Kitabı oku: «Пять рассказов о любви и подвиге», sayfa 4
В космосе тоже есть начальство
Теперь капитан мог отдохнуть. Но отдыха не получилось – стоило Сергею покинуть мостик, как его тут же вызвал вахтенный. Обычно в это время ничего не происходит, а поэтому сигнал внутренней связи, раздавшийся в тишине каюты, заставил капитана немного удивиться.
– Капитан слушает.
– Товарищ капитан, мы только что получили сообщение, эээ… К нам прибывает гость.
– Гость? – Сергей понял, что не зря удивился. – Какой гость?
– Никак не могу знать, товарищ капитан. Связь была односторонней, мы получили сообщение о прибытии на наш корабль должностного лица, которое следует ждать примерно через восемь часов.
Сергей снова вернулся на капитанский мостик, дважды прочел сообщение, но теперь удивляться не стал – прибытию должностного лица на рядовой корабль Грузового флота не нужно удивляться, это лицо нужно без лишних вопросов принять и устроить. Благо, на судах типа ГКМ-18 достаточно кают. И ради должностного лица команде нужно надеть установленную уставом форму, да и вести себя соответственно.
Инспектор Главного управления прибыл на корабль спустя семь часов сорок девять минут. Он прилетел с Аспорины, где решал вопрос о начале промышленного освоения этого астероида. К инспектору был приписан служебный корабль, но в нем обнаружилась критическая неисправность, сделавшая невозможным свободное перемещение важного должностного лица по Поясу астероидов. Вот так инспектор и оказался на ГКМ-1875, добравшись до него на легком челноке.
Перед капитаном предстал Иван Петрович – щуплый высокий человек лет сорока, в пиджаке без галстука, в очках и с тонким кейсом в левой руке. В правой был планшет, от которого инспектор практически не отрывал глаза, решая какие-то свои инспекторские вопросы. Иван Петрович лишь однажды посмотрел на Сергея – острый, цепляющийся за все шероховатости взгляд в одно мгновение оценил капитана, будто проник в его душу, вытащил оттуда все самое потаенное, и снова утонул в голубоватом стекле планшета.
В последующие несколько суток капитан и инспектор не встречались, так как ни тот, ни другой не нуждались друг в друге, и их жизнь будто бы протекала в разных реальностях. Но капитана это нисколько не беспокоило.
Беда не бывает чужой
… – Товарищ капитан, принимаем сигналы SOS!
Слова связиста раздались как гром среди ясного неба.
– Сигналы SOS? – уже на бегу к капитанскому мостику переспросил Сергей.
– Да, терпит бедствие грузовое судно, но в сообщении указаны только координаты. Сигналы бедствия отправляются автоматическим передатчиком – на наши запросы корабль не отвечает, хотя расстояние до него позволяет наладить нормальную связь.
– Объявить общую тревогу! Штурман – рассчитать точные координаты и курс терпящего бедствие корабля! Двигательному отсеку – готовность! Всей команде, не занятой в маневрировании, укрыться в гравикомпенсаторных ваннах! Начать подготовку к экстренному торможению, готовность – семь минут!
Капитан быстро отдает четкие, недвусмысленные приказы, команда эти приказы выполняет не менее четко и быстро. Но все знают, что Сергей идет на большой риск: остановить тушу ГКМ-1875, разогнанную до скорости около сорока километров в секунду, да еще и повернуть ее – сложное и опасное дело. Опасное не в последнюю очередь для команды, которая испытает серьезные перегрузки. Все понимали это, но все молчали, делая свое дело.
Все, но только не инспектор. Этот человек бесшумно, как тень, появился за спиной Сергея, всем своим видом выражая протест.
– Отмените общую тревогу, прекратите торможение. Сейчас же!
В первое мгновение капитан не понял этих слов, сказанных мягким, но не терпящим возражение голосом. Почти шепотом.
– Нет. – Сергей повернулся к Ивану Петровичу, уколовшись об его острый взгляд. – Приказы отменены не будут.
– Я – инспектор Главного управления, и мои приказы должны быть выполнены. Немедленно отменить общую тревогу!
Сергей с удивлением смотрел на инспектора. Капитан и сам прекрасно знал, что маневр опасен, и даже не тем, что может нанести вред кораблю и людям, а тем, что он полностью нарушает график и траекторию полета, рассчитанную заранее, и утвержденную в двух инстанциях. Отставание от графика даже на несколько часов чревато большими последствиями – грузовик может просто-напросто «промазать» мимо Марса, а для нового маневра может не хватить топлива. Вот так огромный корабль может просто и незатейливо остаться в космосе, потеряв управление, и на его спасение потребуется трата серьезных средств.
– Там есть люди. И они подвергаются опасности. – Сергей произнес эту фразу размеренно, почти по слогам. Он понимал, какой опасности сейчас подвергал своих людей, но у всех них хотя бы есть чем дышать. А на терпящем бедствие корабле воздуха могло уже и не быть.
– В гораздо большей опасности находятся сейчас ваши люди, капитан. И сейчас вы рискуете не только собой, но и погонами.
Сергей промолчал. Он просто смотрел в глаза инспектора, острые, холодные, рассудительные. Правильные, черт возьми, соблюдавшие инструкции и предписания Главного управления.
– Нет. – Наконец сказал Сергей. – Этот корабль вверен мне, и пока я его капитан. Корабль находится в рейсе, на нем объявлена общая тревога. Надеюсь, вам не нужно напоминать, товарищ инспектор, о полномочиях капитана в данной ситуации? Покиньте капитанский мостик.
Инспектор ничего не ответил. Его раздражение выдала лишь дрогнувшая над правой щекой мышца, на мгновение приоткрывшая уголок сероватых зубов. Также бесшумно инспектор покинул мостик.
Роковые случайности и случайные подвиги
Сигнал пропал. Просто оборвался на полуслове, и больше на тормозящем ГКМ-1875 его не слышали. Через семь часов людей ожидало разочарование: по координатам, указанным в сообщении, ничего не было. Пусто. Ни следа корабля, ничего – только тонкая, бесцветная пыль Пояса астероидов, прозрачной дымкой укрывающая экраны радаров кругового обзора.
Легче найти иголку в стоге сена, чем корабль в космосе: простая по сути своей радиолокация в бескрайней пустоте превращается в сложное, долгое и нудное дело. Антенны радиолокаторов уже третий час обшаривали космическое пространство вокруг корабля. Параболические антенны поворачивались на доли градусов, останавливались, посылали радиосигнал, и на протяжении нескольких секунд ожидая отклика. Но космос в радиусе миллиона километров пока молчал.
– Сигнал! Есть сигнал! – голос связиста разорвал царившую на капитанском мостике тишину, в одно мгновение разрядив обстановку. Капитан улыбнулся. Терпящий бедствие корабль найден, теперь осталось дело техники – подойти к нему, и спасти людей. Или с почестями похоронить их останки.
В команде грузовика не было профессиональных спасателей, но все члены экипажа владели навыками первой помощи и проходили курс выживания в сложных условиях. Все эти навыки были совершенно бессильны перед аварией корабля в открытом космосе, но давали хотя бы какую-то надежду на спасение. Поэтому Сергей отобрал пятерых людей из своей команды, которые через полчаса уже отправились к молчащему кораблю на челноке инспектора.
Это был грузовик. Большой. Один из новых красавцев двадцатой серии.
Точнее, это были остатки километрового грузовика. Команда, прибывшая с ГКМ-1875, увидела исковерканную, лишенную большей части грузовых модулей и покрытую рваными «ранами» тушу грузовика. Кое-где тело корабля было покрыто копотью, местами, напротив, обнажился серебристо-белый титановый сплав. Из множества пробоин валили клубы дыма, обволакивая останки грузовика.
В нескольких местах из корабля вырывались и тут же застывали блестящими каплями струи масла и пара – эта серебристая россыпь, смешиваясь с черным и белым дымом, шлейфом протягивалась насколько хватало глаз, отчего корабль был похож на комету. А пространство вокруг этой рукотворной кометы было заполнено ее металлическими останками – рваными частями корпуса корабля, раздавленными модулями, ровными параллелепипедами железоникелевого сплава с астероида, камнями, пылью и просто мусором.
Из-за этого подход челнока к кораблю затруднялся и грозил обернуться новой катастрофой. Но мастерство пилота оказалось на высоте, и через полчаса, отыскав стыковочный узел, челнок прилип к телу мертвого грузовика.
Вернувшись, челнок привез тринадцать человек и два тела. Капитана и штурмана обнаружить так и не удалось. Среди спасенных было двое тяжелораненых, а почти все остальные были покрыты синяками, ссадинами и кровоподтеками. Авария грузовика не обошла стороной ни одного члена его команды, оборвав жизни четырем молодым, смелым и сильным.
