Тема искушения нечистой силой была чуть ли не самой популярной в русской, да и не только русской, литературе XIX века. Трудно найти классика, который не внес бы свою лепту в её разработку.
И, если большинство авторов сосредотачивали свое внимание на внутреннем конфликте человека, решившегося на контакт с нечистой силой, на пагубности страстей, толкающих его на продажу души, то Чехов, используя ту же мистическую схему, неожиданно, как это получалось только у него, приводит читателя к совершенно не мистическому выводу о том, что в каждом социальном статусе есть и свои плюсы, и свои минусы.
Если плюсы высокого социального положения кажутся очевидными и рождающими зависть, то минусы, притаившиеся в засаде, обнаруживают себя уже в практическом, так сказать, контексте. Вот, ведь, даже не задумывался сапожник Фёдор Нилов, что господам не положено песни орать на улице и на гармонике играть, пока сам не влез в господскую шкуру. Мало того, вожделенная объедаловка оказывается не таким уж счастьем, скорее наоборот - все оставшееся после сытного обеда время до отправки в ад, Федор ощущает дискомфорт и тяжесть. Да и большие деньги вместо того, чтобы радовать, рождают страхи быть обворованным, а жену-барыню и поучить нельзя. Короче, ужасная жизнь, не стоит бессмертная душа того, чтобы на такое безобразия её променивать.
Да, мысль о том, что каждый человек хорош на своем месте, как Господом изначально задумано и определено, кажется основной в этом рассказе. Но Чехов не был бы Чеховым, если бы не поднял еще один пласт.
В образе Фёдора Нилова Чехов дает портрет движущей силы грядущих русских смут и революций. Что такое, когда "низы не хотят жить по старому"? Это, когда они хотят поменяться местами с теми, кто их угнетает. Есть неудовлетворенное чувство зависти, и вот тут-то появляется черт с нерусской фамилией, который начинает прельщать обещаниями чудесной жизни. Черту нужна душа сапожника, революционеру-пропагандисту тоже нужна она, потому что, забрав у сапожника душу, он сможет отправить его на баррикады воплощать свои чаяния и интересы.
И Фёдоры, наслушавшись сладких посул и обещаний, возжелав стать хозяевами жизни, пойдут на баррикады. А взяв то, что им не принадлежало, обретя новый статус, кое-кто из таких Фёдоров, призовет других Фёдоров, не подсуетившихся найти место под солнцем при новом режиме, и втопчут их в грязь, как когда-то обходились с ними. Им было обещано, что они будут богатыми барами, а богатым барам положено "куражиться над бедняком-сапожником".
Недаром в двадцатые годы появится термин "красные бары", это они - наследники чеховского сапожника. Он же предтеча булгаковских швондеров и шариковых. С него хватит, он натерпелся при царских режимах, ему было обещана сладкая господская жизнь, поэтому, будьте добры, подайте её сюда, он же за неё душу свою бессмертную продал.
В девяностые снова все это повторится. И, когда вчерашние Фёдоры Ниловы, поднявшиеся в перестройку, понастроили себе особняки, примазались к власти, и живут в свое удовольствие, приказывая гнать всякого, кажущегося им отребьем, в шею, сегодняшние Фёдоры Ниловы с вожделением вслушиваются в речи заказчиков-пиротехников, призывающих выйти "на майданы", отобрать все у прорвавшихся в сытую жизнь, и распределить по новой. И каждый такой Федя, в сладком предвкушении мечтает, что именно ему достанется и грудастая жена, и сундук с золотом, и место возле вентиля на трубе, а про неминуемую расплату ему и задумываться недосуг.
«Сапожник и нечистая сила» kitabının incelemeleri