Kitabı oku: «Цунами. История двух волн», sayfa 16
Когда Такеши позвонил, я с трудом заставила себя взять трубку. Его слова доносились до меня словно бы через стену густого желе.
– .. Хиро. Ты меня слушаешь вообще? Он жив, он в аэропорту, Нина, он добрался, он жив!
Шумит в ушах, держусь за стену, цепляюсь пальцами за поверхность, чтобы удержаться.
– Проверь почту.
– Я проверяла.
– Проверь спам.
Я снова открываю почту, лезу в папку "спам", о создатель. Два письма с заголовком аршинными буквами "НИНА, ЭТО ХИРО, Я В ПОРЯДКЕ" и "ПОЖАЛУЙСТА, ОТВЕТЬ"
Открываю первое. Отправлено вчера днем.
"Я в аэропорту Сендай. Потерял телефон, нет электричества, ждем помощи, не волнуйся, как ты? Отправь, пожалуйста, номера телефонов. Люблю"
Второе уже сегодняшним утром
"Почему не отвечаешь? Ты цела?"
Я отправила ему мой номер и номер Такеши. "Со мной все отлично, возвращайся скорее"
Потом я дошла до холодильника, достала банку виноградного джема и съела его весь, запивая холодной водой прямо из бутылки. Поставила телефон заряжаться, дошла до футона, упала на него и проспала до вечера. Проснулась от того, что Такеши стучал в дверь как ненормальный.
– Я уже решил, что ты умерла, что с твоим телефоном?
– Не знаю, наверное, крепко спала, – я протерла глаза. Такеши беспомощно и смешно встряхнул руками.
– Добрался-таки, он добрался! Нам определенно стоит сходить в храм или куда там ходят в таких случаях. Пошли, пройдемся, нельзя все время сидеть в четырех стенах.
Я подумала о Хиро, запертом в затопленном аэропорту, и пожала плечами.
Умылась и сменила одежду, которая была на мне с утра пятницы. По телевизору показывали сводки по поводу обстановки на АЭС, которой было посвящено основное внимание. Также было много интервью с пострадавшими, людьми которые потеряли близких и кров. Многим чудом удалось спастись. Из под завалов вытащили беременную женщину, и она уже родила здорового малыша. Спасательные работы ведутся своим чередом.
Я созвонилась с родителями, рассказала, что Хиро дал о себе знать, уверила, что не собираюсь ближайшим рейсом в Россию и продемонстрировала, что пока у меня не выросло ни хвоста, ни дополнительных ушей.
Мы дошли до парка и смотрели, как люди выгуливают собак. Токио жил обычной жизнью, только людей на улицах было больше чем всегда, многие магазины и ресторанчики были закрыты, видимо из-за того, что трудно было добираться на работу. Никто не бегал вокруг с дозиметром, тетеньки с колясками обсуждали способ перевести деньги, для помощи пострадавшим.
Я проверяла почту, но вестей не было. Я могла только ждать. Такеши периодически читал японские новости про аэропорт, но спасательная операция еще продолжалась.
Мы могли только ждать.
В воскресенье вечером мой телефон высветил на экране незнакомый номер. Я нажала на кнопку ответа и физически ощущала скорость, с которой смыкались контакты, ужасающе медленно соединяя меня с ним.
– Бестолковая женщина, почему ты не проверяешь почту, я чуть с ума не сошел! Неужели так трудно заглянуть в почтовый ящик? Не вздумай плакать, перестань, прекрати плакать немедленно!
В воскресенье их, наконец, эвакуировали, и звонил он уже из лагеря. Мы толком не поговорили, потому что каждый раз, как я открывала рот – голос подводил меня.
Ночь и снова волна, волна в моих снах смывающая мое сознание, ужасающе реальная, хотя я никогда не сталкивалась с ней сама. Она останется со мной на всю жизнь?
Хиро добрался до Токио в понедельник, с помощью специально организованных автобусов. Город все еще находился в режиме пониженного энергопотребления, но поезда уже работали. Я с утра сидела на ступеньках и, подперев коленями подбородок ждала. Ждала, как в детстве, когда каждая секунда кажется вечностью, когда завтрашнего дня почти не существует. Лишь только я увидела его, меня подбросило вверх, словно три дня кто-то заводил пружину в моих ногах. Я бросилась ему навстречу и преодолела расстояние до дороги за пару секунд. Обняла, повисла на шее, мои ноги отказались работать и он со смехом нес меня домой на руках. Теперь, когда он был рядом, я никак не могла разжать пальцы, как только я отпускала его, меня начинало колотить, словно снова началось землетрясение. Поэтому последующие сутки он практически не отпускал мою руку, мы ели, ходили в душ и спали, спали, спали вместе.
Я целовала его, плакала, снова и снова касалась его лица, смеялась как сумасшедшая, молча повисала на нем без сил. Но мы были вместе, мы были живы, и это было единственное, что требовалось для излечения.
Еще месяц нас периодически трясло. Каждую ночь мне снились различные варианты цунами, и я просыпалась в холодном поту.
Мой самолет улетел в Россию без меня. В следующий понедельник мы поженились, без платья и торжественной церемонии с недовольным качеством освещения Такеши в роли единственного гостя. В апреле я начала учебу в Токийской школе дизайна, так и не получив мой российский диплом бакалавра. Мы все еще живем в той самой маленькой квартире. Хиро подарил мне зеленый велосипед с надписью Миссис Ханазоно на раме, и я осваиваюсь в роли токийского велосипедиста. Если вы видели на дороге девочку с розовыми волосами, в корзине велосипеда которой кучей свалены папки и обрезки ткани, вероятно, это – я.
Агата рассталась с Яном и собирается прилететь к нам на новогодние каникулы.
Рита и Саша собираются пожениться летом, возможно, нам удастся побывать на их свадьбе.
Мой брат и мой муж иногда вместе играют в онлайн игры.
Япония медленно, но верно восстанавливается после пережитого.
Сакуру любят все, даже Такеши фотографирует ее каждый год. Есть в таком единодушии нечто мистическое и притягательное. Словно обряд посвящения.
В этом году я впервые любовалась цветущей сакурой. Когда-то же надо было начать, сказал Хиро. Розовые лепестки, словно пена парили в воздухе над головами деревьев. Мы легли на землю, так, чтобы солнечные лучи падали на нас сквозь бело-розовую дымку сакуры и долго долго смотрели в бесконечную небесную синь.
