Kitabı oku: «Корона Толимана»

Среди миров в мерцании светил

Одной Звезды я повторяю имя…

Не потому, чтоб я Ее любил,

А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,

Я у Нее одной ищу ответа,

Не потому, что от Нее светло,

А потому, что с Ней не нужно света

слова И. Ф. Аненнского

ПРОЛОГ. Альдеронец

Галактическая Федерация Света¹,

звездный зал межпланетного корабля «Альцион-0025»

Белоснежно-голубое сияние звезды Альционы, самой яркой в скоплении Плеяд², отразилось своим холодноватым свечением во всех иллюминаторах корабля. Парящая в бескрайнем пространстве станция Федерации только неделю назад приняла на свой борт Ариана. За эти дни, отдохнув и напитавшись высокими энергиями, которыми был окутан весь межпланетный корабль, он смог залечить темные увечья всех своих семи энергетических тел.

– Великого просветления тебе, альдеронец³, – раздался за спиной Ариана приятный голос.

Ариан медленно повернулся, оставив за спиной огромные иллюминаторы, простирающиеся почти на всю ширину зала. Перед ним стоял гуманоид, выглядевший как молодой мужчина-альдеронец. Трехметрового роста, с пепельными волосами-косами, одухотворенным ликом, в свободных серебристых одеждах.

– Я пришел доложить, что выполнил все, что было поручено, просветленный, – мысленно произнес Ариан, отмечая, что перед ним существо, достигшее в своем духовном развитии шестого уровня вибраций. Сам Ариан – точнее, его душа – имел пятый уровень вибраций.

– Мы знаем, что ты блестяще справился с последним поручением, – ответил просветленный, также переходя на телепатическое общение, которое было вполне естественно для существ пятого и более высоких измерений. – Потому у нас есть для тебя новая просьба, уважаемый мастер.

– Снова воплощение в мирах? – недовольно спросил Ариан, прочитав мысли просветленного.

Но он тут же опомнился и начал нейтрализовывать негативный поток энергии, который вылился в пространство от его недовольного возгласа, Огнем Вселенской любви.

– Да, трехмерный мир.

Через пару минут успокоившись, Ариан более доброжелательно заметил:

– Но я надеялся немного побыть дома, на Альдероне. Повидаться с матушкой, я не говорил с ней уже сотню лет.

– Но все же мы вынуждены просить тебя, мастер, выполнить это задание.

– Почему я?

– Ты один из немногих, кому без потери духовного развития удается уплотнять свое существо до трехмерного измерения, до физического тела трехмерных миров и с честью выдерживать испытания и перегрузки для всех семи тел. К тому же сохранить свои навыки и качества души пятого измерения в противоречивом и жестоком дуальном мире. Нам очень нужна твоя помощь, ибо каждый специалист по трехмерному миру на счету. Но, если твоя душа не желает того, мы поймем. Выбор за тобой.

Ариан долго стоял молча, взвешивая все за и против. Он хотел вернуться на свою родную планету Альдерон, где родился в этом своем последнем воплощении, он не был там уже более сотни лет по счислению последней трехмерной планеты. Но все же его душа много тысяч лет назад выбрала другое – служение на благо Света, и именно это приносило его душе самое наивысшее счастье при каждом воплощении. А дом… наверное, он сможет переместиться туда чуть позже…

– Хорошо. Я согласен помочь, – телепатически передал Ариан свое решение старейшине просветленных.

– Мы от всего сердца благодарим тебя. Но это схождение в один из трехмерных миров предстоит поистине трудным.

– Куда я должен отправиться?

– На прекрасную Гайю, что находится в галактике Свати.

– Гайю? Но там действительно пекло, – задумался Ариан, тут же подключившись сознанием к незримым хранилищам Акаши, вселенскому банку данных, сканируя все сведения об этой планете, о которой он знал не так много.

Спустя пару минут Ариан получил всю нужную первоначальную информацию о Гайе и понял, почему просветленный назвал эту планету прекрасной. Она была поистине жемчужиной Вселенной, со своим многообразным животным и растительным миром, разными климатическими зонами и безмерным богатством водных и подземных недр. Подобное редко встречалось на обитаемых планетах, в основном миры имели единый климат и однообразие.

– Ты прав, – согласился просветленный. – Тот трехмерный мир страшен постоянными войнами, видимыми между государствами и скрытыми за души людей. Мы думаем, что ты приобрел достаточный опыт выживания в трехмерных мирах без ущерба для своей души. Потому ты один из лучших кандидатов для выполнения этой миссии.

– Надеюсь, что я справлюсь с честью. В чем заключается моя миссия?

– Найти одну или несколько Звездных капель, которые Федерация некогда послала на Гайю для помощи всем Светлым душам, которые воплощаются на той планете. Надо попытаться уговорить Звездные звездные капли покинуть опасную Гайю и укрыться под сенью Федерации Света. На все телепатические послания капли не отвечают, и мы не знаем отчего. Они или не могут этого сделать, или не хотят. Но сейчас за каплями охотятся орионцы⁴, оттого Звездные в опасности.

– Орионцы на Гайе? – нахмурился Ариан.

– Да. Последние тысячи лет страдалица Гайя упала вибрациями до трехмерности, и теперь расы с низкими вибрациями, в том числе и орионцы, могут воплощаться в телах землян, так называют себя жители планеты.

– Скверно, – буркнул альдеронец, понимая, что за своими миссиями на других планетах пропустил этот трагичный виток эпохи на Гайе.

Он знал, насколько безжалостны и коварны орионцы.

– Трудность в том, что орионцы сейчас выглядят как обычные люди Гайи, – объяснил просветленный. – Мы уже отправляли на Гайю нескольких наших агентов. Но с ними также прервалась связь. Последний наш агент выходил на контакт из девятнадцатого века, эпохи Кровавой Лисицы по меркам времени Гайи. Агент должен был передать сведения о местонахождении одной из капель. По какой-то причине он не смог сам вывезти ее с Гайи и на связь более не вышел.

– Я должен найти Звездные капли и этого агента? – уточнил Ариан.

– Да. Надобно разыскать хотя бы несколько капель. Ты должен найти для них безопасное место на Гайе, конечно, если такое возможно. Если нет, то предложить им покинуть планету и укрыться в Федерации до времени вознесения планеты.

– Но разве местонахождение капель на Гайе неизвестно? Телелакационная связь…

– Она прервана с каплями. На Гайе царит энергетический хаос, идут беспрестанные войны и распри почти на всех материках. Мы потеряли след всех девяти капель. Но все же надеемся, что орионцам не удалось их пленить и вывезти с планеты. Хотя капли самые уникальные живые существа, порожденные Вселенной, они тоже уязвимы. Их главная цель – помочь вознестись многострадальной Гайе в пятое измерение⁵ в будущем. Капли сами выбрали свой путь – помощь Гайе в самый трудный ее период. Но мы боимся за их жизнь.

– Сколько мне отмерено времени по земным меркам Гайи?

– Не более ста лет. За это время ты должен все сделать.

– Хорошо. Мне надо поменять оболочку?

Просветленный окинул взглядом светлые, почти пепельные длинные волосы альдеронца, его бледно-голубые глаза и суровое красивое лицо.

– Нет. Видом ты вполне похож на жителей Гайи. Да, твой рост мал для жителя Плеяд, всего два вельмара⁶, но для миссии на Гайю он идеален.

– А возраст? Этой оболочке уже сто двадцать лет, – ответил Ариан, вздохнув и вспоминая, что родился на Альдероне более ста лет назад.

– Ты выглядишь очень молодо. И вполне можешь походить на молодого мужчину с Гайи. Не думаю, что стоит менять оболочку.

– Так даже лучше. Я уже привык к этому телу.

– И мы так думаем.

– Когда мне следует отправиться? – спросил Ариан.

– Как можно быстрее. Орбен Ромини расскажет тебе все подробности, с ним решите, в какой временной отрезок на Гайе лучше отправиться. Последнюю Звездную каплю Толимана⁷ видели в начале их девятнадцатого века, именно тогда пропал один из наших агентов⁸.

– Наверное, сначала я отправлюсь туда. Сориентируюсь на месте, возможно, придется переместиться в другой век через портал-арку.

– Думаю, ты прав, мастер.

– Я все понял. Могу я оставить послание для матушки?

– Конечно. Не переживай так сильно. Она ведь не чувствует долгих лет разлуки с тобой. На Альдероне время течет по-другому. Ей и теперь кажется, что ты только вчера уехал от нее.

Ариан промолчал, думая о том, что все эти годы чувствует он, ведь трехмерные миры проходили через его существо месяцами, днями, минутами…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Миссия на Гайю

Глава I. Граф Чернышев

Российская империя, Санкт-Петербург

кафе в Летнем саду, 1834 год

– Свежие газеты! Свежие газеты! – Крик худощавого мальчишки оглушил Чернышева, и мужчина перевел взор на светловолосого паренька со звонким голосом.

Не спеша сделав очередной глоток горячего чаю, чашка с которым стояла перед ним на небольшом ажурном столике, Михаил прищурился. Он окликнул мальчика, который уже отошел от него. Паренек тут же обернулся к молодому статному дворянину в изысканном темном сюртуке, сидящему на открытой веранде кафе неподалеку на набережной. Он быстро приблизился к незнакомцу, что в упор смотрел на него.

Заплатив две полушки за газету, Чернышев нетерпеливо раскрыл «Санкт-Петербургские Ведомости» и пробежался заинтересованным взглядом по черным напечатанным строкам. Не найдя ничего любопытного и нового для себя на первых двух страницах, граф нахмурился, отметив, что он, как и обычно, все новости узнавал гораздо раньше, до того как они появлялись в главных газетах. Он перевернул лист, и его взор невольно остановился на небольшой выдержке из полицейской хроники за последние три дня.

В первом же объявлении о происшествиях значилась странная фраза о том, что на Васильевском острове, близ морского кадетского корпуса, в двухэтажном особняке некого дворянина П. обнаружен труп молодой дамы, жены владельца дома, со следами насильственной смерти. Также упоминалось, что из шкатулки жертвы исчез уникальный кулон с редким камнем – кроваво-красным гиацинтом каплевидной формы. Более ничего не сообщалось.

Мужчина нахмурился и еще раз прочитал заинтересовавшее его сообщение. Вибрации этой статьи отозвались в его существе ярким светлым набатом и затронули сердечную чакру. Он ощутил, что это именно то, что он искал столько лет. Он прекрасно понял, что это за красный гиацинт. Выуживая из сознания нужные воспоминания, Михаил начал складывать в своих мыслях логическую цепочку.

Этот исчезнувший камень и несчастная женщина явно были связаны с кознями орионцев. Чернышев вспомнил давнюю историю, которую знал до малейших подробностей. Она произошла в восьмидесятых годах прошлого столетия. Тогда фаворит императрицы Григорий Потемкин, богатый, развратный, обладающий безграничной властью, подарил каплевидный красный гиацинт молоденькой девушке в знак восхищения. Но девушка не оценила щедрого дара Потемкина и отказала ему во взаимности. Впоследствии Потемкин похитил девушку и долго держал ее взаперти, а спустя некоторое время она бесследно пропала. Лишь старожилы некоего заброшенного дома-особняка, который некогда принадлежал князю Потемкину, рассказывали о том, что по ночам на заброшенных развалинах дома появляется приведение плачущей женщины с младенцем на руках.

Михаил осознал, что эта неприятная история, как и сегодняшнее происшествие, упомянутое в «Ведомостях», связаны между собой. Он явно напал на след одной из Звездных капель, и, похоже, это была капля Толимана, такая же яркая и подвижная, как и ее сестрица, звезда в созвездии Центавра. И, похоже, орионцам каплю поймать так и не удалось, раз в газете упоминалось, что кулон исчез.

Теперь Ариан с планеты Альдерон имел имя графа Чернышева Михаила Владимировича и жил в Российской империи начала девятнадцатого века.

Еще на корабле Федерации он, тщательно изучив все материалы дела, решил спуститься на планету именно в 1824 год по меркам Гайи и именно в Россию, огромную страну, которая располагалась на самом большом континенте. Для существ, таких как он, достигших уровня вибраций пятого измерения это не составляло труда. Ведь время имело значение только в трехмерном мире, в более же высоких измерениях его просто не существовало.

Естественно, для выполнения миссии он спустился на Гайю имея достаточное количество денежных средств, необходимых в этом мире, и привилегированное положение в обществе. Ведь для его миссии необходимо было свободно передвигаться по стране и миру и иметь кучу свободного времени. А в этом веке на Гайе этого можно было достичь, только будучи дворянином. Роль-оболочка царя или короля какого-нибудь государства также не подходила, ибо все члены правящих династий были на виду. Потому Ариан выбрал себе хорошую дворянскую родословную, которая открывала ему двери во все дома Российской империи, и обеспечил немалый доход, чтобы во время выполнения миссии не случалось проволочек.

Он представлялся погибшим и вновь воскресшим сыном покойных графов Чернышевых, у которых не осталось других потомков, именно поэтому Ариан выбрал это имя и этот род. Все старые слуги, которые могли помнить его, остались в Петербурге, а новоиспеченный граф Михаил Чернышев продал все свое имущество и уехал на дальнейшее проживание в Воронеж. За пару-тройку лет он построил себе шикарный особняк на окраине города с колоннами и садом в английском стиле. В провинциальном Воронеже было уединенно и чудесно. Язык страны он выучил идеально за пару месяцев и теперь говорил на московском наречии без малейшего акцента.

Однако альдеронец-Михаил за те десять лет, что он был в командировке на Гайе, никак не продвинулся в своей миссии. За это время ему не удалось напасть на след хотя бы одной Звездной капли, не говоря уж о поиске агента, который в последний раз выходил на связь именно в этом временном отрезке и именно из Петербурга. И сейчас Чернышев вновь приехал в столицу империи, чтобы учинить новые поиски капли и агента, которые вел уже так долго.

И сидя на этой веранде и неспешно попивая свой ароматный напиток, Михаил с ликованием осознал, что наконец-то ему улыбнулась удача и он напал на след одной из Звездных капель, которая скрывалась очень умело и, естественно, не хотела, чтобы ее обнаружили. Капли звезд являлись живыми существами и обладали высоким уровнем вибраций. Они могли менять свое обличье и контактировать с другими существами только телепатически. Именно поэтому их так трудно было отыскать. Капля могла иметь любой облик от камня до капли росы, от живого цветка до столовой ложки. И почувствовать ее можно было только вибрациями. Ибо это вселенское существо источало вибрации седьмого измерения, но было уникально тем, что могло уплотняться и спокойно жить в более низких измерениях вплоть до третьего.

Не допив чай, Чернышев бросил на стол десять серебряных копеек, встал и быстрым шагом направился в сторону Адмиралтейства, размышляя, как лучше проникнуть в особняк дворянина П, чтобы расспросить о происшествии более подробно и найти следы капли Толимана.

Прибыл он к нужному месту на окраине города слишком поздно. Непростые поиски стали для него слишком запутанными, оттого он потерял более двух недель на выяснение местонахождения Звездной капли. И сейчас, оглядывая пустынную улицу, окутанную вечерними сумерками, чувствовал, что свечение прервалось. Значит, капля пропала с поверхности земли в этом месте.

В следующий миг он увидел, как неподалеку в сизое вечернее небо взмыл плоский предмет. По серебристой «тарелке» с красноватым свечением снизу он понял, что это корабль орионцев. Подобные межпланетные суда эксплуатировали многие разумные расы, но взглядом знатока Михаил определил его принадлежность. В сознание ворвалась мысль о том, что орионцамвсе же удалось найти каплю Толимана и забрать ее с собой. Альдеронец сжал кулак, ощущая свою полную беспомощность. Он начал напряженно размышлять, что делать дальше, призывая на помощь свое высшее Я.

Его взор вдруг зацепился за неясный силуэт чуть сбоку. Ариан-Михаил резко обернулся и увидел в нескольких десятках шагов невысокую фигуру человека в черном плаще, который замер в неестественной согбенной позе. Даже на расстоянии он ощутил, что этому человеку плохо, ибо свечение его ауры то и дело прерывалось.

– Вам нужна помощь, милостивый государь? – громко окликнул Михаил незнакомца, который находился спиной к нему.

На его реплику тот даже не обернулся, а, словно очнувшись, быстро устремился прочь и уже через минуту скрылся в темном проулке между домов. Чернышев вздохнул, вновь оглядывая пустынную улочку на окраине города и чистое звездное небо. Корабль орионцев уже исчез, а мужчина начал сосредоточенно размышлять. Вдруг на него снизошло озарение, явно подсказанное высшим Я.

Прошлое! Надо было отправиться в прошлое, когда капля еще находилась на Гайе. Он помнил, что ранее о диковинной броши, которая могла выполнять желания, упоминалось в связи с именем Потемкина в восьмидесятых годах прошлого столетия. И понимал, что надо искать каплю там. Однако отправляться следовало чуть раньше того времени.

Уже вечером он, собрав легкий саквояж, отправился в Тулу, в заветное место, где в заповедной роще находилась Арка перемещения. Здесь, в мире третьего измерения, он не мог свободно перемещаться в любой временной отрезок или место, как, например, на своем родном Альдероне, лишь силой своей мысли. Здесь, на Гайе, это можно было сделать только в определенных местах – где вселенская энергия света скапливалась в концентрированном состоянии, образуя уникальный коридор, перемещающий в нужное время. Мало того, при вхождении в Арку живое существо подвергалась сильным перегрузкам, и только достаточно тренированный и умеющий это делать человек мог без ущерба для здоровья осуществить перемещение в другое время. Михаил знал, как это сделать, оттого теперь пытался все верно рассчитать, чтобы попасть в нужное время в восемнадцатом веке. Ведь времени, отмеренного ему Федерацией, оставалось менее девяноста лет.

Российская империя, Москва

усадьба Огаревых, 1761 год

Ласково погладив по головке темноволосую кудрявую малышку, сидящую у него на коленях, Михаил улыбнулся своему другу Огареву и заметил:

– Хороша у тебя дочка, Алексей Петрович. Послушная и подвижная, словно котенок.

– Покачай еще, дядюшка! – настойчиво воскликнула семилетняя Наташа, повернув забавное личико к молодому мужчине с ласковыми голубыми глазами.

Девочка чувствовала, что от гостя исходит некая успокаивающая добрая сила, которая разливалась по ее телу и вызывала в ней чувства умиротворения и счастья.

Чернышев улыбнулся ей и исполнил желание девчушки, раскачивая ее. Он отметил, что у девочки светлая голубоватая аура, которую часто имели дети при рождении, но у Наташи она была очень чистой, как будто та только что родилась.

Теперь Чернышев был проездом в Москве у сослуживца по полку, Алексея Огарева, который после отставки перебрался на постоянное жительство в свое родовое гнездо.

– Наташенька, иди поиграй в саду, няня тебя совсем заждалась, – попросил настойчиво Алексей Петрович. – Нам с Михаилом Владимировичем обсудить дела надобно.

– Батюшка, я хочу здесь играть, – скуксилась девочка.

– Кому сказал! – уже повышая голос, по-доброму велел отец. Наташа смешно и недовольно фыркнула, спрыгнув с широких колен Михаила, бросила на отца обиженный взгляд и убежала за дверь, оправляя на ходу светлое платьице, из-под которого выглядывали кружевные панталончики. – Егоза, – улыбаясь ей вслед, произнес Алексей.

– А по мне, так чудесная малышка у тебя растет, – произнес тепло Михаил, улыбнувшись Огареву, сидящему в кресле напротив и курящему трубку. – Люблю подвижных и веселых детей, таких как твоя Наташа.

– За чем же дело стало? – поднял брови Огарев. – Женись. Заведешь себе парочку или тройку таких же малышек или мальчуганов.

– Нет уж, уволь меня от этих семейных радостей! – мгновенно ответил тот.

Михаил подумал о том, что если бы решил в этом воплощении соединиться союзом с другой душой и зародить жизнь, то явно не стал бы этого делать на этой трехмерной планете, где процветает насилие и зло. Может быть, вскоре, когда удастся вернуться на Альдерон, он сможет устроить свое счастье с таким же существом высоких вибраций, как и он сам. И для этого у него было еще достаточно времени, лет так пятьсот или шестьсот. Ведь альдероцы жили не менее семисот лет при воплощении и старели очень медленно по меркам Гайи, а все дело было именно в высоких вибрациях их душ, достигших духовного развития пятого измерения.

Потому Чернышев ответил так, чтобы не вызвать подозрений у Алексея Ивановича:

– Они мне непонятны… Моя жизнь меня вполне устраивает.

– Но жена – это ведь очень удобно, – поднял брови Огарев. – И за слугами присмотрит, и вечером есть с кем переброситься словом, и для мужских потребностей, опять же. Да и в роду ты последний наследник, Михаил Владимирович, даже оставить наследство некому.

Граф Михаил недовольно повел бровью, словно разговор на эту тему был ему неприятен, и, пожав плечами, ответил:

– Благодарствую. Мне всего двадцать три, и я пока не намерен никому клясться в вечной любви, как ты, Алексей, – ответил Михаил.

Он знал, что выглядит немного старше своих лет. Но это было нормально. Ведь он планировал прожить в этом времени еще лет тридцать, а за такой отрезок его организм физически состарится не более чем на пару лет, и скоро он будет выглядеть вполне адекватно своему возрасту. Ведь физические процессы старения в теле Чернышева происходили очень медленно. И, пребывая на Гайе, за десять лет в девятнадцатом веке и пять в восемнадцатом, внешне он состарился едва заметно.

– Ты прав, я обожал Верочку, – как-то печально заметил Алексей и опустил глаза, чтобы граф не увидел в них боль. – Но ты знаешь, она всегда была так холодна со мной.

– Вот видишь, любовь в этом мире приносит лишь страдания, – тут же вынес вердикт Михаил, понимая, что любовь на Гайе извращена похотью, страстями и ревностью.

Теперь Ариан-Михаил жил в Петербурге в этом времени, прикупив себе большой особняк на Фонтанке. Он водил дружбу с Огаревым и еще с парой дворян, чтобы выглядеть естественно в столичном обществе. Он посещал балы и рауты и был вхож даже к государю. И все это время, не переставая, искал Звездную каплю, существо, найти которое было невероятно трудно. Ведь Чернышев то и дело подвергался тяжелейшим эмоциональным и негативным энергетическим ударам со стороны этого дуального мира. Он постоянно пытался удерживать свои вибрации на высоком уровне, хотя это было непросто.

– Нет, ты неправ. Я бы вновь женился на Вере Андреевне, если бы меня спросили сейчас. Ведь она была такой неземной, такой прекрасной и доброй. Она была ангелом, который прощал все мои похождения.

– Тогда неудивительно, что она была холодна с тобой, – поморщился Михаил, поняв, что Огарев сейчас открыто говорил про свои измены покойной жене.

Чернышев познакомился с Алексеем в то время, когда тот уже был вдов, и теперь эти откровения «друга» вызвали в душе Михаила неприятное чувство брезгливости. В этом мире было приемлемо изменять законной жене. И этого он до сих пор никак не мог понять и принять. Он знал лишь одно, что, если бы он полюбил некое существо и решил связать с ним свою судьбу в этом своем воплощении, он бы точно не стал искать кого-то другого, ведь его сердце было бы полно только той единственной и любимой. Все остальное было лишь гнусными отмазками этого дуального мира.

– Но любил я только ее одну…

– Хорошее оправдание, – не выдержал Михаил и тут же замолчал.

– Просто тебе еще не встретилась женщина, которая всколыхнула бы все твое существо.

– Возможно, ты прав, – уклончиво вежливо заметил Чернышев, решив до конца сыграть нужную роль. – Ты же знаешь, что я слишком люблю свободу, чтобы разменивать ее на глупую обывательскую жизнь с некой визжащей по каждому поводу девицей, которая будет все время хихикать и говорить лишь о погоде и платьях. Вряд ли я вытерплю в своем доме такую барышню хоть сутки.

– Ты говоришь как заядлый холостяк, – улыбнулся Огарев.

– Давай сменим тему. В следующем месяце я уезжаю в Орск. Надо уладить там кое-какие дела, пока есть повод покинуть столицу.

– Что такое?

– На прошлом императорском балу мы сильно повздорили с этой надоедливой девицей Дерябиной, – объяснил Михаил напряженно, словно ему было не неприятно говорить о той ситуации. – Эта барышня постоянно вызывает меня на споры, а затем прилюдно бросает в глаза оскорбительные слова. Я долгое время сдерживался, но в последнюю нашу встречу не смог устоять и ответил ей тем же. Она же надулась, словно гусыня, и молча покинула бал. А наутро весь Петербург начал шептаться, что теперь меня ждет опала, потому что Дерябина любимица императрицы. Так думаю, пережду грозу и вернусь через полгодика.

– Слыхал, слыхал, – кивнул Алексей. – Ты не огорчайся, эта неприятная история скоро забудется. А что до девицы Дерябиной, так она явно расположена к тебе. Я не раз видел страстные взгляды, которые она бросает в твою сторону. А от твоего безразличия она и цепляется, – закончил Огарев, коварно улыбаясь графу.

– Ох уж эти распущенные великосветские дамочки! – оскалился устало Чернышев. – Если хочешь знать, я прекрасно заметил ее благосклонность, и что же? Мое сердце холодно к ней, и я доходчиво дал ей это понять. Она же внять здравому смыслу не хочет и не понимает, что любовь должна быть взаимна. Не иначе. И вообще, все эти развязные моды, что дама должна первая показать свой интерес, меня несколько раздражают. Никакой скромности и прелести в современных девицах. Я сам решу, кто мне интересен и за кем мне ухаживать.

– Ну ладно, не кипятись, лучше пойдем посмотрим и обсудим нового жеребца, которого мне прислали из Италии, умопомрачительный красавец с норовом…