Kitabı oku: «Почти любовь», sayfa 3

ГЛАВА 3

Счастье у каждого свое, но не у каждого оно счастливое. Весь вечер после приема у Ильи и весь день в пятницу я избегал возможности размышлять и копаться в себе. Вместо этого я думал о Виктории. Меня волновало ожидание предстоящей встречи. Раньше такого не было.

Что со мной происходит? Любовь или привязанность?

На этот раз я выбрал японский ресторан. Благодаря внутренней архитектуре заведения у меня складывалось ощущение, что, переступив порог двери, я из Москвы телепортировался в Японию. Стены, мебель и даже одежда «гейш» пестрили красно-золистыми узорами. Играла тихая японская музыка.

Черные собранные над головой волосы, из которых выглядывала золотая палочка, узкие, карие глаза, дружелюбная улыбка и японский акцент официанток убедительно дополняли картину. Единственно, что не сочеталось с общей картиной – одинокий рояль в углу.

– Куда ты все время смотришь? – спросила Виктория, проследив за направлением моего взгляда.

– Там рояль. Причем довольно древний. Марки Братья Дидерихс

– Ты разбираешься в инструментах? – удивилась она.

– Играл когда-то, – ответил я.

– Да? Почему же я об этом не знаю?

– Ты много чего обо мне не знаешь, – усмехнулся я.

– Хочешь – иди сыграй на нем, раз рояль увлек тебя больше, чем мое присутствие.

– Прости, – сделал я виноватый вид. – Просто инструмент не вписывается в общий интерьер. Только и всего. Видимо, владелец ресторана музыкант или ценитель старинных вещей.

Я одарил Викторию теплым взглядом и спросил:

– Рассказывай, как ты провела эту неделю. Новый кавалер оказался твоим принцем?

Виктория взяла в руки меню, зарядила обойму и начала:

– Я с ним рассталась.

– А что ж так?

– Скучным оказался. Зато познакомилась с другим. Спортсмен. Накаченный, красивый.

Она посмотрела на меня, надеясь увидеть хоть какую-нибудь эмоцию на моем лице. Но меня заботили не острые пули Виктории, которые все время попадали мимо цели, меня заботило то, как мне рассказать ей о том, что я, наверное, готов открыться и впустить её в своё сердце. Но следующий выстрел Виктории чуть-чуть царапнул моё самолюбие.

– Кстати, он намного красивей тебя.

– Да? Я рад за тебя, – сухо ответил я.

Виктория оживилась, видимо, радуясь, что смогла вывести меня на эмоцию. Но я быстро взял себя в руки.

– Буду рад, если у вас все получится.

– Получится, будь уверен, – просияла она.

– Ты словно маленькая принцесса, которая внезапно стала взрослой королевой, – решил и я пострелять.

Виктория призадумалась, затем спросила:

– В чем разница между принцессой и королевой?

– Принцессе прислуживают. Королева повелевает.

– Не согласна. Королеве тоже прислуживают.

– Да. Но не из-за уважения, а из-за страха.

Виктория нахмурилась.

– Не пойму, что ты хочешь сказать?

– Мужчины без ума от тебя, потому что боятся.

– Боятся меня?

– Нет. Боятся потерять тебя.

– Хм… Это был комплимент?

– Нет. Факт.

В глазах Виктории кокетливо вспыхнули искорки.

– Ты тоже боишься потерять меня?

– Нет.

– Почему?

– Потому что я самодостаточный.

– То есть?

– У меня есть важные задачи, в которые не входит восхищение ароматом цветка. Пусть даже этот цветок из райского сада, – прогремел последний выстрел.

– Понятно.

Виктория встала.

– Ты куда?

– Домой.

– Доешь ужин.

– Спасибо. Если моего аромата нет в твоем списке задач, то пойду.

– Уверена?

– Да.

– Хорошо, – пожал я плечами, – тем более если дома ждет накаченный красавчик.

Виктория надела пальто и молчаливой плавной походкой уплыла из ресторана в объятия холодной зимы. Мне хотелось остановить её, но я не стал этого делать.

Весь вечер я ругал себя за то, что смалодушничал. Мне уже за тридцать и пора бы позаботиться о личной жизни, а не играть в кошки мышки. Возможно, Виктория не совсем та женщина, которую я бы хотел видеть, просыпаясь каждое утро, но она первая женщина, о ком я думаю каждый день. Первая после… Нет, не хочу об этом вспоминать.

Интересно, Виктория придет в следующую пятницу?

ГЛАВА 4

В выходные, а потом и все будни я боролся с желанием написать смс или позвонить Виктории. За все то время, что мы следуем пятничному ритуалу, ни она, ни я никогда не переписывались на неделе. В пятницу утром я посылал ей смс с адресом, где мы встречаемся, получал от неё короткий ответ «буду» и на этом всё. Мне с большим трудом удалось не нарушить нашу привычную схему.

Поход в ночной клуб не дал улова. Возможно, это от того, что я и не пытался закидывать удочку. Поэтому всю неделю я прожил в одиночестве. Читал книги, смотрел фильмы, спал и ждал четверга.

В среду я поехал в магазин детских вещей и накупил одежды для сорока пяти детей. Директор детского дома попросила завезти вещи в канун Рождества.

– Во вторник утром мы с моим замом поведем детей в Пушкинский музей. Поэтому вас встретит наша новая сотрудница, – говорила она по телефону. – Ближе к делу скину вам ее номер телефона.

– Отлично, можете не волноваться, – заверил я её.

Наступил четверг, а с ним и тридцать первое декабря. До Рождества оставалось шесть дней, и шесть часов до встречи с грустным воспоминанием, которое я пятнадцать лет назад утопил в океане моей памяти (уж больно мне понравилась метафора Ильи). Наверное, я не смогу рассказать Илье о том воспоминании. Тем более, как мне казалось, оно не имело отношение к ответу, который мы ищем.

Время до приема к Илье пролетело за чтением книг.

Кабинет Ильи встречал меня все тем же полумраком, а сам Илья – рукопожатием.

– Как провел неделю? – поинтересовался Илья, откинувшись в кресле.

– Как обычно, – улыбнулся я. – Бесцельно растрачивал бесценный дар Бога.

– Да, – кивнул Илья, – надо тебе начать развивать свои таланты, используя отведенное тебе время.

– Если б талант был, то я бы с удовольствием.

– Талант явно есть.

– Почему ты так уверен? – спросил я.

– Тебе не нужно заботиться о заработке. У тебя много свободного времени. Во Вселенной ничего не происходит просто так. Что тебе больше всего нравится делать?

– Много чего, – усмехнулся я.

– Должно быть что-то одно, что дается тебе легко и доставляет огромную радость.

Я призадумался, а затем спросил:

– Ухаживание за женщинами считается?

Илья рассмеялся и ответил:

– Нет.

– Тогда не знаю.

– Ладно, значит, еще не пришло время. Ты узнаешь, когда оно наступит.

– Надеюсь.

– Возвращаясь к женщинам, ты подпустил кого-нибудь к себе?

Я замялся.

– Пытался, но не получилось, – ответил я.

– Почему?

Отпуская некоторые подробности, я рассказал ему о пятнице.

– Кстати, хороший японский ресторан. Советую, – закончил я.

– Как называется?

Я назвал адрес и название ресторана.

– Возможно, у них целая сеть, ты сходи именно в этот.

– Хорошо, – Илья записал адрес, затем продолжил: – Возвращаясь к нашей проблеме. Неужели ты настолько самовлюблённый нарцисс, что какое-то сравнение могло тебя разозлить?

– Я бы не сказал.

– Тогда причина не в этом. Твой мозг заставил тебя отреагировать таким образом, чтобы оградить тебя от важного шага.

– Думаешь?

– Ты размышлял в том направлении, которое я тебе задал на прошлом приеме?

Я виновато отпустил глаза и ответил:

– Нет.

– Интересно, – сказал Илья и записал что-то в блокнот. – Давай разбираться. Устройся поудобней.

– Уже, – сказал я, растворяясь в мягком кресле и закрывая глаза.

– Ты утверждал, что боялся потерять родителей, потому что любил их, так?

– Да.

– И скорее всего твои родители больше не держали домашних животных?

– Нет. Они хотели, но я был против.

– Интересно, – я услышал, как Илья перевернул лист блокнота и что-то записал. – Расскажи мне о своей первой школьной любви.

Я напрягся.

– Почему ты так уверен, что она у меня была?

– Я не уверен, но мы должны начать с самого начала. Если школьной любви не было, то пойдем дальше, – ответил он.

Воспоминания накрыли меня волной боли и вины, разбив в клочья дамбу, которую я мысленно выстроил между мной и прошлым.

– Василий, с тобой все в порядке? – услышал я озабоченный голос Ильи.

– Я не хочу об этом говорить, – сказал я и открыл глаза. – Это была плохая идея. Прости.

Я встал. Илья встал вслед за мной.

– Погоди, Василий, ты для этого и пришел ко мне. Давай прямо сейчас разберемся с этим раз и навсегда. Нельзя всю жизнь бежать от того, что причиняет боль. Сядь.

Я смотрел на Илью, но вместо его лица видел лицо Кристины.

– Сядь, – повторил он, – расскажи мне, от чего ты бежишь.

Я сел, закрыл глаза и, с трудом сдерживая нахлынувшие чувства, начал рассказывать.

– В шестом классе к нам перевели девочку по имени Кристина. Она была приемным ребенком. Замкнутая в себе. Ни с кем не общалась. Такое поведение не могло остаться незамеченным для всего класса. Кристину сразу же перевели в изгои. Весь класс издевался над ней. Все, кроме меня. Я некоторое время был безучастным, но чувствовал, что должен вмешаться и остановить этот беспредел.