«Шолох. Орден Сумрачной Вуали» kitabından alıntılar

Юмор, как ни крути, это просто гимн отчаянью, когда мозг не может совладать с контрастом между красотой и болью окружающего мира.

Ночь за окном медленно перевоплощалась в утро. Она снимала черные тени аллей и острые каблуки преступных кинжалов, смывала алые губы-фонари, пушистые ресницы полночных шепотов – заменяла все это на розовую комбинацию рассвета и душистую росу пробуждающихся клумб. Я завидовала ее обновлению и спешила закинуться хотя бы кофе, раз заки

Тилвас! Не отключайся! Как тебе помочь?! – Можешь снова поцеловать, – едва слышно пробормотал Тилвас. – …Это сработает? – Нет, но мне будет приятно. – Судя по всему, он не так уж и страдает, – тотчас едко заметил Бакоа

Кажется, в моем мире это вообще маркер хорошего человека – доброе отношение к животным. Вот правда. Мне плевать, кто и как относится к людям – я сама не в восторге от нашего брата, – но для меня показательна чужая любовь к зверюшкам. Очень.

То, как легко он смеялся, в первый момент поразило меня, чуть ли не оскорбило – неужели ему совсем плевать? А потом вдруг обдало волной облегчения. Смех – не признак глумления или равнодушия, смех в первую очередь – признак радости.

Эй, если что, я богат, ребята. Очень богат. Просто с домом так по-дурацки вышло. – И с крышей, ага, – съязвил Бакоа. – Кудато, мать ее, уехала без спроса.

– Это не очень хорошая идея – влюбляться в такого, как он. – Так, знаешь, нам надо заехать к знахарю. Куплю порошок от склероза, а то я что-то не помню, чтобы я спрашивала твое мнение на этот счет, – процедила я.

Говорят, Мокки просто не способен любить. Никого. Максимум доступной ему душевности – завести рыбок и угрожать немедленной расправой всем, кто посмотрит на аквариум неровным взглядом. И то не ради рыбок, возможно. А потому что Мокки – абсолютно поехавший тип.

Как говорится, своевременный отдых – топливо для успеха.

Просто – кого? …Израненные и заблудившиеся, мы с Мокки добрались до Пика Грёз и спрятались там