Kitabı oku: «Ужастики Хранителя Истории. История Вампира», sayfa 5

Мы вернулись в гостиную, и расселись по своим местам)

Мы спрятались в старом лесу, где с трудом смогли найти себе пещеру, которую переделали в жилье. Я помнил все, что этот охотник у меня украл, и я долго оплакивал свою невесту – прекрасную Марию. Однажды ночью я сбежал из пещеры. Я пошел в сторону деревни. У меня была одна цель: найти и убить его…

Глава 7

В деревне шло самое настоящее веселье. Видно, новость о разрушении нашей резиденции добралась до радостных крестьян, устроивших себе праздник. Я был одет в плащ и накинул на голову капюшон. Моя одежда была измазана в грязи, но меня это не волновало, так я мог скрыться от ненужных глаз. Я хотел убить каждого из радовавшихся моему горю крестьян. Но все же я пришел в деревню только за одним человеком. Охотником.

Я увидел его. Он сидел на почетном месте и его обихаживали женщины. Помимо них возле него сидели дети, которым он рассказывал историю своей победы. Его кружка всегда пополнялась, а незамужние девушки всячески старались ему угодить. Какой же гнев во мне проснулся. Я подошел поближе. Остановился. Конечно же, я понимал, что мне не одолеть его на людях. Эти крестьяне могут встать на его защиту, а я один против них всех е справлюсь. В итоге я решил вывести его из деревни.

Я долго ждал момента, когда он выйдет облегчиться.

– Вы празднуете победу? – спросил я его, когда он закончил свои туалетные дела возле одного из кустов.

– Да, – проговорил суровый пьяный голос. – Мы победили вампиров.

– Не думал, что люди в них еще верят.

Он посмотрел на меня, что-то показалось ему во мне знакомым.

– Вампиры не вымысел. Они обитают среди нас. Точнее обитали, – проговорил он и направился обратно на гулянку.

Я остановил его. Положил руку ему на плечо и снял капюшон. Он увидел мои клыки.

– Ты уничтожил все, что мне было дорого! – прокричал я.

В деревне нас никто не слышал, громкая музыка и общее веселье поспособствовали моей мести.

– Ты отнял у меня все раньше. Ты убил мою дочь.

– Я многих дочерей вкусил.

Это так. За свою вампирскую жизнь я познал множество шей: женских, мужских.

– Ты убил ее на своем восшествии. Она стала едой для твоего обряда.

Во мне пробудились воспоминания. Я понял, о ком говорит охотник. Он говорил о моей первой любви. Крестьянской девочке, которой пришлось стать моей первой жертвой.

– Я ее отец, и я убью тебя, – тихо сказал охотник и напал на меня.

Его действия были смешны. Пьяным он не представлял такой угрозы, какую внушал в трезвом виде. Он попытался схватить меня и раздавить мне ребра, но ничего у него не вышло. Он споткнулся, а я, воспользовавшись моментом, ударил его ногой по голове.       Охотник упал. Я налег на него. Меня не интересовали его мотивы для убийства вампиров. Он убил мою возлюбленную, лишил меня дома уже во второй раз. Он должен умереть. И я убил его.

Я вырвал его горло. Он еще был живой, когда я схватил крепкую ветку и вонзил ее ему в сердце. За свою любовь. Осознав, что я наделал, я решил поскорей покинуть это место, дабы не столкнуться с крестьянами.

Позже я встретился со своими родными, и мы решили покинуть это место. Мы сбежали из страны под видом  беженцев. Прошли кучу границ и оказались в этой стране. Мы подали заявление на статус беженцев и нам предоставили жилье и работу. Все шло хорошо. Мы осваивались и привыкали к новой жизни. Чтобы ни один охотник на нас не вышел, мы зареклись пить кровь. Больше мы ни на кого не нападали. Вот только, работать мы могли ночью, да и заявления подавали тоже ночью. Вся наша новая жизнь началась ночью.

Позже я познакомился с одной женщиной. Она была самой настоящей цыганской колдуньей. Мы быстро сошлись. Она сразу раскусила меня, но не выказала своего страха передо мной. Видимо, на это повлиял тот факт, что все принимают ее за чумную. Мало кому нравится соседство с цыганкой. В свои годы она выглядела прилично. Я бы сказал – отлично. Она колдовала над собой. Старость не вызывала ее на новый бой, ибо старость она приручила. Выглядела она на тридцать, хотя биологический ее возраст указывал на девяносто лет. Иногда я вспоминаю о ней. Вспоминаю про наши беседы. Я не пытался заменить ею воспоминания о моей любви. С теплотой я вспоминаю о моей убитой невесте, но при этом приятные моменты, связанные с цыганкой, не дают мне покоя.

Я приходил к ней ночью. В один из моих визитов я и узнал об одной книге. Книге заклинаний, в которой есть способ подарить вампиру возможность бродить при свете дня.

– Ты уверена, что такая книга существует? – спросил я ее, сидя за столом.

На столе лежали приспособления для очередного ритуала, под пленкой я увидел карты Таро. Недавно она гадала. Мне даже стало интересно, на кого, но спрашивать об этом я не стал. Цыганка делает на этих картах небольшой бизнес. Она гадает сельчанам и заезжим туристам. Ее ненавидят, но при этом от клиентов отбоя нет.

– Конечно, она существует. Я слышала о ней и раньше. Мы сможем найти ее. Но есть одно но.

– Но?

– Я проведу над тобой и твоей семьей ритуал, но книгу оставлю себе.

– Зачем тебе эта книга?

– Там есть интересующие меня ритуалы. Это книга старого колдуна, написана она несколько столетий назад. Во времена инквизиции и костров. Когда ведьмы и прочий обладающий навыками сброд прятались в подполье, дабы их не заметили силы добра.

– Я не буду спорить. Если ты хочешь получить эту книгу, забирай. Мне она не нужна. Мне нужен ритуал из нее.

– У меня есть сведения примерного местонахождения книги. Выдвигаться нужно сейчас.

Мы отправились в путь. Я предупредил своих родителей, и те меня отпустили. Мы скитались по различным ломбардам и старым заброшенным библиотекам. Колдун был не дурак – он написал свою книгу поверх написанной рукописи. Его записи можно увидеть только особым способом. Цыганка разузнала об этом способе, и выяснила примерное местонахождение книги.

Оказывается, написана она была в Германии, потом пропутешествовала океаном до Италии. Там она содержалась у Папы Римского. Ну а потом ее выкрал осмелившийся посягнуть на хранилище Папы какой-то вор.

(– История приобретает сказочные отсылки, – проговорила я, закончив рисовать его портрет в блокноте.

– Согласен, эта часть истории похожа на сказку, но это так. Мы нашли эту книгу. И ритуал сработал.

– Да, ведь ты ходишь в школу днем. А что случилось с цыганкой?

– Она уехала. Я не знаю куда. Я потерял с ней связь.)

Мы нашли книгу в одной из библиотек. Ее содержатель даже не догадывался о том, какой ценный артефакт эпохи колдовства лежит у него под носом. Мы выкупили ее, так как библиотека пришла в упадок. Мало кто ее посещал.

Позже у нее дома был проведен ритуал. Она подарила мне и моей семье новую жизнь. Мы стали первыми вампирами, которые могут позволить себе жить при свете дня. Когда я осознал это, я вспомнил те слова, которые мне говорила моя любовь. Она жалела о том, что не может увидеть рассвет. Теперь я мог позволить себе это. Я стал любоваться каждым рассветом, надеясь, что моими глазами на него смотрит и она.

Мы накопили денег и покинули тот город через месяц после того, как был совершен ритуал. Позже я узнал, что цыганка тоже переехала. Ее бизнес заглох. Из-за новых ритуалов из книги она получила черную славу: жители города просто боялись к ней ходить, а туризм в то захолустье и вовсе свелся к нулю.

Глава 8

Мы переехали в Хэвенстон два года назад. Отец устроился работать в хорошую фирму, а мать осталась дома. Она поддерживала домашний уют и следила за тем, чтобы к дому не подкрался кто-нибудь из охотников. Мы боялись раскрыть себя, боялись, что кто-то из них выйдет на нас.

Я пошел учиться и попал в среднюю школу Хэвенстона. Там я встретил одну девушку, которая привлекла мое внимание. Она мне понравилась. Я хотел с ней познакомиться, но не знал, как. Видишь ли, на моем счету было уже два любовных приключения, и ни одно из них не увенчалось успехом по продолжительности. Я не хотел обрести утешение в новых чувствах. Я находился на распутье: одна дорога вела меня к ней, другая отталкивала от нее. А какую из них выбрать, я не знал.

(– О ком ты сейчас говоришь?

– А ты как думаешь?

– Я не знаю. У тебя куча фанаток, может быть, она одна из них.

В глубине души я подозревала, что говорит он обо мне, но я не могла поверить в это. Впрочем, это объясняет тот факт, что интервью он согласился дать именно мне)

Мы уладили проблему передвижения по улицам при свете солнца, но вопрос с мучавшим нас голодом улажен не был. Нам приходилось питаться сырым мясом с кровью, чтобы хоть как-то пополнять силы. Два месяца мы держались на подобном рационе, но потом наше терпение лопнуло. Мы гуляли втроем по ночной улице и увидели сидевшего на скамейке человека. Мы хотели пройти мимо, чтобы не навлечь на себя неприятностей, но что-то нас остановило. Кровь. Мужчина на скамейке был ранен в живот. Вампирский инстинкт подействовал на нас. Мы напали на еле живого человека и вкусили его. Он бы все равно умер – таким принципом мы руководствовались. Наш голод был утолен.

Еще в детстве я начал писать стихи. Это были обычные стихотворения, смысла в которых не наблюдалось. В основном они были посвящены радостному настроению и желанию жить. Не знаю, почему, но с самого детства я писал стихи, в которых кричу о своем желании жить.

Я стал писать другие стихи, потом они складывались в песни. В школе я наткнулся на одну начинающую группу. Они играли панк рок, но все же старались перейти к готике, просто не было у них того человека, который запустит в плавание новую команду. Я показал им свои тексты, они их оценили и вместе мы придумали к ним мелодии. Я ничего не смыслю в музыке. С помощью слов и прослушивания материала я смог показать им тот мир, который я создал в текстах. Мы записали демо-версии песен и отослали на городское радио. О том, что случилось потом, тебе известно.

(– Ты стал рок звездой.

– Можно и так сказать.

– И все это ты сделал ради той девушки?

– И да, и нет. Мне хотелось привлечь ее внимание, но помимо этого мне хотелось привлечь к себе внимание многих. Я хотел стать кумиром поколения, ибо знал, что многие из них пойдут на все ради встречи со мной. А желание насытиться брало надо мной верх.

– Ты говорил, что вы напали на человека, вы еще на кого-нибудь нападали?

– Да. Несколько раз.)

В отличие от многих подростков, я любил проводить время с родителями. Мы вместе прошли через многие события. Мы сблизились. Каждую ночь мы выходили на улицу и гуляли, а потом встречали рассвет. Нам нравилась эта привычка. Мы могли спокойно насладиться рассветом, не обращая внимания на восходящее солнце и смертельную опасность от него всем вампирам. Мысленно я не раз благодарил цыганку. Она подарила мне новую жизнь. Я не преминул ею воспользоваться.

Как могли мы скрывали свою истинную сущность, но все же вампиры внутри нас рвались на свободу. Это произошло в парке в одно полнолуние. Мы снова не выдержали и напали на человека. Он бродил по парку ночью. Не понимаю, зачем. Мы напали на него и полностью его высушили. Голод одолел нас. Благодаря сырому мясу мы не старели, и кожа наша не трескалась, но мы не наедались. Одно нападение раз в три недели. Так мы решили действовать. Далеко не ходили, нападали прямо в парке рядом со школой.

( Мне стало не по себе. Дело в том, что я помнила сводки новостей об этих нападениях. Точнее о пропавших без вести людей в парке рядом с школой. Мы пару раз писали предупреждения об установленном комендантском часе в газете. Многие тогда были напуганы. Поговаривали, что к этим исчезновениям был причастен серийный маньяк, но у полиции не было никаких зацепок. Я помню, что полицейские на собрании в классе говорили примерно подобное: «Мы не можем утверждать, что данные исчезновения это дело рук одного серийного маньяка. Мы не можем утверждать, что пропавшие мертвы. Обычно маньяки не похищают своих жертв или их мертвые тела не уносят с собой. Похоже, люди пропадают по какой-то неизвестной нам причине.»

Следствие тогда зашло в тупик. За парком велось наблюдение, специальные операции не приносили успеха. Глухо. Словно маньяк, или кто-то другой прознал о плане полиции и решил отступить в этом сражений. Уйти. Вот только позже люди стали пропадать и в других частях города.)

Я знаю, о чем ты думаешь – люди пропадали и в других частях города. Да. Так оно и было. Мы променяли парк на другие места. Подкарауливали какого-нибудь гуляку, нападали на бездомных. На самом деле число пропавших людей куда больше анонсируемого. Сколько они сказали, пропало людей? двадцать? тридцать? Любое число неверно, ибо шестидесяти человек не досчитался этот город. Шестьдесят мужчин и женщин мы погубили, испив их кровь и высушив их тела. Я помню, как после каждого раза мы боялись, что за нами придет новый охотник или полиция пойдет по нашему следу, и схватит нас. Не знаю, кого мы боялись больше: полицию или охотника. Помню лишь то, что мы получали удовольствие от наших действий. Я не буду полностью описывать наш ночной обед, скажу лишь одно: тебе скоро предстоит узнать это, почувствовать кровь другого человека в своем организме и на своих губах, ведь ты здесь для того, чтобы стать такой же, как я. Чтобы стать вампиром.

Я говорил о девушке из этого города, но, думаю, ты и сама догадалась, в кого я влюбился. Я вижу по твоим глазам, что ты поняла. Чувствую твое учащенное сердцебиение. Сейчас адреналин растворится в твоем теле, ты попытаешься что-то сделать, но все равно ты останешься сидеть здесь. Это единственное безопасный для тебя исход.

(Я не верила ему, и одновременно боялась его. Что если он был прав? Что если вся его история оказалась правдой, и он действительно один из вампиров. То, что он влюбился в меня, можно объяснить. Одно интервью чего стоит. Ведь дать его он согласился только мне, да и историю свою рассказал именно мне. Что же мне делать, если он прав, и я окажусь его следующей жертвой? Я не хочу умереть сегодня, не хочу умереть завтра, и вообще – я люблю жизнь. Я не хочу стать жертвой вампира, которому нужно лишь утолить свой голод, а потому я самое приятное для него существо. Ведь я рядом. Я близко. Меня не нужно ждать, караулить и искать. Я вот она. Взял и коснулся меня рукой или своими клыками.

– Мне пора домой, – проговорила я, выключив диктофон.

– Ты не дослушала историю. Это невежливо. Интервью не может быть закончено, пока ты не выслушаешь мою историю.

– Я выслушала все, что мне нужно. Твоя история – это страшилка, которой ты хотел меня напугать, но я выше этого. Меня ты этим не напугаешь. Ты мараешь память об этих пропавших людях, чтобы вызвать мурашки на моей коже.