Kitabı oku: «Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 2», sayfa 2

Глава 3

– Вон, видишь парня у стойки?! – Перекрикивая музыку, указал я на Женю.

– Да!

– Дуй за ним, скажи, я зову на улицу. Рыбаки объявились! Дальше он знает, что надо делать. Понял?

– А Настя?!

– Не боись, вытащим твою Настю, – ответил я и, не теряя времени, пошел на выход из Эллады.

Нужно было поторопиться, и я надеялся, что бандосы еще не заволокли девчонку в свою машину. Что есть еще шанс вырвать ее из их лап.

Нередко у клубов дежурили такие вот хитрожопые пацаны. Каждую ночь нужно было оставаться внимательным, чтобы “рыбаки” как их называли местные охранники, не утянули к себе какую-нибудь девчонку. А время от времени они утягивали.

Как правило, рыбаки приезжали поздно, когда посетители клубов были уже “в кондиции”. Выискивали себе жертву – девчонку покрасивше, а потом, подгадывали удачный момент и “выуживали” ее из толпы. Дальше сажали в машину, уезжали, ну и было ясно, какая участь ожидала ее позже.

Дежурили они в основном снаружи. Правда, попадались такие, которые утаскивали девчонок прямо из клубов, причем против их воли.

Самое интересное, что очень часто у девушек, кто становился их жертвами, были парни, кавалеры, которые могли бы девчонок защитить. Однако, как правило, они даже и не пытались вступаться за своих подружек.

Не раз и не два я наблюдал картину, когда молодая парочка выходила из клуба, и перед ними почти сразу возникал вот такой “рыбак”. Без разговоров он хватил девчонку за руку и, мило утешая ее, что все будет нормально, а они только покатаются, тащил к себе в машину. Дальше довольная компания братков уезжала в неизвестном направлении вместе с девчонкой.

Все это проходило под испуганным взглядом парня, чью девушку только что увели. В основном единственное, что парень предпринимал перед лицом опасности, было скромное: “Ну пока, Настя, Вика, Света, Марина (и т. д), увидимся с тобой потом!” А после исчезал куда-то, забыв о своей подруге. Вот тебе и защитник. Конечно, бывали те, кто вступался. Но один против толпы обозревших гопников не попрешь. Потому самые благоразумные обращались к охране. Парнишка, позвавший меня, оказался благоразумным.

В общем, нам нередко приходилось вступаться за чужих девушек. Речь шла, все же, об их жизни. Вот только в одиночку, вдвоем, втроем, сложновато было отбить девчонку у буйных рыбаков.

Я вышел к ним в одиночку. Увидел, как Настя, которая секунду назад сопротивлялась и искала своего парня взглядом, теперь покорно шла в машину к браткам. Лысый здоровяк тянул ее за руку. Ухмыляясь, он говорил девчонке:

– Да че ты? Да начерта тебе этот лошара нужен? Пойдем, с нормальными людьми покатаешься.

Побледневшая пуще прежнего девчонка просто водила по сторонам испуганным взглядом. Кажется, она медленно смирялась с тем, что ее ждет. И это была типичная реакция. Я видел ее уже не один десяток раз за все эти долгие годы работы охранником.

– Э! – Крикнул я, а потом свистнул, – а ну, стоять, мля.

Решительно я пошел к браткам, с ходу отпихнул лысого от девчонки. Братки тут же повыскакивали из машины. Было их всего четверо.

– Че? Ты попутал, брат? – Выпучив глаза, ссутулился лысый, словно разъярённый бык.

Я уже был готов к тому, что он меня вот-вот ударит, но, кажется, здоровяк сразу не понял, кто я такой. Тогда я решил, что это моя фактурная внешность снова сыграла мне на руку, и меня просто приняли за бандита.

– Она с тобой не пойдет, понял? – Ответил я, и за руку оттянул девчонку себе за спину.

Податливая, словно безвольная кукла, она подчинилась, будто бы и не была вовсе человеком, а лишь предметом, за который идет борьба.

– Че? Почему это? – Пошел на меня лысый.

Пацаны, что были вместе с ним, вальяжно выстроились разношерстной группой позади него: один поигрывал ножом-бабочкой, другой вертел на пальце кастет, третий, хоть и был не вооружён, до хруста разминал сбитые кулаки.

– Я так сказал, – уставился я лысому в глаза.

– А ты кто такой? Кто ваще по жизни? – Запищал пацанчик с ножом.

Худощавый, но высокий, он напоминал подгавкивающего шакала, как голосом, так и вытянутым лицом.

Я сжал кулаки, понимая, что в любой момент начнется драка. Если закрутится, стоять нужно до конца. Упаду – затопчут.

Внезапно дверь Эллады открылась, и оттуда вышли четверо наших. Их вел Женя. Братки тут же перевели свое внимание на парней. Рожи гопников разом потемнели, сделались серьезными и напряженными. На лице лысого заходили крупные желваки.

Охранников в нашей толпе было трое: я Женя и еще один парень по имени Сережа. Оставшийся – крупный спортсмен оказался просто знакомыми Женьки, которого он попросил вписаться.

– Ну че вы тут? – Приблизился Женя, – че тут за терки?

Девушку тут же забрали у меня из-за спины, и она исчезла среди наших. Я знал, что сейчас ее отправят к парню.

– Че, смелые, что ли? – Деланно нахально заулыбался лысый.

– А че, проверить хочешь? – Сказал я, уперев в него свой свинцовый взгляд.

– Да че мне проверять-то? – Улыбка соскользнула с лица главаря пацанов. – Че я не знаю, что ли таких как ты? Щас поднажмешь, и ты в штаны обоссысся. Перевидал всех этих смелых.

– Смотри как бы сам не обоссался, – буркнул Женя, и лысый бросил на него злобный взгляд.

– Слышь? А ну, пойдем, один на один выйдем, – сказал я. – Посмотрим, кто из нас с тобой обоссытся.

Лысый урод нарвался. Сложно было ожидать от такого, что он будет следить за языком, но теперь я его просто так не отпущу. Да и будет битый – трижды задумается, прежде чем в следующий раз ходить на свои рыбалки.

– С тобой, что ли? – Лысый показал желтоватые зубы.

– Нет, с папой Карло, мля, – огрызнулся я.

Он посмотрел на своих пацанов, те стали подначивать.

– Ну лады, – сказал он и угрожающе посмотрел на меня.

– Вон там, за клубом, есть площадка. Погнали туда, – сказал я.

Толпа: мои и его, в молчании пошла за клуб. Только Женя шепнул мне тихонько:

– Давай с ним не жести. Так, помахались и хватит.

– Не переживай, – ответил я. – Вырублю его просто. Полежит, поотдыхает немножко.

За Элладой раскинулась старая стоянка. Покрытая древним, усеянным выбоинами, бетоном, она освещалась единственным фонарем, что висел на задней стене клуба. Сюда из Эллады вел черный ход, которым, однако, много лет уже никто не пользовался.

Наши группы стали друг напротив друга. Я скинул и отдал Жене свою куртку, потом стянул серый свитер в ромбах. Оставшись с голым торсом, я почти не почувствовал холода. Адреналин от предвкушения драки грел тело покрепче любого алкоголя.

Лысый хмыкнул. Сняв свою куртку, он расстегнул черно-зеленую ветровку. Остался в майке-алкашке и спортивных штанах с лампасами.

Когда мы подняли руки и пошли друг на друга, толпа за нашими спинами зашумела, заволновалась, подначивая каждая своего бойца.

Лысый был крепким и высоким, выше меня на полголовы, шире в плечах и весил, видать, килограмм на десять тяжелее. Пропущу один хороший удар – поплыву. В партер с ним тоже переходить нельзя. Задавит весом. Придется сработать ударником.

Лысый встал по-боксерски: низко ссутулился, закрыв верхнюю часть тела, до самых глаз, массивными руками. Я также дрался в боксерской стойке.

Мы стали топтаться на месте, прощупывать, друг друга взглядами, ждать, кто же сделает первый ход.

Он ударил первым: рванулся вперед, выбросил широкий крюк, метя в голову. Я закрылся локтем. Бабахнуло. На миг мир вокруг затрясся, но я выдержал. Рефлекторно подсел на ногах и ударил тоже хуком, правда, метя в печень. Попал. Кулак хлопнул о жирный бок лысого. Под жиром, правда, я почувствовал крепкий каркас тренировочных мышц.

Лысый не подал вида, но по тому, как заходили на его лице жевательные мышцы, я понял, что он терпит боль от удара. Вторым показателем было то, что лысый стал двигаться медленнее. Этим я и воспользовался.

Налетел, провел серию из нескольких быстрых ударов. Бил, куда попаду: в голову, лицо, плечи. Здоровяк защищался, но два удара пропустил. Народ просто взорвался криком, когда он пошел на меня.

Лысый низко опустил голову, стал махать вслепую. Я отскочил. Тогда он, красный как рак от злости, рванулся ко мне, схватил. Войдя с ним в клинч, я не растерялся: впился ему в одежду, стал бить свободной рукой снизу в челюсть.

Лысый был и правда крепким. Поплыл только после четвертого удара в зубы. Хватка его тут же ослабла, и я перехватил инициативу. Взял его покрепче, и дал под дых коленом, потом еще раз. Наконец, мы расцепились.

Лысый покраснел и тяжело дышал. Я тоже боролся с дыханием.

– Мразь… – выдал он, сверля меня взглядом и поднимая непослушные руки. Потом сплюнул кровь.

– Че такое, жирный? – Хмыкнул я. – Дыхалка подводит?

Со злости он метнулся ко мне. Я – ему навстречу. Ударили мы почти синхронно. Правда, я защитился, а лысый держал левую слишком низко, под грудью.

Щелкнуло. У меня перед глазами все поплыло, когда его удар пришелся в защитившее мое лицо предплечье. Сукин сын бабахнул так, что пробил через руку. Дрожь пробежала по всей верхней части тела. Я даже моргнул, не ожидая такой силы. Когда открыл глаза, лысый уже обмяк и падал на колени. Мой кулак пришелся ему точно в челюсть, и теперь она не выдержала.

Жирный рухнул на колени, смешно сложился назад, вздернув руки за голову. Его пацаны тут же бросились к вожаку.

– Ты че, попутал? – Возник передо мной худой с ножом-бабочкой. Порежу щас!

– Ну давай, рискни, – сказал я, сверля его взглядом.

За моей спиной тут же появился Женька и остальные.

– Худой, мля! – Прикрикнул на него один из тех, кто приводил в чувство лысого. – Че там стоишь?! Помогай!

Заколебавшийся Худой бросил растерянный взгляд назад, на своих.

– Повезло тебе, – сложил он бабочку.

Потом кинулся к остальным.

– Что б я больше не видел вас возле клуба, ясно? – сказал я холодно, провожая братков, уносящих поплывшего лысого к машине.

***

– Слышь, Ваня? – Спросил Худой, нагруженный тяжелой тушей лысого Черепа, когда они волокли его к машине. – А че? Эллада под пацанами с Черемушки?

– Да не, вроде, – выдохнул пацан по имени Ваня. Жилистый и белобрысый, он тащил Черепа под левую руку. – Вроде армян, кому Эллада принадлежит, с пацанами с Кирпичного трется. А че?

– Да узнал я этого парю, что Черепа ушатал, – сказал Худой, сбивая дыхание. – Мы с Игорьком и Генкой, царство ему небесное, ездили до него поговорить как-то.

При этих словах Худой, к своему стыду, вспомнил, как парень разогнал их от двора выстрелом из пистолета.

– Ну, тогда все нормально порешали, по-нашему, – солгал он.

– Ну и че? Тащи давай!

– А то, что этот сказал, что он с Черемушек. А если с Черемушек, то какого он тут трется?

***

– Спасибо! Спасибо вам большое! – Тряс мне руку скромный парнишка, – Я даже и не знаю, чтобы делал, если бы мою Настеньку увели!

Когда все кончилось, мы встретили парочку в тамбуре Эллады и разговорились с ними.

– Никогда бы ее больше не увидел, – Ответил я холодно.

– И вам спасибо! – Сказал он Жене, – большое!

– Лучше бы тебе по таким местам не ходить, парень, – буркнул ему Женя. – Тут тебя быстро окрутят, если не повезет. Вот, сегодня за малым беда не случилась.

– Да мы первый раз в клуб в Армавире пошли, – сказал он. – Мы, так-то, из Москвы. Просто сюда, на малую родину приехали свадьбу сыграть. Родители настояли, чтобы она прошла в Армавире. А тут скукота, заняться нечем. Вот решили хоть куда-то выйти. Ну! Вот и вышли, блин.

– Хорошо, что все обошлось, – массируя ноющие костяшки пальцев, сказал я.

– Если б не вы, не обошлось бы. Даже не знаю, как вас отблагодарить. А! Подождите!

Парень полез во внутренний карман своей куртки. Я подумал, он достанет кошелек, хотел было возразить, однако парень смог удивить.

Он заговорщически оглянулся и извлек на свет стопку долларовых купюр.

– У меня тут все крупные, – пояснил он и стал перебирать их. – Вот, это вам.

Он протянул мне часть своей зелени не считая. Я глянул на Жеку, пожал плечами и взял деньги. Паренек же сунул капусты и Женьке. Тот тоже не щелкал клювом.

– Богатенький, – хмыкнул Женя. – А чего ж без охраны?

– Охрана задолбала. Да и не знает никто из наших, что мы здесь, – сказал парень. – А меня, кстати, Глеб зовут. А вас как?

Мы буднично проговорили свои имена, по очереди пожали его тонкую кисть в знак знакомства.

– Есть на чем уехать? – Спросил Женя. – Эти сволочи могут тебя караулить.

– А вас? Вас же тоже могут караулить, – обеспокоенно глянул на нас Глеб.

– Могут, – я пожал плечами. – Но мы уже привыкли.

– Лады, – Женя, подпирающий стену, выпрямился. – Пойду спрошу Санька. Он на машине. Мож подвезет вас, а я его прикрою. С этими словами он зашел в танцевальный зал клуба.

– Как вы не побоялись этих людей? – Удивился Глеб. – Их же было вон сколько, а вы один!

– Можно на ты, – ответил я.

– Хорошо… Тогда… Как ты не побоялся их?

– Привык, – я вздохнул и пожал плечами.

На следующий день мы со Шнепперсоном, Степанычем Женей и Фимой ездили в горсовет, чтобы подать заявление на регистрацию юрлица и на охранные лицензии.

Сидоренко сказал, что как только отвезем документы, нам следует заехать к нему и сообщить, что все готово.

– Не позвонить, – отметил он. – А обязательно лично. Оформим ваш визит как гражданское обращение. А после я сам займусь вашим делом.

Так как, фактически, я был без колес, каждый добирался, как мог: Шнепперсон уже ждал нас у горсовета, а я приехал на маршрутке, Степаныч с Женей на автобусе. Отличился Фима. Его привез черный Пассат.

– А эт кто тебя привез-то? – Спросил я Фиму.

– Да меня Санек подвез.

– Санек?

– Ага, гуляет с моей сестрой, с Машкой.

Когда я глянул на водительское место, увидел там мужчину. Черноволосый, с правильными, но крупноватыми чертами лица, он показался мне очень знакомым. Правда, я не мог вспомнить, где я его видел.

– Чем он занимается? – Спросил настороженный Женя.

– Да черт его знает. Я как-то не интересовался.

– Вдруг он из братков?

Фима обернулся на отъезжающую машину. Потом задумался.

– Он вроде нормальный мужик. Ну да хрен знает. Машку не обижает, и нормально. А если уж че учудит, я вам первым сообщу. Разрулим.

В администрации, в регистрационном отделе, у нас возникли проблемы. Мы долго спорили с чиновницей-регистратором.

– С таким объемом документов вам не выдадут лицензии! – Утверждала полная женщина.

– Ну вы же можете принять? – Спросил я.

– Вам придет отказ. Лицензии не выдадут без сертификатов о прохождении спецподготовки, – настаивала она.

– Но вы же можете принять документы, так? – Я тоже не отступал.

– Могу. Но толку не будет! Вы заплатите госпошлину за регистрацию просто так. Ну и что тогда?

– Принять можете? – повторил я в третий раз.

– Могу, но не стану. Это бессмысленно. – Женщина откинулась на деревянном стуле, и он скрипнул. Ее полные пальцы при этом забарабанили по стеклу, которое укрывало стол.

– Значит, вас надо убедить. Жень, – глянул я на друга.

Тот вздохнул и сунул руку в куртку, за пазуху. Женщина тотчас же побледнела, ее испуганные глаза расширились. Подумала, видать, что Женя полез за стволом.

– Да вы не бойтесь, – улыбнулся Женя и достал бутылочку ликера “Амаретто”.

Поставил ее перед женщиной. Регистраторша, выглядела теперь скорее удивленной, чем напуганной.

– Я не пью, – буркнула она, забавно моргая.

– Лады. Попробуем по-другому, – вздохнул я. – Фима?

Теперь Фима полез за пазуху, и женщина побледнела второй раз. Однако на свет он извлек пористую шоколадку Виспа в сине-фиолетовой упаковке. Тоже положил на стол.

– Пористая? – Удивленно спросила женщина.

– Ну, – я кивнул.

– Ну… Ну хорошо, – женщина взяла шоколадку, а когда Женя потянулся к ликеру, то прихватила и его. – Приму. Пожалуйста, присаживайтесь.

Регистрация продлилась недолго, и через сорок минут мы уже шли к зданию юстиции пешком. Благо, пройти тут было не очень далеко. Дольше ждать автобус.

– Смотри-ка, – нахмурился я, всматриваясь в знакомую фигуру, поднимающуюся по ступеням юстиции. – Это кто там заходит?

– Что? – Не понял Степаныч. – Ты кого-то увидал?

По дубленке, одетой не совсем по погоде и меховой шапке я быстро понял, кто приперся вперед нас. Даже понял, что этот человек пришел к Сидоренко.

– Что? Кто-то из наших? – Буркнул Женя. Отсюда не узнаю.

– Был из наших, – сказал я и ускорил шаг. – Ну-ка, пойдем, тормознем его.

Глава 4

Это был Шелестов. Он торопливо поднимался по ступеням здания юстиции. Потом, с трудом открыв тяжелую деревянную дверь на пружине, исчез внутри.

– Шелестов, – увидел наконец Женя.

– Ага, – торопливо шагая, подтвердил я.

– И че он тут забыл? – Удивился Фима.

– Думаю, то же что и мы, – ответил я ему. – Седой додумался заняться собственным охранным агентством. Сейчас тут одни преимущества: легальное оружие, право его применять, законное основание для крышевания бизнеса, неплохая база, чтобы отмывать преступные деньги. Охранный бизнес – перспективное дело и в ближайшие годы будет все перспективнее, богаче и крупнее. А чем больше бизнес, тем большие объемы денег можно через него пропустить. Больше можно отмыть.

– И верно, – хрипловато подтвердил Степаныч, когда мы уже поднимались по ступеням. – Если пойдет, отмыть можно много и быстро. В районе достаточно предприятий, с которыми можно было бы заключить подставные договоры об охране.

– Хоть наркоту отмывай, – буркнул Женя, а потом посмотрел на меня.

Все вместе мы остановились и переглянулись, напрочь забыв о Шелестове.

– Думаешь, то, что вы нашли у тебя в гараже? – Начал было Степаныч, но замолчал.

– Принадлежит Седому? Возможно, но не обязательно. – Сказал я. – Единственный, кто может знать наверняка – это Кулым. Но задать ему такой вопрос может означать выкопать самому себе могилу.

– Лучше не будем гнать коней, – предложил Женя. – Давай придерживаться твоего старого плана, Витя. А там, может, и узнаем чего-нибудь.

Когда мы попали в здание, естественно, Шелестова и след простыл. Тогда мы прошли через турникет, стали на первом этаже. Мы решили подождать, пока он пойдет обратно, чтобы задать ему несколько вопросов. Правда, я и не думал, что он на них ответит. Однако знал, что Шелестов сильно нас испугается. А когда его одолевают эмоции, язык с ним совсем не дружит.

– Если что, Денис Евгеньевич вас ждет, – заметил охранник, который явно был в курсе о деле.

– Он, вроде, занят, – ответил я, сидя на железной лавке с деревянной сидушкой, – к нему ж этот, в шапке пошел, да?

– Мгм, – как-то приглушенно и неопределенно пробурчал охранник из своего закутка.

– Слышь, Вить, – подсев ко мне, позвал Фима тихо и нерешительно. – Да вопрос у меня есть. Давай выйдем, поговорить с тобой хочу.

– А че? При всех стесняешься? – Также тихо спросил я.

– Да блин… че-то неспокойно мне… Так лучше будет, что б один на один.

– Ну пойдем.

Мы встали.

– Куда вы? – Спросил Женя.

– Да покурить, – ответил ему Фима. – Ща вернемся.

– Витек же не курит, – хмыкнул Степаныч.

– Он за компанию, – неубедительно ответил Фима.

– Ну ты ж понимаешь, что они все равно узнают, если че, – сказал я, когда мы вышли на улицу, и Фима правда закурил.

– Да и пусть. Говорить при них неудобно.

– Ну? А чего тебе неудобно? Че хотел-то?

– Да че-то я переживаю сильно, – буркнул он. – После того как вы сказали про мужика моей сесрты, думаю все об этом. А вдруг он правда какой-то не такой? Вдруг бандос или еще че?

– Вот те на, – я заулыбался. – А чего тебе перед всеми неудобно-то?

– Да я ж че-то это, – Фима затянулся и шмыгнул носом. – Что-то распереживался. Забоялся даже. И вроде как по пустяку, щас же ничего еще не случилось. Женька увидит, что боюсь, будет доколебывать потом. Шутки свои унылые шутить.

– То есть, ты застеснялся, что переживаешь за сестру и это кажется тебе слабостью, которую перед мужиками показывать нельзя? – Сформулировал Фимину мысль я.

– Во! Говорю ж, ты ученый. Ты лучше меня скажешь. А сам я ни черта в таких вещах не понимаю. Но… В общем, да. Вот так я и думаю.

– Глупости, – покачал я головой. – Это ж сестра твоя. Ты за мужиков горой, и за нее надо горой.

– Да это понятно, – Фима снова затянулся, потом выпустил дым носом и щелкнул бычком. Сплюнул. – Ну… Ну ладно. В общем, мож ты мне подскажешь, как че сделать? Как понять, не ввязалась ли моя сестра в какую передрягу?

– А ты с ней разговаривать пробовал?

– О чем?

– О чем, о чем. О мужике ее, конечно. Выспросил бы, нормально ли там все.

– Да че я, – удивился Фима. – баба какая базарная, с бабами о мужиках болтать?

– Ты с ней не о мужиках будешь болтать, а о безопасности твоей сестры, Фима. Это не зазорно.

– Да я небольшой говорун, – засмущался Ефим. – Я больше руками работать, а не болтать.

– Ну не уж то с родной сестрой не сможешь найти общий язык? Ты ж мужик. А мужик должен понимать, что у его близких людей на душе.

Фима громко засопел носом, отвел взгляд. Выглядел он так, будто на стрелку с бандосами ему съездить в сотню раз проще, чем поговорить с собственной сестрой о том, все ли у нее в жизни хорошо.

– Лады, – Решился он. – Прав ты, Витя. Надо. Ладно, вечером попробую поговорить, только ты…

Дальше я не слышал, что он там мне говорил, потому как мое внимание в одно мгновение переключилось на то, что происходило у него за спиной. Там был Шелестов. Он вышел из-под раки, что вела во внутренний двор, образованный несколькими продолговатыми зданиями, одним из которых и был корпус юстиции.

Эта хитрая морда побоялась, видать, возвращаться тем же путем, что прошла к Сидоренко, и потому он вышел черным ходом.

Задумчивый, витающий где-то в собственных мыслях Шелестов, шел в нашу сторону, опустив взгляд куда-то себе под ноги.

– Витя? – Привлек мое внимание Ефим. – Че это ты?

– Гля, Фима, кто идет, – кивнул я ему за плечо.

Фима обернулся, и тогда, словно бы почувствовав нас, Шелестов поднял глаза. На лице его тут же вспыхнуло испуганное выражение, он повернулся и быстро-быстро зашагал обратно.

– Чего это он? – Удивился Фима.

– Нас боится. Стой, Шелестов! – Крикнул я, спустившись со ступеней. – Стой, не беги. Не буду я тебя трогать.

– Ага! – Обернулся он, не сбавляя шага. – Как же! А че поджидаешь тада?!

– Поговорить хочу! А тумаки на тебя растрачивать жалко!

– Не буду я с вами разговаривать! – Ответил он, торопливо шагая.

– Я уже понял, что ты регистрируешь для Седого охранку! Но знай – зря ты вписался с ним в дела! Это он на нашу Оборону хотел на все готовенькое прийти, это там тебе было бы легко! А тут он на тебе хорошенько покатается! Хлебнешь солоно!

Шелестов на мгновение замедлил шаг, сделал такое движение, будто бы сейчас обернется, чтобы что-то мне сказать, однако еще немного помедлил, потом все же решился.

– Наше агентство тебя вместе с твоей Обороной за пояс заткнет! Вот увидишь, через полгода будете вы нашим филиалом!

Потом Шелестов зашагал дальше. В его руке болтался большой дипломат, с которым он был у начальника разрешительной системы.

– Ну-ну, – Проговорил я себе под нос. – Посмотрим еще.

У Сидаренко все прошло хорошо. Я решил подняться к нему в одиночестве и сообщить, что с нашей стороны все сделано.

– А как там идут дела с охраной? – Сказал он, сидя за своим столом.

Я заметил, что в его кабинете, стены которого были обшиты фанерными листами, имитирующими деревянный рисунок, стало чуть просторнее. Часть коробок куда-то унесли. Видимо, отдел лицензирования переезжал на свое новое, а может и старое место работы.

– Хорошо, – ответил я. – Мы бросили клич по знакомым. Двое, кроме нас четверых уже откликнулись. Газовое оружие тоже будет. Сделаем что можем.

– Отлично, – покивал он.

– Скажите, Денис Евгеньевич, этот человек, что был у вас до меня, он от Седого, так? О нем говорил Косой?

Начальник разрешительной системы поджал тонковатые губы, сузил глаза и ничего не сказал.

– Я же знаю, что от него.

– Ко мне ходит много людей по разным вопросам, связанным с лицензированием оружия, – проговорил Сидоренко.

– Этот не похож на охотника. К тому же я его знаю. Знаю, что он связан с Седым. Это Саша Шелестов. Мы хотели открыть Оборону вместе, но позже выяснилось, что он работает на Седого, а Седой собирался, скажем так, присвоить мое агентство себе. Я пресек его попытку. Так что скрывать от меня цель его визита нет смысла.

– А че ж ты тогда спрашиваешь? – Хрипловато спросил Сидоренко.

– Хочу быть уверен, что Седой начал действовать.

– Начал, но закончил, – ответил начальник разрешительной системы. – У них тут вышел небольшой казус.

– Какой?

– Знаешь, как они решили назвать свое учреждение? Аскарида.

Я прыснул, но сдержался от смеха.

– Ага. Очень уж кому-то из ихних верхов понравилось это название, типа, звучит внушительно, благородно. А этот, как там его?

– Шелестов.

– Вот. Он не решился сказать, что аскарида – это глиста. Ну я завернул, сказал, пускай не смешат народ и переназывают предприятие как-то по-другому. Вот, он побежал в горсовет писать заявление на смену названия.

– М-да уж.

– Так что, это задержит их регистрацию на какое-то время, Летов. Ну, зато паренек тот притащил мне вот, магарыч.

Сидоренко достал из-под стола красную коробочку конфет “Моцарт”, потряс ими. Конфеты зашуршали внутри.

– Хочешь?

– Да не, Денис Евгеньевич. Я сладкое не очень.

***

Вечером того же дня

– О, Фима? А ты че тут? – спросила Маша, его сестра, открыв дверь в квартиру.

– Привет, Машка, – Фима растерянно потер шею. – Да вот, решил зайти в гости.

Сестра выглядела как-то устало и даже вяло.

Фима знал, что у нее проблемы с деньгами. С того самого момента, как кооператив по заготовке пиломатериалов, что располагался в Заветном, закрылся, Маша так и не смогла уцепиться за новую работу. В последние несколько месяцев деньги на жизнь ей давал Фима.

Маша всегда очень любила свою работу бухгалтера и относилось к ней с большим энтузиазмом. Потому, когда она потеряла место, стала впадать в уныние. Правда, не очень чуткий Фима заметил это слишком поздно. А сообразил, что с сестрой что-то не так, и того позже.

Маша похудела. Светло-русые волосы сбились в нечесаные сальные пряди. Одетая в старый халат она походила не на двадцатипятилетнюю молодую девушку, а на женщину под сорок.

Девушка шмыгнула носом, чихнула.

– Будь здорова, – буркнул Фима. – Заболела, что ли?

– Ну… Так… – Уклончиво сказала Маша.

– Войти-то можно?

– Фима, – она вздохнула, почесала голове предплечье, – если честно, сейчас не лучший момент. Я неважно себя чувствую.

– А что такое? Мож чем помочь надо?

– Да не, спасибо.

Маша, обняла плечи и как-то закрылась от Фимы.

– Фима, пожалуйста, давай потом увидимся. Я правда плохо себя чувствую.

Ефим удивился, как Маша изменилась. В последний раз он был у нее в квартире месяц назад, а виделся с Машей позавчера. Уже тогда ему показалось, что с сестрой что-то не так. Сейчас же эти изменения бросались в глаза еще яснее.

Фима глянул поверх тонкого Машиного плеча, поджал губы, увидев, что в квартире, которую девушка обычно держала в порядке, царит настоящий бардак.

– Что у тебя там случилось? – Спросил Фима.

– Ничего, прошу, уйди, – раздражительно бросила Маша.

– Ты одна? Этот твой дружок тут?

– Саша? Нет, Саши нет. А что такое?

– А чем это тут у тебя воняет? – Нахмурился Фима. – Дай я пройду.

– Не надо, Фима. Прошу, уйди. Мне сейчас не до тебя. – Раздраженно проговорила она.

– Дай пройти, сказал.

– Нет, Фима!

Он силой вошел в квартиру, просто отодвинув сестру с дороги. Тут же попал в настоящий бардак: грязные полы, пыльная мебель. Тряпки и мусор на полу. На кухне все заставлено грязной посудой. На замусоренном обеденном столике Фима увидел жженую, вымазанную черным, фольгу, разбросанные сгоревшие спички.

– Сука… – Протянул Фима, пытаясь подобрать слова от изумления. – Маша… Ты что?.. наркоманишь?! Это что? Это он тебя подсадил?!

***

На следующее утро, когда я пришел к Кулыму в Грааль, в зале для особых гостей продолжался ремонт, а заведение еще не работало.

– Здорово. Босс твой на месте? – Спросил я у одного из братков, который стоял у входа, наблюдая, как мужики-рабочие восстанавливают фасад.

– А ты кто? Что надо? – Спросил он, строго посмотрев на меня из-под тяжелых бровей.

– Я к Кулыму. Надо с ним переговорить. По поводу свадьбы в Арарате.

– Слушай, а не ты Летов? – Узнал браток. – Это ты ж вроде? Ты охранять будешь Арарат, да?

– О, уже в курсе. – Я улыбнулся.

– Ну так. – Улыбнулся и он. – Ты не серчай, что я так не приветливо поначалу. Сам понимаешь, че щас твориться, – кивнул он на разрушенный автоматными пулями фасад.

– Ничего. Ну так че? Отведешь к Кулыму?

– Ща, погодь, – браток все это время крутил в руках сигарету, хотел закурить, но теперь вернул ее в пачку. – У босса вроде был кто-то. Ща узнаю и скажу. Подожди пока в зале.

Браток отправился к Кулыму, а я вошел в Грааль. Буквально через пять минут он вернулся и сообщил, что Кулым готов со мной поговорить, провел к нему в кабинет.

Старик, привычным делом, сидел за своим столом, с кем-то разговаривал по сотовому. Я вежливо стал в кабинете, у двери, и Кулым жестом показал мне присесть. Я занял то же кресло, что и в прошлый раз.

– Привет-привет, Витя. Как жизнь молодая? – Спросил Кулым, когда закончил телефонный разговор.

– Идет потихоньку. А у вас как дела?

– Неплохо, – Кулым вздохнул. – Да только старые раны ноют. Артрит мучает, сучье племя… Ну ладно. Черт с ним, с артритом. Чего ты хотел-то? Че-то по поводу охраны? – Догадался Кулым.

– Вы тоже все знаете? – Спросил я.

– А как же. Я рад, что Евгенич придумал позвать тебя с мужиками. Вы – отличный, так сказать, нейтральный вариант, учитывая, какой контингент будет на свадьбе. Сам понимаешь, менты там тоже гулять будут. И никто не хочет, чтобы со стороны жениха гости пришли с пушками. Да и со стороны невесты тоже.

– Об этом я и хотел поговорить, – сказал я. – Я считаю, что пятнадцати человек, из которых только пятеро нормально вооружены – мало.

– Это еще почему? – Кулым свел седые брови, склонил голову немного набок.

– Думаю, что вас попытаются убить люди Михалыча.

– Глупости, – ухмыльнулся Кулым. – Михалыч попал в хорошую заварушку недавно. Эта побитая собака, хоть и не сдохла, но уползла куда-то зализывать свои раны.

О том, что именно Кулым устроил эту “заварушку” старик, конечно же, умолчал.

– Он залижет их гораздо раньше, чем вы думаете.

Старик снова хмыкнул. Недоверчиво покачал головой.

– Что ты хочешь, мальчик? Зачем пришел? Чего добиться от меня собираешься?

– Больше вооруженных людей от вас. Пусть ваши парни будут с оружием на свадьбе.

– Это исключено, – холодно ответил Кулым. – Я дал слово, что ни единой пушки мои в Арарат не возьмут.

– А люди Седого?

Кулым поджал губы. Видимо, ему не особо нравилось, что я назвал Седого по прозвищу.

– Ты хотел сказать Ивана Павловича?

– У его людей не будет оружия?

– Он вообще не будет присутствовать на свадьбе. Ни он, ни его люди.