Kitabı oku: «Партия на троих», sayfa 7
Глава 8
Тадеуш был доволен собой. Не всё прошло идеально – но находясь в условиях цейтнота лучшего ожидать не приходилось.
Челнок, управляемый умелыми руками Вано Тоидзе, вошел в атмосферу Шат’рэ прямо над движущейся автоколонной легионеров, и кружил над ней до тех пор, пока не удалось вычислить пункт назначения. Это оказалось сложнее, чем могло показаться: офицер Шестого Легиона знал своё дело и проложил маршрут так, что было неочевидно, на какой из множества развилок свернёт конвой. Однако бесконечно дурить голову оказалось невозможно. По мере того, как один за другим отпадали ложные варианты, остался один – авиабаза Шестого Легиона, расположенная в окрестностях Олаандира.
Поняв это, Штур наметил место для засады – чашеобразную Зелёную Лощину, знаменитую своими фруктовыми садами. Дорога здесь проходила по самой низкой точке местности, ветер был редким гостем – в общем, идеальные условия для распыления газа.
Времени оставалось немного, но земляне подготовились настолько хорошо, насколько возможно. Вдоль обочины дороги заложили светошумовые заряды, расставили голографические проекторы, саму дорогу загородили поваленными лазерными резаками деревьями. Тадеуш распределил людей по оптимальным огневым позициям, просчитанным с помощью бортового компьютера челнока, разметил секторы обстрелов. Оставалось ждать.
Единственная осечка произошла, когда ловушка захлопнулась: газ начал действовать, но один из офицеров Легиона осознал, что творится что-то неладное, увидев, как его соратники стали валиться с ног. Он рванулся к броневику, в котором сидел Олег – но Женевьева Кабила остановила излишне ретивого солдата метким выстрелом. Двумя выстрелами: с первого раза шокер не подействовал.
После этого земляне сели в челноки, прихватив с собой офицера – нужно было исследовать его организм, чтобы понять, почему нормально не сработал ни газ, ни шокер. Если подобная ситуация повторится, нельзя допускать промашек.
Убедившись, что никто не пострадал, шатрэнианцев оставили лежать там, где они упали. Через некоторое время действие усыпляющего газа пройдёт, и недоумевающие легионеры сами о себе позаботятся. К тому моменту земляне даже успеют вернуть им капитана Арааша (его имя было оттиснуто на доспехе).
Оказавшись на Базе, Тадеуш решил, что может позволить себе расслабиться. Макарова вызволен из плена, разоблачения землян не произошло, потерь нет. Удалось установить связь с аванпостами землян на планете и выяснить, что у них всё в порядке. Одним словом, дела пошли на лад. Штур даже начал думать, что ему не сильно влетит от земных властей за нарушение установленных правил. Во всяком случае, в том, что он останется в космосе, Тадеуш почти не сомневался.
Теперь он сидел у себя в комнате на краю стола и смотрел через систему внутренней связи на Макарова, окончательно пришедшего в себя и уже побывавшего в душе, сдобренном, по совету Инги, лечебными составами и успокоительными ароматизаторами. На этом врачебное вмешательство ограничилось – Олег оказался вполне здоров. Голографическая проекция словно достроила его комнату в личной каюте начальника базы, с необыкновенной реалистичностью изображая её довольно скромную обстановку – удобное кресло-кровать, стол со стулом, шкаф, тумбочку и полки, уступами свешивавшиеся с потолка. Олег был одет в мягкий, тёплый халат с символикой шатрэнианской исследовательской экспедиции на груди. Однако домашний внешний вид контрастировал с хмуро сведёнными бровями
– Я, по правде, устал, и ты, думаю, тоже. Раз ты меня вызвал, значит, что-то серьёзное, – спросил Тадеуш.
– Так и есть. Я пытался поговорить сразу, как прибыли на Базу, но мне отвечали, что ты занят.
– Думаю, Инга просто хотела сперва убедиться, что ты в порядке.
– Со мной всё нормально. А вот с аборигенами творится что-то странное.
Штур, потянувшись за кружкой кофе, на мгновение замер.
– О чём ты?
– Когда вы поймали легионеров в ловушку, их командир в какой-то момент замешкался и уставился на меня, словно загипнотизированный. Я точно не уверен, но, мне кажется, майор Шестого Легиона оказался эмпатом. Он уловил мои переживания, оказавшиеся столь сильными и незнакомыми, что обескуражили его.
Штур покачал головой, отставив в сторону уже опустошённую кружку. Об эмпатии человечество знало ещё до того, как стало изучать её. В двадцатом веке выяснилось, что способность сопереживать другому имеет физиологическое объяснение и связана с так называемыми зеркальными нейронами. В дальнейшем, по мере исследований, наука узнавала всё больше об особенностях работы мозга, дойдя до того, что смогла доказать: старые истории о телепатии были искаженными рассказами о людях, обладающих значительными эмпатическими способностями. А уж после обнаружения на Софокле целого общества эмпатов, изучением природы необычных способностей занялась отдельная наука.
– Странно, мы раньше не замечали предрасположенности к эмпатии у шатрэнианцев, очень странно…
– Насколько я знаю, ни одного специалиста из Института мозга у вас здесь нет.
– Тут ты не совсем прав, – покачал головой начальник. – В самом начале работы в этой системе у нас на Базе каких только экспертов не было. Другой вопрос, почему они не обратили внимания на эмпатические способности аборигенов. Но нет худа без добра. Думаю, после доклада о произошедшем можно надеяться на выделение дополнительных средств и расширения штата экспедиции.
– Не знаю. Может статься так, что наоборот придётся сократить численность персонала.
Штур недовольно посмотрел на собеседника, не прервав, однако, его речь.
– Я считаю, нам стоит временно прекратить наземные исследования, отойти в сторону. Меня сбили не случайно, а в результате планомерной охоты за «инопланетянами». Шатрэнианцы знают, что за ними следят из космоса и посещают их планету. Или, по крайней мере, догадываются.
Посуди сам: да, «Призрак» лишился своей маскировки, но по размерам он куда меньше, чем любой летательный аппарат, сделанный руками местных, да и отвесная траектория падения определённым образом маскировала болид, выдавая его, к примеру, за метеорит. А зачем стрелять по метеориту, тратить ракеты, если он и так либо сгорит в атмосфере, либо рухнет в скором времени на планету, так ведь?
А с каким размахом проводились поиски в лесу? Сколько там было людей и техники ты знаешь лучше меня, ведь имел возможность наблюдать за процессом сверху. Разве такие меры используют, если ищут вражеского диверсанта? Дирижабли, автоматчики в оцеплении через десять метров, ватага легионеров – целая войсковая операция. Причём, судя по всему, легионеры не знали точно, с чем им придётся столкнуться, и на всякий случай прихватили с собой едва ли не все образцы вооружения из арсенала.
К тому же их начальник явно растерялся, когда увидел обычного человека. Кого бы он ни ожидал, но явно не ниарца. Похоже, на этой планете мы имеем дело с беспрецедентным доселе случаем, когда в исследуемых мирах о землянах узнают до контакта и помимо нашей воли.
– Но ведь не было никаких признаков того, что нас обнаружили! – Штур замотал головой из стороны в сторону.
– Но мы до сих пор не смогли проникнуть в высшие эшелоны власти и генералитета Легиона и не знаем, что твориться в Подземном городе. Поверь мне, они знают о нашем существовании. Мы больше не можем продолжать нашу тайную деятельность на планете, потому что она перестала быть тайной. Рано или поздно наши подпольные действия породят многочисленные подозрения, и это в два счёта может привести к росту ксенофобии и убить всякую возможность будущего контакта ещё в зародыше. С моей точки зрения, выбор невелик – либо немедленно, в кратчайшие сроки прекратить все наземные исследования, скрыть следы нашего пребывания на Шат’рэ, чтобы у самых отчаянных сторонников существования пришельцев не было доводов в пользу своей теории, либо действовать в открытую, разом рассеяв все подозрения.
– Ты же прекрасно знаешь, Олег, что они не готовы к контакту. Установив связь с какой-то одной страной, мы породим зависть и страх у других, они могут развязать войну. Возможны и иные сценарии. Я уже напоминал тебе о судьбе Приама. Нет, контакт полностью исключён как вариант развития событий.
– Именно поэтому мы и должны отойти в сторону. Продолжим наши наблюдения с лунной базы, – но больше никаких агентов, «Призраков», карпускулоидов, подводных баз, космопортов и всего остального. Будем наблюдать и ждать. Когда время настанет, мы вернёмся – на сей раз во всём своём великолепии, не скрываясь. А этот момент наступит непременно, и возможно, что ещё на нашем с тобой веку.
Внезапно сигнал вызова прервал рассуждения Макарова. Комната Тадеуша замерцала красным цветом, что означало одно – чрезвычайную ситуацию. Переглянувшись друг с другом, собеседники одновременно кивнули, и Штур подключил обоих к третьему каналу внутренней системы связи. В появившейся проекции медицинского отсека центральное место занимало весьма обеспокоенное лицо доктора Зодер. Её нервозность немедленно передалась и мужчинам.
– Босс, вам надо посмотреть на это, – взволнованно произнесла она, отходя в сторону. На том месте, где только что стояла Инга, возникло подробное изображение анатомического строения уроженца Шат’рэ с цепочкой ДНК, изображённой по соседству. А рядом ещё одно, почти идентичное. Впрочем…
По мере того, как Макаров и Штур вглядывались в причудливую схему переплетения аминокислот, их глаза расширялись, а нижние челюсти непроизвольно опускались вниз.
– Быть того не может, – прошептал Олег.
– Мы обнаружили это, изучая капитана… – Зодер подсмотрела фамилию, – капитана Арааша, – доктор на секунду замолчала, а затем вновь продолжила. – Во-первых, размеры и структура мозга не совпадали с соответствующими показателями у уроженцев Шат’рэ. Вес примерно на сто грамм больше, иные пропорции у различных отделов. Пара желез неизвестного происхождения. Это никак не могло быть следствием врождённого генетического нарушения, поскольку аборигены при таком весе головного мозга могут быть только полными идиотами, что по поведению легионера не скажешь. А во-вторых, когда мы присмотрелись, то заметили…
– Следы генетической коррекции, – вставил Тадеуш. Он не мог оторваться от цепочки ДНК, в которой ему, как человеку, работавшему с биороботами и потому косвенно знакомому с современной генетикой, виделись искусственные вкрапления чужеродных генов.
В двух словах сущность генетической коррекции состояла во встраивании в геном того или иного существа не свойственных ему цепочек, которые через некоторое время, зависящее от скорости обновления клеток, изменяли определённым образом организм, порождая искусственную мутацию. В Обитаемых Мирах генетическая коррекция была под строгим контролем властей и использовалась только в чрезвычайных ситуациях, когда от её применения зависела жизнь человека. Причина столь жёсткого надзора заключалась в сложности и несовершенстве технологии, применяемой землянами, из-за которого зачастую мутации проходили не так, как надо.
– Именно, – подтвердила Инга. – И, как вы понимаете, провести её на этой планете никто не мог. Я даже сомневаюсь, что на Земле найдутся генетические инженеры столь высокой квалификации. Эта ДНК – настоящее произведение искусства. Кто-то тщательно маскировал капитана под среднестатистического шатрэнианца.
– Это значит… – пробормотал Олег.
– Пришелец! Чужой! Инопланетянин! – хлопнул себя по лбу Тадеуш. – Инга, ты не находила никаких имплантатов в теле капитана?
– Имплантатов как таковых нет. Зато имеется множество структурированных уплотнений.
– И наверняка там есть пеленгатор, мы обнаружены, – обречённо выдавил из себя Штур. Он нервно мерил шагами комнату – приказав доставить легионеров с планеты на базу, он, сам того не подозревая, провёз троянского коня, выдав с потрохами укрытие землян. Открыв канал связи с центральным постом Базы, он спешно приказал дежурившим там техникам:
– Срочно вывести мне в комнату данные с интерферометра!
Не успели техники выполнить приказ, как в комнате Тадеуша раздался синтетический голос компьютера:
– Внимание! Зафиксировано возмущение пространственно-временного континуума!
Сердце у Штура ёкнуло: это могло означать лишь то, что к землянам приближается неизвестный корабль, использовавший технологию пузыря Алькубьерре. И он не мог быть рейсовым кораблём Федерации.
– Поздно. Объявить протокол угрозы «Инкогнито»! Какими мы были идиотами! Это надо же, смотреть стольким фактам в лицо, и не понять, с чем имеем дело, – поляк ещё раз яростно стукнул себя ладонью по лбу. – Олег, ты понимаешь, что произошло? И мы, и они втайне работали одновременно на одной планете! Шанс такого совпадения ничтожно мал, но именно это и случилось! Ведь теперь всё сходится. Ну никак не могли аборигены сами нас выследить, никак – в этом я не ошибался! Слишком уж большой между нами технологический разрыв. Шатрэнианцев вывели на нас. Им подсказали, как и куда смотреть! А Подземный Город? Не зря он не давал мне покоя, эх, не зря! Проклятье, как же я был глуп! Может, он и был построен коренными жителями этой планеты, но сейчас его заняли совершенно другие существа! Карпускулоиды никак не могли проникнуть внутрь бункера потому, что столкнулись с системами защиты, на которые не были рассчитаны. Системы, созданной высокоразвитой цивилизацией.
– Внимание, приближается пузырь Алькубьерре, – монотонно твердил компьютер. Без личности Роберта его голос стал каким-то обжигающе холодным.
– А тот резкий скачок научно-технического прогресса, который можно наблюдать в последнее время на планете? Этот прорыв в биотехнологиях? За пять последних лет индекс Лезарёва изменился с минус ста восьмидесяти пяти до минус ста семидесяти трёх. И мы не поняли, что это вызвано не естественных прогрессом, а искусственно привнесено извне! – не унимался командир. – При том, что большинство фундаментальных исследований идёт из Подземного Города! Одни доспехи легионеров чего стоят. Как можно было не понять, что все они буквально подарены аборигенам? А то, сколь внезапно закончилась та война двадцатилетней давности, которую застали первые автоматические зонды? Воевали не на жизнь, а на смерть, ниарские войска только-только начали переходить в наступление и отвоёвывать свои территории, и тут – раз! Мирный договор. Ну неужели нельзя было заметить внешнее вмешательство? Глупцы, глупцы! Разыгрывая с шатрэнианцами партию, пряча друг от друга в рукавах свои козыри, мы не заметили, как к нашему столу подсел третий игрок.
– Погоди, – прервал его Макаров. Такое положение вещей явно не укладывалось в его картину мира. – Что значит «внешнее вмешательство»?
– А то и значит, что представители неизвестной цивилизации осуществляют прогрессорскую деятельность. Они сознательно подталкивают цивилизацию на Шат‘рэ вперёд, собираясь заменить путь её естественного эволюционного развития революционным, заданным согласно предварительному плану. Этим можно объяснить высокий уровень эмпатии, который ты обнаружил. Для более продуктивного воздействия на общество местных жителей пришельцы могли, скажем, распылить по планете какой-нибудь препарат, делающий их мирными и чувствительными к внушению. А эмпатия – побочный эффект.
– Этот странный сладкий запах на планете…
– Например он! Повысив внушаемость, пришельцы могли остановить войну между двумя ненавидящими друг друга соседями. А если так, то техническое развитие чужих не только не отстаёт от нашего, но и кое в чём превосходит.
– Внимание! Приближается пузырь Алькубьерре! – холодно говорил компьютер
Сузив окно связи с Олегом, Тадеуш открыл сразу десяток каналов, раздавая приказы своим подчинённым. В его крови бушевал адреналин, он старался сделать как можно больше, прекрасно понимая, сколь ограничены его возможности. Неизвестная высокоразвитая цивилизация, освоившая межзвёздные путешествия! От неё можно было ожидать чего угодно – протянутой руки или ножа в спину. А раз так, то нельзя дать им шанс узнать о Земле, прежде чем Земля поймёт, с кем имеет дело. В этом был смысл протокола «Инкогнито»: уничтожить всю информацию о Федерации при столкновении с культурой, способной стать угрозой человечеству.
Раздавая лаконичные указания, Штур привёл в движение всю базу, превратив её в муравейник. Отставив прочие дела, люди принялись уничтожать карты, схемы – система переработки отходов захлёбывалась в наполнивших её носителях информации. Компьютер пока не трогали, но подготовили для того, чтобы он самоуничтожился вместе со всеми хранимыми данными. По приказу капитана Кабилы члены её экипажа сейчас крушили навигационную аппаратуру на транспортнике. Было решено, что в случае чего по команде с лунной базы будут отключены магнитные ловушки, удерживающие антиматерию в топливных ячейках грузовика: это полностью его разрушит. Кроме того, прямо сейчас инженеры колдовали над перенаправлением энергии базы на систему противометеоритной защиты и пилоны гравитационных генераторов, чтобы в крайнем случае использовать их в целях обороны. Не бог весть что, но этого может оказаться достаточным, чтобы дать людям время сжечь все мосты, связывающие их с далёкой родиной.
– Внимание! Прибывает корабль! Принадлежность неизвестна.
– Вывести на экран! – скомандовал Штур.
Тотчас центральное место в его комнате, превратившейся в нервный центр Базы, заняло изображение космоса с хорошо видной гравитационной линзой. В следующую секунду она исчезла – и взору землянина предстал корабль инопланетян. Чуждый, совершенно не похожий на земные биомеханические корабли с их плавными, но чётко очерченными контурами. Если сошедшие со стапелей Федерации суда могли менять геометрию корпуса лишь в определённых конструкцией пределах, то форму корабля пришельцев вообще было сложно описать, настолько она оказалась аморфной и изменчивой. Вокруг звездолёта клубилось нечто вроде фиолетового пульсирующего тумана, то расширявшегося, то сжимавшегося – казалось, корабль дышал.
– Новая цивилизация… – проговорил Олег, всё ещё остававшийся на связи с начальником Базы. – Развитая, быть может, больше, чем мы, но при том не сгинувшая невесть сколько тысячелетий назад, оставив после одни лишь руины и заброшенные механизмы. Истинные братья по разуму, мечта многих поколений…
– И наша головная боль – процедил сквозь зубы Тадеуш. – Мы не знаем, чего от них ожидать. Сам факт того, что они ведут прогрессорскую деятельность, показывает различия между нашим мировоззрением. Эти создания считают себя вправе вершить будущее других миров, загонять их под единые стандарты развития, которые считают правильными. Их политика в отношении иных цивилизаций – насильственное навязывание. И неизвестно, как они нас встретят, если окажется, что Федерация не вписывается в представление «нормальности».
– Гравитационные генераторы подготовлены, – безучастно констатировал происходившее компьютер.
– Но различия между нами не могут быть столь чудовищны! – возразил Макаров. – Обе цивилизации не уничтожили сами себя, вышли в космос – а это значит, что должны быть общие точки пересечения в области морали! Вспомни, у нас на Земле было немало противников существующей ныне доктрины невмешательства. Много людей – даже в Мировом Совете – стояли за организацию прогрессорской деятельности. Просто эти выбрали немного другой путь. Так неужели мы не сможем договориться?
Тадеуш рассмеялся
– Мораль! Она столько раз менялась за историю человечества, что смешно говорить о ней как об универсальной константе. Даже такие общераспространённые заповеди, как «не убий» редко касались тех, кого объявляли врагом. А мы, Олег, взяли в плен их сотрудника! Мы для них можем показаться агрессорами, а не наоборот! Раз они выбрали путь прогрессорства, то их цивилизация куда более радикальна, чем наша. Кто знает, может быть, сегодняшнее происшествие положит начало крупнейшей межзвёздной войне, которую когда-либо знала наша Галактика.
– Внимание, неизвестный корабль начал движение к базе! Расчетное время входа в зону поражения гравитационными генераторами – тридцать семь секунд.
– И что, по-твоему, мы должны делать? Неужели будем стрелять, когда они войдут в зону поражения?
Начальник базы замолчал.
– Двадцать секунд… Оружие нацелено.
– Компьютер! Стрелять только при угрозе человеческим жизням! – резко бросил поляк. Затем, посмотрев на Олега, чуть улыбнулся и произнёс – Всё, что нам теперь остаётся, это надеяться на лучшее.
– Десять секунд.
Не прощаясь, он отключил все каналы связи, оставив лишь изображение корабля чужаков.
– Пять секунд. Четыре… Три… Две… Одна… Неизвестный корабль в зоне поражения.
Когда Мршаа пришел в себя, солнце клонилось к горизонту. Голова гудела как после спиртного, ноги казались ватными, доспех – неимоверно тяжёлым. Однажды, во время войны, его засыпало в блиндаже вместе с пятью бойцами, и пока их откопали, люди надышались угарным газом до потери сознания. Ощущения были в чём-то схожи.
Чтобы подняться на ноги, пришлось опираться о кузов броневика. Карабкаясь вверх, Мршаа заметил, дверь в камеру пленника отворена. Сбежал.
– Ки-шоот, – выругался майор.
– Я так понимаю, ваш пленник исчез? – раздался сзади негромкий учтивый голос.
Раэлен обернулся и увидел мужчину в светло-коричневом гражданском костюме, стоявшего совсем рядом, заведя руки за спину. Высокий, худощавый, с резкими чертами лица. По обе стороны от него находились два охранника в боевых доспехах. Троица почему-то сразу не понравилась Мршаа.
– Вы кто такие и как здесь оказались?
– Я Нэцке, управитель Подземного Города. Прилетел забрать пленника. Что случилось?
Раэлен толком и сам не знал. Но говорить с незнакомцем на эту тему не собирался.
– Я офицер Шестого Легиона и не отчитываюсь перед гражданскими.
Нэцке улыбнулся.
Думаю, майор, после того, как вы пройдёте со мной, ваше мнение изменится.
Мршаа собирался возразить, что никуда не пойдёт, что у него всё ещё есть приказ – но вдруг обнаружил, что забрало защитного шлема сдавило челюсть, не позволяя издать ни звука. А затем, к своему ужасу, почувствовал, как доспех плотно обхватил конечности и в буквальном смысле слова заставил идти против своей воли. Он мог лишь вращать глазами и видеть, как подчинённые ему легионеры, неуклюже, точно марионетки, поднимаются и ковыляют в одном направлении – видимо, их точно также заставляли двигаться проклятые биомеханические костюмы, эта новейшая разработка из Подземного города.
В этот момент майор понял, что чужепланетчиков надо было искать не в небе, а под землёй.
