Kitabı oku: «Переплетённые судьбы»
«Словно рана, горела у него глубоко в сердце любовь, но в то же время он чувствовал, что не следует растравлять эту рану, что надо дать ей распуститься в цветок и излучать из себя свет»
Г. Гессе. Сиддхартха
«Эта книга хочет, должна и будет жить. Она зрела в коллективном бессознательном историями каждой из нас. Эта книга отражает и раскрывает честный разговор. Это некая терапия для женщин»
@v_posteli_s_knigoi
«В любви как на войне. Она действовала из светлых побуждений. Она тоже имеет право любить»
@olga.books_
«Это нечто волшебное. Ваша книга помогла мне по-другому взглянуть на старые отношения. Я искренне убеждена, что эта история должна жить и дальше находить отклик в сердцах людей»
@soltuv_books
«Любовь, боль, победа, война, ненависть, измена – все эти существительные женского рода. Женщина в период своего становления должна быть для мужчины музой, любовницей, матерью его детей, хищницей, добытчицей, берегиней, хранителем, умницей, другом! Восторгаюсь умными мужчинами, но больше – умными женщинами! Восполненные, независимые женщины – будоражат, возбуждают, воодушевляют!»
@o_milovanova
Все события и герои вымышлены. Любые совпадения с реальными личностями случайны
Часть 1. Пламя
Глава 1. Пункт назначения – Санкт-Петербург
Петроград не ведает природы. Это творение человеческих рук… Петроград был создан человеком, который знал, чего хотел. Величие Петрограда осталось незапятнанным, а убожество – ничем не смягченным. Его линии, ровные и четкие, – свидетельство упорного стремления человека к совершенству… Этот город стоит особняком, надменный, пугающий, неприступный.
А. Рэнд. Мы живые. 1936 г.
Я сразу поняла, что это сон.
Прислонившись лбом к холодному стеклу иллюминатора, я наблюдала за огромным белым крылом самолёта, разрезавшим плотные серые облака.
«Интересно, куда мы летим?»
– Как куда, девушка? В Москву, конечно же! – услышала я голос над ухом.
Я вздрогнула – видимо, сама не заметила, как произнесла это вслух.
Я продолжила наблюдать за небом, бесконечно простиравшимся перед глазами. И внезапно увидела на горизонте золотистую полосу. Она всё больше и больше расширялась, наливаясь янтарными красками. Прищурилась и вдруг осознала, во что превратилась полоса – в бушующее пламя.
«Пожар? Здесь, на небе?» – удивлённо поёжилась я и вжалась в неудобное кресло, продолжая зачарованно наблюдать за фантасмагоричным зрелищем.
– Ну а чему ты удивляешься? – продолжал голос над ухом, будто и правда читал мои мысли напрямую, но я почему-то не могла повернуть голову и увидеть, кому он принадлежит. – После того, что с тобой произошло, ты вообще ничему можешь не удивляться.
Я замерла, прикидывая, как лучше ответить, чтобы не выглядеть глупо – ведь я совершенно не понимаю, о чём идёт речь.
– Что с тобой произошло? А ты не помнишь? – голос прозвучал ещё ближе, проникая в самые глубины души. – Я умею читать мысли – и ты тоже. Забыла? Понимаю – разбитое сердце – это травма похлеще сотрясения мозга. Психологическая травма может отрезать путь к воспоминаниям наглухо.
– Разбитое сердце? Психологическая травма? – я нахмурилась, пытаясь хоть что-то вспомнить – но в голове был туман, будто никакого прошлого не существовало вовсе.
Я сделала резкий рывок и… увидела молодого человека в элегантном деловом костюме. На его лице уже стали играть отблески огня, отражаясь в её выразительных карих глазах, смотрящих на меня из-за стёкол очков. Блики пламени играли на тонкой золотистой оправе и… на его кольце на безымянном пальце.
Я посмотрела в его глаза и затаила дыхание, чувствуя, как от ужаса колотится сердце.
– Прости меня… – прошептала я пересохшими губами, будто знала этого человека уже давным-давно.
– Это ты меня прости. Если бы я не разбил тебе сердце, ты бы так и не решилась уехать из Петербурга в Москву – а ведь это была твоя мечта!
Я прикрыла глаза, чувствуя, как горячие слёзы катятся по лицу. И стала мысленно молиться невидимым силам, чтобы самолёт долетел до пункта назначения, до новой жизни быстрее, чем огонь и болезненная память о прошлом настигнет меня.
* * *
Шасси самолета коснулись посадочной полосы аэропорта Пулково. Через пару минут в иллюминаторе стала видна огромная надпись на ярком табло: «Добро пожаловать в Санкт-Петербург», резко выделявшаяся на фоне яркого безоблачного неба.
– Поверить не могу, я действительно сделала это, – прошептала я.
День в Петербурге только начинался – часы показали ровно девять утра. Но я уже долго была на ногах: перелёт из Новосибирска занял четыре часа, я же встала заранее, чтобы успеть проверить вещи, позавтракать с семьей и в последний раз погладить свою старенькую кошку. Наш путь в аэропорт прошёл в молчании: все чувствовали, что попытки разбавить тишину непринуждённой болтовнёй неуместны, и совсем скоро самолёт заберет дочь от родителей и унесёт на другой край страны.
Я вышла из самолета и шагнула в лабиринт широких стеклянных коридоров аэропорта. Душа словно была под анестезией. Что нужно чувствовать, когда делаешь первые шаги в новом городе, куда переехала совсем одна? Воодушевление от моря возможностей, которые открываются перед тобой? Или липкий страх, растерянность и отсутствие опоры? Я вспомнила последние объятия, прощание с родителями пять часов назад. «Мы гордимся тобой», – тихо сказали они. Отец, отдавший жизнь военной службе, занимающий высокий пост в областном управлении, не дал волю эмоциям и смотрел на меня со спокойной радостью. Мама же, обычно железная бизнес-леди, не смогла сдержаться, и по ее щекам градом потекли горячие слёзы. «Я буду скучать», – прошептала я им в ответ и отправилась на посадку. Едва я отвернулась от них, из моих глаз заструились слёзы, которые я поспешно вытерла рукавом.
Я забрала багаж, взяла за ручки увесистый чемодан с самым необходимым на первое время и отправилась на поиски такси, которое отвезёт меня в новый дом – маленькую квартиру на окраине. В аэропорту стоял непривычный шум и гул множества голосов, перед глазами мелькали толпы людей, и я, неловко пробираясь с чемоданом между компаниями встречающих и прибывших пассажиров, протиснулась к выходу, пытаясь найти своё такси. Когда желтый форд был найден в гудящем улье машин, я довольно выдохнула, готовясь, наконец, въехать в новый город и новую жизнь.
За окнами автомобиля пролетали ещё незнакомые и непривычные для меня своим масштабом высотки, мелькали широкие автострады. Не привыкать к самостоятельному переезду в новый город. С семнадцати лет жила одна: уехала учиться в университет в Новосибирск. Упорство, умение целиться и достигать желаемого, в сочетании с гибкостью, наблюдательностью и сильной интуицией помогли мне без проблем «пустить корни» в новой почве, но лишь на четыре года.
Я прикрыла глаза и погрузилась в сладостные воспоминания. Конец августа, тёплый тягучий медовый свет солнца. Я стою на крыльце общежития с чемоданом в руках и смотрю на удаляющуюся машину моих родителей, затем захожу в двери и поднимаюсь по узкой лестнице в свою комнату. Бирюзовая каморка, шестнадцать квадратных метров, один стол, два шкафа и две двухъярусных кровати – и четыре первокурсницы, столь разных по характеру, которым ещё предстояло притереться друг к другу и научиться уживаться вместе. В соседней комнате жили шумные мальчишки – спустя несколько месяцев мы подружились и были неразлучны, проводя вечера друг у друга, делая домашнее задание, готовя ужин на общей кухне с допотопными плитами, болтая о жизни, поддерживая друг друга. Комфорт тогда не значил для нас много, напротив, именно в этих «спартанских» условиях завязывалась самая крепкая дружба. Мы все были вырваны из своих семей, родных городов, погружены в абсолютно новое окружение и интенсивную учебу целыми днями – общие испытания нас сближали.
В стенах новосибирского университета, окружённого просторной благоустроенной рощей, в этих старинных коридорах по сей день царил дух уважения и стремления к знаниям. На стенах главного коридора висели цитаты из латинского гимна студентов – «Gaudeamus», пронося из античности традицию уважения к знаниям и науке. Этот город и университет существовали в контрасте: медленное и размеренное течение жизни, культурное наследие, старинная архитектура поразительным образом сочетались с бурной студенческой жизнью. Четыре года я грызла гранит науки, постигала азы и тонкости психологии, упорно работала, чтобы добыть себе всевозможные награды и повышенные стипендии. А параллельно проходила и уроки жизни: первая любовь и трепет от знакомства с его родителями, первая работа по выходным и между парами.
В свободное от учебы время я не гнушалась самой разной работы, поэтому в Петербург со мной прилетела кругленькая сумма, добытая тяжелым трудом на светлое будущее. «Осталась бы я там, но нужно двигаться дальше, в мире ещё столько интересного. Ведь мне только двадцать один», – эта позитивная мысль подвела итог всем ярким годам студенчества, я открыла глаза и вновь стала следить за пейзажами нового города.
Я не успела на вручение диплома в Новосибирске. С волнением защитила перед строгой комиссией выпускную работу по мифологии и архетипам в современной психологии. Тема, не самая распространённая в научной академической среде психологов, но за годы учёбы я признала, что меня влечёт заглянуть глубже, за завесу научных экспериментов и теорий. Знания о психологии людей мне было недостаточно – мне хотелось чувствовать их характер, мотивы, предвидеть их поступки. Ответ я нашла в более древних знаниях – мифологии, где было ярко видно, какие силы могут двигать людьми, почему они поступают тем или иным образом, и это не менялось веками – с момента появления мифов и по сегодняшний день. Именно поэтому я, бывало, допоздна засиживалась в стенах старинной университетской библиотеки, в зале антропологии, листая древние труды, проливавшие свет на мифы и тайные знания разных народов мира.
Комиссия в тот день приняла мою работу. Но ни с кем я не делилась тем, что меня всё больше влечёт к изучению магических практик, которые позволяют видеть и совершать намного больше. К моменту выпуска я почерпнула из старинных изданий многое о том, как работает магия, но никак не могла понять, как эти знания применить. Не буду лукавить – с детства замечала, как мои слова и даже мысли практически сразу исполняются, и понимала, что у меня есть необычные способности – например, предчувствовать будущее и видеть вещие сны, но еще не умела ими управлять, и на долгие годы загнала их вглубь подсознания.
Путь из аэропорта был долгим. Монотонное мелькание летних пейзажей за окном убаюкивало. Я слегка прикрыла глаза, и в голове тут же яркими картинами всплыли воспоминания из детства.
– Мама, папа! – я, пару месяцев назад отпраздновавшая свой пятый день рождения, вбежала в просторную гостиную, озорно сверкая глазами и затягивая резинку на хвостике из длинных русых волос. – Когда уже прекратится вьюга и будет солнце? Я хочу гулять с вами!
– Так наколдуй! – в шутку пожала плечами мама. – Я так всегда делаю. Знаешь, как?
– Как? – я заинтересованно склонила голову набок, глядя на неё во все глаза.
Она подошла ко мне и опустилась на корточки, широко улыбаясь. Я с нетерпением глядела в её ярко-голубые глаза, желая узнать, как же прогнать вьюгу.
– Сожми кулак. Представь то, что ты хочешь: как ярко светит солнце, и можно гулять и кататься с горки. И разожми кулак, как бы посылая своё желание в воздух. Вот так, – довольно кивнула она, наблюдая, как я изо всех сил сжимаю маленькую ручку и жмурюсь, представляя яркий солнечный день.
Затем я резко разжала кулак. И после этого две недели солнце сияло на небе без единого облачка.
Родители научили, то ли в шутку, то ли всерьез, небольшим колдовским шалостям – и уже лет через пять я начала предвидеть многие вещи, а желания, произнесённые вслух, нередко почти сразу же исполнялись.
Одному только я у них так и не научилась – любви. Сначала я думала, любовь – это то, что зарабатывается заслугами, и, видя в их глазах разочарование из-за четверок в дневнике, стала приносить только пятерки, а затем – всё новые и новые победы в олимпиадах. Но и это перестало спасать – и я теряла почву под ногами, не понимая – почему очередная отличная отметка не может гарантировать их любовь и принятие.
– Я тут вскрыла и прочитала твоё письмо, которое ты попросила отправить твоей подруге в другой город, – грозная фигура матери повисла над мной, сидевшей на диване и понуро опустившей голову. – О чём ты думаешь? Какое увлечение музыкой, какие мальчики? В твоём возрасте ты должна думать об учёбе. Тебе должно быть стыдно за себя!
Отец стоял рядом и молча кивал. В тот момент они были оба против меня. Внутри всё клокотало от гнева. Я была уязвима. Я доверилась матери с просьбой – и она бесцеремонно вскрыла моё личное письмо для подруги, полное девичьих переживаний и секретов, и стыдила меня за то, кто я есть. Как я могу уделять больше времени учёбе, если я и так учусь целыми днями?
– Куда это ты уходишь гулять с подругами? Ты неблагодарная! Мы столько для тебя сделали! Больше не пытайся просить нас что-то купить тебе или помочь! – обиженно кричала мама, когда я просила её отпустить меня с подругами в кафе.
И я пыталась понять. Честно. Все семнадцать лет. Но ни зачатки магических способностей, ни здравый смысл не могли мне дать объяснение, как получить любовь родителей, как расслабиться в их присутствии. Успехи в школе, грамоты, медали и стипендии больше не спасали.
Любили ли меня родители? Судя по словам – да. Но эта любовь душила, обжигала, погружала в слёзы, требовала в ответ отказаться от самой себя, от своей свободы. Что-то внутри подсказывало, что любовь может ощущаться по-другому. Это, должно быть, что-то тёплое, ненавязчивое, искрящееся и греющее, поддерживающее в трудную минуту.
– Как странно. Я хочу любви, но боюсь. Может быть, сейчас, когда мне уже семнадцать, я смогу сбежать в другой город, встречу там своего любимого? Я смогу забыть о том, что творилось дома, и в моей семье будет всё по-другому! – с грустной усмешкой сказала я своему отражению, глядясь в зеркало в родительской квартире перед тем, как ступить за порог с чемоданом и уехать в общежитие в Новосибирск.
…Автомобиль резко подпрыгнул на кочке. Я разлепила осоловелые глаза, растерянно посмотрев в окно. Бесконечные зеленые поля сменились плотными рядами кирпичных застроек. Мы остановились у одного их подъездов, и водитель бодро повернулся ко мне:
– Приехали!
Я кивнула ему, вышла из машины, забрала чемодан и огляделась. Квадрат двора, заключенный в высокие кирпичные стены домов, новая детская площадка. По тротуарам неспешно гуляют мамочки с колясками, в песочнице играют дети постарше, о чём-то своём болтают старушки на скамейках. Пускай это не было похоже на то, что я представляла при переезде в Петербург – не виднелась из окна Дворцовая площадь или Английская набережная. Что ж, спокойный район на окраине – отличное место, чтобы привыкнуть к новому городу.
Затащив чемодан в маленькую квартирку, которой предстояло стать моим новым домом, я устало выдохнула и опустилась на широкий диван. Сквозь окна в квартиру яркими лучами бесцеремонно проникало яркое солнце – в это время в Петербурге стояла аномальная жара. Быстро оглядела освещённое дневным светом жилище – студия с маленькой, скромной кухней, стеклянный стол в углу, широкий диван и шкаф. Вот и всё, что может понадобиться на первое время.
Я сползла с дивана и открыла чемодан в поисках полотенца и геля для душа – хотелось смыть с себя следы долгой и утомительной дороги. Но тут же обнаружила множество ненужных вещей – пара книг по психологии, шкатулка с украшениями… Очевидно, я собиралась в спешке. Сразу после защиты диплома я приехала домой и принялась упаковывать чемодан, а уже через пару дней вылетела в Петербург – не терпелось скорее выйти на работу в крупную айти-компанию и строить яркую и успешную жизнь, оставив позади угрюмую Сибирь.
За полгода до выпуска из университета меня, как и большинство студентов, постигла неприглядная истина: рынок труда не ждёт с распростертыми объятиями, и совершенно непонятно, куда же идти без опыта. Наивные представления о том, что карьера начнётся как-то сама, которые успокаивают в опьяняющий момент поступления, ко дню выпуска полностью рассеиваются. После окончания психфака я четко понимала, что хочу продолжить работу с людьми, и настроилась уехать из Сибири в поисках более интересной жизни. К счастью, на сайте университета вовремя подвернулось объявление о наборе на стажировку в одну из петербургских айти-компаний – и я тут же воспользовалась шансом и подала заявку.
…Залезла в душ, позволяя прохладным струям воды смыть усталость после долгого перелёта и неожиданно утомляющей петербургской жары. Нужно привыкнуть. Уже через пару дней меня, чистого гуманитария ждала работа в крупной айти-компанию. С дипломом психфака на руках я могла пройти стажировку только в отделе маркетинга и рекламы – и меня это заинтересовало. Не терпелось скорее очутиться в среде умных и изобретательных людей, трудящихся над новыми технологиями.
Хотя мир сложных формул и технологий был мне недоступен, меня всегда отчаянно влекло в эту среду. Практически все мои друзья со школьной скамьи учились на программистов, инженеров, конструкторов, и я по-белому им завидовала, понимая, что они будут делать в своих кабинетах и лабораториях важное дело для человечества. Думала, что мне, гуманитарию, нет пути в их мир таинственный мир – тоже по-своему магический. Но едва увидела логотип айти-корпорации, в которой мне предстояло работать, как внутри проснулось предчувствие – меня там уже кто-то ждёт, и надо скорее ехать.
Только кто это может быть?
Новые друзья? Наставники? Или любовь?
Я вышла из душа, замотала длинные светлые волосы в полотенце и опустилась за стол в углу комнаты, служившей одновременно кухней, столовой и спальней. Пододвинула чашку бодрящего мятного чая, посмотрела в окно на тихий двор и попыталась собрать мысли в кучу. Но они упорно возвращались в недавнее прошлое, которое я так хотела оставить позади, и думала, что крылья самолёта надежно унесут меня от него.
С юности я умела предвидеть некоторые события. Так в семнадцать лет я уже видела во снах и четко представляла, как будет выглядеть моя первая любовь, и, одного взгляда и пары фраз в университете между нами было достаточно, чтобы мы без сомнения узнали души друг друга. Не подвело меня предвидение и несколько месяцев назад. Я прикрыла глаза и сделала глубокий вдох, успокаивая саднящее сердце. В тот зимний день солнце светило особенно ярко, мы болтали с молодым человеком, уже ставшим женихом, и заливисто смеялись, но я уже тогда четко знала, что это наш последний разговор. Я смотрела в его выразительные голубые глаза за стёклами очков, слушала его низкий голос, а сердце до краев наполняла светлая печаль от осознания неизбежного.
Через несколько дней он написал мне, что принял решение расстаться – ведь «у меня больше амбиций, чем у него», и переезжать в Петербург со мной он не намерен.
В тот вечер я сползла по стенке, громко рыдая и отчаянно пытаясь ущипнуть себя, чтобы проснуться и понять, что это снова был сон, и даже не вещий. Закурила сигарету прямо так, сидя на полу и не найдя сил даже подойти к окну. Оставшиеся месяцы до отлёта в «город ангелов» практически не вставая лежала в постели, потухшим взглядом наблюдая за героями очередного сериала.
А затем сделала усилие, защитила диплом, собрала вещи и улетела навстречу новой жизни. Может быть, счастье ждёт меня здесь, в этом мрачном городе?
* * *
Я старалась не обращать внимания на силу, позволяющую мне предчувствовать многие вещи и исполнять небольшие желания силой мысли. Родители передали мне всё, что знали. Многое я почерпнула и из старинных книг в университетской библиотеке.
Но мне очень не хватало мудрого наставника, который помог бы и научил управлять этой силой. За годы юности я несколько раз попадала в странные эпизоды. Ко мне проявляли сильный интерес люди, погруженные в различные духовные учения и практики, но тянулись лишь поговорить – своё никто мне не предлагал своё наставничество, никто не брался обучать меня.
Однажды я подрабатывала по выходным в булочной, и мне довелось бок о бок работать с пожилой женщиной, бодрой не по годам. В её хитрых глазах, обрамлённых морщинами, плясал озорной огонёк – она определённо знала больше, чем другие. У неё была сложная история – с её слов, она происходила из старого индейского рода и имела в числе своих предков шаманов и целителей, но рост городов не щадит никого, и её родители уехали из родного поселения, отрезав себе и ей путь к тайным знаниям. Но женщина не сдалась – глубоко в памяти отложились рассказы бабушки, а затем из правильных книг и от единомышленников по крупицам удалось собрать информацию, как управлять своей силой.
В один из дней мы вместе с ней вышли на обед. Внезапно она резко взяла меня за запястье и кивнула на открытую дверь склада, где никто не мог нас слышать. В её высоком голосе и жесте открыто читалась нетерпеливость.
– Нам нужно поговорить. Буквально пять минут, – выпалила она.
Я осторожно кивнула, и мы вошли в тусклое помещение, заставленное коробками. Она обернулась ко мне, и её темные глаза сверкнули странной энергией и нетерпением. Я с интересом посмотрела на неё, стараясь сохранять самообладание и вежливую улыбку на лице.
– Я видела, как они обращаются с тобой, – с плохо скрываемой злостью выпалила она. Я поняла – она про случай, когда не отличавшаяся выдающимся умом начальница с азартом учила меня жить, а я, как всегда, молча слушала, чтобы не вступать в конфликт и снова сделать всё по-своему. – Ты особенный, сильный человек. Я встречала в жизни всего двое таких людей, как ты, а жизнь у меня была длинная.
Я задумчиво опустила взгляд, ожидая продолжения. Тот факт, что меня называли особенной, вызывал смешанные эмоции. Наверное, «особенный», «избранный» – это красивые эпитеты для голливудских блокбастеров, в жизни же это ощущается иначе. Ты просто другая, и если не научишься управлять своими особенностями и силой, то так и проживешь бестолковую жизнь, пытаясь избежать самой себя.
– Только я вижу и чувствую, что ты совсем не знаешь своей силы и не умеешь ею управлять, подавляешь огонь внутри, пытаясь быть как все. Жалко, что очевидно тебя в своё время не научили работе с энергией и магическим практикам, иначе ты бы сейчас держала себя более уверенно и сама вертела бы реальностью, как тебе угодно, – она покачала головой. – Теперь тебе придется изучать это самостоятельно, но ты справишься. У тебя очень большая сила, и к тебе всегда будут тянуться как к источнику, чтобы выкачать её из тебя. Тебе нужно научиться своей энергией… убивать, чтобы защитить себя.
В моем взгляде мелькнула заинтересованность. Несмотря на то, что её слова могли звучать странно и даже пугающе, я поняла, о чем она говорит. Ко мне действительно всегда тянулось очень много людей, я же быстро истощалась от их внимания, поэтому научилась на энергетическом уровне становиться «невидимой» – обычно я уходила в свои мысли и переставала существовать здесь и сейчас, и меня переставали трогать.
– Я была младше тебя, когда первый раз убила своей энергией, просто размазала по стене. Мне тогда было восемнадцать. А тебе уже девятнадцать. Учись, чем раньше, тем лучше! – она ещё раз кивнула в подтверждение своих слов, пристально посмотрела мне в глаза и потянула к выходу.
Этот эпизод сейчас, два года спустя, до сих пор был жив в моей памяти. По её словам, мне предстояло найти самой свой путь в мир магической силы. Но как это сделать?
К счастью, несколько месяцев назад я резко почувствовала, что нужно купить карты Таро. Многие в Сибири увлекались темой магии и гаданий, и, наконец, я тоже решила углубиться в эту тему. Едва я получила в руки коробку со своей первой колодой, распаковала её и принялась тасовать, через руки по всему телу растеклось странное тепло и спокойствие. Я практически сразу научилась читать расклады – и теперь обращалась к ним в минуты сомнений, чтобы расширить понимание ситуации.
А всё-таки, если бы у меня здесь, в Петербурге, появился наставник!..
* * *
Я сразу поняла, что это сон.
Пробираясь сквозь завесу плотного серого тумана, я шла вдоль покосившегося бетонного забора, украшенного сверху колючей проволокой. В отдалении в воздухе кружилась черная стая ворон. Я опустила глаза и слегка подпрыгнула от испуга – каждый мой шаг воспламенял сухую траву. Я оглянулась и увидела, что поле сзади меня охвачено огнём, но большая часть травы уже превратилась в пепел.
Бежать было бесполезно – это только усилило бы пожар. Я пробралась вдоль забора ко входу и увидела ворота, за которыми… белел небольшой мраморный храм, над куполом которого кружилась стая птиц. Испуганно оглянувшись и увидев всполохи огня, охватившие всё вокруг, я на мгновение замерла, сомневаясь, ступать ли мне на низкие ступени храма и не сожгу ли я его.
– Не бойся. Поднимайся. Твой огонь не может причинить вреда камню, – услышала я высокий голос из-за парадной двери.
Со вздохом облегчения ступив на белый мрамор, я поднялась и прошла внутрь, миновав высокую арку. Слегка прищурилась, и, когда глаза привыкли к полутьме, разглядела в белых лучах солнца три фигуры, спокойно пьющие чай за столом и беседующие о своём.
– Кто вы? Почему вы втроём? – дрожащим голосом спросила я, чувствуя голыми ступнями холод каменного пола.
– Мы тебя ждали. Теперь мы будем вчетвером – и поможем друг другу, – сказала статная женщина в чёрном балахоне и слегка подалась вперёд. Я уловила едва различимый немецкий акцент. Луч света очертил её тонкие черты лица и мягкие светлые волосы. – Я наставлю тебя и приведу туда, где твой огонь сожжёт всё ненужное.
Не успела я промолвить хоть слово, как навстречу мне двинулся второй человек – высокий и худощавый. Свет не выхватил его черт, и он остался в тени, я разглядела лишь отблеск тонкой оправы очков.
– Я совсем запутался.
Я сразу поняла, что ему принадлежит высокий голос, который я слышала у входа.
– Я знаю и вижу многое – в науке, но я слеп в жизни. Я не знаю, куда я иду. Я хочу твоего огня, чтобы осветить путь и согреться. Мы с тобой давно знаем друг друга, но я боюсь к тебе приближаться, – он протянул ко мне руку из тени, и белый свет упал на тонкую кисть, на безымянном пальце которой сверкало золотое кольцо. – Спаси меня. Найди путь ко мне. Твой огонь не горит в этом храме науки – мы должны убежать, но страшно покидать знакомое ради неизведанного.
Я завороженно глядела на руку с кольцом и едва подалась вперёд, чувствуя странное доверие к этому человеку. И ощутила к нему близость, окутывающую, как тёплый плед, накрывающую волной. Как будто мы правда знали друг друга уже очень долго.
– А она? – я усилием воли оторвалась, чтобы кивнуть на девушку, стоящую спиной к нам. – Что хочет она?
Я прищурилась и разглядела такие же светлые волосы, как у меня. Она повернула голову в пол-оборота, и я увидела потухший взгляд карих глаз – почти таких же темных, как мои.
– Её огонь меня больше не ведёт. Она не хочет выходить отсюда, из обжитых стен, её больше ничего не вдохновляет. Я… теперь мне кажется, что я перепутал её огонь с твоим несколько лет назад, – чуть тише продолжил человек, но я видела, что девушка, оставаясь неподвижной, продолжала слушать. – Помоги мне видеть, помоги согреться, помоги вырваться из стен и убежать в неизвестное.
Я невольно сделала шаг назад и окинула всех троих взглядом.
– Я помогу тебе, – продолжила статная женщина в чёрном. Казалось, этот голос привык отдавать указания, не терпящие возражений, но со мной она была непривычно мягка. – Доверься. Я позабочусь обо всех вас. Мы тебя ждём…
…Я нехотя проснулась, ощущая на себе свет лучей бледного петербургского солнца. Лениво разлепила глаза, оглядела серые стены совершенно незнакомой квартиры, повернулась на бок на непривычно жестком диване. И лишь спустя пару мгновений, едва ли не провалившись снова в сон, я резко открыла глаза и окончательно проснулась. Поняла, что теперь я, наконец, живу в северной столице. Впереди был целый долгий летний день, чтобы исследовать новый город, о котором раньше я только слышала.
* * *
Я бодро вскочила, позавтракала на скорую руку яичницей с черным кофе, и, выудив из недр неразобранного чемодана лёгкий льняной сарафан, принялась собираться. Домашние дела подождут – сначала мне хочется прогуляться в сердце города – на Невском проспекте. Хотелось верить, что мы подружимся с этим городом.
Жара в Петербурге была особенной – солнечные лучи пронизывали пропитанный вечной влагой воздух, создавая на улицах настоящую баню. Я вышла из метро, протиснувшись сквозь толпу, и огляделась по сторонам.
Вот и сердце Петербурга! Передо мной возвышалось изысканное здание Зингера с вязью металлических кружев на крыше, увенчанное причудливым шаром. А стоило повернуть голову и скользнуть взглядом вдоль канала Грибоедова, как передо мной раскинулись в своей красоте всевозможные статуи и орнаменты на фасадах ярких домов. Наконец, взор остановился на богато украшенном храме Спаса-на-крови, ютящегося в тесноте между покрытой строительной сеткой стеной дома и высоким забором тенистого парка.
Я достала телефон, навела камеру и сделала снимок – он получился слегка смазанным из-за моего приятного волнения. «Красота! Люди со всего света едут посмотреть на этот город, его изображают на всех открытках», – подумала я, нажимая кнопку снимка.
Но внезапно в сердце промелькнула тень сомнения. «Стоп! Это же так красиво! Почему же эти пейзажи не вызывают у меня эмоций?»
Перед глазами резко пронеслись воспоминания о том, как я гуляла по ярким и шумным проспектам Москвы и зачарованно смотрела на высокие стеклянные небоскрёбы, и душа откликалась подъёмом сил. Но как же так? Ведь я так сильно хотела переехать в Петербург! А теперь ничего не чувствую?
– Я думала, что мы подружимся. Я так хотела сюда приехать. Но я чувствую себя немного неуютно, – растерянно пожала я плечами, мысленно обращаясь к городу.
И будто услышала в голове ответ от сумрачного Петербурга:
– Я не твой друг. Но мне есть, чему тебя научить.
Я слегка тряхнула головой, сгоняя наваждение.
Я загорелась идеей переехать в Петербург ещё в детстве, когда мы с подругой Катей и другими ребятами из школы ездили сюда на неделю на экскурсию. Привыкшие к маленькому городку, мы зачарованно, будто во сне, плыли по узким улицам Петербурга, и город казался бесконечным. Тогда мы, поддавшись пылу юности и опьяняющему чувству, что жизнь только начинается и перед нами – бесконечное море возможностей, решили после школы поступить учиться в Петербург. Время прошло, юношеские обещания остались в прошлом – и вот, теперь я стою здесь, но уже не в окружении друзей, а одна.
