Kitabı oku: «Одиночный маньяк», sayfa 6
Пища была, кстати, только от нее был один минус – она расслабляла. Плотно поев, особенно используя хлеб, который в смеси с жирным маслом насытил желудок, и сразу же захотелось полежать, но время не ждало, и пришлось через силу поднимать свое тело. Я искренне ненавидел людей, которые выкидывают после себя мусор на землю, так как считал их подонками. Выбирают для себя хорошее место, отдыхают, веселятся, а потом весь свой мусор выкидывают там же, оставляя его разлагаться на долгие годы, порой даже десятилетия. Такую картину видел часто, когда мы с родителями ездили на дачу, возле которой неплохая природа, все красиво. Это и привлекает таких людей, они найдут этот райский уголок земли, проведут время, намусорят и уедут. Мы сначала убирались, думали, с кем не бывает, может, они случайно, потом случаи повторялись раз за разом, в какой-то момент нам это просто надоело. И мы хотели посмотреть реакцию этого сброда на ими же образованную свалку. В итоге компания приехала, увидела мусор, огорчилась и собиралась уже уезжать.
И тут начался своеобразный диалог моих родителей с этими вредителями природы:
– А что же вы не отдыхаете? Ваш же мусор! – сказала мама, заметив огорченные лица на их любимом месте.
– Не, тут грязно, мы дальше поедем! – ответил один из парней, который ходил и оглядывал территорию, в надежде найти чистый уголок.
– А что, самим было сложно убрать в прошлый раз? Сейчас бы приехали на чистое место…! – продолжала мама, стараясь этим хоть как-то образумить молодежь.
– Угу… – смог лишь промычать старший из компании, и они с грустными лицами сели в машины, поехали искать следующую поляну для их мусора, не сделав и единого вывода.
Свою же баночку от консервов я выбрасывать не стал, положил ее в целлофановый пакет от хлеба, завязал, чтобы остатки масла не вытекли наружу и кинул себе в рюкзак, на самый вверх, чтобы потом выбросить в ближайшую урну.
Так и вижу заголовок: «Серийный убийца заботится о природе!»
Интересно, такое доброе дело можно ли считать смягчающим обстоятельством? Вот объявят список убитых мною людей, а потом упомянут факт о том, что я следил за природой, улыбнется только Грета Тунберг. Какая-никакая поддержка…
Еда переваривалась, от чего идти было трудно, и я решил на некоторое время замедлиться, чтобы немного облегчить свою жизнь. От чего появилась зевота, настроение сонное, хотелось все же взять и упасть на поле и хорошенько так поспать, а то в последнее время у меня это полноценно так и не удалось сделать, однако голос в голове так и твердил – «Иди!»
Дорога никуда не вела, просто путь, который не имел ни начала, ни конца. Один и тот же вид, только изредка приходилось поворачивать, порой посещала голову мысль – «А не хожу ли я кругами?»
На фоне всего негативного захотелось подумать о хорошем. Вспоминать прошлое не было смысла, ведь итог был бы один – печаль. Мысли о хороших вещах из жизни приведут к грусти только потому, что их я, скорее всего, уже не увижу, ни в благоприятном исходе, ни в отрицательном. А размышления о негативе, они изначально не самые веселые, поэтому я решил думать о светлом будущем. Вот доберусь я до порта, удачно сяду на корабль, на такой, большой, где мне найдется своя собственная каюта. Я проплыву по какому-никакому, но морю. Прибуду в новую страну, пока еще не решил какую, но почему-то тянет в Швецию, хоть я снег особо не люблю, но мне кажется, там как-то душевнее, чем в Германии. Но не важно, доверим этот выбор воле судьбы и тому парню, кто возьмет меня на свой корабль и решит мою будущую жизнь, только исходя из своего маршрута.
Там наверняка будет сложно, особенно первое время, надо будет подтянуть местный язык, изучить правила проживания, возможно, стать беженцем, а впоследствии принять гражданство этой страны не так уж и сложно. Скажу чужое имя и фамилию, может, прокатит, там уже выберу местное и буду каким-нибудь Олафом Свенсоном, честным, добропорядочным гражданином, без нареканий и судимостей. Потом найду работу мечты, конечно, могу первое время и продавцом поработать, а что? Выучить несколько фраз и готовый специалист, а дальше, как кривая выведет, найду себе жену, Шведку или двух близняшек! Ну не, это я уже перефантазировал… Буду жить поживать, да добра наживать. Ну раз жену из этой страны придумал, тогда точно, к скандинавам надо ехать…
– Не заблудился, парнишка? – прозвучал мужской голос откуда-то из реальности. Возвращаться назад из идеально придуманного мира не самое легкое удовольствие, а тут еще и грубый голос из-за спины, который возвратил еще не забытое чувство. Я с испуга поднял руки вверх, будто мне приставили к спине пистолет и хотели, чтобы я сдался. Предчувствие не обмануло, сзади меня стоял полицейский.
– Ты кто такой будешь? – поинтересовался полный офицер, серьёзно уставившийся в меня. На вид ему лет сорок. Типичный полицейский дорожно-постовой службы: брюшко, темная кожа, которая бывает у тех, кто часто стоит с жезлом на дороге и в жару и в слякоть, правда, у этого был не загар, а что-то другое, как будто он побывал на шахте или стабильно курит с шести лет.
Несмотря на это, по его лицу становилось понятно, что он не из приезжих, просто странная для обычного человека в этих краях кожа. Черные грязные волосы вылазили из-под фуражки, небрежно лежа на лбу, и ярко светящий золотой зуб, который пускал солнечных зайчиков по сторонам. Я ошарашенно смотрел на него, не понимая, как это все произошло, как они смогли так незаметно подъехать ко мне на машине. Возможно, задумавшись, я забыл про опасность, а еще и в совокупности с зевотой, мои уши даже не обратили внимание на шум. Теперь рядом со мной был представитель закона, и в нескольких метрах от него сидел напарник в служебной машине.
– Я? Я…я… – промямлил я, полностью сдавшись, и в голове уже мелькали фрагменты из суда, слезы матери, камера, сосед серийный педофил и вечность, страшная вечность….
– Какой-то ты нервный. Не тебя ли все ищут, пройдем-ка в машину! – сказал полицейский и серьезно напрягся. До наручников дело не дошло, но вот чуть ли не за руку он дотащил меня к машине, так как ноги уже отказывались идти, а после усадил на заднее пассажирское сидение, перед этим отобрав рюкзак и кинув его в багажник.
– Что с ним? – поинтересовался полицейский, который уже сидел в машине и удивленно разглядывал меня. Второй сел на свое место, сняв перед этим фуражку, которую сразу же кинул на панель перед лобовым стеклом и всем видом показал, что у него есть смутные сомнения на счет их «нового гостя».
– А помнишь фоторобот… – начал говорить полицейский, что меня остановил, и моя душа окончательно ушла в пятки. Сейчас они найдут фоторобот, поймут, что это я, сначала наверняка не сдержатся и хорошенько меня изобьют, скажут, что я пытался бежать, от чего им звезды на погоны, а мне… а мне ничего уже не изменить, участь ясна, наручники и дальше все по накатанной. В одно мгновение страх полностью покинул мое тело, я сидел там же, в той же обстановке, но как будто в замедленной перемотке. В голове промелькнула мысль – а что, если это все? Просто так и сдашься? Ни за что!
Это все пришло откуда-то, это не мои мысли, как будто что-то мистическое произошло, и кто-то посылал мне эти мысли, это состояние, эти действия…
Руки, лежавшие на сидении, как две ветки, поднялись и легли на бедра, по которым потом поползли вниз. В правом кармане почувствовался нож, который я в суматохе туда положил, когда решил поесть. Дальше шло как в тумане, словно насмотревшись сериалов и там же научившись, я взял холодное оружие в правую руку, клинком по направлению к мизинцу, и с размаху от левого плеча ударил сидевшего передо мной полицейского в левую часть шеи!
От первого удара кровь разлетелась по всему салону, на всякий случай сделал это еще несколько раз, чтобы наверняка. У жертвы сразу полился фонтан темно-алой крови, и он в конвульсиях стал дергаться. Второй представитель закона, что сидел за рулем, был сильно поражен, так, что некоторое время просто сидел и смотрел на истекающего кровью коллегу, а когда очнулся, было уже поздно, нож с большой амплитуды, со стороны правого плеча полетел чуть выше ключицы, достаточно проткнув мужчину с первого раза, чтобы он не смог сдвинуться с места, а потом уже и добив тремя ударами, все также в шею, но только с другой стороны, нежели у его напарника.
Пока полицейские бились в конвульсиях, я увидел на поясе водителя пистолет, достал его, никогда прежде не пользовавшись, я как будто уже умел им управляться, а потом произвел контрольный выстрел сначала одному в голову, потом другому. Все было залито кровью, мне пришлось несколько раз протереть лицо, чтобы жидкость не стекала мне на глаза.
Понимая, что шум все-таки мог кто-то услышать, я решил забрать рюкзак и убежать. В сериалах не раз показывали, как открывается багажник у отечественной машины, именно поэтому я без труда подошел к водительской двери, открыл ее, нажал на рычаг, багажник открылся. В голове возникла странная мысль о том, какой же я мерзкий, так хладнокровно открыть багажник, когда, меньше чем в метре, лежит мертвый человек, мёртвый благодаря мне.
Отойдя от двери, я спокойно пошел к нужному месту, приоткрыл багажник и достал сумку, в этот момент мне бросился на глаза рукав, который полностью был испачкан кровью. В этот момент я понял, что весь в ней, и лучше бы мне избавиться от таких вещей, так как такой прикид вызовет вопросы у любого.
Долго немедля я снял с себя всю одежду, кроме трусов и ботинок, и бросил в машину, туда же полетели и вонючие носки, которые я не менял за весь свой побег. Дальше переоделся в черный спортивный костюм, который лежал в портфеле, теперь совсем другой человек. Баночка, которая находилась там же, все же протекла, немного испачкав некоторые из маек, но это было нестрашно, ее я тоже бросил в машину.
Следующий шаг напрашивался сам собой – сжечь все следы. Я подумал, что если выстрелить в бензобак произойдет взрыв, поэтому отошел на безопасное расстояние и стал прицеливаться, но неожиданно понял, что навыков моей стрельбы хватит, если только попасть в автомобиль, и то максимум раз, поэтому я решил поступить по-другому.
Тот полицейский, что меня остановил, был очень смуглым, хотя лицо было похоже на русского, вывод был один, из моего опыта – он курит. Я часто подмечал, что у людей, кто очень много и долго курит, – кожа темнеет, будто впитывает в себя весь смог человека, и это отражается на коже. Теория меня не обманула, подойдя к переднему пассажирскому сидению, я обыскал полицейского, и в его грудном кармане обнаружилась пачка сигарет и, соответственно, с ней зажигалка.
Я собрал всю бумагу в машине: помимо бланков в салоне лежал кодекс об административных правонарушениях, с множеством закладок на определенных местах, карта области и буклетик от салона мебели. Все это я раскидал по машине и стал поджигать. Карту я положил на курильщика и поджог. Пламя быстро перебросилось на одежду сотрудников, и они в мгновение вспыхнули, после загорелся салон. Дальше оставаться было нельзя, и я очень быстро покинул место происшествия, решив поскорее выйти к дороге и попытаться найти себе транспорт.
В этот раз дополнительная энергия вела меня вперед, я чуть ли не бежал, в голове появились позитивные мысли, несмотря на убийства, которые я совершил, шел и вспоминал о событиях, которые были буквально несколько минут назад.
«Блин, как это я решил стрелять в бак? – сказал я вслух и взялся обеими руками за голову, громко посмеиваясь, – в сериале же показывали, что бак от выстрела не взрывается! Честный сюжет у нас на телевидении! Не то, что эти ваши, в Голливуде!»
После нескольких часов пути стала виднеться трасса, а рядом с ней инфраструктура: заправка, гостиничный дом, большая стоянка, где находилось, как минимум десять грузовиков и штук пятнадцать машин. Судя по местоположению – это типичное место, где останавливаются водители междугородних маршрутных рейсов, чтобы дать пассажирам немного отдохнуть и сходить в туалет. Как правило, за такое действие водитель получает свои привилегии: бесплатный поход в туалет (для остальных он стоит какую-никакую сумму), уже готовый горячий кофе три в одном, ну и улыбка от владельца.
В таких местах обычно люди проводят не более 10 минут, поэтому затеряться в этой толпе было бы несложно, даже попроситься, пусть и за дополнительную плату, на рейс не так опасно, как могло бы показаться. Водитель делает в день несколько рейсов, и так пять дней в неделю, он уже привык к тысячи лицам и, абстрагировавшись от всего, просто делает свою работу, пассажиры – тоже думают о своих делах, забывая даже посмотреть, кто с ними едет. Это я даже знаю по себе. В жизни приходилось ездить между городами на таких маршрутных автобусах, и если запоминал чьи-то лица, то они вылетали из головы, как только нога ступала на место в пункте назначения.
Проблемой было и то, что полностью оттереться от крови у меня так и не получилось, поэтому местами она все же мелькала на моем теле, также новая одежда хоть немного освежила вид, но от запаха так и не избавила, нужно срочно посетить душ, иначе ни один водитель не согласится везти меня дольше чем пять минут, пока не провоняет весь салон.
Гостиница считалась главным центром этого дорожного оазиса и привлекала людей английской надписью «Hotel», будто бы из-за этого слова она должна была быть немножечко привлекательней, нежели если бы стоял отечественный аналог вывески. Лично меня привлекла табличка с надписью «душ», таившаяся в самом углу здания, будто они стеснялись такой услуги, но так как она пользуется успехом, особенно у дальнобойщиков, которым порой приходится преодолевать расстояния длительностью в три-четыре, а иногда даже и десять дней. В кабине у таких обычно есть свое спальное место, но вот душ еще не уместился, поэтому иногда приходится пользоваться такими сервисами.
Так и я быстро прокрался мимо стоянки, чтобы не привлекать внимания, которое и так было на нуле. Внутри меня ждала недовольная женщина с пышной кучерявой прической, словно время шло, а ее шевелюра осталась там, в милых девяностых, если даже не в восьмидесятых. Дама сидела на кресле, увешанным различными пледами и покрывалами, и чтобы слиться с ними воедино, сама нацепила на себя вязаную кофту, старенький платок на шею, под который спрятала свои руки, и настороженно смотрела сериал на старом маленьком телевизоре с антенной. Увидев меня, она не шелохнулась и продолжила наблюдать за героями на телеэкране. Для демонстрации своей намеренности на посещение данного заведения я нарочно громко кашлянул, стараясь обратить на себя еще больше внимания, на что поймал гневный взгляд сотрудницы, которая была готова растерзать, словно тигр в саванне, свою жертву.
– Вижу я, что ты пришел! Незачем тут так кашлять, внимание привлекать! – стервозно ответила женщина, повернувшись обратно к своему экрану. Голос у нее был такой, словно пенопластом водят по стеклу, мерзкий, ударяющий своей неприятной звонкостью прямо в сердце.
– У вас тут помыться можно? – спокойно спросил я, стараясь сохранить самообладание, надеясь, что моя ответная реакция послужит уроком и оппонентка успокоится.
– Нет, блин, я тут просто сижу, чтобы на всяких уродов поглазеть! – язвенно ответила женщина, с каждым словом поднимая голос, что звучало все отвратительнее и отвратительнее.
От чего такие дамы всех ненавидят? Они считают, что их жизнь не удалась, и обвиняют в этом всех вокруг, кроме себя, и такое поведение это как бы протест человечеству, которое погубило такой талант! Возможно, она была бы хорошей актрисой, но злой рок судьбы – и ей приходится быть кассиром в помывочной. Андрей с работы говорил лаконичнее: «Мужика ей надо!»
– И сколько у вас и что стоит? – поинтересовался я, чтобы узнать, какую сумму придется ей отдать, надеясь отсчитать купюры без сдачи, чтобы не выслушать очередной грозной речи.
– Слепой или не видишь, вон же, черным по белому висит прайс, там и смотри! – уже привычно мерзко ответила женщина, от чего мое настроение полностью упало, которое совсем недавно поднялось от жестоких убийств. На мгновение я подумал о том, не убить ли мне ее? А что? Она и так своей жизнью недовольна, я считай, ей помогу в этом, да и легче мне станет на душе.
Пока я думал о способах ее безжалостного устранения, кассирша словно почувствовала это, отвлеклась от телевизора и поднесла прайс поближе ко мне. Странное заведение – «Hotel», «price», словно владелец отеля начинал учить английский язык, но его сил хватило только на эти два слова, которые работники гордо произносили вслух, искренне считая, что выглядят модно.
– Обычно у нас берут просто душ, так как у дальнобоев все свое. Простые люди выбирают душ и полотенце, так как в основном просто хотят освежиться. А те, кто не подумал о себе, покупают весь комплект – душ, полотенце, гель для душа, шампунь и одноразовый зубной набор, – женщина словно переродилась, не было уже этого противного звука из ее рта и этой ненависти к окружающим, в данном случае ко мне. Такое изменение вызвало у меня разрозненные чувства. Уже не хотелось ее убивать, но и осадок все же остался.
– Я из тех, кто не подумал о себе… – тихо сказал я, пытаясь немного пошутить, и достал ровно ту сумму, что мелькала в прайсе, и, накинув рюкзак на спину, приготовился к дальнейшим инструкциям.
Кассирша немного покружилась за прилавком и вскоре достала полный комплект, и положила на прилавок, дальше рукой указала на ширму, за которой был небольшой коридорчик, который привел к двум дверям белым, совсем недавно покрашенным деревянным дверям. На одной – краской написана буква «М», на другой – прикреплена деревянная табличка с буквой «Ж». Старые, но действенные аббревиатуры. Я выбрал нужное направление и пошел смывать с себя груз, который накопился за последнее время.
Обстановка не внушала доверия. Сразу на входе меня встретил деревянный паллет, который служил чем-то нечто коврика. Все помещение было украшено темно-синей плиткой, которой с виду не меньше тридцати лет, вся грязная, выцветшая, в голове появилась новая мечта, никогда ее не трогать. На полу – красная плитка с узором, которой на вид было еще больше лет, и она выглядела как раритет, почти везде находились паллеты, оберегающие ее от ног посетителей.
Слева от двери находилась светло-коричневая лавочка, на которую нужно было класть свои вещи, чуть выше прибиты три крючка для одежды. В таком душе переживаешь не то, как бы помыться, а то, как бы не испачкаться. Тем не менее, я в очередной раз решил абстрагироваться, разделся и, взяв все душевые принадлежности, проследовал из мини предбанника к воде.
Странно было рассчитывать, что сама душевая будет выглядеть по-другому: куча мокрых деревянных паллетов, которые вели к двум душевым, находившимся по левой стороне, разделенные перегородкой, раскрашенной все той же плиткой, занавеска из уже давно выцветшей ткани и душевая лейка, ржавая, страшная, казалось, что из нее может политься только нечисть, но как оказалось, хоть с этим был порядок, и я заскочил быстрее под воду.
Первыми струями я попытался намочить волосы, но, когда провел руками по голове, вспомнил, что с недавнего времени полностью лысый, поводил еще несколько раз ладонями вперед и назад, потом немного, выйдя из душа, вытер лицо и ужаснулся. Вместо света, тут работало солнце, которое пробивалось через два окошка с левой и правой стороны, единственное, что смущало – это решетки на окнах, которые словно триггер сыграли с моим настроением, и на душе стало тоскливо. Как будто представил камеру, с такими же гигиеническими условиями, навечно, до конца своих дней. Постояв так несколько минут, очнулся и продолжил водные процедуры.
Кровь сошла с моей кожи, и могло даже показаться, что я стал не просто чистым, а еще и пах цитрусами, которые присутствовали в названии геля для душа. От чистоты даже повысилось настроение, и я, позабыв об антисанитарии, весело надевал на себя чистые вещи, думая о том, что теперь-то ни один водитель не откажет мне.
– Слушай, Ларис … – прозвучал мужской голос со стороны прилавка, за которым сидела кассирша. Волей-неволей мне пришлось это слышать, так как стены были тонкие и слышимость зашкаливала, – тут вот ориентировка пришла, пацана все ищут, думаю, вряд ли к нам заскочит, но ты держи на всякий случай.
– Что? – раздался удивленный громкий голос, дальше диалог полностью прекратился, и наступила томительная тишина. Стало понятно, в чем дело, кассирша выдала меня и теперь говорила шепотом, так как знала о высокой слышимости. Я быстро собрался и, надев рюкзак, ломанулся в сторону окон. Решетки! Своими силами их не сломать. Засада, словно это здание строили, чтобы сегодня именно я был в нем пойман, ну уж нет!
В рюкзаке еще лежал пистолет одного из полицейских, который я незамедлительно достал. Два патрона я выстрелил. Магазин предназначен на семь-восемь. Нет, тут надо точно, я машинально достал магазин и проверил количество пуль. Осталось шесть, надо рассчитывать на это количество и не тратить их зря. В голове сразу нарисовался план: открываю дверь, если меня уже ждут – стреляю сразу, придется убить всех присутствующих, оставить хотя бы один патрон, быстро найти на стоянке машину с водителем и, пригрозив пистолетом, уехать куда подальше, потом заехать в глухую местность и убить водителя, чтобы не было свидетелей, а дальше по старой схеме.
Пистолет я положил в карман штанов, держа на нем руку, чтобы в случае чего сразу же выстрелить. Вдох, выдох, пошел. Первая проблема – дверь заперта. Я попробовал ее толкнуть еще несколько раз – ни в какую. Закрыли, удобно, считай сразу в камере.
– Извините, у меня что-то дверь заклинила, не могли бы вы помочь ее открыть? – вежливо сказал я, изображая, что ничего не понял и просто собираюсь выходить.
– Да? Сейчас посмотрим, – проговорила испуганно женщина спустя некоторое время. По голосу сразу стало понятно, что она уже все знает, и за дверью готовится целый план по обезвреживанию меня.
Я достал из кармана пистолет и приготовился стрелять. Если же эту дверь и откроют, то это будет человек с оружием, тогда надо будет сделать так, чтобы или я его или он меня. Другой исход невозможен, лучше смерть, чем вся жизнь в мучениях. Сердце заколотилось с неведомой быстротой, все мысли вышли из головы, остался только момент здесь и сейчас, я или он. Час икс, момент икс, который нельзя было провалить.
Послышался шорох возле двери, кто-то копошился, по издаваемым звукам, как минимум двое. Пальцы не слушались меня и то и дело пытались обхватить крепче пистолет. Несмотря на душ, пот стал скапливаться на лбу и капать маленькими струйками вниз. Три, два, один…
…Дверь открылась, и через секунду моему взору предстал молодой полицейский. Глаза еще совсем детские, ярко-голубые, которые в данный момент были слегка влажными. Не каждый день юным сотрудникам выдается возможность остановить опасного преступника, поэтому его скулы дрожали, со лба тек пот, периодически попадая на глаза, пощипывая их, что отважный сотрудник изо всех сил терпел, держа цель на мушке. Светло-русые волосы как будто убавляли его возраст, а гладкая белая кожа, вообще, заставляла думать, что это школьник, одетый в форму представителя закона.
За ним следом стоял его напарник, который, сильно опасаясь за свою жизнь, отправил более молодого на подвиг, скрывая свою трусость множеством слов о тактическом ходе, в которые, в свою очередь, никто не верил. Наблюдая из-за угла, высунулась кассирша, которая сейчас присутствовала при событии более интересном, чем то, о котором рассказывали по телевизору.
Полицейский держал пистолет двумя руками, так как от страха одной рукой мог бы выронить оружие. Я растерялся, и когда сообразил, что надо нажать на курок, было уже поздно! Неведомая сила повалила меня на грязные паллеты, я, словно в фильме, замедленно летел вниз. Не чувствовал ни боли, ни страха, ничего. Упав, мой взор направился вверх, на когда-то белый потолок, на котором давно уже опала вся штукатура, и теперь виднелось лишь большое черное пятно, где ползал огромный паук, медленно оглядывая территорию. Потом появилась толпа людей, которые смотрели на меня сверху вниз и то и дело мешкались, то приходя, то уходя, а мне хотелось знать, куда же дальше поползёт паук…Но этому уже не суждено было свершиться.
*****
Прокурор:
– Зачем ты все это делал?
Я:
– Не знаю, я не помню.
Прокурор:
– Дурачком хочешь прикинуться? Не прокатит, засядешь ты у нас мама не горюй! Говори!
Я:
– Правда, не знаю!
Прокурор:
– Нам сверху сказали, что можем делать с тобой все, что захотим, лучше сознайся!
Я:
– Нет, не надо! Нееет! Я, правда, ничего не помню!
Прокурор:
– А могли же по-хорошему…
Суд:
«… признать виновным и назначить наказание в виде пожизненного лишения свободы!»
Колония:
«Вот здесь ты и проведешь остаток своей жизни…»
*****
Открыв глаза, я увидел белую стену. Голова раскалывалась, хотелось пить, каждое движение сопровождалось легкой болью. Открылась дверь, причем изнутри, и громко позвали врача. Я попытался встать, но почему-то не смог, что-то мешало, меня не парализовало, но как будто кто-то связал. Через несколько мгновений надо мной появился доктор в белом халате и с ехидной улыбкой перелистывал какую-то тетрадь.
– Здравствуйте, Артем! Как вы себя чувствуете? – я видел перед собой лицо, полное лицемерия, однако оставил эту мысль только в голове, для начала мне нужно было понять, где я?
– Кто вы? Что я тут делаю? – сразу начал я с волнующих меня вопросов.
– Я ваш лечащий врач. Вы немного перенервничали и теперь здесь, – ответил доктор, его поведение и мимика говорили о том, что он хочет войти в доверие, но этому быть не суждено сбыться.
– Какого волнения? Что происходит? – начал нервничать я и попытался встать, но оковы мне не дали этого сделать. Я посмотрел на руки и увидел, что скован множеством ремней и привязан к постели, еще несколько раз попытался брыкаться, но все тщетно.
– Бесполезно! Вы надежно прикреплены! – заметил врач, немного посмеявшись, словно дурачок из американской комедии.
– А какого…. Почему я пристегнут? – начала заводиться я, позабыв, что всего некоторое время назад совершал убийства, хоть которые даже и не помню, и меня забрали в тюрьму… наверное…
– Сынок, вся хорошо, я рядом! – прозвучал голос матери, и она появилась с другой стороны от доктора. Мне показалось, что это сон, и уже хотел ущипнуть себя, но руки были крепко скреплены к кровати.
– А ты что тут делаешь? – удивленно сказал я и оставил попытки, чтобы хоть как-то выбраться.
– За тобой присматриваю! Мне позвонили, сказали – ты нашелся, и я сразу же приехала… – радостно говорила мама, как будто ей сделали огромный подарок, но вот я никак не мог понять, в чем же дело.
– Нашелся? Что произошло? – поинтересовался я, еще раз оглядев палату. Память ко мне возвращалась, и последнее, что я помню, это как после душа я стоял и целился в полицейского, который делал то же самое. Если это так, то сейчас вокруг меня было бы много охраны и вряд ли допустили бы маму до койки, что-то здесь нечисто.
– Ты… как бы это сказать… – начала говорить мама, которая пыталась смягчить момент, и подбирала слова, тут неожиданно ее перебил доктор.
– У тебя случился приступ… – начал говорить врач, но на этот раз я его перебил, сурово посмотрев в его сторону.
– Ты сбежал из дома, представив, что ты маньяк, и пытался скрываться по лесам и полям. Неизвестно как, но ты преодолел четыреста километров и попал в какой-то дешевый отель. Мимо проходили полицейские, ты их увидел и упал в обморок, так-то мы тебя и нашли, – тихо сказала мама и сделала паузу, для осмысления. Доктор теперь просто стоял и слушал, потирая подбородок рукой.
– Представив? То есть я… – удивленно спросил я. Все вокруг перемешалось, мне даже стало страшно за себя, ведь такое долгое время я действительно думал, что убивал людей, а на самом деле – все могло быть совсем не так.
– Да, ты увидел по телевизору репортаж про серийного убийцу, как-то все перенял на себя и вообразил, что он это ты. Особенно это усилилось, когда убили вашу коллегу и когда вас допросили первый раз сотрудники полиции, – вступил в разговор доктор, который теперь говорил по делу. Мне стало страшно, неужели я псих?
– Даша? Она? В смысле… а маньяк… – в голове сразу возникло столько вопросов, что в итоге я стал говорить несвязные предложения, но как ни странно, меня, казалось, понимали.
– Ее убили, и на фоне этого волнения у тебя начались процессы, которые вылились в приступ, – ответил доктор и внимательно наблюдал за моей реакцией, которая теперь проявлялась очень медленно.
– А полицейские? Я же их убил… – нервно спросил я и заплакал. А что если я на фоне этой болезни действительно убил невинных людей, что тогда?
– Никаких полицейских не было, по крайне мере, никто ничего не сообщал… – встревоженно ответила мама, испугавшись не только моей реакции, но и того, что она могла знать не всю информацию о моем побеге.
– А почему тогда я связан? И вообще, это серьезно? Теперь я псих? – с каждым вопросом я говорил все громче, мне не хотелось верить в это, я мечтал вернуться к своей нормальной жизни. Она сейчас мне казалась не такой уж и скучной, а даже немного интересной, приятной, той, которую хочу.
– У вас ночью судороги были, это мы так, чтобы вы себя не покалечили, сейчас снимем, – спокойно сказал доктор, положил свои записи на стол, недалеко от кровати, и принялся вызволять меня из оков, – а насчет болезни… так, ничего серьезного, просто случился небольшой припадок на фоне таблеток, которые вам прописали, и сильного волнения. Немного восстановитесь и можете возвращаться к прежней жизни, и это… мой вам совет – поменьше смотрите телевизор…
