«Уроки дыхания» kitabından alıntılar, sayfa 2

Айру удивляло обыкновение Мэгги втягивать в круг их семейной жизни совершенно посторонних людей. Одного мужа ей просто-напросто не хватает, подозревал он. Число два ее не устраивает. [...] В нынешнем его настроении Айра мог причислить сюда и собственных детей — разве не были посторонними и Джесси и Дэйзи, вторгавшиеся в самые интимные мгновения родителей, норовившие вбить между ними клин? (Трудно поверить, что есть люди, которые заводят детей ради сохранения брака.)

Чувствовала она себя как в детстве, когда знала, что поведение ее неразумно, знала, что возмущает взрослых, что просто ужасна, и все равно жаждала вести себя неразумно и даже удовольствие от этого получала.

For the past several months now, Ira had been noticing the human race's wastefulness. People were squandering their lives, it seemed to him. They were splurging their energies on petty jealousies or vain ambitions or longstanding, bitter grudges.

– О чем ты говоришь? – спросила Мэгги. И почти испугалась возможного ответа Серины. – О том, что по-настоящему Макса не любишь?

– Конечно, люблю, – ответила Серина. Она уже втирала крем в кожу. – Но я и других точно так же любила. Того же Терри Симпсона, когда мы в выпускном классе учились, – помнишь его? Но тогда я замуж выйти не могла – вот и выхожу теперь не за Терри.

Мэгги не знала, что и думать. Неужели это у всех так? А взрослые просто сказки рассказывают? «Я только увидел Элеонор, – сказал ей как-то старший брат, – и говорю себе: „Когда-нибудь эта девушка станет моей женой“». Мэгги тогда и в голову не пришло, что он просто созрел для женитьбы, вот и выискивал кого-нибудь подходящего.

Стоящий перед ними мужчина покупал один только хлеб. Ржаной, белый, сухари, булочки из обойной муки. Может, он старается жену раскормить. Допустим, он ревнивец, а жена его стройна и прекрасна.

Ах, ну почему каждый соглашается довольствоваться малым?

Рядом сидела в кресле очень старая женщина, Мэгги видела только толстые бежевые шерстяные носки, которые спадали, словно подтаяв, на туфли.

Они часто называли друг дружку по фамилиям — Макс, даже женившись на ней, использовал ее девичью: "Посмотри туда, Палермо", Мэгги и сейчас словно слышала его голос. И потому они казались более дружными, чем другие пары, такими покладистыми приятелями, не ведавшими темного, беспомощного, гневного чувства узницы, что временами вторгалось в брак Мэгги.

Одно из поразительных свойств смерти, думала она, это ее способность порождать события. Она заставляет тебя понять, что ты живешь настоящей жизнью. Наконец-то настоящей! — могла бы сказать ты.

Мужчины, куда бы они ни попали, непонятно как сразу обрастают проводами, кабелями, изолентами. Иногда и сами того не замечая.