Kitabı oku: «Моя дочь – оторва», sayfa 4

Глава пятая

К пятнице Ксюша ненавидела весь мир. Оказалось, что эта неделя последняя перед каникулами, и ее спрашивали на каждом гребаном уроке. На Таньку тоже было страшно смотреть. Казалось, она готова выцарапать глаза любому встречному.

Школьницы шли домой вдвоем, держа между пальцев дымящиеся сигареты. Отбросив осторожность и стыд, они курили прямо на ходу.

– В воскресенье напьюсь и завалюсь с Ильей, – процедила Танька.

– Также хочу. Только с Серым, – натянуто улыбнувшись, сказала Ксюша.

– Мы с тобой в Толика не превратимся? – спросила Таня спустя минуту. – Если будем так ботанить?

– Придется тогда самоубиться, – хмыкнула Ксения. – Или больше не пропускать школу.

– Вряд ли такое возможно.

– В учагу или технарь по-любому придется ходить.

– Там не спрашивают на каждом уроке.

Ксюша пожала плечами.

– Везде по-разному. Да и чего ты паришься? Завтра последний день. И всего три урока вместе с классным часом.

– Да, с самым классным часом в моей жизни, – засмеялась Таня над собственной шуткой.

– Зато двоек не будет. Матхер порадуется. Хоть мне и пофиг.

– Моим предкам насрать, что там у меня в дневнике. Они сами на школу клали и неплохо живут. Вот и меня не напрягают.

– Не-е, моя хочет, чтоб я ходила. Ей еще Зойка постоянно названивает, на мозг капает.

Танька засмеялась.

– Мои давно трубку не берут. Говорят: «Твоя школа – твои проблемы».

– Так проще. Если б меня не заставляли, может, я бы и ходила в школу. Еще занятия начинались бы часов в десять.

– Угу, вечера, – хмыкнула Таня. – И проходили бы «Камасутру».

– И изготовление пива и вина, – подхватила Ксюша.

– С каждодневной дегустацией, – засмеялась Танька.

– Пьяный Прыщ, фу, – поморщилась Ксюша.

– Кто нажирается – тому двойка за урок. Кто не пьет – троечка за присутствие.

– С такой школой начнешь читать по вечерам учебники, – засмеялась Ксения.

– Не фига. Ломать – не строить, – мудро заявила Татьяна и остановилась у развилки. – Ладно, давай по домам.

– У меня матхер сегодня работает. Хочешь, приходи, когда выдрыхнешься.

– Че делать?

Ксюша пожала плечами.

– А что ты дома делаешь?

Теперь пришел черед Тани пожимать плечами.

– Я человек дела, – все-таки сказала она, вспомнив прочитанную недавно шутку, – хочу пожру, хочу в интернете посижу. Еще на диване под музыку люблю валяться.

– Тоже самое и у меня можно поделать. Еще поболтаем, на балконе покурим.

– Уговорила, часам к трем приду.

– Окэ, до встречи.

***

Я сидела за компьютером и проверяла квитки оплаты заказов. Я часто думала, чем отличается помощник главного менеджера от секретарши? По моим ощущениям – ничем. Хотя я не жаловалась. Зарплаты хватало, и даже несколько походов в кафе несильно отражались на состоянии месячного бюджета.

Сегодня была заключена крупная сделка с новым молочным комбинатом – все упаковки для него будет изготавливать наша фирма. Начальница, суровая целеустремленная женщина, пребывала в прекрасном настроении. И я не без оснований надеялась на досрочное завершение рабочего дня.

Приемное время кончалось в шесть вечера, а потом еще два часа перепроверялись бумажки, и обсуждался план действий на завтрашний день. Начальница мнила себя великим стратегом мира бизнеса. Хотя была, на мой взгляд, просто любительницей поболтать на эту тему. Особенно, когда перед тобой три безропотных слушательницы.

Давние клиенты, зная, что мы сидим в офисе до восьмого часа точно, частенько приходили в неурочное время. Почему-то им казалось, что так проще решить возникшие вопросы или выбить скидку при большом опте. Хотя стоило им попрощаться и переступить порог, как в их адрес летели довольно грубые в женском коллективе выражения. Но… клиент, есть клиент.

Полседьмого начальница закончила говорить и произнесла божественную для рабочего народа фразу:

– Ну что, коллеги, на сегодня дела закончились?

Мы молчали, зная, что в нашей шарашке дела бесконечны. Одну только базу потенциальных клиентов, казалось, можно обзванивать до скончания веков.

– Уйдем пораньше. Через пятнадцать минут закрываю офис.

На наши благодарности начальница лишь сухо улыбнулась. И только после того, как я увидела эту слегка закругленную ниточку между губ, до меня дошло, что значит для нее наша признательность. Мы просто подписывались под словами: «Мы не любим нашу работу, нас достал офис, отпустите нас». А еще, хоть и незримо, весь рабочий день крутилась мысль: «Повысьте зарплату и дайте премию».

Я усмехнулась собственным размышлениям и выключила компьютер. «Снова расстрою дочку ранним возвращением», – невесело подумала я.

Надев пальто, я попрощалась с коллегами, и вышла в только-только начинающий темнеть день. За что я точно любила свою работу, так это за возможность добраться до нее пешком. Три небольших остановки я проезжала только в самую непролазную грязь или безудержный ливень. Даже если я сильно уставала, небольшая прогулка придавала сил.

Занимать свободный вечер готовкой ужина не хотелось, и я купила полуфабрикатов и картошки в ближайшем от дома магазине. Да и не для кого особо вымудряться. Ксюша готова питаться одними бутербродами, а Юру больше не накормишь. Под воспоминания о муже, я добралась до дома.

Зайдя в квартиру, я почувствовала слабый запах табака. «Из вентиляции», – подумала я. Но увидев чужую обувь, поняла, что вряд ли. «На балконе дымили, – сразу догадалась я. – Совсем дочка обнаглела».

Ксюша на миг выглянула из комнаты и закрыла дверь. «Добрый вечер, – с иронией подумала я, – ужин в сумке».

Сняв только пальто и обувь, я отправилась на кухню. Поставив на плиту кастрюлю с водой, я принялась за чистку картошки. Стоило картофелю нырнуть в кипящую воду, как на сковородке зашипели куриные палочки в кляре. Многие полуфабрикаты жутко воняли при готовке, эти же пахли приятно. Их я считала вполне съедобными, даже вкусными.

Переодевшись в процессе готовки в халат, я, наконец, присела. Оранжево-коричневые палочки уже лежали в большой тарелке, картошке оставалось вариться еще минут десять. «Интересно, кто у Ксюши в гостях?» – подумала я. И тут в голове возник голос моей рыжей подружки: «Пойди и посмотри».

Но я не могла. Перед глазами сразу предстала картина: Ксюша сидит на диване и поворачивается на звук открываемой двери. Во взгляде читается злоба и недовольство, а на лбу словно написано: «Какого черта ты приперлась?»

Я покачала головой, отгоняя неприятное видение, которое в любую секунду могла сделать явью. Бытовая мысль, что я забыла посолить картошку, выбила все остальные.

Через четверть часа, накладывая картошку в тарелку, я услышала громкий скрип дверной ручки. В прихожую вышли Таня и Ксюша.

– Здравствуйте, – поздоровалась девочка.

– Здравствуй, Таня, – поздоровалась я с одноклассницей Ксюши, которую не видела почти год.

Я не могла ни обратить внимания на ее фигуру. «Ужас, какие они уже взрослые. Настоящие женщины! – с тревогой подумала я. – А ведь мозгов еще нет совсем».

– Как успехи в школе? – спросила я у Тани.

– Нормально, тройки-четверки. Завтра последний день.

– Хорошо, – улыбнулась я. – Может, покушаете?

Таня через плечо посмотрела на Ксюшу. Та покачала головой.

Увидев это, я сказала:

– Можете взять в комнату. Или ешьте на кухне, я в зале буду.

– Спасибо, – сказала Таня.

Ксюша кивнула, и двинулась на кухню.

«Господи, зачем я перед ней унижаюсь?» – подумала я, принеся тарелку с едой в зал. Закрыв дверь, я включила телевизор. По Первому каналу шел очередной сериал, которые так не любил Юра. «Реальную жизнь этой чушью не заменишь», – вспомнились мне его слова. Тогда я смеялась и соглашалась.

И теперь соглашаюсь, но уже не смеюсь.

Переключив на беззаботный музыкальный канал, я принялась за еду. На экране женственные мальчики, сменялись мужественными девушками, а я по-прежнему жевала картошку и думала о дочке.

Хлопнула входная дверь. Девочки поели очень быстро. Я вышла на кухню, и посмотрела на раковину с грязными тарелками. Вздохнув, я поставила чайник. Не успел он закипеть, как Ксюша зашла в квартиру.

«Покурила возле подъезда и вернулась, – подумала я. – Странно, что до ночи гулять не умелась».

– Я спать, – сказала Ксюша и закрылась у себя в комнате.

Я выключила телевизор и позвонила Лере.

– Да, Маш? Я только с работы, еще не разделась даже. А ко мне скоро должны прийти, – протараторила она.

– Лера, когда у тебя выходные? С понедельника?

– Нет, в этот раз с воскресенья. Машенька, давай потом созвонимся, хорошо?

– Приятного вечера, – усмехнулась я и положила трубку.

«С такими вечерними романами ты себе точно мужа не найдешь, – мысленно сказала я подруге. – Хотя это твое дело».

Я посмотрела на книгу, затем на телевизор, выбирая, кому отдать предпочтение. Бубнящий ящик выиграл. Прошло несколько часов, и мелькающее на экране изображение постепенно превратилось в картину неожиданно четкого и яркого сна.

Я сидела на лужайке в новом платье. Вокруг поднималась сочно-зеленая трава, высотой не меньше десяти сантиметров. Рядом стояла корзина для пикника. Но выглядела она как пластмассовая клетка, в которой носят котят и прочих домашних любимцев к ветеринару.

Солнце светило прямо в лицо, но не слепило. Пахло медом и свежескошенной травой. Эти запахи так причудливо переплетались, что у меня закружилась голова. Кожу приятно покалывало от тепла и едва заметного ласкающего ветра.

Раздалось равномерное гудение. Я оглянулась, но увидела только стену леса, она начиналась буквально в десяти шагах от меня. «Большой черный джип приехал, – подумала я. – Китайский, но выглядит круто».

Я взяла корзинку и развернулась лицом к лесу. Нижние ветки качнулись, и из-за деревьев вышел человек. Я с удивлением узнала мужчину, который толкнул меня возле торгового центра. Несмотря на теплую погоду, он по-прежнему оставался в коротком пальто и ботинках.

– Здравствуй, я Владимир, – заявил он с детской непосредственностью.

Я показала на траву рядом с собой, предлагая ему сесть. Владимир покачал головой и широко улыбнулся.

– Хорошо здесь, – сказал он, посмотрев на появившийся из ниоткуда раскидистый дуб.

Теперь я показала на корзину, но он снова покачал головой. Как часто бывает во снах – язык был мне неподвластен.

На его плечо упала рыжая гусеница. Он скинул ее небрежным щелчком. На светло-русые волосы упало сразу три гусеницы. На них он не обратил внимания, лишь стоял и продолжал улыбаться. Насекомые посыпались, словно пожелтевшие листья в ураган. Теперь они падали и лопались, словно мыльные пузыри. От каждой гусеницы оставалось оранжевое пятно.

Его лицо стало меняться, приобретать другие знакомые черты – женские. Волосы уже почти полностью стали рыжими.

– Мы еще увидимся, – сказал он и полностью превратился в Леру.

Я смотрела на подругу с недовольством. Мне хотелось, чтобы на ее месте снова появился Владимир. Лера развернулась и пошла к лесу.

– У тебя есть Ксюша, – зло бросила она через плечо и начала растворяться в воздухе вместе с моим сном.

Яркое видение помнилось во всех подробностях. Я поднялась с постели с улыбкой, бодрая и отдохнувшая. Выкрик Леры немного смущал, но в целом я словно побыла в волшебной стране.

Сквозь молодую листву в окна пробивалось весеннее солнышко. Быстро позавтракав, я начала одеваться, напевая что-то под нос.

В полвосьмого, когда я уже собиралась выходить, из комнаты «выползла» Ксюша.

– Доброе утро, – улыбнулась я. И, не дождавшись ответа, захлопнула за собой дверь.

***

– Ксюша, Таня, я очень рада, что вы исправили все оценки, – сказала Зоя Николаевна, когда классный час закончился. – Вы же умненькие девочки. Почему бы не попробовать последнюю четверть поучиться так же, как в конце третьей?

Таня и Ксюша вежливо улыбнулись.

– Постараемся, – сказала Танька, хотя в голове крутился вопрос: «На фига?»

– Да и родителям вашим мне самой неприятно названивать.

– Можете больше не звонить, – подала голос Ксения. – От этого все равно никакого толку.

– Родителей надо уважать, – начала Зоя Николаевна.

– Детей тоже, – кивнув, добавила Ксюша.

Классный руководитель улыбнулась и сказала:

– Хороших каникул, девочки.

– Спасибо, – набрасывая легкие ветровки, ответили школьницы. – До свидания.

– До свидания.

Парни, все четверо, ждали Таню и Ксюшу около входа. На школьном стадионе человек десять играли в футбол, гоняя задрипанный, видавший виды мяч. Сергей и Илья с ленивым интересом наблюдали за носившимися шестиклассниками. А Жорик и Кастрат пристально разглядывали собравшихся кучкой девчонок из десятого класса. Две из них были в юбках намного выше колен.

– Слюни подбери, – улыбнулась Ксюша, слегка пнув Кастрата коленом в пах. – Фу, Коля. Было б с чего возбуждаться.

– Привет, девчонки, – хмыкнул Жорик.

Обалдевший и счастливый от внимания Ксении Кастрат не произнес ни слова. Сейчас он ни секунды не жалел, что вернулся в компанию.

– Че так долго? – спросил Сергей, когда Таня и Ксюша подошли к старшеклассникам.

– Зойка воспитывала.

– Про уважение рассказывала, – добавила Ксюша.

– Короче, учиться надо, – подвела итог Танька.

– У меня есть предложение – напиться сегодня, – сказал Илья. – У кого еще какие предложения?

– Нажраться, – предложил Сергей.

– Налакаться, – сказала Ксюша.

– Насвинячиться, – добавил Жорик.

– Набухаться, – сказала Таня.

– Промочить горло, – неуверенно пропищал Коля.

– Ты бы еще сказал: «Крышку понюхать», – засмеялся Сергей. – Давайте часа на полтора домой заскочим: похаваем, денег сшибем.

– Встретимся на лавке, рядом с садиком и киоском, – вставил Илья и глянул на часы. – В двенадцать, получается.

– До встречи, – сказал Жорик.

– Давай.

Коля и Вася двинулись в одну сторону, остальные – в другую. Через пару сотен шагов от Сергея, Ксюши и Тани отделился Илья.

– В двенадцать, не опаздывайте, – сказал он на прощание.

Через пять минут Ксюша чмокнула Сергея в губы и зашла в свой двор. Насчет денег она иллюзий не питала, а вот хорошенько покушать не отказалась бы.

Вспомнились слова Тани, что: «Пока не стыришь, денег не появится». «А почему бы не поискать? – подумала Ксюша. Внутри появилось какое-то неприятное чувство. – Может мелочь какая-нибудь найдется». «А то перед друзьями паливо, – оправдала себя Ксюша, – как бомжиха какая-то».

Больше по привычке, чем из вежливости, кивнув глухой бабке, Ксения заскочила в сумрачный подъезд. Пахло сыростью. Ксюша поморщилась, когда учуяла запах дерьма, которого утром еще не было. «Скоро кто-нибудь точно замочит соседскую собаку», – приставив рукав к носу, подумала школьница.

Зайдя в квартиру, она с облегчением вздохнула. Запах в подъезде на время отбил аппетит, и Ксюша зашла в зал – в комнату матери. В вазочке на тумбочке лежала кучка юбилейных десятирублевых монет с названиями городов. Их начинал собирать еще отец. К ним Ксюша даже и не подумала прикоснуться.

В маленькой шкатулке лежала тонкая цепочка, сережки и два золотых колечка, которые мама не носила. Ксюша примерила колечко на средний палец и показала зеркалу fuck. Золотой ободок блеснул, отправив в путешествие крошечного солнечного зайчика. Школьница улыбнулась отражению и положила кольцо обратно в резную, до сих пор пахнущую лаком шкатулку.

Ксюша открыла тумбочку, заставленную посудой. Отодвинув стопку тарелок, она увидела обыкновенный белый конверт. Под пальцами он ощутимо промялся. Брови Ксюши приподнялись, в конверте лежало двадцать пятисотрублевых банкнот. «Слишком ровная заначка», – подумала девушка, кладя конверт на место.

Ксения потянула за круглые ручки настенного шкафчика. На нижней полке лежала неаккуратная стопка денег. Мама всегда говорила, что таскать все деньги в кошельке – глупо и неудобно. Ксюша догадалась, что перед ней лежит кусок последней зарплаты. Вытянув из пачки стольник, школьница вздохнула. «Не пойман, не вор», – пришла в голову дурацкая пословица. Желудок заурчал, напоминая, что у Ксюши есть еще одно очень важное дело.

Засунув тарелку супа в микроволновку, Ксения нарубила полдесятка кусочков копченой, резко пахнущей колбасы. Привкус после нее возможно было забить только парой сигарет. Зубная паста перед любимой маминой колбаской пасовала.

Выдавив в суп длинную полоску майонеза, Ксюша тщательно его размешала. Закусывая каждые три ложки первого бутербродом, школьница думала о предстоящей гулянке. Хотелось оторваться по полной. С учетом лежащего в кармане стольника, сигареты и выпивка у нее будут. А вот секс… «Может, надо было пригласить Серегу сейчас? – подумала школьница. – Хотя это вообще жесть: звать парня, чтоб он тебя трахнул».

Перейдя к чаю, Ксюша умяла три орешка с вареной сгущенкой. До встречи оставалось еще полчаса, но оставаться дома Ксюша не хотела даже лишней минуты. Поменяв кофту на более теплую, школьница вышла из дома.

Купив сигареты в первом же попавшемся киоске с табличкой: «Лицам, не достигшим 18 лет, продажа алкогольных и табачных изделий запрещена», Ксюша двинулась к месту встречи.

Друзья должны были подойти через четверть часа, и восьмиклассница закурила. Прямо напротив нее, в полусотне шагов, стояли восемь мусорных баков. Редкие порывы ветра выхватывали из них целлофановые пакеты, и они взмывали ввысь, словно воздушные змеи современности. Если им везло, они цеплялись за ветки деревьев и оставались на высоте. Если нет – то падали на землю, чтобы когда-нибудь их подобрал усталый дворник.

Через три минуты подошел Кастрат.

– Че, тоже дома не сидится? – спросил он.

Ксения кивнула.

Коля явно был доволен, что застиг подругу в одиночестве.

– Вы не обижаетесь, что я тогда ушел? – тоже закуривая, поинтересовался он.

– Да мне пох, – разглядывая трещины в асфальте, спокойно сказала Ксения.

Робкие травинки, пробивающиеся сквозь серую толщу, интересовали ее намного больше, чем писклявый друг.

– Ксюш, ты че? – обиженно спросил Коля. – То подбегаешь, улыбаешься… а сейчас, считай, послала.

– Да настроение говно, – пожаловалась Ксюша. Из головы не шла сворованная сторублевка.

– Выпьешь, полегчает, – со знанием дела, сказал Кастрат.

Ксения отшвырнула бычок щелчком указательного пальца и в первый раз взглянула на девятиклассника.

– Надеюсь.

– Воркуем? – послышался за спиной зловещий голос.

Ксюша почувствовала на плече чью-то руку. Оглянувшись, она с облегчением вздохнула – за спиной стоял Илья.

– Напугал, блин, – сказала Ксюша с легким раздражением.

– Зато бесплатно, – улыбнулся старшеклассник.

– Сегодня я при монете, – заявила школьница. – Шестьдесят с копейками, сиги уже купила.

– Ништяк, гуляем. У меня котел, – сказал Илюха. – А у тебя, Колек?

– Почти столько же, сколько у вас двоих, – ответил Кастрат. В голосе прозвучали нотки превосходства.

Это сразу заметил Илья.

– Мама за четверку по русскому дала? – нахмурился он. – А чего не пятихаточку? Может, твоя мама еще квартиру нам освободит для тусовки?

– Че ты к моей мамке прицепился? – взвился Кастрат.

– А че ты выпендриваешься, как будто миллион нам подарил?

– Я просто сказал…

– Как у вас двоих, – писклявым голосом передразнил его Илья.

– Отвянь и покури, – предложил Коля. – Ксюш, дай твои сигареты попробую.

Ксения вытянула из пачки тонкую бумажно-табачную палочку и отдала Кастрату. Илья показал жестом, что тоже хочет сигарету. Ему Ксюша протянула пачку.

Вскоре подошел Сергей.

– Здорово еще раз, – как всегда громко, грубым голосом сказал он. – Бабские сигареты тянете? Ладно, Колька, а ты-то чего, Илья?

– Дурное влияние, – ответил десятиклассник одной из любимых фразочек учителей и родителей.

Жорик и Таня появились одновременно с разных сторон двора. Чуть-чуть пухлый Вася сейчас напоминал паровоз. После каждых пяти шагов над ним поднималось густое облако дыма, словно невидимый кочегар подбрасывал внутри него в топку уголь. Танька же шла чуть ли не припрыжку.

Илья чмокнул восьмиклассницу и, как всегда, принялся создавать общак. На шестерых вышло чуть больше полштуки.

– Предлагаю для разгону взять пару баллонов, – сказал Илья. – А потом добиться вином. Что скажете?

Никто ничего не сказал. Лишь многозначительно кивнули. Илья пожал плечами, трезвому ему всегда было немного трудновато общаться с друзьями.

– Тогда пошли, – все-таки проговорил он, и двинулся к киоску.

Танька была в прекрасном настроении. Яркое теплое солнце и намечающаяся пьянка явно этому поспособствовали.

– Пришла весна, пора любви, – нараспев произнесла она, – кого поймал, того… э-э… – Таня с сомнением посмотрела на Илью, но все же закончила фразу, – еби.

Друзья засмеялись, хотя давным-давно знали этот бредовый стишок.

– Меня бы кто-нибудь поймал бы, – мечтательно проговорил Кастрат.

– Виталька-Прыщ, к примеру, – хмыкнула Ксюша. – Такой милашка.

– У него прыщей больше, чем у меня волос на жопе, – оскалившись, заявил Сергей.

– Фу, Серый, что за подробности?! – поморщилась Таня.

Старшеклассник издал неопределенный звук и двинулся за Ильей. В киоске, слегка подвыпившая молодая продавщица, посмотрела на них с завистью.

– Приходите еще, – сказала она, когда Илья извлек из маленького окошечка две огромных бутылки и три пачки сухариков.

– Спасибо, все может быть.

– Сигареты не забыли? – участливо поинтересовалась она.

– Да есть пока.

В этот момент к киоску подошли три мальчика лет по двенадцать. Самый взрослый на вид спросил:

– У вас сигареты поштучно есть?

– Бонд по два рубля, – послышался голос продавщицы.

– Вот кузнец современного поколения, – задумчиво сказал Илья, оглянувшись на киоск.

– Че? – переспросил Серый.

– Не заморачивайся, – пихнув локтем одиннадцатиклассника, сказала Таня. – Это он философствует.

– А-а, ясно.

– Смотрите, в садике вроде пусто, – показав на беседку с длинной низкой скамейкой, произнесла Ксюша.

Илья замер.

– Блять, а из чего мы пить будем? – зло спросил он. – Из крышки?

– Кто-нибудь, сгоняйте за стаканами, – сказал Сергей.

– Я толстый, я не могу, – улыбнувшись, сказал Жорик.

Все взгляды буквально воткнулись в Колю.

– А че я? – взвизгнул он.

– А че ты не напомнил про тару? – прищурившись, спросил Сергей. – Вот ты и иди.

– А ты?

– Мы с Илюхой пиво держим, Жорик – толстый, а Таня с Ксюшей – девчонки, – словно идиоту объяснил старшеклассник.

– Давайте я подержу, – не сдавался Кастрат.

– Ага, чтобы ты его уронил?!

– Купи шесть стаканов, – протягивая деньги, сказал Илья.

Коля взял деньги, закурил и только потом побрел обратно к киоску.

– Идти-то две минуты, – возмутился Сергей, когда девятиклассник ушел.

– Тут дело принципа, – заметил Илья. – По идее, с ним кто-то должен был пойти за компанию. Или вообще все вместе.

– Вот делать не хуй, – хмыкнул Серый.

– Если б его не было, мы бы пошли все вместе, – не согласился Илья.

Через пять минут вернулся улыбающийся во весь рот Коля. В руке он держал стопку прозрачный полулитровых стаканов.

– Илья, ты не заглядывал в окошко, когда покупал пиво? – спросил он.

– Нет.

– Ну и сиськи у нее, – засмеялся Коля. – Они у нее просто вываливаются из кофты, когда она нагибается.

– Видишь, не зря сходил, – хохотнул Сергей. – Если б не Ксюшка, я б тебе позавидовал.

Ксения хлопнула парня по спине.

Подростки протиснулись сквозь раздвинутые прутья и нырнули в беседку, чтобы никто из сотрудников садика их не заметил. Не успели друзья рассесться, как Сергей и Ксюша уже наполняли стаканы.

– За окончание четверти и за каникулы, – предложил Илья, когда выпивка оказалась в руках каждого.

– И за то, чтобы я доучился последнюю гребаную четверть в своей жизни, – усмехнулся Сергей.

– Мы тоже в школе последнюю четверть, – вставил Жорик.

Друзья бесшумно чокнулись пластиковыми стаканами и влили в себя грамм по двести дешевого светлого пива.

Заиграла бойкая мелодия. Ксюша посмотрела на экран: «Матхер». Поморщившись, она нажала на сброс. Если что-то срочное, мать позвонит еще раз. Подождав минуту, Ксения убрала телефон в карман.

– Че хотела? – спросил Сергей.

– Откуда я знаю? – удивилась Ксения и допила оставшееся в стакане пиво.

***

Я позвонила Ксюше – узнать, как она закончила четверть. Но вместо дочки послышался голос без единой эмоции: «Абонент не отвечает. Перезвоните позже», а дальше – короткие гудки.

«Не буду я звонить позже, – подумала я. – Вряд ли это будет приятный разговор». Тут же пришла мысль: «А зачем я вообще звонила?» Ведь я заранее знала ответ. Что-то вроде: «Мам, давай дома» – это лучший вариант, или: «Я че, наизусть должна помнить?» А может: «Откуда я знаю? Мне по фиг».

«Но дочка решила не грубить матери», – улыбнулась я, и постаралась выкинуть мысли о Ксюше из головы. На самом деле не так и важно, что она там получила.

Весь день сон не шел у меня из головы. Перед глазами стоял образ Владимира. Последний раз такие яркие сны мне снились в первые полгода после смерти Юры.

Я старалась думать о работе, о заказах, пыталась разобраться в новой программе-таблице потенциальных клиентов, но душой я была уже в завтрашнем выходном.

– Маша, ты не заболела? – спросила Вика.

– Голова немного болит, – соврала я. – Никак не могу сосредоточиться.

– Бывает такое, – с полным безразличием кивнула Вика и снова уткнулась глазами в экран.

Спрашивается: «Зачем интересовалась?» Я легонько пожала плечами, и встала. Подойдя к маленькому столику, я нажала кнопку электрического чайника. Насыпав в чашку полторы ложки кофе и три ложки сахара, я стала ждать, пока закипит вода. «Маша, нельзя пить так много кофе. От него сердце портится, бессонница мучает», – вспомнилась фраза Юры. И сразу всплыл мой, как мне казалось, романтичный ответ: «Пока ты рядом, моему сну и сердцу ничего не грозит».

В тот самый момент, когда я шла от столика к своему рабочему месту, в кабинет вошла начальница.

– Так-так-так, – скривив губы, произнесла она. – Бумаги разложены на столе, а вы, Мария, несете туда кофе.

– Там только распечатки, – оправдалась я. – Ничего важного.

– Да на работе, похоже, для вас вообще ничего важного нет.

Я, молча, вернулась к столику, где стоял чайник. Сделав один маленький глоточек, я слегка ошпарила язык. Поставив бокал, я вернулась к компьютеру.

Начальница еще секунд пять внимательно разглядывала меня, а потом вышла. Видимо, забыла, зачем приходила.

Через десять минут я вспомнила про кофе и выпила его в три глотка.

Чтобы хоть как-то убить рабочее время я решила, как ни странно, заняться работой. Я начала обзванивать крупных потенциальных клиентов. В этой группе отклик был меньше процента, но, если рыбка ловилась, то крупная.

Видимо, везде сидели такие же, как я – менеджеры-секретари. После двадцати звонков на моем счету было тринадцать отказов и семь фраз: «Мы рассмотрим ваше предложение. Если оно нас заинтересует – мы перезвоним».

Последние полтора часа закончились игрой в пасьянс «Паук» в две масти. Одну партию я запорола, зато в конце двух других была вознаграждена убогим салютом из разноцветных пикселей.

Сегодня на часы я посмотрела столько же раз, сколько за весь предыдущий месяц. «Наверное, Ксюша так же сидит в школе. Словно в заднице не просто шило, а целый дикобраз».

За пять минут до официального окончания рабочего дня, я уже собралась. Заглянула начальница.

– Свободны, – сказала она.

Слово в моей голове прозвучало, словно выстрел на старте спринтерского забега. Выключив компьютер, я надела пальто.

– Пока, девочки, – сказала я и выпорхнула из плена офиса.

Даже без надетого капюшона было жарко. «Пора переходить на плащ, – подумала я. – Под ним носить платье будет еще удобнее».

Купив в магазине килограмм бананов и маленький торт «Сказка», я быстро дошла до дома. Спроси меня кто-нибудь, откуда такое возбуждение, я бы не ответила. Из-за Ксюши? Нет. Лень работать? Нет. Может, из-за сна? Тоже ерунда. Я все списала на выходные.

Мне не терпелось покрасоваться в новом платье, и я решила нарушить свое давнее правило. Обычно в первый день я занималась домашними делами, а гулять шла во второй. Но завтра – воскресенье. Тем более я надеялась, что Лера составит мне компанию. Сходим в кафе, может даже в ресторан… «Нет, в кафе», – отдернула себя я. В ресторане нормально не поесть, не засмеяться. Все как-то пафосно. И дорого. А мне хотелось хоть немного повеселиться. Ради этого я была готова выпить бокал, а то и два красного вина.

Дома было тихо, почти мертво. Я быстро приняла душ и в одних трусах пошла на кухню. Такие вольности я позволяла себе только в первый год после свадьбы. Я набрала маленький чайник и поставила на плиту. Съев два банана, я начала резать тортик. Когда я переносила кусок торта из пластиковой упаковки на тарелку, на стол упала круглая вишневая мармеладина. Я сунула ее в рот и начала наливать чай.

Из бокала вырвалась плотное облачко пара. Быстро помакав пакетик в кипяток, я разбавила черный чай холодной водой.

Когда я принялась за торт, кусочек крема упал на трусы и сполз чуть ниже лобка. Я засмеялась, начав стирать сливки пальцем. Соски на груди тут же затвердели. «Да что ж со мной сегодня?» – пронеслась мысль.

Я помыла руки и умылась прохладной водой. Зайдя в комнату, я стянула испачканное белье. Перед зеркалом я оказалась совсем нагая. На мой взгляд, там отражалась молодая симпатичная женщина. Большие карие глаза, темно-русые волосы до плеч. Средняя, до сих пор подтянутая грудь, которую не назовешь ни большой, ни маленькой. По крайней мере, полоска живота выступала не дальше груди, как у большинства женщин моего возраста. Хотя Лера еще стройней. Правда, она не рожала, и все-таки младше на пару лет.

Я повернулась к зеркалу спиной. На бедрах виднелись следы злейшего женского врага – целлюлита. Впрочем, он был не так страшен. Для той, кто по двенадцать часов сидит, задница у меня смотрелась очень даже неплохо. Не плоский рыхлый блин, а довольно гладкий выпуклый персик. Я снова засмеялась. Казалось, будто я сто лет не стояла перед зеркалом. «И довольно упругая», – подумала я, ущипнув себя за попу.

Я надела комплект ярко-красного белья, и снова закрутилась около зеркала. В лифчике с обрезанными чашечками, которые лишь едва прикрывали соски, и в полупрозрачных трусиках, я смотрелась намного красивее и сексуальнее, чем голая.

Я легла на диван, и раскинула руки. В этот миг мне безумно захотелось, чтобы меня кто-нибудь увидел. Я представила, как мои волосы сейчас красиво разметались по подушке, рот изогнулся в приятной улыбке, а грудь бесстыдно выглядывает из-под бюстгальтера и просится прямиком в жадные мужские руки.

– Сегодня ты, Маша, нарцисс, – шутливо сказала я сама себе.

«Ты угасаешь как цветок, который никто не видит, – вспомнила я слова Леры. – Твой пятилетний траур не приносит счастья ни тебе, ни Ксюше, ни, поверь мне, Юре».

Сегодня я это почувствовала. Я еще молода, с хорошей внешностью и работой, у меня собственная квартира и почти взрослая дочь. У меня отличная взлетная полоса, чтобы взмыть в новую жизнь. Самой большой выбоиной на этой дороге была Ксюша, но с ней я смогу договориться. Предоставлю ей полную свободу, дам денег, и наконец-то продолжу жить: в черном платье и красном белье. А она пускай сама разбирается в своих проблемах… От последней мысли екнуло сердце. Чтобы не испортить себе настроение, я вскочила с дивана и достала из шкафа новое платье.