«Царица Проклятых» kitabından alıntılar, sayfa 3

Мне приходит на память история Александра Великого. Он плакал, когда не осталось миров, какие он мог бы завоевать. Ты тоже будешь плакать, когда не останется правил, какие ты мог бы нарушать?

«Да будут свидетелями духи, ибо им принадлежит знание будущего – и того, каковым ему суждено быть, и того, какова на то моя воля. Имя тебе – Царица Проклятых! И судьбой предначертано тебе творить зло! Но я остановлю тебя, даже если для этого мне придется вернуться с того света. И в час твоего торжества именно я нанесу тебе сокрушительное поражение. Я свергну тебя с твоего трона. Запомни мое лицо. Я тебя уничтожу!»

– Я не могу пойти за тобой, – ответил я надломленным голосом. Я медленно встал. – Мы не ангелы, Акаша, мы не боги. Стать человеком – вот о чем мечтает большинство из нас. Для нас мифом стал человек.

— Позволь задать тебе один вопрос, — сказал я. Я сжал руку в кулак и легко дотронулся до его локтя. — Эта твоя картина, «Искушение Амадео», та, что находится в подземельях Таламаски...

— Да?

— Ты не хотел бы получить её обратно?

— О боги, нет. Это жуткая вещь. Можно сказать, мой чёрный период. Но я бы очень хотел, чтобы они вытащили её из своего проклятого подвала. К примеру, повесили её в парадном зале. В каком-нибудь приличном месте.

— Послушай, — сказал я. — Дай мне ещё немного побыть наедине со скорбью. Дай мне творить свои тёмные картины и делать записи для друзей. Попозже я приду к тебе, присоединюсь к вам. Может быть, я буду следовать правилам. Не всем, но хотя бы некоторым — кто знает? Кстати, что ты сделаешь, если я не буду им следовать? Да разве я уже не задавал тебе этот вопрос?

Он был откровенно потрясён.

— Ты распроклятое создание! — прошептал он. — Мне приходит на память история Александра Великого. Он плакал, когда не осталось миров, какие он мог бы завоевать. Ты тоже будешь плакать, когда не останется правил, какие ты мог бы нарушать?

— О, правила будут всегда.

Он тихо засмеялся.

— Сожги книгу.

— Нет.

И ныне, и присно, и во веки вековСпрячь меня

от меня. Скрой моё

унижение —

ведь большую

часть жизни

толку от меня,

что от мёртвого.

Стань крылом,

заслони меня

от желания

быть рыбой,

пойманной

на крючок.

Это жалкое вино

кажется вкусным,

но делает меня

Слепым.

И ещё, возьми

моё сердце

чтобы оно

так не болело.Стэн Райс «Каннибал»

— Ответь мне! — потребовала я. — Посмотри на меня. Что ты видишь?

Он был в ужасном состоянии. Я думала, что он вырвет руку, засмеётся по своему обыкновению и вспыхнет яркой краской. Но вместо этого он упал передо мной на колени и взял мои руки в свои. А потом грубовато поцеловал мои губы.

— Я люблю тебя, — прошептал он. — Я люблю тебя!

Если разум не в силах отыскать смысл, то его найдут чувства. Столь жалкое и отвратительное создание, как ты, способно существовать только ради этого.

Наверное, не было бы ни войн, ни насилия, – сказал я, – если бы все были, как ты выразилась, мелкими существами с мелкими мечтами.

"И тем не менее он любил его. Любил его гладкую белую кожу и огромные темно-карие глаза. Он любил не того, кто внешне походил на нежного и чуткого юношу, а нечто отвратительное, ужасное, омерзительное и в то же время прекрасное. Он любил его так, как люди любят зло, потому что оно приводит их в восторг и заставляет трепетать их души. Вы только представьте себе: убивать таким образом, по своему желанию отбирать жизнь, вонзать зубы в любого и брать у него все, что он только может дать!