце выровняло ритм не сразу. Когда волчица с волчонком исчезли, я медленно доковыляла до берега, плюхнулась на жёсткую землю, сняла сапожки и вылила из них воду. Будем надеяться, обувка не развалится к утру, запасной парой я не разжилась. А вот часы однозначно не выдержали, остановились. Я распустила тонкий браслет и потрясла механизм. Бесполезно. Стрелки замерли.
Лишённая ориентира, я примерно с четверть часа полюбовалась лунной тропой, пересекающей блестящую гладь от края и до края. В размышлениях над иронией судьбы, столкнувшей хранителя и волка, я поймала себя на том, что успела продрогнуть. Пришлось прервать лирическое уединение и поспешить сменить одежду. Сырые до бёдер штаны мерзко остыли и липли к ногам, доставляя при каждом шаге умопомрачительные ощущения. Зубы начинали постукивать и отнюдь не в такт прыгающей походке. Но свежевыстиранные штаны вскоре проиграли другой напасти.
Я с ужасом констатировала, что вернуться будет в разы сложнее, чем прийти сюда. Потому что я заблудилась, а треклятый контур мага не позволял духам его найти. Я прибегла к помощи животных, но и те, слегка поплутав, сбились с курса. Побродив вокруг да около, я вынуждена была плюнуть на розыскные действа и пристроиться у ближайшего дерева. Маг до рассвета не проснётся, так что мне ничего не оставалось, кроме как заночевать в роще, причём поставив аналогичный охранный контур. Встречаться с волками повторно не хотелось. Полагаю, с кемарящим хранителем у них случится весьма короткий и сытный разговор, мою недавнюю услугу в расчёт не примут.
Сон, полусидя на земле, ожидаемо не увенчался должным успехом, поэтому с первыми лучами солнца я возобновила поиски. На моё удивление, духи нашли Роэна сразу же. И что поразительно, он приближался. Я покрутилась на месте, ожидая мага, и тот не заставил себя ждать. Выглядел он немного враждебно настроенным, хмурым, под стать предрассветной серости, даже как будто опасным. Я заволновалась.
– Живая? – сходу рявкнул он, заставив меня вздрогнуть.
Жар прокатился волной по телу и плеснул в скулы. Вот так «с добрым утром»! Бодряще и горячо.
– А когда это мы на «ты» перешли? – опешила я и, прищурившись, чрезмерно приторно, даже елейно, чтобы маг не усомнился в степени моего возмущения, уточнила: —Это вы голос на меня повысили? Или мне показалось?
– Не показалось. Я не мог тебя найти. Я думал, тебя убили.
– Что за дурные мысли сразу? Я всего лишь контур поставила, чтобы поспать спокойно.
– «Поспать спокойно»? – вызверился маг.
– Да, поспать, – показная уязвлённость эффекта не произвела. Маг продолжал распространять вокруг себя ядовитое поле враждебности. – Я заблудилась ночью, не смогла найти нашу стоянку, поэтому легла спать. Мне надо было до рассвета тут блуждать?
– Я, как видишь, блуждал!
– Ну, вы вообще чудной, – не стала спорить я, всё больше проникаясь собственным промахом, в котором, впрочем, сознаваться не собиралась.
– А если бы ты попала в беду?
– Роэн, – я покаянно понизила тон, – простите. И спасибо. Правда, – это всё, что я имела сказать в текущей ситуации с поправкой на благодарность за проявленную заботу. В конце концов, я не потерявшийся ребёнок, а он – не мой обеспокоенный родитель.
Маг закрыл глаза и сделал вдох, приводя нервы в порядок. Похоже, действительно переживал.
Мы направились за лошадьми и вещами. За нашими спинами поднималось солнце, орошая землю и реку красным золотом. Плотные лучи рассеивались, впитывались в туман, отчего белые стволы берёз тонули в приглушённом алом сиянии. Лес и до этого не безмолвствовал, но с рассветом к жаворонкам присоединились дрозды и соловушки.
Я следовала за мужчиной. Он идеально ориентировался на местности. Казалось бы, на природе выросла я, а чувство пространства в незнакомой среде досталось магу с другого континента. Может, заклинание какое помогает?
– Про убийства вы не перегнули? – Я нагнала Роэна и подстроилась под его шаг. Я хотела переключить мысли мага с обиды на повседневные заботы. – Думаю, вы сгущаете краски. Может, ненамеренно.
– Борна, это вы пока не понимаете масштаба катастрофы, – вздохнул он. Я испугалась, что на этом разговор и закончится, но, преодолев заключительную остановку, маг неожиданно сменил тему: – Да и… что я мог подумать? Вы предупредили, что ночью у вас будут дела, а со своих «дел» не вернулись, на поиск не откликались. Я успел навоображать невесть что.
– Роэн, я – Хранитель. Если верить моему наставнику, то Шарусси особо ни с кем не считается. Поначалу я сомневалась, недооценивала силу её влияния, но теперь она очевидна. Вас напрягает, что я срываюсь и исчезаю. Вы просто не представляете, как это напрягает меня. И я ничего не могу с ней сделать, хотя стараюсь. Знаете, иногда кажется, что она поддаётся или, по крайней мере, принимает мою волю к сведению.
– Почему вы стремитесь идти против природы?
В вопросе мне послышался корыстный намёк, поэтому ответила я, исходя из него. О моих личных переживаниях никто не спрашивал.
– Да как вам сказать… Это вы сейчас её поддерживаете, потому что она приняла вас и подыгрывает, идёт за вами. Но что вы скажете, когда ситуация изменится? Когда Шарусси изменит курс? Ваши планы будут разрушены, понравится ли вам такое? Вряд ли. Вот и мне не нравится, когда её курс противоречит моему.
– Не привыкли идти на поводу у обстоятельств?
Хм. И всё же мы перешли на личности. Я покосилась на мага, тот терпеливо дожидался ответа.
– Вы правы, не привыкла. Я из тех людей, кто не верит ни в знаки, ни в гадания. Я предпочитаю сама прокладывать путь к своим целям. Так что с Шарусси у нас пока разлад. А вы? Вы из какого типа людей?
– Полагаю, из того же, – ухмыльнулся маг, удивив меня чистосердечностью. – Проложенные дороги я использую в случае, если они мне удобны.
– Это значит, что вы можете использовать в своих целях других людей?
– Не без этого. Вас это пугает?
– Не знаю. Наверное, уже нет. Хочу только сказать, что со мной придётся договариваться. Если когда-нибудь решите использовать меня в своём раскладе, закладывайте пятьдесят процентов на то, что я не соглашусь участвовать.
– Борна, вы себе льстите, – рассмеялся Роэн. – Если я захочу вас использовать, вы этого даже не поймёте.
– Вам так хочется меня напугать? Тогда запомните вот что, – объявила я, – если вы меня используете, и я этого не пойму сразу…Ну, вдруг, не буду себе льстить, по вашей просьбе. Так вот, тогда я уйду, и мы больше никогда не увидимся. Выиграв в одной партии, вы проиграете в другой. Оно вам надо?
– Я не для того вас уговариваю поехать со мной в Цанте, чтобы потерять. Я принимаю ваши условия.
– По рукам, – я тут же скрепила уговор. – Кстати, чем вы занимаетесь в Цанте?
– Много чем: цифры, люди, всякие согласования. Ваш интерес вдохновляет. Уже решились?
– Нет, – буркнула и поспешила закрыть скользкую тему. Роэн не преминул помочь.
– Расскажите, что случилось ночью?
– Да так. Животное запуталось в водорослях, – как можно лаконичнее ответила я, не желая вдаваться в подробности. Я и сама пока не осознала сакрального смысла произошедшего. А он там точно был.
– И в чём же важность этого животного, что ради него потребовалось вмешательство хранителя? – не сдавался маг.
Я выразительно пожала плечами.
– Шарусси ведёт своими тропами, – повторила расхожую фразу, слетающую с уст людей, когда речь заходила о природном порядке. – У нас так говорят.
Перекладывание ответственности я никогда не поощряла и воспользовалась присказкой только ради того, чтобы не врать магу в лицо. Роэн тут же раскусил бесхитростный посыл и утратил недавно обретённое благодушие.
– Главное, что вы в порядке.
– В полном. – Я ощупала всё ещё влажные штаны. За несколько часов я успела к ним притерпеться, поэтому за проблему не считала.
– Рад слышать. Теперь-то мы можем ехать.
– После завтрака?
– После завтрака, – равнодушно согласился маг.
***
День в дороге выдался тяжёлым. Мы оба хотели спать, злились по мелочам и, вдобавок к и без того гнусному настроению, у меня начались женские дни, скрутившие поясницу. Я чувствовала себя до того скверно, что окончательно перестала разговаривать или спорить с Роэном. Не показывая слабости, я стоически следовала за ним. Галопом? Хорошо, галопом. Ещё десяток вёрст? Будь по-вашему. Напоминать магу, что шлях он топчет не в сопровождении новобранца, представлялось мне глупой идеей, мы находились примерно в равных условиях, к тому же ныть не позволяла гордость.
Мои немыслимые страдания закончились в гостевом доме. Роэн раскошелился на хорошие комнаты, прислугу и ужин. Если он надеялся на признательность, то зря. Широкий жест, продиктованный чувством вины за изматывающую гонку, не тянул на искреннее «спасибо». Я сдала Гуку на попечение конюха и, позорно прихрамывая под весом сумки со снадобьями, которую не доверила носильщику, поднялась на второй этаж. Там меня ждала бадья с горячей водой, на столике у окна заманчиво посверкивала серебром крышка на блюде. К тому же в комнате имелась кровать под нарядным бархатным балдахином; её величественный облик обещал роскошную перину и незабываемые, красочные сны.
«Ладно, – примирительно подумала я, взирая на эту роскошь, – возможно, за ночь обиды слегка забудутся».
С рассветом мы снова съехали с эрийской дорожки на шлях и продолжили мотать вёрсты до самого восхода луны. Утомительная гонка продолжалась изо дня в день. Пересекая новую границу земель, мы прислушивались и готовились к худшему, но хранители владений проявляли если не лояльность, то безучастие. Я помнила, Тэср говорил, что его влияние концентрируется в Кэпите и ближайших эриях, так что отсутствие внимания к нашим персонам могло свидетельствовать о попадании в слепую зону без какого-либо тайного умысла.
Но недоброжелатели будто бы и правда о нас позабыли. Иногда думалось, что они попросту заплутали, сбитые хитро проложенным маршрутом, ведь маг проявлял все доступные ему способы маскировки. То мы останавливались под куполом, то он отводил глаза всему живому, и мы двигались в полном одиночестве, то заглушал наши разговоры, то менял траекторию и место ночлега в последний момент. Проявленная осмотрительность представлялась мне, мягко говоря, перебором, поэтому в вопросах безопасности мы с магом радикально не сходились. Я всё чаще поджимала губы и возводила очи к небу. Добилась я этим только того, что Роэн перестал обсуждать со мной детали переходов. Но мы сходились во мнении, что уроки магии надо продолжать, она и стала нашим общим делом.
Роэн учил меня основным заклинаниям, иногда приобщал к ежедневным физическим тренировкам. И мы постоянно разговаривали. Ни о чём и обо всём. О Цанте, о Нануэке, об отношении к конкретным ситуациям, о любимой еде и одежде, о книгах.
Мы узнавали друг друга, не всегда соглашались, как водится, однако за проведённые вместе часы у меня так и не возникло желания его придушить. А это, надо признать, хороший симптом. Плохим являлось то, что я проникалась к нему ненужной, обязывающей симпатией. Да и как не поддаться эмоциям, когда мы находились друг у друга, как на ладони. Когда за педантичностью и высокомерием обнаруживаешь доброго человека, заботящегося о ближнем, когда видишь его утром без рубашки с закатанными штанами и с зубной щёткой за щекой. Как в такой обстановке не сблизиться?
Мы и сблизились. Насколько это возможно для людей из разных миров. Мы не обсуждали ни прошлого, ни будущего, искусно овладев навыком деликатного недоговаривания. В общем, сблизились настолько, насколько могли себе позволить, чтобы безболезненно расстаться, если дороги, волею судеб, нас разведут. Готовить маг, правда, так и не научился, но этот изъян я ему простила.
Нет-нет, мой мозг не подёрнулся розовой пеленой, и гормоны не сходили с ума, превращая недостатки в неогранённые достоинства, готовые при должной сноровке засверкать. Я неустанно отмечала его любовь к контролю и не выносила проявления авторитарности, но я могла за себя постоять, а магу, похоже, это даже нравилось. Я точно несколько раз замечала блуждающую улыбку на его лице после наших перепалок. Не думаю, что он проверял меня на прочность, но наталкиваясь на отпор, он уважительно отступал. Не всегда, но бывало, да.
В свободные минуты я занимала себя мыслями о грядущем, взвешивала последствия потенциального решения и присушивалась к желаниям. Я размышляла об этом так, будто имела возможность что-то изменить, и от этого становилось смешно. Шарусси знала, куда и за кем ей следовать, я же изводила себя горькими вопросами, не представляя, как совместить долг хранителя и растущие чувства к магу.
По мере приближения к пункту назначения нашей сделки, крупные поселения за переход зачастили, так что на протяжении нескольких заключительных дней мы без осложнений находили еду и кров для себя и лошадей. Сосны постепенно вытеснили берёзы, заметно переменился воздух, насытившись влагой, а укатанная дорога расширилась, но огорчила парными бороздами колеи от часто проносящихся гружёных телег. Теперь другие путники встречались нам постоянно. Уставшие и безразличные ко всему, в глазах Роэна они выглядели неблагонадёжными наёмниками, которых не стоило недооценивать.
В ночь перед последним броском мы сняли комнаты на крупном постоялом дворе, на добрую версту от городских ворот, заставленном полными и пустыми подводами. Портовый город манил не только видами и пляжем, Энрацу входил в список крупных торговых перевалочных пунктов, в него стекались товары с трёх континентов и свежая рабочая сила. В основном, товарооборот вращался в самом Нануэке, корабли разгружали шляхи и позволяли перевозить больший объём на продажу, но в то же время использовались для импорта и экспорта. Так, из Нануэка уходили овощи, фрукты, дерево и что-то по мелочи, вроде украшений или оружия от известных мастеров. А из Цанте, несмотря на некоторую меж нами внешнеполитическую вражду и разность культур, прибывали ткани, наряды и журналы для кэпитских модниц. С заброшенных земель везли драгоценные камни, свечи и благовония. Именно камни кормили малочисленное население третьего континента. По слухам, они же становились главной причиной смертности. Добыча изумрудов, хризолитов, кораллов и даже золота требовала постоянных человеческих жертв. Но рудокопы упрямо продолжали своё дело, из года в год сокращая население земель, давно прозванных заброшенными. Я знала, что жители Цанте называли третий континент «неосвоенным», как бы предполагая, что при должном вливании сил и средств он мог бы достичь процветания. Мы, жители Нануэка, знали, что засушливым землям всякая помощь окажется бесполезной, не даром их никто не осваивал. А те, кто пытался – уехали ни с чем.
Сбросив сумки, мы устроились за свободным столом в общей зоне. Народу собралось много, громкие выкрики подвыпивших гостей и тусклое освещение создавали атмосферу обычного шинка, но, когда в углу зала появились музыканты, гомон притих. Народ собрался послушать заезжих бардов.
Роэн мельком глянул на проверявших инструменты ребят и спросил:
– Так что, Борна, едете со мной?
–Нет, – в ужасе вздохнула я. – Не на голодный желудок. Мы только сели, а вы сразу о делах.
– Ваша позиция зависит от степени заполненности желудка?
– Я ни о чём сейчас не могу думать, – решительно оборвала я. – Мне надо поесть и подобреть. Что же мне взять… – задумалась я, осматривая обратную сторону листа с перечнем блюд, на которой двумя внушительными столбцами перечислялись виды пива, сидра и самогона. С едой я уже определилась.
Следующий заход маг сделал, когда я прикончила мясо с чечевичной кашей и приступила к закускам. Песняры заливались грустной историей любви, зал млел.
– Вот вы всё говорите, говорите, – утомлённая за день, я быстро захмелела. Рассудок поплыл, голова налилась свинцом и начала крениться на тонкой шее. Я подпёрла её рукой и заставила сонные глаза сфокусироваться на мужчине. – А расскажите про вашего Правителя.
– Что именно вы хотите о нём знать?
– Вы говорили, он вдовец и воспитывает дочь. Ещё говорили, что он не всем нравится, – припомнила я, тщательно выговаривая свистящие и рычащие звуки, потому что они, словно бесхозные, намеревались выпасть из слов. – А в правлении он как? Какие законы принимает? Понимаете, мне же нужно знать, на что я подписываюсь. Хотя нет, сразу не подпишусь… или вовсе не подпишусь, – не преминула пойти на попятную я, заметив отблеск радости в зрачках мага. Может, то плясал огонёк от настольной лампы, я не разобралась.
– Законы? Ну, что ж, давайте поговорим о законах.
Его достало уговаривать меня и делать вид, что перегиба в издевательствах не существует, но его стойкость восхищала. По внешнему виду и не скажешь, что он сбил язык в дифирамбах. Роэн очень старался заманить меня в Цанте, а я в свою очередь прилагала массу усилий, дабы словоохотливость мага не закончилась на разочарованной ноте. Я ни разу не ответила на заданный вопрос утвердительно, но и с отказом тянула до последнего. Слушать сахарные речи, обещающие все блага человеческие в случае положительного исхода, можно было бы вечно, но не ради них я томила несчастного посланца. Методом проб и ошибок я выяснила, что границы Шарусси позволяли метания, и мне страшно хотелось понять их податливость и размеры.
Роэн, меж тем, продолжал:
– Правитель Ваэльнаса старается улучшать имеющиеся законы, а не создавать новые. Например, недавно вынесли на обсуждение указ о выдаче прав на вождение ардэа с шестнадцати лет, а не с девятнадцати, как было установлено ранее. Это повысит ответственность молодёжи и спровоцирует рост продаж транспортных средств. Что? Думаете, рано?
– Нет, вполне уже сознательный возраст. Годы дураков не сильно меняют, так что, либо мозг есть, либо уже и не будет. И как жители принимают его политику?
– В большинстве, положительно, если верить опросам.
– А что не нравится меньшинству?
– Низкие социальные выплаты по безработице. Я не считаю, что они недостаточные, – тут же оговорился Роэн. – Их хватает на еду и оплату коммунальных платежей, но не на беспечную, праздную жизнь. На них не сходить в кино или в театр, не сменить сезонный гардероб. Лодыри недовольны.
– Можно узнать порядок цифр? Мне же потом жалованье просить, надо понимать, что к чему.
Маг недобро усмехнулся и запретил подавальщице приносить ещё один бокал заказанного мною пива.
– Месячная потребительская корзина жителя Цанте варьируется от двух до трёх с половиной тысяч ундов, а пособие составляет полторы тысячи. Аренда в среднем сегменте стоит шестьсот унд, проезд общественным транспортом на месяц составляет сто унд, целительство – двести унд, всё остальное на еду. Можно прожить? Можно, но без излишеств.
Занятно у них заведено, необычно. В Нануэке никто не считает какие-то корзины и затраты на целителей, наша экономика построена на бартере и сельском хозяйстве, а расчёты ведутся в серебре, меди и золоте. Соседство с Цанте приносило свои плоды, и некоторые честолюбивые дельцы пытались ввести реформы в устоявшийся веками уклад, но ничего не срасталось. В Нануэке не приживалась современность, и никто не жаловался, людям нравилось жить в лоне природы. Мне нравилось так жить.
– А вы с ним знакомы лично?
Маг не ответил.
– Ах, да. Это не для ушей Нануэка, везде свидетели, – крамольно захихикала я, подтрунивая над вечно осторожничающим Роэном.
– Не ёрничайте, вы же знаете, что я прав.
– Вы правы, что везде свидетели, но не похоже, чтобы я кому-то сдалась. Мы ехали почти две недели и что же? Ни-че-го, – я назидательно покрутила пальцем перед носом мага. – Ни наёмников, ни враждебных хранителей.
Смертельно захотелось щёлкнуть его по тому самому носу, но трезвая часть меня возобладала над разумом и посоветовала не искушать судьбу. Я подогнула живущий своей жизнью палец и убрала руку подальше.
Маг, внимательно следивший за извивающейся конечностью, не проникся эмоциональным посылом и не мог не напомнить о своих заслугах:
– Потому что я тщательно продумывал маршрут.
– Или всем по барабану, – ловко осадила я хвастуна и предприняла очередную попытку заказа у пробегающей мимо подавальщицы. – Девушка, можно мне ещё стаканчик?..
– Воды, – возвращая шпильку, перебил Роэн. Маг перехватил взгляд молоденькой девушки и выразительно улыбнулся с намёком на нежелательность спора. – Вам хватит, и без того всякую чушь болтаете.
– Ладно, – махнула я рукой и на него, и на подавальщицу. – Ничего мне не надо, пойду я баиньки.
– Стойте, – Роэн удержал меня за запястье, я неловко плюхнулась обратно на стул. Маг буравил меня взглядом. Я измученно вздохнула. Вот и настал тот миг, после которого не отвертеться. Меня прижали. – Завтра я возвращаюсь в Цанте. Вы со мной или нет?
– С вами. А теперь пустите меня спать. Я ужасно устала.
Роэн недоверчиво разжал пальцы и тут же сжал их.
– Вы обещаете?
Детский вопрос меня позабавил. Ага, ещё можем скрепить клятву мизинчиком.
– Обещаю, что не буду сразу принимать пост и сначала познакомлюсь с вашим миром. И уеду, если сочту, что мы друг другу не подходим. Вот это пообещать могу.
Настороженные глаза мага, которыми он провожал меня до лестницы, преследовали даже во сне.
У него. Очень. Красивые. Глаза.
Крупный серый камень ограды возвышался над нами этажей на семь, не меньше, и заканчивался ровными рядами бойниц, сквозь отверстия которых били яркие солнечные лучи. Стена безо всяких художественных изысков в оформлении огибала Энрацу, встраивалась в округлые башни с острыми крышами и тянулась к Белому океану. Ранее мне доводилось видеть портовый город исключительно на картинках в учебниках. По ним я могла представить, что стена полукругом закрывает свою территорию с суши и полностью примыкает к воде. Но увидев крепость в живую, я онемела от масштаба, от высоты и от количества помещавшихся в неё людей. Архитекторы не осложняли себе задачу барельефами или символами, они отдали главную роль камню, ничуть при этом не проиграв. Возведённая сотни лет назад крепость и по сей день выглядела монументально и гармонично, с идеальной строгостью форм и пропорций. Самый придирчивый аккуратист не нашёл бы дисбаланса между рядами каменных плит выровненных, словно по линейке.
Мы подошли к воротам Энрацу к полудню, а вошли в них лишь спустя час, отстояв приличную очередь. Придирчивому осмотру подвергались телеги с торговцами, они и создавали затор на въезде. Груз обследовали два мага, пока стражник листал сопроводительные бумаги. Людей, посещающих город без торговой цели, отпускали быстро, после нескольких формальных вопросов.
